ROT

      Чан очень плохо помнил большую часть своей жизни. Просто что-то произошло. Что-то тягучее, что-то мгновенное. Он не помнил, с кем это произошло, был ли он частью этих действий и как он оказался там, где провел в общей сумме одиннадцать лет.       Просто в один момент он оказался на попечении у Со Гвансона, босса Мастифов. Он сам выбрал этот путь, хотя и сам не был в этом полностью уверен. Мафия является быстрейшим социальным лифтом на острове Дзёдоси; если ты мафиози, то тебе сразу же дозволено гораздо больше. Если ты гражданский, то при совершении проступка тебе не поздоровится, но если ты работаешь на босса, то он тебя прикроет. Вседозволенность, логично вытекающая из привилегий, пресекается весьма варварским, но действенным способом; жестоким самосудом.       Однако, Чан был уверен, что он будет вести себя по своим же строгим правилам, даже прислуживая мафии. Он был готов к тому, чтобы вершить правосудие, ведь за отсутствием полиции даже группировки становятся каким-то оплотом справедливости.       Со Гвансон видел в Чане потенциал. Они редко виделись, обычно Чан был предоставлен сам себе, но к своим семнадцати годам Чан довольно хорошо понял, что это за человек… ну, или он так думал.       Это был странный человек. Он грезил о власти. Чем больше потенциала он видит, тем быстрее он забирает себе все имеющееся. А еще он довольно странно относился к наследию и постоянно подчеркивал, что Мастифы — это собственность фамилии Со, и никому не стоит даже претендовать на место босса.       Чан и не собирался никем становиться. Он хотел лишь сделать все, чтобы улучшить мир вокруг себя.

***

      Чан шел по коридору, щелчки от обуви казались оглушительно громкими из-за эха. Он был абсолютно счастлив, вплоть до того, что сердце трепетало, а улыбка налезала на лицо так, будто ее приклеили намертво.       Он нес в своих руках контракт на работу с господином Со-старшим. Там не хватало только подписи Гвансона, а он знал, что подпись там будет. Этот день обещал быть прекрасным.       На дворе стоял август, одиннадцатое число. Чан не любил этот месяц из-за дурацкой влажной погоды, но разве это могло омрачить его радость от того, что с этого дня начинается его путь к исполнению своей мечты?       Дверь нужного кабинета наконец-то была прямо перед ним. Тяжелая дверь из какого-то крепкого дерева, хотя Чан и не брался судить, какое именно это было дерево.       Входить было немного страшно. Чан не знал, стоило ли ему быть излишне вежливым или более естественным? В конце концов, человек, находящийся за дверью, окажет сильнейшее влияние на всю его карьеру, — стоило понимать, что на острове Дзёдоси это воспринималось именно как карьерный путь.       Глупо ли было так сильно романтизировать вступление в ряды мафии? Да, наверное. Но для Чана это обозначало очень многое. Он буквально был готов набить татуировку этих дурацких бычьих рогов на плече, что ему казалось абсолютно бесполезным, но если это было таким важным ритуалом…       — Ладно, Чан, соберись, — сказал он строго самому себе. — Человек за дверью будет тем, кто направляет тебя на пути к твоей мечте. А какая у нас мечта? Правильно, помогать людям. Все, давай, давай.       Он осторожно поднял руку и постучал, негромко сказав:       — Могу я войти, господин Со?       — Входите, не заперто, — это был голос не Гвансона, а кого-то еще, но Чан решил все равно войти.       За столом сидел юноша чуть младше Чана, со скучающим видом разбирающий бумаги. Он поднял глаза на Чана, после чего вздохнул и указал на стопку бумаг:       — Вот туда положи свой контракт. Вечером господин Со их все подпишет.       Чан озадаченно приподнял бровь и положил конверт с бумагой на нужное место, поверх нескольких таких же. Он смущенно посмотрел на юношу и спросил:       — А разве не должно быть никакого… эм… короткого разговора перед подписанием? Или господин Со лично знает всех, чьи конверты тут лежат?       — Я понятия не имею, — ответил тот, покачав головой. — Вроде бы, он примерно представляет, кого брать он не будет, а всех остальных он возьмет. Он говорит, что проще принять и потом выгнать, чем разбираться с каждым по отдельности.       — Довольно неразумно, — брякнул Чан, после чего закрыл рот рукой, поняв, что не стоит говорить такого о своем будущем боссе, учитывая его… обидчивость.       Несмотря на объективную неуместность такого заявления, юноша за столом лишь пожал плечами, крутя между пальцами перьевую ручку. Он казался отстраненным и немного грустным.       Чан невольно задержал свой взгляд на нем. Аккуратно повязанный галстук, хотя и слегка кривоватый, очень строгая прическа, костюм… он казался слишком небрежным на лицо для такого формального внешнего вида. А еще Чану не хотелось оставлять его в таком скучающем положении.       — Как вообще дела? — спросил он неловко, стоя у стола и делая вид, что проверяет, насколько крепко заклеен его конверт.       Юноша поднял на него глаза в легком удивлении, явно не ожидая, что с ним кто-то заведет разговор. Он смущенно отвел взгляд, стуча ручкой по столу и бормоча себе что-то под нос.       — Все в порядке. А у тебя как?       — Просто чудесно, — сказал Чан, пожав плечами. — А что ты тут вообще делаешь? Сторожишь кабинет? — попытался он пошутить.       — Вроде того, — усмехнулся юноша. — Мне нужно разобрать кое-какие документы, да и у господина Со есть дела, так что он приказал мне оставаться тут весь день.       — Приказал? — Чан не смог сдержать удивления от такой формулировки. Это было бы приемлемо от босса подчиненному, но юноша казался слишком молодым для того, чтоб уже работать на Гвансона.       — Ага, — буркнул он, нахмурившись, — так что ослушаться я не могу. Я уже почти все сделал, скука смертная, на самом деле.       — Понимаю, возиться с документами никто не любит, — поморщился Чан. — А у меня весь день свободный… может, я составлю тебе компанию?       Юноша улыбнулся, посмотрев на Чана с надеждой:       — Правда? Я… я не уверен, можно ли так, но не плевать ли, все равно сюда больше никто не зайдет, кроме тех, кто просто занесет документы, так что давай посидим… если я тебя не отвлекаю, конечно.       — Разумеется нет! Я почти никого не знаю тут, так что лишнее знакомство не будет лишним в моем случае, знаешь? — усмехнулся он, пожав плечами.       — Тебя же зовут Бан Чан, верно? — спросил юноша. — Господин Со упоминал тебя, как очень работоспособного парня.       — О, правда? — Чан покраснел, но польщенно приосанился. — Приятно слышать.       — Я про то, что ты должен знать кого-то, верно?       — Да, но я почти не общался с… ну, знаешь, сверстниками, — неуверенно пробормотал Чан. — Я работал в гавани, так что в основном общался только с торговцами и другими работниками…       — Круто, всегда мечтал там побывать, — с легкой завистью прошептал юноша. — А как ты познакомился с па… господином Со?       — Он как-то меня обнаружил, когда мне было некуда идти, я попробовал работать на кладбище, а он там кого-то хоронил, и как-то завязался диалог… ну и он пристроил меня в гавань.       Юноша неловко поморщился при упоминании кладбища. Чан понял, что затронул чувствительную тему и нервно хмыкнул, пытаясь перевести тему:       — А как тебя вообще зовут?       — Чанбин, — ответил он тихо, постукивая пальцами по столешнице, — а тебя как? Точно, я ж уже уточнил. Чан.       — Ага, — кивнул Чан, садясь на стул напротив Чанбина. — Знаю, имя ужасно простое, поэтому так сложно запомнить.       — Нормальное имя, — буркнул тот, — я запомню, просто дай мне время.       Чан улыбнулся и посмотрел на руки Чанбина, продолжающие играть с чернильной ручкой. На удивление внушающая ловкость для таких коротких пальцев.       Чанбин заметил, как Чан смотрел на его пальцы, поэтому быстро перестал возиться с ручкой, убрав ее подальше, смущенно кашлянув и покраснев.       — А какие у тебя планы вообще? — спросил он Чана. — Типа, вот получишь ты контракт на работу с господином Со. И что дальше?       — Буду следить за происходящим на острове, по возможности помогать людям, может, накоплю себе денег… пока не знаю, — вздохнул он.       — Оптимистично, — буркнул Чанбин. — Если хотел помогать людям, мог бы в церковь святой Богородицы пойти… это ближе к помощи людям, чем мафия.       — Да, но денег там не заработаешь. Да и далековато это. Здесь я хоть кого-то знаю, а та часть острова для меня — темный лес.       — Это верно, — признал Чанбин, когда вдруг он радостно посмотрел на своего нового знакомого. — Ох, я кое-что придумал!       Он встал с кресла и отправился к близстоящему шкафу с какими-то папками и документами. Чанбин взял корешок толстой черной папки и потянул ее на себя, от чего один из нижних шкафчиков выскочил.       Чан с удивлением присвистнул, посмотрев на внезапно открывшийся тайник. Чанбин достал оттуда шахматную доску и поднеся ее к столу.       — Это что еще за фокусы? — с воодушевлением спросил Чан, смотря на Чанбина с легким шоком.       — Этот дом напичкан подобными сюрпризами, — ухмыльнулся Чанбин. — Ты же умеешь играть?       — Чуть-чуть, — пробормотал Чан, — но не очень хорошо. Но да черт с ним, Чанбин, откуда ты знаешь про эти тайники?       Чанбин лишь загадочно пожал плечами, явно радуясь тому, что Чан так восхищен его познаниями.       — Это секрет. Ну, давай смотреть, кто делает первый ход.       Чанбин достал черную и белую пешки и перемешал их между собой за своей спиной, протягивая Чану два сжатых кулака:       — Выбирай.       Чан, немного подумав, ткнул пальцем в левый кулак Чанбина. Тот раскрыл ладонь, показав лежащую черную пешку.       — Ходишь вторым, — сказал он, после чего начал расставлять фигуры на доске. — Хотя, я мог бы дать тебе фору, как неопытному игроку…       — Не стоит. Я умею работать с теми условиями, в которые меня ставит судьба, — покачал головой Чан, поворачивая доску черными фигурами к себе.       — Как знаешь, — вздохнул Чанбин, двигая пешку на две клетки вперед.       Чан, не особо задумываясь над ходом, двинул одну из пешек, чтоб открыть дорогу слону, после чего спросил:       — А все-таки, откуда ты, черт тебя возьми, знаешь об этом тайнике? Это же далеко не очевидно…       — Если ты видишь что-то слишком заметное, стоит это проверить, — сказал Чанбин, пожав плечами. — Таким образом находишь много забавной ерунды. А вообще, в этом доме много подобных сюрпризов.       Чан вздохнул, поняв, что нормального ответа ему не дождаться. Что ж, он бы тоже не стал доверять такую информацию случайному человеку, о котором он знает только то, как его зовут. Он вывел коня вперед, задумчиво смотря на то, как у него аккуратно сделана грива.       Чанбин сделал свой ход и посмотрел куда-то чуть ниже шеи Чана. Было заметно, что он смотрит непосредственно на галстук.       Чан смутился, спросив негромко:       — Что-то не так?       — Не, все в порядке, — покачал головой Чанбин, чему Чан, однако, не поверил.       Чан оглянулся по сторонам, пытаясь найти что-то типа зеркала, но нашел только стекло в дверце книжного шкафа. Он встал и подошел к нему, пытаясь рассмотреть свое отражение, и только после этого понял достаточно неловкую ситуацию.       — Просто я сегодня собирался в спешке, — объяснился он смущенно, разведя руками.       — У тебя галстук завязан неправильно, — признался Чанбин, — наизнанку. Я не знаю, как ты умудрился завязать наизнанку галстук, но эта складка должна быть сзади, что, ну… довольно очевидно.       Чан смущенно покраснел, сняв с себя галстук и затолкав его во внутренний карман пиджака, вернувшись к столу и смотря на доску.       — Ты не умеешь завязывать галстук? — фыркнул Чанбин, приподняв бровь.       — Вроде того, — промямлил Чан, покраснев и двигая вперед слона.              Чанбин хихикнул, но попытался скрыть это за кашлем. Они оба явно пытались найти тему для разговора, но было сложно найти что-то общее, ничего друг о друге не зная.       — А ты вот в гавани работал, говоришь, — наконец, начал Чанбин. — У меня есть очень глупый вопрос. Ответишь?       — Конечно! — радостно кивнул Чан.       Чанбин на некоторое время замешкался, после чего отвел свою ладью назад и тихо спросил:       — За морем что-то видно? Или до континента слишком далеко?       — Конечно, не видно, — усмехнулся Чан, — чтоб было видно, надо находиться километрах в пяти максимум.       — Да, я так и думал, — вздохнул Чанбин. — Глупо было так думать, но типа… эээ… было бы красиво, если б было видно континент с берега моря.       — Слушай, море красивое и без этого, — возразил Чан. — Ты что, моря никогда не видел? Ты же живешь недалеко от берега!       — «Недалеко» для меня — это то, что я вижу из окна, — возразил Чанбин, — все остальное уже далеко.       — Да? То есть, небо ближе моря? — ухмыльнулся Чан, приподняв бровь.       Чанбин остановился посреди хода, нахмурившись. Он как будто задумался над чем-то, но потом он просто покачал головой:       — Ну, я имел в виду другое, но мне действительно стоило поработать над формулировкой.       Чан не стал возражать, лишь продолжая думать над тем, стоило бы ему пожертвовать ладьей или конем. Остановившись на коне, он спросил:       — Так что, ты прямо ни разу не видел моря?       — У меня были дела поважнее, — хмыкнул Чанбин, внезапно выдвинув вперед слона, о существовании которого Чан вообще забыл. — Глупо подставлять под удар сразу и ладью, и коня, не находишь?       — Чего?! — возмущенно поднял брови Чан. — Как так? Ты разве так можешь?..       — Как видишь, — пожал плечами Чанбин. — Давай, не возмущайся, а мсти. Я оставил тебе немного простора, чтобы отыграться.       — Погоди, дай подумать, — пробормотал Чан, задумчиво сверля взглядом доску.       Чанбин лишь пожал плечами, откидываясь назад. Чан думал над ходом в полной тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов. Клетки путались перед глазами, и он уже начал жалеть, что втянулся в игру.       Его размышления были прерваны звуком открывшейся двери. Чан невольно обернулся, проверяя, кто там. Ну, вдруг Гвансон?       Но нет, это была девушка. Внимание Чана привлекли ее распущенные волосы; казалось, она ходила так почти всегда. В ее руках был такой же конверт, как у Чана.       — Соён! — радостно воскликнул Чанбин. — ты все-таки пришла!       — Ну, я вижу, от скуки ты тут не помираешь, — заметила она, указав на Чана, все еще думающего над ходом. — Надеялась пересечься с твоим отцом, но видимо не судьба. Куда класть конверт?       Чанбин заметно напрягся, услышав про своего отца, но лишь указал на стопку конвертов.       — Он тебя оставил тут за секретаря? — спросила Соён, оставив конверт сверху.       — Именно так, — проворчал Чанбин, скрестив руки на груди. — Я уже устал тут торчать. Хорошо хоть у меня есть компания.       Он указал на Чана, который неловко помахал и улыбнулся:       — Да, я тут тоже зашел… — пробормотал он. — Меня Чан зовут.       — Меня Соён, — сказала она в ответ, — тебе не удалось столкнуться с Со-старшим?       — Не-а, — вздохнул Чан.       — А когда он будет на месте? — спросила Соён, обращаясь явно к Чанбину.       —Мне-то откуда знать? — буркнул тот. — Когда прибудет, тогда и будет. Он же мне не отчитывается.       Чан посмотрел на своих новых знакомых, вдруг осознав:       — Погоди, твой отец — Со Гвансон?       Чанбин смущенно отвел взгляд, как будто ему не нравилось, когда кто-то об этом узнавал. Соён же удивленно посмотрела на них обоих, переспросив:       — А кому еще бы сидеть на стуле босса, кроме него самого или его сына? — спросила она, приподняв бровь.       — И то верно. Да и лица у вас похожие, — пробормотал Чан.       Чанбин вздохнул и резко потерял часть своей уверенности, неловко бормоча что-то вроде:       — Соён, ты же знаешь, я не люблю об этом говорить…       Чан почувствовал, что ему тоже становится очень неловко от этой ситуации. Он уставился на шахматную доску, делая вид, что он все еще очень напряженно думает над ходом.       «Подумать только, я играю с сыном господина Со-старшего,» — невольно подумал он, чувствуя себя немного польщенным.       Соён еще немного переговорила с Чанбином и удалилась, как будто куда-то спешила. Чанбин посмотрел на доску, увидев жалкое подобие защиты, которую Чан попытался выстроить ферзем.       — Тоже неплохо, — вздохнул он, — ладно, я тебя пожалею.       Он сделал достаточно безобидный ход ладьей, перекрыв Чану доступ к паре своих фигур, но ничего более. Чан посмотрел на все это и спросил:       — Так… ты сын господина Со-старшего? Извини, если ты не любишь это упоминать…       — Да нет, скрываться я не собираюсь, — пробормотал Чанбин. — Да, я его сын. Собственно, именно поэтому я тут. Отец сказал мне посмотреть на моих «будущих коллег» и сделать какие-нибудь выводы, — он скривился.       — А что в этом такого неприятного? — не совсем понял его реакцию Чан.       — Долго объяснять. Наверняка он решил, что я заинтересуюсь Соён и решу работать с ней в паре. Он нас, вроде как… сватает.       — А почему нет? Она симпатичная, — спросил Чан. — Не совсем мой типаж, конечно, но тем не менее… — быстро добавил он, не желая сказать что-то лишнее.       — Ну я ее с детства знаю, неужели я смогу ее как-то иначе воспринимать, чем как подругу? — недовольно пробормотал Чанбин. — Я надеюсь, он отбросит эту затею.       — На самом деле странно, что мы так сдаем контракты на подпись. Как будто не в мафию, а в булочную устраиваемся на работу, — решил перевести тему Чан.       — Мой отец в принципе странный, — буркнул Чанбин. — Я не хочу говорить об этом, честно говоря.       — О своем отце или в целом о мафии? — спросил Чан.       Чанбин нахмурился и отвел взгляд.       — Об обоих. Давай поговорим о чем-то еще.       Чан пожал плечами, наклонив голову и посмотрев на чернильницу задумчиво.       — О чем, например?       Чанбин усмехнулся, пододвинув коня и откинувшись назад на спинку стула:       — Например о том, что тебе шах.       Чан поднял брови, просмотрев быстро положение фигур на доске. Ситуация была неприятной; оставалось лишь стыдливо спрятать короля за пешкой, но такое прикрытие было явно недолговечным.       — Я переоценил свои возможности, — признал он. — Скажи как профессионал, у меня есть шанс отбиться?       Чанбин скептически прищурился, прокручивая в голове несколько сценариев происходящего на доске и затем приподнимая брови:       — Знаешь, есть один. Но если ты до него догадаешься, я посчитаю тебя гением, честное слово. Я б сам на твоем месте не догадался.       — А в чем разница между твоим и моим местом? — спросил Чан отстраненно, пытаясь придумать хоть какой-то способ выйти из ситуации если уж и не с победой, то хотя бы не с позором.       — Ты умеешь играть на том уровне, чтобы понимать свои ходы, но явно не на том, чтобы предугадывать мои. Я не пытаюсь превознести свои умения, если что, — добавил он торопливо.       — Да нет, я знаю, я плохо играю, — отмахнулся Чан. — Подсказку просить, разумеется, не буду…       — А пощады?       — Тем более, — твердым голосом отказался Чан. — Только поблажек мне не хватало.       Чанбин довольно прищурился, посмотрев на Чана. Ему явно понравился такой ответ, хотя он и сам не очень понял, чем конкретно. Ну, или Чан просто перепутал выражение его глаз с предвкушением победы.       Чан сверлил взглядом доску, задумчиво кусая губу и прокручивая все ходы в своей голове. Чанбин буквально загнал его в угол, используя всего-то слона и ладью…       — Сдаюсь, — буркнул он, делая заведомо проигрышный ход.       Чанбин пожал плечами, переставив ферзя и положив короля Чана на доску. Фигура с грустным звуком соприкосновения лаковых поверхностей стукнулась о клетку.       — Что ж, это было неплохо, — сказал он. — Нам с тобой надо чаще пересекаться, знаешь? Я б научил тебя играть получше.       — Не знаю, — честно пробормотал он. — Я не уверен, что я хочу еще больше позориться.       — Ну, знаешь, я всегда проигрываю Соён, когда мы с ней играем, — сказал Чанбин, усмехнувшись. — Так что все в порядке, это просто процесс роста.       — А она хороша в шахматах? — спросил Чан, приподняв бровь. — Ладно, она выглядит так, будто она хороша во всем.       Чанбин неодобрительно поцокал языком, но, вроде бы, в шутливой манере:       — Знаешь, я очень придирчив к тем, кто пытается к ней подкатить, — фыркнул он, — и этот раз исключением не станет. Она моя подруга.       — Да не собираюсь я к ней подкатывать, — проворчал Чан, смущенно отводя взгляд, — сдалась она мне…       — А зря. Она действительно хороша, — признал Чанбин. — Но я, вроде как, слишком близок к ней, чтоб вообще думать о браке. Да и рановато еще… хотя мой отец так не считает.       — А сколько тебе? — поинтересовался Чан, наблюдая, как фигуры исчезают внутри доски под чутким руководством Чанбина.       — Сегодня шестнадцать исполнилось, — вздохнул Чанбин.       — Так ты именинник? — спросил Чан. — Поздравляю, получается.       — Да было б с чем, — проворчал Чанбин. — Весь день тут сижу, как идиот. Для меня это мало схоже с праздником. В этот день я получаю лишь еще одну лекцию от отца о том… о разном, — закончил он, не вдаваясь в подробности.       Он посмотрел в окно и явно что-то увидел, потому что сказал Чану:       — Было приятно поболтать, но скоро тут будет мой отец, и ему лучше не знать, что я тут прохлаждался в твоей компании, а не делом занимался.

***

      Чан чувствовал себя очень странно, когда покинул кабинет через какое-то время. Он шел по тому же длинному коридору, чувствуя в себе интригующую смесь предвкушения новых знакомств и немного отравляющих радость мыслей.       Со Гвансон не был подарком судьбы. Ну, точнее, был, но подарком, который принимаешь либо из вежливости, либо от большой нужды. Чан это знал. Гвансон отнесся к нему точно так же, как и к большинству людей, которых он видел сегодня — просто настойчиво предложил работу. Гвансон ценил работящих людей или людей с полезными связями, и видя кого-то, кто мог бы согласиться на него работать из тех или иных соображений, он никогда не упускал шанса его убедить.       Когда Чан сравнил этот процесс с приемом в булочную, он слукавил. Каждый конверт был лишь возвращенным в стол господину Со-старшему с нужными подписями.       Чан не знал, чем он заслужил такое счастье, как быть избранным в этот узкий круг тех, кто заинтересовал господина Со-старшего. Тем не менее, ему достался этот счастливый билет, и он не собирался его игнорировать.       Но кое-что его смущало.       Каким же человеком должен быть Со Гвансон, чтоб его собственный сын стеснялся этого факта и старался не упоминать этого? Была ли это просто присущая воспитанному юноше из приличной семьи скромность или же нежелание признавать хоть какую-то связь с этим человеком?       Однако, Чан знал слишком мало, чтобы делать какие-то выводы. Поэтому он выбрал не тревожиться за малознакомого, хотя и очень приятного юношу. Чанбин лучше знает, что ему говорить, а что нет.       Чан пошел по привычной уже дороге назад, к гавани.       Гавань — это единственная территория Дзёдоси, находящаяся не под руководством какой-то группировки. Находясь там, ты одновременно и в большой опасности, и в полной безопасности. Что ж, в этом есть какая-то романтика.       Для Чана Гавань все-таки не являлась домом. Он любил ее, слегка потрепанную и пропахшую морским воздухом, но боялся, что она не считает его своим сыном.       Было бы вообще кому считать его своим сыном. Чан никогда не мог понять, почему при попытке что-то вспомнить о своей настоящей семье в его разуме всплывали лишь мутные изображения, ни о чем ему не говорящие. Как будто кто-то капнул водой на видеопленку… хотя нет, скорее пролил на нее половину фляги в попытке насолить кому-то негодному.       Чан обернулся, почему-то посмотрев на дом господина Со еще раз. Может, он на что-то надеялся. Он сам не понимал, что. Окно, за которым, по идее, должен был находиться Чанбин, лишь уставилось на него темным квадратом.       Надо будет вернуться сюда завтра. В любом случае, конечно, ему бы пришлось вернуться… но сейчас Чану еще хотелось еще раз сыграть в шахматы. Хотя бы проиграть.       Но сейчас его ждало море.       Шум волн был очень спокойным сегодня. Ветра почти не было, но небо было очень серое и покрытое толстыми тучами. Стоял душный плотный воздух, не спасала даже высокая влажность. Горизонт маячил где-то впереди… и никакого Континента.       — А ведь смотрелось бы действительно красиво, — прошептал Чан, улыбнувшись.       Чан закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. На море стоял штиль… казалось бы, самое мирное состояние. Но даже оно сегодня казалось каким-то неуютным.       — Наверное, я просто волнуюсь, — пробормотал он тихо.       Хотя казалось бы, что волноваться? Все уже решено.

***

      Чан вернулся на место, не совсем понимая, почему его так трясет. Неужели он волновался? Он? Волновался? Ну уж нет, в Гавани его уважали именно за умение сохранять хладнокровие в сложных ситуациях.       Вдалеке он заметил Чанбина, болтающего с каким-то парнем. Они казались хорошими знакомыми, так что Чан, даже когда приблизился к ним, хотел остаться незамеченным, но Чанбин обернулся, едва услышав шаги.       — О, Чан! — сказал он радостно. — Ёнджун, я тебе о нем рассказывал. Его зовут Чан, и он…       — …отвратительно играет в шахматы, — закончил Чан, усмехнувшись. — Рад познакомиться, Ёнджун.       — Я готов проверить твое утверждение, — ухмыльнулся Ёнджун. — Взаимно, Чан.       Чан чувствовал в его глазах какое-то легкое недовольство, но его ухмылка была достаточно спокойной, так что этот парень вызвал у Чана смешанную реакцию. Что ж, пожать ему руку все еще было дело банальной вежливости.       — Что-то не так? — все же спросил он, подняв брови.       — Чанбин был почему-то в восторге от тебя. Пытаюсь понять, почему, — ответил Ёнджун с вежливым кивком. — Надеюсь, наше общение даст мне объяснение тому, что Чанбин решил работать именно с тобой.       Чан удивленно перевел взгляд на Чанбина, который снова выглядел так, будто его друг рассказал что-то, что он хотел пока подержать в секрете.       — Ёнджун, я же уже объяснял. Я хочу быть непредвзят к своему напарнику, — вздохнул он. — Да, я хотел сообщить тебе наедине, но раз уж так вышло… Чан, я б хотел предложить тебе работать вместе.       — Почему нет? — пожал плечами Чан, вежливо улыбнувшись. — А ты не будешь против? — спросил он, обращаясь уже к Ёнджуну.       — Чанбин волен сам решать, — сказал тот с легким оттенком недовольства, — и потому я не вижу причин протестовать. Да и даже если бы я был, я не стану ввязывать тебя в наши дружеские разногласия.       Ёнджун удалился, оставив Чана с Чанбином наедине.       — А он точно не обиделся? — неловко промямлил Чан. — Если у вас такая уж дружба, я могу и отказаться в его пользу…       — Он переживет, — фыркнул Чанбин. — Мой отец настаивает на том, чтоб я выбрал себе кого-то, с кем буду пытаться сработаться больше всего. Разумеется, он намекал на Соён, может, он бы понял, если б я выбрал Ёнджуна… — он ухмыльнулся, — …но он точно не ожидал, что я выберу тебя.       Чан покачал головой неодобрительно:       — Я не хочу становиться инструментом твоего подросткового бунта, Чанбин, — отметил он, — Да и почему я? Разве не было никого лучше?       — Я не знаю, — пробормотал Чанбин, — но если ты против, то ты можешь сказать нет. Тогда я найду кого-нибудь еще.       — Я не против, просто я же не могу просмотреть ход твоих мыслей, — улыбнулся Чан, явно намекая на вчерашнее замечание Чанбина, — потому и спрашиваю, чтобы не быть просто-напросто человеком, которого ты используешь, чтоб насолить своему отцу.       — Мой отец на деле рекомендовал тебя, — признал Чанбин. — Так что это скорее просто попытка нарушить его планы, но не попытка ему насолить. Я… я слишком слабак для серьезного бунта, — полушутя добавил он.       Чан посмотрел на него немного непонимающе, но потом выдал что-то вроде утвердительного «угу» и полез в свою сумку.       — Тебе вчера исполнилось шестнадцать, да? Я решил, что подарок тебе не помешает.       Он достал довольно крупную ракушку, которую выкинуло на берег неделю назад. Чан любил подбирать красивые штуки из моря, хотя это иногда и раздражало его коллег.       — Ой, какая прелесть, — пробормотал Чанбин смущенно. — Но не стоило, честно…       — Я себе еще десяток отыщу, — отмахнулся Чан, — так что забирай, не стесняйся. Это одна из самых красивых за последнее время.       — Хорошо. Надеюсь, отец не будет против, если я оставлю ее на письменном столе… — улыбнулся Чанбин. — Спасибо.       — Не стоит благодарности.       Чан не мог отделаться от мысли, что он подкупает сына своего будущего босса, чтобы выставить себя в лучшем свете. Это было неправдой. Чан был искренне рад, что его новый знакомый будет с ним работать. Мозги у него точно работали, а в дуэте лучше оказаться тем, кто глупее.       — Мне, наверное, нужно еще что-нибудь подтвердить? — спросил он.       — Нет, отец уже сказал, что все в порядке, — покачал головой Чанбин. — Пошли лучше снова в шахматы сыграем.

***

      Чан неуверенно покосился на доску, словно не веря собственной удаче. Чанбин наверняка ему поддался, нет?..       — Хорошо, давай так, — пробормотал он, двигая ладью. — Шах.       — Ого, — встрепенулся Чанбин, — неплохо. Очень неплохо… мне, правда, не составляет никакого труда закрыться…       Он пододвинул ферзя, перекрывая доступ к своему королю. Уже сделав ход, он недовольно поморщился:       — Ой, глупость сделал, глупость… ладно уж, сходил так сходил.       Чан, не скрывая своей радости, сходил конем, забирая ферзя Чанбина:       — Вот это я в отрыве сегодня, — усмехнулся он. — Ну да ты найдешь-таки способ меня обыграть, я уверен.       — Да, я вижу несколько путей, но потеря ферзя печалит, — признал Чанбин. — Ладно, видимо, ты сегодня в хорошем расположении духа.       Он сделал ход слоном, забирая у Чана ладью.       — Полюбил ты таким промышлять.       — Не ворчи. Ты у меня ферзя съел, а еще жалуешься, — пробубнил Чанбин.       Чан сделал попытку выкрутиться при помощи второй ладьи, тем самым лишая угрозы короля Чанбина. Приятная позиция для шаха была потеряна, и Чан видел эту ошибку, но Чанбин явно хотел отыграться за своего ферзя.       — Зря, — цокнул языком Чанбин, — очень зря. Шах.       — Вижу, но что еще мне оставалось делать? — вздохнул Чан, двигая пешку. — Срубишь если, я тебя слоном сожру, честное слово.       — Ой, напугал-напугал.       Разумеется, мат. Чан уже даже не удивился, но его порадовала атмосфера этой игры. Как будто они с Чанбином сыграли не всего лишь два раза, а собирались для этого уже много вечеров.       — Признаю поражение. Хорошо, что мы не играем на деньги, ты б меня догола раздел, — хмыкнул Чан. — Но я сегодня не был позорно разгромлен, а с честью и достоинством поджал хвост и убежал. Таки есть разница, — пошутил он.       Чанбин фыркнул, собирая шахматы в доску.       — А насчет раковины кстати… — пробормотал он. — Ты говорил, что до моря недалеко, да ведь? Сводишь, когда моего отсутствия не заметят?       — Разумеется! Всю жизнь жить на острове и ни разу не видеть моря, беспредел, — воскликнул Чан. — Позови меня, и я буду тут, дабы быть твоим проводником.       — Спасибо. А то я вчера подумал… действительно неправильно оно как-то. Надо же знать своих соседей. А для Дзёдоси сосед — море.

***

      «Я частенько вспоминаю, что ты считал море соседом, с которым стоит подружиться. Знаешь, я тогда не оценил твоей метафоры, потому что для меня море — друг и соратник, а сейчас оно для меня проводник в светлое будущее.       Свет моего сердца, неужели тебя никогда не манило море, когда ты не был знаком со мной? Ты боялся? Или просто не думал об этом? Я столько всего у тебя не спросил, пока было время, и сейчас мне приходится выбирать из тысячи вопросов, чтоб оставить лишь парочку из них на бумаге.       Море — наш спаситель, милый. Оно проведет нас в чудесные края, где, может, и не райская жизнь, но где нас никто не будет пытаться разлучить. Нам нигде не будут рады, мое сокровище. Мы можем довольствоваться лишь тем, что нас не хотят осыпать камнями.       Знай, что я очень сильно тебя люблю. Никакое расстояние это не изменит. Знай, что мы смотрим на одну и ту же луну, и каждый раз, когда я ее вижу, я думаю только о тебе.       Я не знаю, когда ты прочитаешь эти строки, но буду ждать твоего ответа с нетерпением.

Навеки твой,

Волчонок.»