HistoRonpa 2: Per Aspera Ad Astra

Толпа прошла за Сеной, погрузившись в закулисную темноту лабиринта из декораций. Шинку, которого не особо тянуло возвращаться в это место, сейчас был сосредоточен не на его жутковатой атмосфере, а на смерти Умики, потому почти не обращал внимания на окружающие вещи. Сенши невозмутимо вела одноклассников через все повороты, пока они не дошли до конца лабиринта. Любимчик моргнул – гробов, которые он, Шуго и Миса обнаружили в прошлый раз, нигде не было видно. Они с Сакабе невольно переглянулись. Сена между тем помахала рукой и указала на идущую вниз боковую лестницу: – Не стесняйтесь, проходите – места на Лицейском Трибунале хватит всем! И спустившись по лестнице, она достала уже знакомый Шинку ключ, довольно легко открыв железную дверь с застывшим на ней хаотичным пятном красной краски. Перед пришедшими открылся вид на комнату Лицейского Трибунала. Это было помещение жутковато-алого цвета, большое и неуютное. К стенам прилегали возвышающиеся зрительские ряды, все места в которых, естественно, пустовали. Напротив входа, судя по всему, располагался проход куда-то дальше, закрытый тёмно-фиолетовой бархатной тканью. По центру располагался широкий круг из двадцати четырёх деревянных походных стульев. На одном из них стояло фото лица Умики Мотомочи в рамке с похоронными лентами. Остальные, кроме одного, были подписаны. За стулом-исключением на возвышении стояло что-то вроде массивного кресла судьи, которое скорее напоминало императорский трон. Что до большого круга, образованного стульями, то он выделялся на фоне алой комнаты металлическим цветом, имея вид какой-то платформы. Лицеисты сели на свои стулья. Послышался треск – стул под Иширо сломался, заставив обернуться сидевших по обе стороны от него Такато и Шутаму. Тот растерянно оказался на полу, причитая: – И что же теперь делать, и что же теперь делать… – Сидеть на полу, – пожала плечами Сенши. – Гениально, ХАХ-ХА-ХА! – и Мыслитель, с некоторым озорством в глазах, сел на пол по-турецки, насколько позволяли толстые ноги. Шинку, надеясь, что его собственный вес не вызовет таких проблем, занял своё место между Шуго и Мисой. К счастью, обошлось без неприятностей. Рассадкой оказался «недоволен» разве что Мутаке, рядом с которым стоял стул с фото покойной Мотомочи. Однако Харуко по другую сторону обратилась к нему: – Э-э-э… Мне рассказывали, что это ты пишешь фэнтэзи? Вараизава, отвлёкшись, повернулся к Харуко: – Конечно я! Рассказ о чём ты бы хотела услышать? А хотя я сам придум… – Тишина! – мягко, но громко сказала Сена, развалившись на «троне», – Лицейский Трибунал по Первому Делу объявляю открытым. Позвольте кратко отметить технические аспекты – Трибунал представляет из себя непрерывную дискуссию, которую вы можете вести как вам угодно. Когда кто-то говорит, из пола в притык к его стулу «появится» кафедра-трибуна, за которую он должен встать и выступить. Трибунал завершается голосованием за личность убийцы, по результатам которого производится казнь, а казнь… лучше будет один раз увидеть её на практике, чем объяснять. Впрочем, не забывайте о мотивации – в этот раз на казнь полюбоваться не получится, разве что на свою собственную, если вы проиграете Трибунал убийце! Поэт показала на расположенную на ручке её кресла панель: – Здесь находится двадцать четыре милых лица. Одно уже не актуально, а одно уже мертво, но остальные ещё только начинают свой путь… В её руке появилась печать, которую Кавара уже видел в Директорской: – По результатам голосования я ставлю печать на выбранное вами лицо и процесс наказания становится необратимым. Так что думайте хорошо, прежде чем решиться на выбор. А теперь слово вам… И Сена с заинтересованной улыбкой стала молча следить за происходящим. Сока взглянула на остальных и поднялась. Из пола действительна выехала деревянная кафедра-трибуна, на которую Руководитель оперлась руками: – Вначале стоит обсудить место убий… – Не стоит, – заметил Шукен, поднимаясь в унисон со своей кафедрой и скрестив руки на груди, – Нам особо некуда торопиться, но даже так слишком много чести. Мутаке Вараизава является убийцей Умики Мотомочи. – Нет! Неправда! Это не я! – спешно затараторил Мутаке, – Почему вы мне не верите? – На это есть некоторые причины, – заметила Миса, – Я записала полный список. Перечислить? – Давайте успокоимся, – остановил всех Цукада, – У нас суд, а не судилище. Сока, я поддерживаю обсуждение места убийства. – Легенда! Я с тобой! – улыбнулся Сакабе. – Местом убийства является боковая лестница Западного Коридора со Второго на Первый Этаж, – продолжила Ясукава, – Труп найден лежащим у её подножия вперёд головой, с вывернутой шеей, травмой головы, ушибами, вывихом ноги. При этом тело лежит ничком. – Это занят… простите, это вызывает вопросы, – сказала Кохана, размышляя, – Первым является вопрос о том, почему убийца выбрал местом убийства не комнату, а открытое и хорошо заметное пространство, где убийство было бы гораздо легче подсмотреть? Это вступает в противоречие с любой логикой убийства. – Убийство не было спланированным? – осторожно предположил Кавара. – Или убийца хотел выставить всё напоказ, – добавила Шутама, но тут же обернулась, – Извините, кто-то может остановить этот храп? И правда, Кенто снова спал вместо участия в Трибунале. – Увы, у него уже выработался иммунитет к толчкам, – развёл руками Ноухара, – Придётся терпеть помощь от Гения. – Вот и не нужно толкать, – сказала Эноки, с восхищением поглядывая на Кенто. Сока вернулась к обсуждению: – Не знаю. Думаю, сейчас сложно понять, что двигало убийцей при выборе места преступления. Возможно, второй вопрос Коханы сможет продвинуть обсуждение? – Спасибо, – слегка поклонилась Умаки, – Второй вопрос заключается в расположении тела. Отсутствие кровавых разводов и любых признаков вмешательства в судьбу трупа говорит о том, что расположение тела должно прямо указывать на то, как погибла Умика, а значит и на способ убийства. Комегура оживился: – Думаю она пролетела вниз по лестнице лицом вперёд, смерть после такого гарантирована. Ханза кивнул: – Я согласен с Масао. Тогда единственным способом убийства, наверное, был толчок с лестницы. – А если её ударили по голове, а упала она сама? – заинтересованно спросила Кине. – Какая вообще разница? – закатил глаза Тачибана, – Результат один и тот же. – А я надеялся, что два и тот же, – вздохнул Ноухара. – Йоко, твой вариант невозможен, – обаятельно заметил Рики, – Удары по голове работают слегка не так… Но я уступаю право объяснить одной обаятельной девушке другой обаятельной девушке – Кохане. – Ты такой милый! – восхищённо заметила Кине. Умаки смутилась, но затем собралась, надвинула очки на глаза и сказала: – Такой вариант и правда маловероятен – иначе бы на голове имелось несколько ран. – А рана была только одна, – сказала Сока, – Но это не даст нам ответов без времени убийства. – А что, если это Дело, в котором нельзя определить время убийства? – донёсся вопрос сидящего на полу Идемото. – В любом деле можно определить время убийства! – уверенно возразила Канари, – Тем более, когда загадку решает столько человек. – Последний раз мы видели Мотомочи в момент танцев, такое запоминается, – начал рассуждать Шуго. – Да! Вела себя как бешенная, но ты ей показал! – Такато улыбнулся, сжав руку в кулак. – И дальше идёт обнаружение тела, – сказал Кавара, – Но этот промежуток слишком широкий. – Наиболее логичным временем выглядит ночь, – заметила Комомо, – Но пока невозможно это доказать, ребята. – Временно возьмём ночь как факт! – уверенно заявил Мунетаке, – С чего-то же нужно начинать. – Простите что вмешиваюсь, но возможно Комомо и Ютака торопятся, ведь у нас есть возможный свидетель убийства, – спокойно сказала Акаримаса. – Точно! – оживился Шинку, – Мы можем спросить у Мутаке. – У меня? – растерянно спросил Вараизава, – Но я же сидел с закрытым глазом, ушами и ртом, что я мог знать? – У него же есть второй глаз, – непонимающе сказала Кине, – Значит им мог увидеть! – Он слеп на один глаз, – объяснил Шинку. Повисло неловкое молчание. – Но… У тебя ещё есть нос, – робко продолжил Любимчик, – Когда ты стал чувствовать запах крови? – Не помню, – ответил Вараизава, – Минуты для меня тянулись часами, убедиться который час я не пробовал. Просто… В какой-то момент стал чувствовать. – Тогда ради нас всех тебе желательно дать показания о том, как ты оказался под лестницей, Мутаке, – дружески сказала Мусумеда. Фантазёр явно колебался: – Я… Я… – Ты плохо понимаешь, в каком положении находишься? – с сочувствием спросила Арамине. – В каком? – спросил Мутаке. Шукен не выдержал: – В смертном. Ради тебя мы закрыли глаза на очевидное и ведём этот суд так, будто есть какая-то интрига. Даже вопрос алиби был опущен не из-за проблем с временем, а из-за «честности», я ведь прав? Сока виновата опустила голову. – Потому давай показания, или род Тачибана отомстит тебе за такое оскорбление, – спокойно закончил Шукен. – Мутаке, просто дай показания, я верю в тебя! – заявила Канари. Лицо Вараизавы просветлело: – Хорошо. Всё началось с танцев… Я обиделся на Шуго, который фактически назвал меня несамостоятельным. Это меня-то! Потому я не хотел вас всех видеть и просто бродил по коридорам, пока не начало вечереть. Я как раз шёл по Западному Коридору Второго Этажа, когда увидел, что в него поворачивает Мотомочи. – И принял вызов, как в книгах? – вдохновлённо спросила Харуко. – Эм… Как бы сказать… Я легко победил бы любую опасность, но с этой я просто не хотел даже разговаривать. Она же ненормальная! Одного взгляда на её походку было достаточно, чтобы захотеть побыстрее… уйти. Мне настолько не хотелось удостаивать её своим вниманием, что я проскользнул на боковую лестницу, спустившись на Первый Этаж и спрятавшись в нише под лестницей, о которой знал. Вообще я не люблю такие лестницы, в этот раз тоже чуть не упал и немного нашумел. Потому не знаю, заметила ли она меня, я просидел, затаившись, до момента, когда все меня нашли. – Из позитива: убийце сложно было бы найти лучшего свидетеля, – заметил Ютака. – Особенно если они одно лицо, – с недоверием заметила Миса. – Не нужно обвинять никого раньше времени, это неправильно, – заметила Масуми. – Да, прежде всего следует собрать алиби всех остальных, это может сильно изменить расклады, – согласился стоявший между Канезуми и Акаримасой Масао, – К тому-у-у же, если Мутаке не врёт, нам известно более точное время смерти – между вечером и утром, и судя по выраженным мнениям – скорее всего ночью. – Да, давайте по алиби, – сказала Ясукава, – Ночью все, кроме Мутаке и Умики находились в Медпункте, с опозданием туда пришёл только… Шинку Кавара. Шинку растерялся, оказавшись перед выбором – рассказывать о Сене или подвергаться риску подозрения. Сенши взглянула на него. Но напряжённое молчание предотвратил Идемото: – Что-то мне не верится в его злые намерения. А долго не было Шинку? – Недолго, – подумав, сказала Ясукава. – Он быстро бегает, но даже так это кажется невероятным, – добавил Цукада. – Да, правда, – согласилась Ясукава, – Он не был вспотевшим, без одышки, и в целом ничего не указывало на то, что он успел сбегать и сбросить человека с лестницы, а потом вернуться назад. – Йу-ху, Шинку оправдан! – обрадовался Такато, – Признаюсь, Шинку, ты не спортсмен, но это тебе только на пользу! – Да и для спортсмена это было бы почти нереальным, – кивнул Тамио. – Но тогда возникает проблема, – заметила Географ, – С утра мы ни разу не разделялись, за исключением выступления Сены, но там выбежало сразу трое – Шинку, Шуго и Тамио. Это даёт всем идеальное алиби. – Всем, кроме Вараизавы, – галантно развёл руками Любовник. – Это не я! – повторил Фантазёр. – Если это не ты, тогда мы в безвыходном тупике, – спокойно заметил Чоурики. – Не бывает безвыходных тупиков, мой друг! – внезапно вмешался Ноухара. – Я знала, что ты придёшь на помощь! – обрадовалась Миса. Все одобрительно взглянули в сторону Гитариста. – О да, хвалите меня побольше, я это обожаю! – со смесью довольства и едва уловимой иронии ответил Мицунари, – Раз не получается понять простым способом, давайте подумаем, кому убийство было выгодно. – Это могло быть выгодно услышавшим мотивацию с утра, но Вараизава единственный её не слышал, – согласился Ханза. – Какую мотивацию? – удивился Мутаке. – Первый убийца не будет казнён даже в случае поражения на суде, – объяснила ему Харуко. – Фух! – выдохнул Вараизава, – Стоп. Но если мы проиграем, нас-то казнят! – Разве человек с такой реакцией может быть убийцей? – задумался Иширо, выглядывая из-за своей кафедры. – Нельзя исключать факт притворства, убийцам прямо запрещено выдавать себя по правилам, в любом случае, – ответила Миса. – Кто у нас есть кроме Мутаке? – энергично спросила Канари. Миса стала печатать на браслете: – Следующий по списку – Масао Комегура, после инцидента с Шукеном я слышала перешёптывания, что он мог быть отравителем. Шахматист возмущённо взглянул на остальных: – Ну уж простите, что добровольно готовил еду всем остальным. Самое то для убийцы специально становиться очевидным подозреваемым? – Я бы доверил Масао жизнь, о чём вы? – вступился за него Ханза. – Да, Масао не выглядит возможным уби… – начал Кавара. Мицунари перебил его: – Масао не выглядит возможным убийцей, и вот почему: следующий шаг это соотношение выгодополучателя с возможностями. У Масао есть алиби на все сомнительные моменты, включая самый ранний возможный момент убийства – момент танцев. Кавара хотел возмутиться, но вовремя остановил себя, понимая, что сейчас это неуместно. Кроме того, в тоне и взгляде Ноухары было что-то, будто он уже пришёл к какой-то идее и подводит к ней остальных. – В таком случае он, как и Шинку, пока отпадает, – сказала Ясукава, – Кто дальше? Миса продолжила печатать: – Шукен Тачибана, у него были причины обижаться и искать мести. Генеалог даже рассмеялся от услышанного: – Было бы позором отыгрываться на случайных людях. Мало того, что неприлично подозревать слабоумных, Мотомочи единственной не было в Кафе, в покушении на мою жизнь я подозреваю её меньше всего. Мицунари добавил: – И алиби выходца из благородного рода тоже имеется, в том числе на время танцев. Канезуми задумалась, перестав печатать: – Кто же ещё… Если не Шинку, Масао и Шукен, можно ещё зацепиться за Шуго – я заметила, что он взял у Шинку часть его булочек, что могло быть приманкой! – Или предлогом ненадолго «исчезнуть» с оправданием для возможных свидетелей, – заметил Нагоми. – Хватит! – остановил их Футболист с явно пристыжённым лицом, – Я хотел взять булочки как извинение по… одному случаю, но… Я их все съел. – Это правда, – кивнул Цукада, – Ещё в Кафе. – Да и я не сомневаюсь в алиби Шуго, – кивнул Мицунари. – Спасибо, легенда! – улыбнулся Сакабе. – Кого подозреваешь ты сам, Мицунари? – решив прервать замкнутый круг спросил Шинку. – А говорил ли я, что кого-то подозреваю? – улыбнувшись, уклончиво ответил Гитарист. – Лицейская расследовательская модель: из тупика в тупик, – постарался пошутить Мунетаке. – В таком случае, я бы предложила сосредоточиться на материальных уликах или возможных уликах, – сказала Кохана, – Меня беспокоит одежда Умики. – Тюремная роба… – проговорила Канари, покачивая ногой, – Но чем Мотомочи могла так провиниться, она даже несовершеннолетняя. Хотя возможно… Она была какой-то страшной преступницей? Чоурики покачал головой: – Мне кажется, это не могло играть роль в преступлении, ведь никто не видел её в этой робе. Если это вообще роба, а не смирительная рубашка. – Ситуация с её одеждой и правда одна сплошная загадка, – заметила Кохана, поглаживая одну ладонь другой, – Но мы можем решить ту её часть, что связана с краской. Находил ли кто-то в этом здании чёрную краску. Может, Шутама? Арамине вздрогнула, но затем взяла себя в руки: – Я хотела об этом молчать, но не думала, что всё так далеко зайдёт. Я не находила чёрной краски, зато у меня украли чёрную краску. Не думала, что это касается дела, тем более что я не почувствовала от Умики запах. Знаете, такой особенный запах свежего, который идёт от моих красок. – Особенный запах! – раскрыл глаза Шинку, – Миса, ты вроде бы чувствовала что-то такое? Социолог перевела опешивший взгляд на Шинку, потом на Мицунари, потом снова на Шинку: – Я… Говорила про свитер, но Мицунари никогда бы… – Мицунари, покажи свой свитер, – сказал Шинку, невольно чувствуя некоторое удовлетворение, – Ты очень быстро понял, что костюм Умики покрашен, ведь так? – Но обыски не разрешены, – хотела возмутиться Канезуми. – Шинку прав, – остановила её Сока, – Тем более что если он не согласится, это может значить… Прежде чем она договорила Мицунари со странной улыбкой снял со спины гитару, открыв чехол, и вынул из него свитер. Ещё секунда – и свитер развернулся, и из него выпала и покатилась в центр круга пустая ёмкость для чёрной краски, идентичная ёмкостям на палитре Шутамы. – Ах! – только и смогла выговорить Художник. – Что… – пролепетала Кохана. – Мицунари… Ты… – не решался выговорить Шинку. Остальные тоже были поражены. Ноухара спокойно сказал: – Я позаимствовал краску у Шутамы, только и всего. Повод был довольно простым – я встретил Умику первым. На вопрос, привлекательна ли она, я ответил, что с её «полосатым» нарядом она не сможет рассчитывать на мужское внимание. В ответ она попросила сделать её костюм лучше, и я сделал его привлекательным настолько, насколько это возможно. По известным причинам сообщать Шутаме о произошедшем я не стал. Зато заметив следы краски на ступеньке я понял произошедшее и раскрыл вам правду о Мотомочи, а Кавара, внеся эту улику, даже помог понять тайну её смерти. Вот и всё. По-моему, я молодец! – Безусловно, – послышался хор одобрительных женских голосов. Шинку растерялся, не понимая, как поступки Ноухары могли сделать его объектом благодарности. Однако факт был фактом – признание Гитариста, похоже, всех устроило, а вот на него одноклассники стали посматривать даже с осуждением. – Кстати, Мицунари, как ты добился того, чтобы краска не пахла? – поглаживая волосы спросила Комомо, когда волна похвал немного стихла, – Или скорее, чтобы застывшая краска смылась водой? – Держу в секрете и горжусь! – ответил Мицунари с усмешкой, – Тем более пора поговорить про человека, который мог ускользнуть и совершить преступление во время танцев, если это был не Вараизава. – И кого ты подозреваешь? – поинтересовался Комегура, поглаживая пуговицы пиджака. – Кенто Коджиши! – голосом сенсации ответил Мицунари. Кенто проснулся. – А? Что? Кто меня звал? – спросил он, протирая глаза. – Тебя только что объявили главным подозреваемым в убийстве Умики Мотомочи, – сказал Гитарист так, будто не делал это лично, – Ввиду того, что во время танцев ты спал в зрительских рядах, и за тобой под музыку явно не следили настолько пристально, чтобы не было никакой возможности сбежать. Гений всем телом навалился на появившуюся кафедру, вытянув шею в сторону Гитариста, будто желая получше услышать каждое слово. Это было не напрасно – учитывая какая гамма встревоженных, подозрительных и враждебных взглядом устремилась на Кенто. – Ну, это вы зря, – наконец сказал Коджиши, зевнув, – Я уже думал что-то серьёзное. – Это более чем серьёзно, – сказал Любимчик, – Ты спал всё расследование и весь суд. Не мог ли это быть… саботаж? – Такой горячий Гений не мог так поступить! – возразила Компаньон, – Это очень просто доказывается тем, что… Тем, что… Умаки, помоги! – Да, сделай что-нибудь, иначе мы не станем подругами! – ещё более давяще призвала её Эноки. Кохана, растерявшись, не могла ничего сказать. – Успокойтесь, – неторопливо ответил Гений, – Значит, я главный подозреваемый Первого Дела, и вы даже готовы меня казнить? – Похоже, что да, – неловко стал постукивать по кафедре Такато. – Без проблем, – безразлично пожал плечами Кенто, – Если останетесь живы, советую заняться лечением носов – иначе сложно было бы объяснить, почему по дороге на ужин никто не почувствовал запах крови. – А этот парень прав! – заметил Ютака, – Значит, его алиби подтверждено, поскольку скрыть запах крови было бы невозможно. – Кенто оправдан, ура! – похлопала стоящая рядом Комомо, взглянув на Ютаку, – Но тогда… Кого подозревать? Снова Мутаке? – Только не снова! – с мольбой попросил Фантазёр. – А выходил ли кто-то ночью в туалет? – вновь откликнулся Идемото, – Если такое было возможно, то похоже, это главный пробел для всех алиби. Все повернулись к Мыслителю, вопреки ожиданиям направившему Трибунал дальше. – Это… Не было возможным, – спешно сказала Ясукава, несколько нервно взглянув в сторону Идемото. – Почему? – с интересом спросил тот. Руководитель сглотнула и сказала: – Я для вашей безопасности, но без вашего разрешения следила за вами ночью, чтобы никто не вышел из Медпункта. Моя ошибка, простите. Поднялся гул. Шинку только сейчас заметил небольшие круги под глазами Соки. Возмущения многих он не разделял: – Наоборот, спасибо – это же Убийственная Игра. – Это правда, – сказала Китахара, – В таких местах лучше, когда за человеком наблюдают… – Но, если Сока не спала всю ночь, у неё самой пропадает алиби, – неловко заметил Мунетаке. – Не пропадает, – ласково улыбнулась Комомо, – Мы с Шутамой, как её заместители, посменно следили за ней по её же просьбе, на случай если бы она не выдержала и заснула. – Это правда, – проведя пальцем по кафедре сказала Арамине. – И Сока до сих пор бодра? Сколько же у неё энергии! – с восхищением заметила Канари. Между тем, оживился Кенто: – Раз уж вы меня разбудили, я могу вас заверить, что ни у кого из нас не было шансов успеть убить Умику, у всех было алиби. Кроме Мутаке Вараизавы. – Надо признать, он к тому же единственный и последний свидетель живой и мёртвой Мотомочи, – заметил Ханза. Все снова замолчали. Наконец, Харуко грустно пробормотала сама себе: – Хотелось бы, чтобы как в книгах это было дело без виноватого. Шинку замер. Абсурдная догадка стала приходить ему в голову. Сомневаясь в собственных мыслях, он вслушался в аргументы и неожиданно для всех возразил: – Харуко, ты сказала… Нет, наоборот, ты права… И тайное злодейство, убийство без предупреждения – не свойственно героям фэнтэзи, а значит и людям, что ими вдохновляются! – Всё в порядке? – спросил Шуго, с удивлением слушавший этот поток сознания. Кавара ответил: – Я не считаю Мутаке Вараизаву убийцей. – Ура! – обрадовался Фантазёр, – Стоп, а считал? – Н-не важно, – уклонился Любимчик, – Было бы странно с его стороны совершать преступление в такой форме. – Разве есть какие-то проблемы? – небрежно поинтересовался Рики. – Да. Во-первых, Мутаке плохо ориентируется на боковых лестницах, а принцип освещение коридоров только усугубил бы ситуацию. Толкая кого-то с лестницы, он бы рисковал скорее умереть сам, а не убить. А даже если бы рискнул, у него, во-вторых, нет крови на обуви или одежде, как и следов краски – оббежать или перепрыгнуть труп он не мог, а значит ему пришлось бы проделывать долгий обходной маршрут, чтобы оказаться в месте, где его точно заподозрят. – Всё это как-то странно. Мы пошли куда-то не туда. Что-то упустили... Дайте мне время, нужно подумать снова, – Умаки, даже слегка прикусив губу, напряжённо размышляла. – Но тогда ты опровергаешь аргументы Кенто? – спросил Масао. – Нет, – тихо ответил Шинку. – Что? – приподняла бровь Арамине. Шинку затаил дыхание. Взять на себя инициативу было двойным вызовом – преодолеть стеснительность и мнение окружающих, ещё и в вопросе, где ошибка не позволительна. Но он решился: – Это не было убийство. Все посмотрели на него с разными эмоциями, среди которых доминировало явно не удивление. – Шинку, мы понимаем, что ты устал, тебе нужно отдохнуть… – своеобразным тоном сказала Комомо. – Ты, надеюсь, не серьёзно? – спросил Ханза неуверенно. – Звучит подозрительно, – заметила Йоко. – Шинку, даже я скорее поверю в то, что убийцей был я, чем в то, что убийства не было! – сказал сбитый с толку Вараизава. Кавара выдержал этот поток высказываний. Взгляд невольно скользнул в сторону Сены – к его удивлению, после его Поэт села прямо и без привычной улыбки, даже наклонившись вперёд и внимательно взглянув Шинку в глаза. – Дайте мне договорить, пожалуйста, – продолжил он, – Начнём со скорости Умики. Она любила бегать, и это факт. – По факту, – голосом, который легко было принять за серьёзный, кивнул Ноухара. – Она не была особо ловким человеком – Мутаке, которого она часто преследовала, всегда от неё уворачивался. – Всё дело в моей великолепной пластике! – довольно улыбнулся Вараизава. – Но как это может быть… – не договорила вопрос Канезуми, задумавшись. – Дальше – она носила одежду не по размеру. С чем это было связано – отдельный вопрос, но это было проблемой. – Не мешало же ей это бегать, – возразил Шукен. – По ровной поверхности – да, – кивнул Кавара, – Но… Небольшая полоска отпечаталась на ступеньке в конкретном месте, будто её нарисовали. Если бы краска отдиралась так легко, все ступеньки были бы в таких полосках. Это было какое-то одинарное и сильное воздействие. – Как например… – попыталась представить Эноки. Любимчик помог: – Нижний край штанов, оказавшийся ниже обуви, на который наступила нога во время спуска по лестнице. А если сопоставить это с положением тела по итогам падения, то… – Теория звучит глуповато, – покачала головой Йоко. – Я поддерживаю теорию Шинку, – внезапно возразила ей Умаки тоном, будто ей пришлось набраться смелости, чтобы сказать это. Теперь удивление всех из иронически-пренебрежительного стало искренним – а Любимчик получил единственный, но очень важный голос поддержки. – А… Точно! Ну конечно, я тоже! – сказала Йоко, подстраиваясь на ходу, – Ведь с этим и была связана найденная мной фотография. Компаньон подняла фотографию над своей кафедрой и стала ей размахивать. – Она говорит о том… Она говорит о том, что… Ну, здесь незнакомые люди. Но смотрите на неё – она в обычной школьной форме. А это значит… Что… – Что она не носила эту странную униформу в год своего выпуска, – пришла на помощь Умаки, – А кроме того, взгляните на её выражение лица, а ещё лучше – в её глаза, отведённые, потупленные. Ещё и поза… Я почти уверена, что Умика Мотомочи, вся ли это правда или нет, страдала одним, а может и несколькими психическими расстройствами – сходу можно предположить шизотипическое расстройство личности, обсессивно-компульсивное расстройство или, а может быть «и», пограничное расстройство личности. Если исходить из версии о наличии таких проблем, это будет главным доказательством того, что она плохо владела собой и погибла по неосторожности – споткнувшись. – Ничтожная гибель… Даже не верится, – даже тон Шукена стал слегка неуверенным, – Своего рода виртуозность… – Звучит как что-то невозможное, – заметила Миса, – Но почему всё пришло к этому… – Хм… – Кенто не соглашался, но и не высказывался против, – Вариант с Вараизавой выглядит более безопасным, но вы решили сделать ставку на веру в дружбу и то, что никто из нас не опустился до убийства… Это интересно. Если выживем, нужно будет хорошо выспаться и обдумать это. – Других вариантов нет, – заметила Ясукава, – Либо мы плохо расследовали, либо мы что-то упустили. Кому-то ещё есть что сказать? Никто не ответил, хотя был виден раскол. – Тогда… Настало время голосовать… – прерывающимся тоном, будто не веря в то, что всё заканчивается так, сказала Сока. Будто в ответ на эти слова в справочниках высветилась панель для голосования с таймером. Голосование началось. – Как страшно, – проголосовав, зажмурилась Канари. Каваре тоже было страшно и как-то пусто внутри, а бросаемые на него взгляды будто заранее обвиняли или упрекали его во всех бедах в случае ошибки. Но он сделал выбор как внутри себя, так и внешне – и нажал на вариант «УМИКА МОТОМОЧИ». Сенши спешно включила свой справочник, взглянув на результаты.