Убить Санту

Мирдалу удалось покинуть обитель Николая почти так же незаметно, только по пути его ещё облепили и попробовали ввести в круг хоровода херувимы. Знали бы они, куда отправится тот, вокруг кого они так беззаботно кружились, воспевая хвалу Создателю. После насыщения райскими энергиями Мирдалу и самому было тяжело опускаться в «геену» — межмировое пространство пропускало его туго, душило и вторгалось в мозг чем-то похожим на сумбурные сны про покинутые города потусторонних цивилизаций. Но вот, Мирдал наконец нашёл нужную точку и воплотился в том месте Ада, о котором не знала даже большая часть древних демонов — у его врат. Сюда не заявлялись «современные» демоны, наверное, поэтому всё здесь оставалось благопристойно и внушительно. Врата, монументальное сооружения из камня, было во всех смыслах опутано металлом — начиная от буквальной проволоки и заканчивая торчащими из щелей в камне адского оружия. В стену сбоку от врат был врезан — или вытесанив том же массиве — сторожевой форт с остроконечной башней. На страже врат находились существа, которых сложно было причислить к райским или демоническим — крылатые львы и грифоны с грацией и силой адских гончих, но куда более благодушные. Они держали наперевес копья с двойным наконечником, на котором ангельский металл сплетался с адским — такая структура позволяла наносить раны и одновременно обрывать процесс регенерации высших демонов. Хотя адорожденные давным-давно нашли лазейки на землю, врата до сих пор охранялись. Обычно это объяснялось легендой, в которую Мирдал не верил: де некогда, ссылая Люцифера в созданное им царство, было решено дать ему мучительную поблажку — раз в тысячу лет он мог пройтись по Людской Юдоли и увидеть, как много бедствий приносят его действия. Тот, кто задумывал эту пытку, был уверен, что таким образом Люцифер лучше прочувствует все те ужасы, что он принёс в мир своим безрассудством. Через эти же ворота — ещё до появления кристаллов Асмодея и по-настоящему сильных артефактов, вроде Гримуара Гоэтии — вышла из Ада Лилит, оставив мужа, дочь и множество порождённых ею существ… Мирдал только обменялся взглядами со стражей и сразу пошёл в сторону сторожевой башни, узкой и резной, как готическая колокольня, только с боцницами вместо широких окон. Не успел ангел добраться до тёмных еловых дверей этой сторожки, как из окна этажом выше зычный, но надтреснутый голос грубо спросил: — С чем пожаловал? — Николай Мирликийский благословление своё передаёт, — Мирдал задрал голову. За бойницей громко принюхались: — И в самом деле. Что же он сам не явился, уже не по чину ему старые друзья? — Заглянят на твои именины, после рабочих праздников — улыбнулся и развёл крыльями Мирдал. Не много времени пришло, как приоткрылась и скрипнула дверь, и высунулся из неё истощённый старик в чёрном монашеском клобуке. Глаза у него впали так сильно, что будто бы им велики были глазницы черепа. — До именин моих ещё три года без малого. Мирдал ничем не выдал, что его испугал или ему неприятен вид старика, хотя смотрелся на первый взгляд Касьян прям-таки… недобро. — С чем тогда пожаловал, пасть златая? Учти, что если за душой, что там, за вратами — мало чем могу подсобить. Мой долг, чтобы армии Ада не прорвались через них. Мирдал отрицательно повёл носом: — Демоны ходят туда и сюда как им заблагорассудится — кто сам телепортируется, кто через портальный артефакт. — До одиночных искусителей мне дела нет. Как бы иначе они на прочность людскую праведность проверяли. А вот Второй Небесной Войны — Кассиан вышел из форта и махнул руковом тёмной рясы на громадные врата, — я не допущу. Пока число нечисти в человеческом мире мало, но если нахлынет поток — Врата это заметят и сдержат. — Ангельская защита от DDoS? — Мирдал проблрмотал себе под нос, но потом сказал громче, для Кассиана. — Есть демоны, которые не просто шастают в мир живых… Они там поселились, делают новых демонов и при этом выдают себя за Николая. Он рассказывал тебе о Крампусе-Санте и его приспешниках? — Не рассказывал, — Кассиан вышел из замка и сел на странно смотревшуюся у его врат подгнившую скамейку. — Но Крампуса я помню. Ещё с тех времён, как уголёк от него ещё считался подарком, помогавшим пережить зиму, а наказывал он куда жёстче. Выходил он легально, на Ночь Всех Святых, в неё же договаривался с Николаем. Говоришь, он создаёт демонов? Именно создаёт, не порождает? — При мне упоминали его золотую копию, — Мирдал попробовал тоже сесть на скамейку, но она скрипнула чересчур угрожающе, и он, по своей вредной привычке, сел на землю перед Касьяном. — По описанию это что-то очень похожее на голема из Божественной Энергии. Искусственную душу. Кассиан нахмурился, и от его хмурого прямого взгляда одежда на Мирдале начала необъяснимо стареть и снашиваться. — За этими демонами не угонишься… Только недавно они пытались ворота штурмовать, теперь обходят их как вздумается телепортациями и призывами, а сегодня, вот, пытаются создавать то, что должен лишь Бог создавать. Знаешь, почему создание демона хуже, чем когда демоны рождаются? Мирдал отрицательно покачал головой. Кассиан приободрился, почувствовав себя в своей теме, но одежда Мирдала от этого темнела только явственнее. — Количество падших ангельских душ ограничино, в отличии от человеческих. Для демонов эта нехристианская теория инкарнации верна. Уничтожишь ему одно тело — он возродится в другом, хотя и без памяти о прошлом воплощении. Когда будет свободное тело, а с рождаемостью у демонов при всей их разнузданности плохо. Поэтому Столасу сейчас тридцать, но тот Столас, чей запах я чую на тебе, есть тот же Столас, которого Соломон заточил в сосуде тысячелетие назад. А если ты прав, Крампус делает новую душу демона, увеличивает их потенциальное количество, рушит баланс с ангельскими силами. Мирдал оторвал от себя одеяние, от которого оставались уже практически только дыры: — Если твой нюх острый, ты знаешь, что и душу сидящего перед тобой существа сотворили не в первые дни мира. — Ты прилетел жаловаться на Крампуса или защищать его? — Кассиан поднял посох из-за скамьи и поднялся. — Да как! Обвиняя себя, что ты тоже неугодное творение! Может, сначала тебя наказать? Мирдал тоже встал: — Я прилетел разобраться. Вместе с тобой. Но старец покачал головой: — Нет, в эти дела я не вступлю. Врата эти — как существа живые, они чувствуют и знают, когда я рядом, а без меня и развольничаться могут. Да и, к тому же, — тут Касьян усмехнулся не без горечи и посох опустил, — пущусь тебе я помогать — только хуже сделаю. Угораздило меня однажды прогневать Небеса, не так сильно, как Люциферу, но всё же… Придётся тебе с этим делом лично разбираться. Может, тогда и в себе разберёшься, Мирдал, и одеяние подлатаешь. — Оно больше для вас. Кто с Древа не ел, тому и без одежды не стыдно, — Мирлал отвернулся. — Постой, торопыга, неужто думал, что я тебя так просто отпущу? — сказал ему монах вослед. — Дам я тебе совет и дар. — Как в сказках? — Мирдал оглянулся на него обратно. — Старец, страж на границе миров, советчик и даритель? — Знал бы ты, сколько про меня сказок придумали… — из-под рясы Касьян снял проржавленную цепь вериги и протянул Мирдалу. — Что меня приковали к Вратам Ада, что меня ангел три года по голове молотом бьёт… Но кое-что из этого не на пустом месте. Эти цепи я накладываю на демонов, чтобы они не смогли ускользнуть своими чарами. Просто так эта цепь не отпустит, не даст телепортироваться или в невидимость уйти. Чую, оружие ты не любишь, а к путам неравнодушен. — Согласен, может пригодится, — Мирдал, подумав, принял вериги, звеня ими, глядя на них и представляя, как в опасный момент половчее набросить их на кого-нибудь. — А совет? — Совет мой таков — отправляйся ты через эти ворота прямиком в особняк Бельфегор, одной из Семи Адских Владык. С нею поговори о деле этого мерзкого голема. Снаружи искусственную не разрушить, но можно изнутри. А как внутрь его сознания залезть — в этом она из демонов всех искуснее. — Благодарен за то и другое, — Мирдал поклонился Кастяну и повернулся к вопотам, что начали бесшумно и медленно распахиваться, открывая жаркий мрак за собой. Про себя же Мирдал подумал: если это сказка, то о петушке и курочке. Луна к Николе, Никола к Касьяну, Касьян к Бельфегор отправляют.