Дневник Z

      День-Z. 16: 30. Улица города Токоносу.       После мини-маркета автобус проехал спокойно лишь пятьсот метров по улицам, где редкие мертвецы брели вдоль дорог, на асфальте стояли разбитые машины, а мимо изредка проезжали другие автомобили с живыми людьми. Однако удача быстро отвернулась от них. Перед ними взорвался автобус, его горящие обломки разлетелись по дороге, полностью перекрыв тоннель. Из огня начали выползать фигуры — то ли обожжённые люди, то ли мертвецы, их тела дымились, а движения были хаотичными и неестественными. Картина была жуткой, словно кадр из фильма ужасов, ставший реальностью.       Группа могла бы просто свернуть налево и забыть эту сцену, оставив её позади. Но перед горящим автобусом, схватившись за живот и голову, лежала знакомая студентка с самодельным копьём в руке. Возможно, контузия, возможно, шок.       — Чёрт возьми, — пробормотал Итидзё, но всё же остановил автобус. Оставить ученицу школы он не мог.       Из автобуса сразу вышел «Мертвяк», под надёжным прикрытием Саэко. Времени на надевание доспехов не было, поэтому шлема и защитных перчаток он не надел. Остальные заняли позиции вокруг автобуса, готовые отразить любую угрозу.       «Мертвяк» подошёл к Рей, которая, судя по всему, приходила в себя после взрыва. К ней медленно приближались горящие мертвецы, их движения были ещё более медлительными из-за порванных огнём сухожилий. «Мертвяк» без особых проблем пробил голову одному из них плоской стороной топора, но внезапно к нему побежал недавно обращенный мертвец. Он весь горел, поэтому из-за шума пламени и сгорающих ушей он промазал первой атакой, и "Мертвяк" одним точным ударом пробил его голову узкой стороной топора.       Саэко, действуя с холодной точностью, избавилась от ещё двух.       — Всё нормально? Эй! Меня слышишь? — «Мертвяк» поднял Рей за плечи, стараясь поймать её взгляд.       — ЧТО? — крикнула она, её голос был громким и растерянным. Похоже, она временно оглохла.       «Мертвяк» поднял указательный палец к своему рту, давая знак замолчать.       — Мои друзья! Они в тоннеле! — крикнула Рей, её глаза были полны отчаяния.       «Мертвяк» кивнул, поднял её на ноги и перекинул её руку через своё плечо. Из-за головокружения и дезориентации она едва могла идти, поэтому он просто поднял её на руки и быстро перенёс в автобус. Там ею сразу занялась Марикава, её движения были уверенными и профессиональными.       Не теряя времени, «Мертвяк» схватил свою сумку, вытащил дневник Z, оторвал листок бумаги и быстро, небрежным почерком написал:       «Ваша подруга жива. Она с группой из школы. Если вы живы, идите на улицу Сакурагаока, дом 8».       Затем он взял железную банку с газировкой и примотал к ней записку скотчем. Выйдя на улицу, он подошёл на максимально близкое расстояние, которое позволял огонь и падающие от жара мертвецы, и бросил банку над горящим автобусом прямо в тоннель.       Если её друзья будут живы и способны двигаться, они прочтут записку и, возможно, даже доберутся до своей подруги.       Автобус сразу сдвинулся с места, как только «Мертвяк» залез обратно. Во время пути Марикава полностью сосредоточилась на оказании помощи Рей, а Итидзё, не теряя времени, увеличил скорость, направляясь по улице. Впереди быстро стала видна вершина «Топливного ценника» — это значило, что они наконец-то доехали до автозаправки.       — Остановимся? Даже сейчас? — спросил «Мертвяк» у заместителя, напоминая о новой переменной в автобусе — раненой Рей.       — Машин нет. Мертвецов мало. Нельзя упускать такой шанс, — ответил Итидзё, его голос звучал решительно.       Автобус остановился напротив топливной колонки, и из него, уже облачённые в защиту, вышла группа зачистки: «Мертвяк», Саэко, Имамура, Кен и Морита. Кота и Итидзё остались внутри, готовые защищать автобус в случае необходимости.       Первым делом группа очистила автозаправку от мертвецов. Трое остались на стреме, а «Мертвяк» и Имамура занялись заправкой автобуса.       Автозаправка была на самообслуживании, что было распространено в Токоносу. Сая сразу передала пачку с деньгами из сумки, и заправка началась. Когда с автобусом было покончено, двое друзей отправились к автозаправочной закусочной. Внутри были столики со стульями, пара торговых автоматов, касса и, самое главное, пластиковые и железные канистры для бензина объёмом 10 литров. Весьма предусмотрительно со стороны владельцев этой сети заправок или конкретно этой закусочной.       Осмотрев помещение на наличие зомби, каждый взял по канистре и направился к топливным колонкам. Чтобы не терять времени, к ним вышли Итидзё и Сая и начали заполнять канистры сами. Два друга перенесли все оставшиеся десять канистр.       Пока канистры заполнялись, они искали другие полезные вещи в закусочной. Первым делом они разбили торговые автоматы и собрали всё съестное в пакеты. Кассу вскрыли, забрав все деньги. Остальные вещи, такие как стулья и столики, сейчас не были нужны.       Перед выездом трупы обшарпали. Нашли несколько ключей от домов и автомобилей, телефоны, кошельки. Всё это могло пригодиться в будущем.       Мертвецов становилось всё больше на улицах города в первый вечерний час. Разбитых и оставленных машин на дороге тоже прибавилось, но автобусу они не мешали. Группа спокойно доехала до дома «Мертвяка». Итидзё припарковался диагональю на парковке и лужайке дома Икута. Мать «Мертвяка», если бы она была здесь, вряд ли стала бы жаловаться.       — Заходим двумя группами, — сказал Итидзё, его голос звучал чётко и уверенно. — Я, Кота, Имамура и Кен остаёмся в автобусе. Остальные идут в дом. Соберёте всё нужное, поедите нормально и в туалет сходите. Через полчаса сменяемся. Всё поняли?       — Да, — хором ответили остальные.       Первым делом все осмотрели территорию. Мертвецов было немного — шесть медленных, но избавиться от них нужно было сразу. «Мертвяк» и Саэко справились с большими из них, их движения были точными и быстрыми.       Открыв дверь и проверив все этажи на чужаков, «Мертвяк» пустил всех дам и Морита внутрь.       Рей перенесли в зал, где Шизука сразу занялась её осмотром. Сая, не теряя времени, отправилась в туалет. Морита решил просто посидеть на мягком кресле, его лицо выражало облегчение. Саэко сняла доспехи и оккупировала кухню, её движения были уверенными и быстрыми. «Мертвяк», как второй хозяин дома, помог Саэко с ужином для группы сразу после того, как закрыл все раздвижные оконные решётки на первом этаже.       Через десять минут стол был накрыт: вчерашний рис с мясом, салат с курицей, чай и всё, что можно было легко съесть. «Мертвяк» быстренько проглотил свою порцию, запил чаем и поднялся на второй этаж, в комнату матери.       Он остановился у свадебной фотографии родителей, висевшей на стене. На снимке они выглядели счастливыми, улыбающимися, будто весь мир был у их ног. Он вздохнул, достал свой мобильный телефон и проверил звонки и сообщения. Ничего. Никаких знаков от матери, что она может быть жива.       Он отправил ей сообщение с простым текстом:       «Ты в порядке, мам? »       Затем выключил телефон и подошёл к маминому шкафу. Бросив на кровать всю верхнюю одежду матери, он увидел оружейный сейф на своём месте. Осталось найти ключ.       «Мертвяк» знал, где он лежит. Это было укромное место, о котором ему самому было стыдно за мать, но не признать её оригинальность он не мог.       «Мертвяк» открыл нижнюю полку комода и начал копаться в секретных извращенных и ролевых нарядов и предметах одежды матери. Коллекция была обширной и разнообразной, но он не желал рассматривать что-либо из этого. Ключи были под всем этим непотребством, поэтому, когда в комнату неожиданно вошла новая спутница их группы – Рей, картина была крайне неоднозначной для последней.       — Эм... — Рей замерла на пороге, её глаза расширились, а лицо выражало смесь шока и замешательства.       «Мертвяк» резко обернулся, держа в руках пару сомнительных предметов гардероба: закрытый школьный купальник и кнут. Его лицо на мгновение стало каменным, но затем он просто вздохнул.       — Это не то, о чём ты думаешь, — сказал он, его голос звучал сухо, но с лёгкой ноткой раздражения.       — Что? — Рей подняла ладонь к уху, демонстрируя, что слух ещё не вернулся. Её щёки покраснели.       «Мертвяк» вздохнул. Он взял блокнот и ручку со стола, написал и показал ей запись:       «Я ищу ключи от оружейного сейфа. А ты ничего не слышишь, или лишь плохо слышишь?»       — Звон в ушах! Заложенность! Что-то слышу, но не разбираю! — громко произносила каждое слово Рей.       «Хорошо. Значит, слух может вернуться скоро. И не кричи. Говори обычным голосом.»       — Надеюсь, — более спокойно ответила Рей, садясь на кровать. Пока «Мертвяк» судорожно искал ключи, она подняла с пола чёрный кружевной корсет и ещё больше покраснела. — У твоей мамы интересные вкусы.       «Мягко сказано», — написал он, продолжая поиски.       Наконец, «Мертвяк» нашёл ключи от сейфа. Он открыл металлическую дверцу и обнаружил, что два разобранных блочных лука были на месте, так же как и стрелы, тетива и комплектующие для них.       — Луки? Круто. — сказала Рей.       «Мертвяк» поднял большой палец вверх в ответ на это. Затем он приступил к сборке блочных луков Mathews Outback. Дело это тонкое, но не сложное для опытного лучника, однако всё же затратное по времени. А ведь они оба практически полностью разобранные. Минимум полчаса на один лук. Так что времени он не должен был терять зря.       — Спасибо за спасение. Забыла поблагодарить, — сказала Рей, её голос звучал искренне, хотя всё ещё немного громче, чем нужно.       «Тебя спасла вся группа. Поблагодари ещё остальных», — написал «Мертвяк», не отрываясь от работы.       — Внизу всех поблагодарила. Осталось только остальных в автобусе, когда те поменяются, — ответила Рей, её тон стал более спокойным.       «Мертвяк» кивнул, его руки продолжали работать с тетивой и стрелами.       — Ты давно стреляешь? — спросила Рей, её глаза с любопытством следили за его движениями.       «С детства. Мать научила», — написал он, затем добавил: «Тебе лучше отдохнуть. Слух восстановится быстрее».       — Да, наверное, — согласилась Рей, её голос звучал устало. Она откинулась на кровать, её взгляд блуждал по потолку. — Так в сон клонит...       "Мертвяк" прикручивал блоки, когда дверь вновь открылась. Только теперь это была Саэко.       — Получается? — спросила она, смотря на работу "Мертвяка". — Рей тоже здесь?       — Ага. Моральную поддержку оказывает. Скоро закончу с одним луком. Меняться пора?       — Не торопись. Меня с Моритой вполне хватит для охраны автобуса. А Сая вполне может стрелять из гвоздомета. Это твой дом. Ты лучше здесь ориентируешься. Соберешь всё необходимое и выйдешь последним. Так ведь лучше, согласен?       — Наверное...       — Не задерживайся сильно.       Саэко вышла из комнаты, оставив работящего «Мертвяка» и лежащую Рей. Через несколько минут он закончил сборку своего лука. Проверив натяжение, он поставил его на комод и начал убирать вещи обратно в полку. Когда он всё это сделал, то заметил, что Рей к этому времени уснула на кровати его матери.       «Мертвяк» не решился будить её — сон ей сейчас был нужен. Он взял все 50 стрел в двух колчанах и собрал части второго лука и дополнительные компоненты в спортивную сумку. Затем он ещё раз взглянул на Рей. Она спала на спине, раскинув руки по бокам.       Он присмотрелся к ней. Её стройная фигура с пышной грудью, подчёркнутая школьной блузкой с длинными рукавами, казалась ещё более притягательной в расслабленном состоянии. Но его внимание привлекли её ножки, а точнее участки бёдер между подолом короткой зелёной юбки и резинкой чёрных чулок, чуть выше колен. Кожа там была гладкой, почти сияющей в мягком свете комнаты, а пышные бёдра слегка раздвинуты, словно приглашая к прикосновению.       Причиной такого внимания была другая ножка — ножка Шизуки, оголённая из-за порванной юбки. Он всю поездку ловил её кожу и пышное бедро случайным взглядом. Было глупо отрицать, что у него родилось желание дотронуться до кожи медсестры, но это была лишь глупая фантазия, для которой не было времени и места.       Но прямо сейчас его рациональность куда-то ушла, и её место заняло совершенно чуждое для него чувство.       Он потыкал Рей за плечо, проверяя, спит ли она крепко.       Не получив ответа, он замер, его рука дрогнула. Затем, почти против своей воли, он поднёс ладонь над её бедром. Кожа там была гладкой, почти сияющей в мягком свете комнаты, а пышные бёдра слегка раздвинуты, словно приглашая к прикосновению.       Он почувствовал тепло, исходящее от её кожи. Это было еле уловимое, но приятное тепло живого человека. Оно казалось таким реальным, таким близким, что его пальцы сами собой потянулись вперёд, едва касаясь её тела.       Его рука медленно скользнула вниз, ощущая мягкость её кожи. Каждое прикосновение вызывало мурашки, и он не мог оторвать взгляд от её бёдер. Его дыхание стало глубже, а в голове закружились мысли, которые он давно подавлял.       Его пальцы слегка сжали её бедро, ощущая упругость и тепло. Он замер, его сердце колотилось так сильно, что он боялся, что она проснётся. Но Рей продолжала спать, её грудь поднималась и опускалась в такт дыханию, а губы слегка приоткрылись.       Он почувствовал, как его собственное тело откликается на это прикосновение. Его мысли путались, но одна из них была ясной: он хотел большего.       Его рука медленно двинулась выше, к краю её юбки. Он задержал дыхание, его пальцы дрожали, но он не мог остановиться.       Его взгляд скользнул выше — к расстёгнутой на один случайную пуговицу блузке, открывавшей трепетную впадину между грудями. Ритм её дыхания слегка участился, и ему показалось, будто её ресницы дрогнули. Замер, затаив дыхание, но её глаза оставались закрыты.       Он отпрянул к окну, опёрся лбом о холодное стекло, пытаясь заглушить жар в жилах. Отражение в стекле показывало её спящую фигуру — беззащитную, манящую, опасную. Его пальцы сжали подоконник так сильно, что побелели суставы.       'Нельзя...', — прошептало сознание, но в ответ лишь глубже заныло где-то ниже живота. Он зажмурился, представляя, как её пальцы вдруг впиваются в его волосы, притягивая ближе...       Внезапно он услышал лёгкий шорох. Его сердце замерло.       — Ты... — тихий, но чёткий голос Рей прозвучал за его спиной.       Он резко обернулся. Рей сидела на кровати, её глаза были сужены в хмуром взгляде, а лицо выражало смесь гнева и презрения.       — Я... — он попытался что-то сказать, но слова застряли в горле.       — Ты трогал меня. — её голос дрожал, но в нём читалась твёрдость.       Он молчал, его лицо стало каменным, но в глазах читалось раскаяние.       — Я... прошу прощения, — наконец выдавил он, его голос звучал тихо и сдавленно.       Рей сердито указала на своё ухо.       — Точно. — он подошел к комоду под пристальным взглядом Рей, поднял блокнот и записал слова.       «Мне жаль. Прошу прощения. Не знаю, что на меня нашло.»       "Мертвяк" стыдливо опустил взгляд вниз.       Рей сжала губы, её глаза сверкнули гневом, но затем её выражение смягчилось. Она вздохнула, её голос стал тише, но всё ещё звучал с лёгкой ноткой упрёка.       — Ты знаешь, что это было неправильно, — сказала она, её взгляд был пристальным, но уже не таким холодным.       — Я знаю, — ответил он сам себе.       Она молчала несколько секунд, её пальцы слегка сжали край юбки, как будто она пыталась собраться с мыслями. Затем она устало выдохнула.       — Ладно, — сказала она, её голос стал мягче. — Если ты хочешь загладить свою вину, можешь сделать мне массаж ног. Они у меня сильно устали после сегодняшней беготни.       Он поднял голову, его глаза выражали смесь удивления и облегчения.       — Массаж? — переспросил он, не веря своим ушам. Рей даже с плохим слухом поняла, что он сказал.       — Да, массаж, — подтвердила Рей. — Уж лучше в моей памяти останется то, что парень делал мне массаж ног, чем то, что он же лапал меня без согласия. Поэтому с тебя массаж. Но только ног. И без лишних мыслей.       Он кивнул, его лицо стало серьёзным.       «Хорошо», — написал он.       Рей откинулась на кровать, её ноги слегка раздвинулись, обнажая гладкую кожу бёдер. Он сел рядом, его руки дрожали, но он старался сохранять спокойствие.       — Начни с икр, — сказала она, её голос звучал спокойно.       Он кивнул и начал массировать её икры, его движения были медленными и осторожными. Он чувствовал, как её мышцы расслабляются под его пальцами, а её дыхание становится глубже.       — Хорошо, — тихо сказала она, её глаза закрылись.       Он продолжал массаж, его мысли были сосредоточены только на этом. Он знал, что это его шанс загладить свою вину, и он не собирался его упускать. Его пальцы плавно скользили по её икрам, ощущая под тонким лайкром чулок упругость мышц и тепло кожи. Материал слегка похрустывал под его ладонями, как будто протестуя против давления, но Рей лишь тихо вздохнула, её нога непроизвольно дёрнулась от приятного напряжения.       — Ты... не бойся нажимать, — прошептала она, её голос звучал приглушённо, словно сквозь дымку расслабления.       Он кивнул, усиливая движения. Кончики его пальцев упирались в резинку чулка чуть выше колена, и он чувствовал, как под ней пульсирует кровь. Лайкра, гладкая и прохладная, контрастировала с горячей кожей, создавая двойственное ощущение — будто он одновременно касался запретного и дозволенного.       Рей внезапно закусила губу, когда его большой палец намеренно прошёлся вдоль внутренней стороны колена. Её пальцы вцепились в край одеяла, но она не остановила его.       — Здесь... — она провела рукой по внешней стороне бедра, — слишком зажато.       Он переместил ладони выше, чулок натянулся, обрисовывая каждый изгиб. Его ногти случайно зацепили кружево резинки, и она дрогнула, словно живая.       Именно тогда Рей вздохнула, её пальцы скользнули к резинке чулка на левом бедре. Медленно, словно давая ему время осознать каждый момент, она подцепила край кружева и стала спускать ткань вниз. Шёпот шероховатого материала о кожу звучал громче, чем треск горящего за окном фонаря.       — Не смотри так, — её голос прозвучал тише, но без упрёка. — Это... чтобы удобнее было.       Он кивнул, глотая ком в горле, но глаза не смогли оторваться от обнажающейся кожи. Каждый сантиметр, освобождённый от чёрного шелка, казался откровением.       Когда второй чулок упал на пол, она сжала колени, словно внезапно осознав уязвимость момента. Но через секунду её руки расслабились, ладони легли на одеяло по бокам от бёдер.       — Продолжай, — прошептала она, не глядя на него. — Только... не останавливайся на середине.       Его пальцы скользнули вниз, от икры к щиколотке, обхватывая её ступню. Кожа здесь была грубее, с едва заметными мозолями от тренировок, но всё такой же тёплой. Он начал с круговых движений большими пальцами, вдавливая их в свод стопы, как когда-то учила мать. Рей дёрнулась, её пальцы ног непроизвольно сжались, но затем расслабились, поддаваясь натиску.       — Здесь... — она подавила стон, когда его ноготь прошёлся по чувствительной точке у основания большого пальца. — ...всегда сводит после боя.       Он сосредоточился на ахиллово сухожилии, не отвечая. Её пятка лежала на его ладони, а пальцы ног время от времени дёргались, будто пытаясь удержать ускользающий контроль.       — Ты знаешь, что в стопах... — она замялась, её голос дрогнул, когда его большой палец нажал на точку чуть ниже лодыжки, — ...есть точки, которые отвечают за всё тело?       — Это лишь альтернативная медицина — рефлексология. Научных доказательств этому нет. — серьёзно ответил "Мертвяк", но, разумеется, Рей этого не смогла услышать.       Его пальцы поползли выше, к нежному своду, где кожа была тоньше, а вены просвечивали синевой. Рей закинула голову на подушку, её рука сжала край простыни, пока он разминал зону — медленно, методично, пока её мышцы не превратились в податливый воск.       — Довольно... — она выдохнула, но её нога не отстранилась.       Он перенёс внимание на пальцы ног. Каждый сустав прорабатывался отдельно, выкручивая и вытягивая, пока они не хрустнули от напряжения. Рей засмеялась — коротко, нервно — и впервые за вечер встретилась с ним взглядом.       — Ты... неожиданно хорош в этом, — признала она, её ступня непроизвольно потёрлась о его ладонь.       Его пальцы коснулись её икры снова, теперь уже без барьера. Тепло кожи смешалось с прохладой комнатного воздуха, создавая странный контраст. Он сосредоточился на технике — круговые движения большими пальцами, давление на ахиллово сухожилие, всё, что когда-то показывала мать.       Он почувствовал, как под его ладонью дрогнула мышца, но не из-за боли. Её правая нога непроизвольно согнулась, пятка упёрлась в край кровати.       Его пальцы продолжали работать с икрами, медленно продвигаясь вверх круговыми движениями. Каждое прикосновение было осознанным, будто он пытался через кожу передать извинения. Рей тихо стонала от напряжения, которое постепенно уходило из её мышц.       — Выше, — вдруг прошептала она, не открывая глаз.       Он замер, его руки дрогнули у подколенной ямки.       — Бёдра тоже болят, — добавила она, как бы оправдываясь. — После взрыва... всё тряслось.       Он кивнул, хотя она этого не видела, и осторожно переместил ладони к её бёдрам. Кожа здесь была мягче, теплее, с лёгким слоем мурашек под его пальцами. Он начал с лёгких поглаживаний, постепенно увеличивая давление. Его большие пальцы упирались во внутреннюю поверхность, а остальные обхватывали упругие мышцы снаружи.       — Сильнее, — пробормотала Рей, её голос звучал приглушённо.       Он подчинился, чувствуя, как её мышцы поддаются под его руками. Его движения стали глубже, пальцы вдавливались в плоть, разминая узлы напряжения. Рей слегка закатила глаза, её губы приоткрылись в беззвучном стоне.       — Здесь... — она провела собственными пальцами по внешней стороне бедра, указывая точку чуть ниже таза. — Там сводило.       Он переместил руки, стараясь не задеть край юбки. Но ткань всё же съехала на пару сантиметров, обнажив участок кожи у самого края трусиков. Он резко отвел взгляд, но Рей, кажется, не заметила.       — Не останавливайся, — сказала она, её рука легла поверх его, направляя движение.       Он почувствовал, как её пальцы сжимают его запястье, подталкивая выше. Его ладонь скользнула по внутренней стороне бедра, едва касаясь границы, где начиналась тень интимности. Рей вздрогнула, её нога непроизвольно дёрнулась, но она не отстранилась. Случайно приподняв юбку, он смог увидеть очертания простых белых трусиков. Взгляд он не отвел.       Он сосредоточился на мышцах, разминая их методично, как учила мать. Но Рей внезапно засмеялась — тихо, нервно.       — Ты дрожишь, — сказала она, её губы дрогнули.       Он не ответил, продолжая массаж. Его руки действительно дрожали, а на спине выступил холодный пот.       — Хватит, — наконец сказала она, садясь. Её лицо было раскрасневшимся, а взгляд избегал встречи с его глазами. — Спасибо.       Он отодвинулся, чувствуя, как грудь сковывает странное напряжение — смесь облегчения и разочарования.       — И ещё... — она поправила юбку, её голос звучал твёрже, — мы не будем упоминать то, что произошло в этой комнате. И ради справки, я всё ещё злюсь на тебя, но это скорее просто обида. Но ещё одного такого поступка я не прощу так просто. Надеюсь, ты это понимаешь.       Он кивнул, понимая, что эта фраза — одновременно и прощение, и предупреждение.       Рей встала, её ноги слегка дрожали, но она быстро взяла себя в руки. На пороге она обернулась:       — И... хорошо, что ты остановился. — Рей вышла.       «Мертвяк», собравшись с мыслями, на мгновение замер, глядя на свои руки. На кончиках пальцев всё ещё ощущалось тепло её кожи, словно призрак, напоминающий о том, что даже в этом хаосе есть что-то живое. Он встряхнул головой, отгоняя воспоминания, и приступил к сбору необходимых вещей.       Из шкафа отца он достал чёрную кожаную куртку, зимние штаны, шерстяной шарф и высокие резиновые сапоги для рыбалки — всё это было прочным, проверенным временем. Охотничий нож в кожаных ножнах, подаренный дедом Хару на свадьбу, он пристегнул к поясу. Кожаный ремень, потёртый, но надёжный, пригодится в хозяйстве.       Из комнаты он собрал в сумки и пакеты всё, что могло пригодиться в школе: одеяла, подушки, постельное бельё. Каждый предмет был уложен с расчётом на долгую оборону. Сумки и пакеты он вынес перед лестницей, где уже ждали своего часа.       Из своей комнаты он взял железную биту, счастливый бейсбольный мяч и свой иронично написанный Дневник Z. Кто же знал, что эти знания станут полезными.       Своё добро он положил в большую спортивную сумку.       Спустив всё вниз, он увидел, как четверо парней из группы отдыхают и собирают полезные вещи: ножи, щётки, швабры, инструменты из кладовой, еду и воду. Их лица были усталыми, но решительными.       «Мертвяк» зашёл в зал и подошёл к шкафу с наградами. Стойка с олимпийским луком привлекла его внимание. Лук был идеально сбалансирован, его углепластиковая рукоять отполирована до блеска. Он взял его, зная, что комплектующие уже ждут в сумке из сейфа.       Затем он открыл нижнюю полку шкафа, вытащил всё, что было внутри, и с помощью охотничьего ножа сдвинул заднюю стенку. За ней открылось «второе дно», где был спрятан пластиковый сейф. Он открыл его и убедился, что все 14 древков стрел из карбона и алюминия, а также 30 широких наконечников для охоты были на месте.       Всего в запасе было 64 стрелы: 50 с конусообразными наконечниками и 14 с широкими охотничьими. Материал древков — карбон-алюминий, наконечники у первых — латунь, у вторых — сталь, оперение — пластик. При хороших условиях спортивные стрелы могли выдержать 1-2 черепа человека, охотничьи — 5-6. 16 спортивных наконечников можно было заменить на охотничьи, а остальные — улучшить кустарным способом.       Он закрыл сейф, поставил его рядом с сумками и оглядел комнату. Всё было готово.       'Осталось только вернуть форму. Конечно, как мама в пьяном виде не смогу пробивать десятки... Надеюсь с ней всё в порядке.'       Он уже собирался выходить к автобусу с сумкой луков, как из туалета вышла Рей. Она сначала нахмурилась, заметив его, но почти сразу её лицо смягчилось, а пальцы нервно поправили край юбки, всё ещё сидевшей криво после ночи.       — Так что мне делать, когда вы уйдёте? — спросила она, её голос звучал нарочито спокойно, но глаза так и избегали прямого взгляда.       — Можешь остаться здесь и ждать своих друзей, если они придут. Главное... — «Мертвяк» остановился, заметив, как её пальцы сжали подол. Сомнение и неловкость на её лице было слишком явным, чтобы он мог всё понять.       "Мертвяк" достал блокнот, быстро набросал те же слова, добавив:       «...Главное — держи двери закрытыми, свет выключенным. Постоянно смотри в окно, но не высовывайся. Двери, кроме друзей и нас, никому не открывай. Можешь доесть всё, что осталось на кухне. Когда уйдёте, закройте за собой дверь и оставьте ключи в горшке.»       Рей взяла листок, её глаза пробежались по строчкам. Внезапно она резко подняла голову:       — А если они не придут?       Он пожал плечами.       «Жди. С плохим слухом, тем более ночью далеко одна не уйдешь. Если наши планы изменяться, мы попробуем подъехать сюда. Ты должна понимать, что сейчас, к сожалению, каждый сам за себя. Когда мы уедем, ты сама по себе.»       Её лицо омрачилось из-за этого правдивого факта нынешнего времени, но она кивнула ему, принимая всё это.       — Хорошо. Только оставьте один нож и черенок, пожалуйста. Свою метлу я оставила перед горящим автобусом.       «Хорошо», — показал "Мертвяк" пальцами.       В следующие десять минут все дела в его доме были завершены. Рей получила себе новое "копьё" и ключи от дома, парни перенесли вещи в автобус. Когда они собирались уезжать, вечерняя улица была практически пустой, лишь три мертвеца-мужчины ходили рядом. Саэко собиралась по-быстрому разобраться с ними, чтобы те не мешали отъезду, но "Мертвяк" захотел попрактиковаться в стрельбе из лука.       Надев стрелковые перчатки из кожи, он встал в двадцати метрах от первого мертвеца. В руке — блочный лук, на бедре — набедренный колчан, в нём — 7 охотничьих и 5 тренировочных стрел оперением вверх. На себе он имел экипировку для кендо, только без шлема для лучшего обзора и доспешных частей для гибкости движения. На ногах рыболовные сапоги.       "Мертвяк" стоял, крепко сжимая рукоять блочного лука — современного, с системой блоков и тросов, которые делали натяжение тетивы плавным, а силу выстрела — мощной. Лук был оснащён стабилизатором, гасившим вибрации, и пип-сайтом — маленьким прицельным устройством, которое помогало точно наводить стрелу на цель. На его левой руке была надета стрелковая перчатка из мягкой кожи, защищающая пальцы от трения тетивы. На поясе болтался набедренный колчан, где лежали семь охотничьих стрел с острыми наконечниками и семь тренировочных — с тупыми, для практики.       Первый зомби был в двадцати метрах. Парень поднял лук, почувствовав, как тетива упирается в выпуклую часть перчатки — "кликер". Он натянул тетиву до упора, пока блоки лука не сработали, и раздался характерный щелчок. Это означало, что лук готов к выстрелу. Парень прицелился, глядя через пин-сайт, но первая стрела, выпущенная с небольшим волнением, пролетела мимо, лишь пронзив шею зомби.       "Мертвяк" сразу приготовил вторую охотничью стрелу и, когда он начал натягивать тетиву, в его голове всплыли слова матери:       "Стойка должна быть устойчивой. Ноги на ширине плеч, корпус прямой. Целься чуть выше цели в зависимости от расстояние. Дыши ровно. Задержи дыхание в момент выстрела."       Базовые основы, но они никогда не будут лишними, особенно от любимой матери, опытной лучницы.       Он сделал глубокий вдох, выровнял стойку и снова натянул тетиву. На этот раз он сосредоточился на точке прицеливания — центре лба зомби. Пальцы его правой руки мягко отпустили тетиву, и стрела вылетела с характерным свистом. Охотничья стрела, оснащённая острым наконечником, вонзилась точно в цель. Зомби рухнул на землю.       Второй зомби был уже ближе, на расстоянии около пятнадцати метров. Парень быстро достал следующую стрелу, установил её на тетиву и натянул лук. Он использовал технику "раскрытия" — плавное движение рук в стороны, чтобы минимизировать тряску. Прицелившись в висок зомби, он выпустил стрелу. Тренировочная стрела, несмотря на тупой наконечник, сработала идеально благодаря точному попаданию. Зомби замертво упал.       Третий зомби внезапно оказался уже в пяти метрах от него. Парень почувствовал, как адреналин ударил в голову. Он знал, что времени на ошибку нет. Быстро установив охотничью стрелу, он натянул тетиву, чувствуя, как блоки лука срабатывают, уменьшая усилие натяжения. Это позволяло ему дольше удерживать лук в натянутом состоянии, не теряя точности. Он прицелился в глазницу зомби, задержал дыхание и выпустил стрелу. Острый наконечник пробил глазницу и затылок, и зомби рухнул, не успев сделать и шага.       Парень опустил лук, чувствуя, как дрожь проходит по его телу. Он заметил, что тетива слегка нагрелась от частых выстрелов, а пальцы под перчаткой слегка онемели. Но он знал, что его оборудование не подвело: блочный лук с его системой блоков обеспечил точность и мощность, а стрелы — как охотничьи, так и тренировочные — сделали своё дело. Осталось выяснить состояние стрел после выстрелов.       Парень подошёл к ближайшему зомби, который лежал на земле с охотничьей стрелой, торчащей из его глазницы и затылка. Проще всего было открутить наконечник и вытащить древко, что он и сделал. Стрелу он протер и положил в колчан.       Второй зомби лежал с тренировочной стрелой, торчащей из виска. "Мертвяк" наклонился, ухватился за древко и потянул. Тупой наконечник не застрял так сильно, как острый, и стрела вышла относительно легко. Он проверил её на повреждения — древко было целым, только наконечник был слегка запачкан. Парень быстро протёр его тряпкой и положил стрелу обратно в колчан.       Третий зомби, он поставил ногу на череп монстра, чтобы зафиксировать голову, и крепко ухватился за древко стрелы. Стрела вошла глубоко, и её наконечник застрял в кости. Парень потянул с усилием, чувствуя, как стрела с трудом высвобождается из плотной ткани. С лёгким хрустом она вышла, и он быстро осмотрел её. Наконечник был слегка загнут, но стрела всё ещё была пригодна для использования. Стрелу из шеи достать было просто, а сама она не пострадала. Он протёр их о тряпку, чтобы убрать остатки гнили и крови, и вернул в колчан.       Он глубоко вздохнул, чувствуя, как напряжение постепенно уходит. Его руки были слегка испачканы кровью и грязью, но стрелы были сохранены. Он перетащил трупы на край дороги и обыскал их. Пара ключей от домов, 3 телефона и кошелька.       Автобус подъехал к "Мертвяку". Он сел внутрь, и группа отправилась обратно в школу. Дорога оказалась непростой: Итидзё приходилось петлять между брошенными машинами и толпами мертвецов, из-за чего путь занял больше времени, чем ожидалось. Внутри автобуса за это время успели произойти небольшие события и завязаться разговоры.       — Что это за тетрадка с буквой Z? — спросила Сая, которая с самого момента, как "Мертвяк" сел в автобус, заметила, что он что-то записывает.       — Это... глупость... Ты точно будешь смеяться... — попытался он уклониться от ответа, но друзья, как всегда, были готовы "помочь".       — Это печально известный "Дневник Z", — пояснил Имамура. — Наш "Мертвяк" — известный фанат зомби-жанра. Мертвецы, вирусы, каннибализм — он помешан на этом. Ещё со средней школы он записывает в этот дневник всё, что связано с зомби: виды, природу заражения, способы борьбы и выживания в экстремальных условиях. Это его... хобби. — Имамура вздохнул. — Из-за этого никто из третьекурсниц не воспринимает его всерьёз, да и нас заодно.       — Всё верно... — грустно согласился Кен. — Поэтому мы и зовём его "Мертвяком". Это как символ нашего позора.       — Не драматизируйте, — с лёгкой улыбкой возразила Саэко. — Всё не так плохо. Я, например, воспринимаю вас всерьёз. По крайней мере, Икуту. А вы сами ведёте себя несерьёзно.       — Не прикидывайся! — парировал Имамура. — Ты тоже избегала нас в первый год. И только чудом "Мертвяк" смог как-то себя проявить, и ты начала общаться с нами как с нормальными одноклассниками.       Саэко промолчала, не отрицая этого. Она лишь тактично отвернулась к окну, избегая взглядов.       Тем временем Сая, переваривая услышанное, наконец заговорила:       — Ты серьёзно? Ты писал руководство по выживанию в условиях зомби-апокалипсиса как хобби? И сегодня, когда всё это действительно случилось, ты, возможно, единственный, кто смог предотвратить падение школы. Ты случайно не из будущего? Или из параллельной вселенной, где наш мир — это фильм или аниме? — В её голосе звучал скептицизм, но и доля восхищения тоже. Она не могла до конца поверить в такое совпадение, хотя и была рада удачному стечению обстоятельств.       — Я сам в шоке, если честно, — признался "Мертвяк". — Никогда бы не подумал, что самый невероятный сценарий апокалипсиса станет реальностью. И нет, я не пророк. Это просто дурацкое хобби, которое я начал с отцом ради смеха. Если хочешь, можешь... — он не успел договорить, как Сая бесцеремонно выхватила у него дневник и начала листать. — ...взять на время, — закончил он, слегка раздражённо.       Чтобы отвлечься от наглой Саи, "Мертвяк" обратился к Косте Хирано, который сидел с самодельной "винтовкой" в руках, осматривая и дорабатывая её.       — Ну как, работает нормально? Сегодня ты неплохо справлялся с её помощью.       — А? Икута-семпай?       — Можно просто "Мертвяк" или Икута.       — Хорошо, Икута, — робко ответил Кота, но, переключившись на тему оружия, стал увереннее. — Гвоздомет показал себя неплохо, учитывая, что это доработанный инструмент. Он всего на четверть килограмма тяжелее моего предыдущего. Отдача не такая сильная из-за пневматики, но у неё есть свои минусы. Начиная с 5–7 метров гвозди теряют кинетическую энергию, и пробить череп становится сложно. Аэродинамика у гвоздей хуже, чем у пуль. Но этот инструмент и не предназначен для дальних дистанций, так что жаловаться грех. — Кота улыбнулся.       — Верно, — согласился "Мертвяк". — У лука тоже свои недостатки. Его нужно натянуть, прицелиться в голову и не сломать стрелу. Даже охотничьи стрелы не всегда пробивают кости, особенно череп. К тому же они могут застрять, и потом их нужно обрабатывать антисептиком, чтобы не заразиться. А ещё приходится следить за состоянием тетивы, блоков и стрел. Максимальная дистанция — около 20 метров, и то с риском промахнуться.       — Но у него есть и свои плюсы! — с энтузиазмом продолжил Кота. — Лук относительно бесшумен, так что, заняв безопасное место, можно спокойно ликвидировать мертвецов, не привлекая лишнего внимания. Стрелы, конечно, могут сломаться, но их можно починить или даже сделать новые без сложного оборудования, в отличие от пневматики с гвоздями или тех же патронов. Да и законы на луки всегда мягче, чем на огнестрел. В специализированных магазинах с большей вероятностью можно найти комплектующие или готовые стрелы. А мощность блочного лука, как ты сам показал на практике, с лихвой хватает, чтобы пробить череп. Конечно, нужно время, чтобы освоить это оружие, но у тебя уже есть приличный опыт. Так что я вижу здесь больше плюсов, чем минусов! — Кота поднял большой палец в знак одобрения.       — Конечно, ничто не сравнится по эффективности с огнестрельным оружием, — добавил он, — разве что взрывчатка. Но, к сожалению, кроме директорского Кольта, у нас ничего нет. А в Японии достать огнестрел в разы сложнее, чем в США. Жаль, что мы не в Техасе.       — Да там младенцы рождаются с револьвером в руках, — пошутил "Мертвяк".       — Ха-ха! Верно, — рассмеялся Кота. — Будет настоящим чудом, если мы найдём что-то, кроме служебных револьверов.       — Если нам так повезёт, я, чёрт возьми, поверю, что мы главные герои боевика, — с ухмылкой заявил "Мертвяк". — И, что уж мелочиться, расцелую первую попавшуюся красотку.       — Ооо... — Кота ухмыльнулся и слегка покраснел.       — Отставить шутки про женщин в возрасте, — с напускной строгостью добавил "Мертвяк".       — Так точно! — смиренно ответил Кота, едва сдерживая смех.       Остаток пути прошёл без серьёзных осложнений. Пару раз Итидзё пришлось сбивать мертвецов, а один раз — перетаскивать трупы, чтобы автобус мог проехать. Но в целом они двигались практически без остановок и проблем. В салоне автобуса царила странная смесь напряжения и лёгкости: каждый понимал, что их навыки и знания, которые раньше казались смешными, теперь стали их главным оружием. И, несмотря на все шутки, каждый из них чувствовал, что их странная группа, возможно, единственная, кто сможет выжить в этом новом мире.       

***

      День-Z. 17:48. На подъёме к академии Фудзими.       Автобус остановился на дороге. Итидзё, "Мертвяк" и ещё несколько парней в противогазах и респираторах вышли, неся с собой канистру бензина. Десять литров горючего вылили на груду трупов и мусора, скопившихся у дороги. Имамура поджёг смесь. Огонь вспыхнул с невиданной силой, мгновенно охватив всё вокруг. Загорелись парты, стулья и другие обломки, которые использовали для баррикад. Пламя лизало тела учителей и учеников, превращая их в чёрные, обугленные силуэты. Запах гари смешивался с едким дымом, создавая тяжёлую атмосферу.       — Это, конечно, не кремация, но хоть что-то, — спокойно произнёс "Мертвяк". — Хотя бы трупного запаха не будет.       Все молча вернулись в автобус. Машина тронулась, оставляя за собой пылающий костёр смерти. Пламя продолжало гореть, освещая дорогу и напоминая о том, что мир, который они знали, больше не существует.       Через пару минут автобус подъехал к воротам академии. Учителя, стоявшие на страже, открыли их, и машина въехала на территорию, остановившись как можно ближе к зданию школы. К автобусу сразу же начали подходить учителя и ученики, помогая с выгрузкой. "Мертвяк" хотел присоединиться, но его остановил заместитель Итидзё.       — Мать выходила на связь? — спросил он.       — Нет. До сих пор... — ответил "Мертвяк", стараясь скрыть тревогу в голосе.       — Ладно. Пока светло, лучше поехать сейчас.       — Вы уверены? Сейчас вы здесь нужнее, — неуверенно произнёс "Мертвяк".       — Обойдутся без меня на пару часов. Сначала выполню уговор. Если дал слово, выполняй его без промедления. Возьми всё, что потребуется, и за мной.       — Хорошо! — с более решительным видом ответил "Мертвяк".       Он схватил свою спортивную сумку, в которой уже лежали металлическая бита, бейсбольный мяч, лом, отвертки, кожаная куртка, штаны, ремень, пара банок консервов, вода, открывашка и разобранные второй блочный и олимпийский лук. В другой руке он держал свой основной лук и колчаны со стрелами. На голову напялил шлем.       — Мне пойти с тобой? — предложила Саэко, уже полностью готовая к бою.       — Нет. Ты нужна здесь. «Ради одного человека нельзя рисковать жизнями сотни...» Так мне мама говорила... — холодно ответил он.       Саэко ничего не сказала, лишь кивнула, понимая, что переубедить его не получится.       "Мертвяк" подошёл к Итидзё, который стоял перед чёрным внедорожником Toyota Land Cruiser. Машина выглядела мощно и надёжно, словно специально созданная для таких ситуаций.       "Мертвяк" закинул вещи на задние сиденья и сел на пассажирское место. Итидзё занял место водителя, его лицо было сосредоточенным, но в глазах читалась тень тревоги. Ворота академии медленно открылись, и чёрный внедорожник Toyota Land Cruiser выехал за пределы относительно безопасной территории. Впереди их ждал путь длиной в пять километров до главной городской больницы — путь, который обещал быть полным опасностей и неожиданностей. Но ни один из них даже не думал о том, чтобы повернуть назад.       *Звук.*       Внезапно в салоне зазвучала гитарная мелодия. Итидзё резко остановил машину на полпути спуска. "Мертвяк" сразу узнал трек — это была "In the House – In a Heartbeat" из фильма "28 дней спустя", который он поставил на рингтон своего телефона. Его сердце заколотилось. Он быстро полез в спортивную сумку, достал телефон и увидел на экране звонок от самого дорогого ему человека.       — Мам? — с беспокойством и надеждой в голосе спросил он, нажимая на кнопку ответа.       — Привет, милый. С тобой всё в порядке? — голос матери звучал устало и напряжённо, но в нём всё ещё была та самая теплота, которая всегда успокаивала его.       — Это я должен тебя спросить. Ты в порядке? В безопасности? Мертвецов рядом нет?       — Мертвецы... Да-а... — она тяжело вздохнула. — Не думала, что скажу это, но я чертовски хотела бы расцеловать твоего папу за то, что он разрешил тебе посмотреть "Ночь живых мертвецов" в 12 лет. Тогда я его очень сильно ударила и отругала за это. Был бы он жив, я бы извинилась перед ним. Ваше увлечение, а после и моё тоже, сегодня здорово помогло мне выжить... Смешно получилось. Столько лет с радостью резала трупы, а теперь убегаю и прячусь от них, словно боюсь правосудия от самой смерти.       — Где ты сейчас? — спросил он, стараясь не показывать, как сильно его пугает её состояние.       — В больнице. Третий этаж. Хирургический кабинет. Только что зашла. Телефон был разряжен. Искала зарядник по всему этажу. Ещё еды добыла из торгового автомата и большинство мертвецов отогнала на второй этаж с помощью шума. Повезло, что они слепые... В общем, времени зря я не теряла. И нет, я не укушена и не поцарапана. Можешь не беспокоиться об этом.       — Мы с учителем подъедем к больнице и попробуем...       — Даже не думай, — резко перебила она. — Ты останешься в безопасном месте и будешь думать о собственной безопасности и сохранности. Ты ведь сейчас в школе? Там безопасно?       — Да... Здесь всё чисто. Относительно... — ответил он, стараясь не выдать дрожь в голосе.       — Вот и хорошо. Оставайся там. В больницу не суйся. Здесь слишком опасно. Ты не Эш Уильямс, чтобы весело бороться с тёмными силами. Ты всего лишь смертный человек. Помни это, милый... Обещай мне, что не будешь попусту рисковать своей жизнью и не придёшь сюда без каких-либо гарантий на успех.       — ... — он замолчал. Ему не хотелось отвечать. Он не хотел слушать голос разума и слова матери. Он хотел просто пойти туда и наконец-то спасти её. Но он понимал, что это неправильно. — Хорошо...       — Умничка... Не волнуйся, у меня есть еда на пару дней. Слепым зомби я постараюсь не попасться. Ха-ха... Слепашары... Твоя жизнь для меня дороже всего... Береги её ради меня, хорошо?       — Хорошо, мама...       — Будем на связи. Звук выключи на телефоне. Сначала делаем дозвон. Если на дозвон кто-то ответит дозвоном, можем говорить. Звонки утром, днём и вечером. До связи, милый. Люблю тебя.       — До связи... Люблю тебя, мам.       Звонок закончился. "Мертвяк" ещё десять секунд сидел в гробовом молчании, уставившись в телефон. Его руки слегка дрожали, а в голове крутились мысли о том, как он мог бы поступить иначе.       — И что будешь делать? — спросил Итидзё, прерывая тишину.       — ... — "Мертвяк" обдумал его вопрос и наконец ответил, его голос звучал спокойно, но с ноткой горечи. — «Ради одного человека нельзя рисковать жизнями сотни...» Так мне мама говорила...       

***

      День-Z. 18:30. Академия Фудзими. Медпункт.       В комнате было тихо и прохладно. Окна были открыты, чтобы проветрить помещение от трупного запаха, который всё ещё витал в воздухе, несмотря на все усилия. Студент с раной на ноге давно превратился в мертвеца, и его труп, как и тело "Боба", отправили в общий костёр вместе с грязным покрывалом койки.       Сейчас в комнате находились трое: Шизука Марикава, которая наливала чай; Кёко Хаяси, крепко спавшая на койке у стены; и "Мертвяк", сидевший на койке около выхода, погружённый в свои мысли.       *Мать в больнице... До неё не добраться своими силами. Из оружия — пара луков и стрел. Саэко согласится пойти со мной. Имамура и Кен будут бояться, но после подготовки, возможно, согласятся помочь. У них самих есть родители, и они будут переживать о них. Кота тоже может присоединиться. Взрослого можно найти... Но даже этого не хватит, чтобы добраться до больницы. Чёрт возьми... Ну, какого...*       — Икута-кун, держи. — нежный голос медсестры вернул его в реальность. Перед его лицом появилась чашка горячего чёрного чая.       — Спасибо, Марикава, — с благодарностью на лице он взял чашку.       — Опаньки!       С безмятежным видом Шизука плюхнулась на койку рядом с ним, её пышная задница почти вплотную прижалась к нему. Как минимум, её левая нога, обнажённая из-под среза юбки, касалась его ноги. Его взгляд ненадолго задержался на участке её кожи, гладкой и слегка загорелой. Это было неуместно и неправильно при нынешних обстоятельствах, но "Мертвяку" было всё равно. Её близость вызывала лёгкое напряжение, которое он старался игнорировать.       — Чай хорошо успокаивает после тяжёлого дня. Попей. Полегчает, —сказала она с улыбкой, слегка наклонившись к нему. Её дыхание было тёплым, а запах — лёгким, с нотками чего-то цветочного.       — ... — "Мертвяк" послушался её и сделал небольшой глоток, чтобы не обжечь горло. — Очень крепкий чай. Не думал, что вы тоже такой любите.       — *Тьфу* Горький! — по её реакции было понятно, что она совсем не любитель настолько крепкого напитка. — Как вы с тётей Ёсико можете пить такое?       — Очень бодрит. С утра самое то вместо кофе, — ответил "Мертвяк", спокойно попивая чай. — Лучше долейте воды, если не можете пить.       — Тьфу... Не могу... — Шизука вновь попыталась попить, но против вкусовых рецепторов не попрёшь. — Молока жалко нет. Я бы не отказалась от тёплого и парного. А ты бы хотел сейчас попить молочка?       — Пх... — молодой парень не мог не поперхнуться на таком вопросе, особенно от школьной медсестры. — Я... Да. Я бы хотел сейчас попить молока, — с лёгкой неловкостью ответил "Мертвяк", но затем серьёзно добавил: — Ведь теперь свежего молока будет практически невозможно найти, а через три дня и вовсе невозможно. Всё окислится, а доить коров больше некому. Мир может кардинально измениться. Регрессия и упадок в лучшем случае и полное вымирание в худшем. — Он не был пессимистом, но быть реалистом никто не запрещал.       — Ну, хватит, — внезапно Шизука схватила его за голову и повернула к себе. Её пальцы были тёплыми и мягкими, а взгляд — одновременно строгим и ласковым. — И без твоих слов сегодня мрачно и грустно. Может, прогонишь эти мысли на время? Нельзя же постоянно думать о плохом?       — ... — молодой парень молчал, ощущая её прикосновения. Её близость была почти осязаемой, а её запах — сладким и успокаивающим. Она была абсолютно права. Наворачивая всё плохое в голове, делу не поможешь. — Да, вы правы, Марикава-сенсей.       — Можешь звать меня просто Шизукой. Не чужие ведь! — Шизука отпустила голову "Мертвяка", но её рука случайно скользнула по его плечу, оставляя лёгкое покалывание на коже. — Надеюсь, со всеми родными и друзьями всё в порядке. Родителей нет, а остальные слишком далеко. Только Рика в городе есть. Вернее, была. По работе уехала.       — Ага. Вчера виделся с ней по дороге домой. На своём Хамви подвезла. Крутая всё-таки у вас подруга, Ма... Шизука, — исправился в конце парень, чувствуя, как её нога слегка прижалась к его.       — Это верно! И машина у неё такая большая! — Шизука раздвинула широко руки, её грудь слегка поднялась, и "Мертвяк" невольно заметил, как её блузка обтягивает фигуру. — Прям целый танк! Я спрашивала её: "Зачем тебе такая махина?", а она мне: "Люблю большие пушки и машины. Особенно крепкие и надёжные агрегаты". Хотя её машинка много ест бензина. Или дизеля...       — Боюсь представить, сколько Минами тратит... — внезапно "Мертвяк" осознал один важный факт, но его мысли прервались, когда Шизука слегка наклонилась к нему, её волосы слегка коснулись его руки. — Ха... Действительно... Минами же живёт около реки?       — Ага. А что?       — Специально подготовленные Хамви могут переплывать водоём с глубиной 1,5 метра. А у Минами боевой тип. Течение и глубина реки позволяют машине... Мосты с большой долей вероятности будут заблокированы, а на главных дорогах уже есть пробки. Люди будут спешно покидать город. Паника и жертвы. А даже если выехать за город, то безопасных и легкодоступных мест, особенно в Японии, сложно сыскать. Мы не в США, чтобы уехать на сотни километров от очагов заражения в лес, степи, на острова или частные фермерства. Япония — одно из наиболее опасных и худших мест для любых эпидемий. Американские военные базы и штабы сил самообороны смогут, возможно, отбиться от мертвецов, но они вряд ли пустят гражданских, а на полноценную зачистку страны боеприпасов может не хватить. Остаётся только...       — Хррр...       "Мертвяк" повернул голову и увидел, что Шизука уснула на койке, пока он раздумывал вслух. Её дыхание было ровным, а губы слегка приоткрыты. Её фигура, расслабленная и беззащитная, казалась ещё более притягательной в полумраке комнаты.       — Да... Иногда я тот ещё душнила... — сказал парень, накрывая Шизуку тонким одеялом. А после он позволил себе небольшую шалость, расчесав светлые локоны спящей женщины. Его пальцы слегка дрожали, когда он касался её волос, и он быстро отдернул руку, чувствуя, как тепло разливается по всему телу.       Он вздохнул и откинулся назад, глядя в потолок. В голове снова начали крутиться мысли о матери, о больнице, о том, как выбраться из этого кошмара. Но пока он решил позволить себе немного покоя. Хотя бы на время.       — Хррр...       На этот раз "Мертвяк" повернулся на второй храп, доносившийся от дальней койки. Он подошёл к Кёко Хаяси, которая спала даже крепче Шизуки, известной в школе сони. Учительница лежала на боку, её рыжевато-каштановые волосы, собранные в небрежный хвост, рассыпались по подушке. Длинные пряди спадали на лицо, частично скрывая очки со слегка сползшими дужками. Даже во сне её стройная фигура, подчёркнутая белым женским костюмом и серой юбкой чуть выше колен, выглядела изящно. Жёлтая футболка, выглядывающая из-под пиджака, слегка морщилась на груди, делая акцент на её округлых формах. Коричневые колготки обтягивали ноги, одна из которых была полусогнута, будто она замерла в попытке защититься даже во сне.       'Устала сильно. Стресс и все дела...'       Его мысли прервались, когда он заметил, что спящая сжимала что-то в ладони. Он осторожно разжал её пальцы, почувствовав холодок от колец на её руке. Внутри оказалась пустая упаковка лекарств. Его сердце заколотилось.       'Чёрт возьми!'       "Мертвяк" быстро осмотрел блистеры: успокоительное и снотворное. Мгновенно прикинув дозировку — 5 успокоительного и 4 снотворного. Опасная смесь для её хрупкого телосложения.       Он придвинулся ближе, аккуратно сняв очки с её лица, чтобы проверить реакцию зрачков. Светло-карие глаза, обычно острые за стеклами, теперь были скрыты под веками. Пульс на запястье прощупывался слабо, а кожа под коричневыми колготками на лодыжке казалась холодноватой. Взяв электронный тонометр, он подтвердил догадку: давление упало ниже нормы. Дыхание — замедленное, почти прерывистое.       ‘Нужен уголь. Сейчас.’       Он рванул к шкафу, с грохотом выдвигая ящики, пока не нашёл активированный уголь.       ‘Максимальная доза — 8 г. 20 таблеток хватит...’       Измельчённые таблетки смешал с водой в стакане, создавая густую взвесь. Вернувшись к Кёко, осторожно приподнял её за плечи, стараясь не сместить юбку, которая задралась выше колена. Её голова бессильно упала ему на грудь, рыжие пряди скользнули по его руке.       — Хаяси-сенсей, — тряхнул он её, но тело оставалось вялым.       'Нельзя поить без сознания…'       Он перевернул Кёко на бок, стараясь действовать быстро, но осторожно. Её стройная фигура в серой юбке и коричневых колготках легко поддалась движению, словно кукла с натянутыми шелковыми нитями. Когда его пальцы коснулись её ноги, чтобы согнуть колено для устойчивости, что-то внутри него дрогнуло.       Коричневые колготки были тонкими, почти невесомыми, но под ними он ощутил тепло кожи и упругость мышц. Его рука непроизвольно замерла на её икре, а взгляд скользнул вверх, к подолу юбки, чуть приподнявшемуся при движении. Длинные пряди рыжевато-каштановых волос спадали на лицо Кёко, смешиваясь с тенями от ресниц, а жёлтая футболка под белым пиджаком подчеркивала округлость груди, ритмично поднимавшейся в такт замедленному дыханию.       И вдруг — удар в висках. Что-то первобытное, глухое и жгучее, пробежало по нервам. Это не было вожделением. Скорее, инстинктом, вспышкой, которую не подавить логикой. Её хрупкость, беспомощность, даже запах лаванды от волос — всё это смешалось в комок, упавшее вниз живота. Его пальцы сжали её ногу чуть сильнее, чем нужно, и он резко одёрнул руку, будто обжёгшись.       'И что же я делаю?'       Он резко поднялся, шагнул к столу, схватил ключи. Металл холодно брякнул в ладони, пока он запирал дверь на замок. Щелчок защёлки прозвучал как приговор.       Ширму, отгораживающую койку Кёко от остальной комнаты, он передвинул рывком. Теперь их скрывала бледная ткань, за которой глухо доносился храп Шизуки. Он вернулся к учительнице, его тень накрыла её, как хищник — добычу.       'Зачем?... Не знаю. Но желание...'       Её юбка задралась выше при повороте на бок, обнажив складку под коленом. Он провёл рукой по ней, чувствуя, как мурашки пробегают под колготками. Его дыхание участилось. Пальцы скользнули выше, к подолу, втягивая ткань в кулак. Шёлковый шелест юбки смешался с хриплым стуком его сердца.       Кёко не проснулась. Её грудь под жёлтой футболкой приподнялась в глубоком, неестественном вдохе.       Его рука нащупала край колготок под юбкой. Эластичная резинка, тёплая кожа бедра...       Пальцы впились в её бедро, ощущая приятную мясистость. После он схватил резинку и спустил колготки вниз, оголив бледную кожу с сеткой красных следов от резинки. Теперь её ноги были обнажены до середины бедер, а юбка задралась ещё выше. "Мертвяк" смог лицезреть простые, но не менее возбуждающие чёрные стринги.       Он сглотнул, чувствуя, как горит горло. Его рука дрожала, когда он коснулся её внутренней стороны бедра. Кожа здесь была нежнее, почти бархатной.       Он медленно расстегнул пиджак Кёко, пуговицы поддавались с тихим щелчком. Белая ткань распахнулась, обнажив жёлтую футболку, плотно облегающую её грудь. Его пальцы скользнули под край ткани, приподнимая её выше чёрного кружевного бюстгальтера. Кожа на её животе была теплой, почти горячей, словно скрытый под ней огонь сопротивлялся холоду смерти, витавшему за стенами.       Он замер, ладонь прижатой к её животу. Тепло пульсировало в такт её замедленному дыханию, и это биение жизни, такое хрупкое и редкое сейчас, словно гипнотизировало его. Его пальцы дрожали, когда он провёл ими выше, к рёбрам, ощущая каждый изгиб, каждую неровность кожи. Её тело казалось одновременно беззащитным и бесконечно живым — контраст с трупами, которые он видел сегодня.       'Это не она. Это её тепло. Её жизнь.'       Он наклонился ближе, его дыхание смешалось с её. Запах лаванды от волос, лекарственная горечь на губах, сладковатый аромат пота под тканью бюстгальтера — всё это сплеталось в дурманящий коктейль. Его рука скользнула под спину Кёко, приподнимая её, чтобы снять пиджак полностью. Футболка задралась ещё выше, оголив верхнюю часть груди. Светло-карие глаза за закрытыми веками не видели его, но он чувствовал их незримый упрёк.       'Стоп. Остановись.'       Но он не остановился. Его руки скользили по её бокам, впивались в рёбра, будто пытаясь удержать то, что утекало сквозь пальцы. В голове звенело, а в груди разливалась тяжесть, сладкая и густая. Это уже не было желанием — это стало потребностью. Зависимостью.       — Вы... Такая тёплая, — пробормотал он, прижимаясь щекой к её оголённому животу. Кожа под его лицом пульсировала едва уловимым ритмом, словно где-то глубоко внутри неё всё ещё бился крохотный моторчик жизни.       Он оставил это приятное и чарующее тепло, хотя в глубине души он хотел как можно дольше прикасаться к её животику. Он не смел дотрагиваться до её груди и шеи, до такого он ещё не опустился.       'Лапаю взрослую женщину без сознания... Куда уж ниже опускаться?'       Он вернулся к её нижней половине. Его руки скользнули вниз, к её ногам. Коричневые колготки, спущенные с бедра, обтягивали икры, словно вторая кожа. Он сжал её лодыжку, медленно поднимаясь вверх, чувствуя под пальцами каждую мышцу, каждый нерв. Её тело было податливым, лишенным сопротивления, и это сводило с ума. Он аккуратно перевернул её на живот, чтобы в полной мере и красоте оценить округлости её ягодиц и оголенную ровную спину.       'Ненавижу себя... Но не могу остановиться.'       Массируя её полуобнажённые ноги, он чувствовал, как тепло от них растекается по его ладоням, проникая в вены. Каждое движение было попыткой выжать из неё каплю жизни, чтобы заполнить пустоту внутри себя. Его пальцы впились в её ягодицы, сжимая, отпуская, снова сжимая — ритм, синхронизированный с его учащенным дыханием.       Его пальцы коснулись её обнажённой спины, и мир сузился до этого мгновения. Кожа под его ладонью была гладкой, словно отполированной временем, и такой тёплой, будто внутри неё тлели угли угасающего костра. Он замер, ощущая, как мурашки пробежали под его прикосновением — её тело, даже без сознания, отзывалось на него, как на единственный источник жизни в этом мёртвом мире.       Он начал медленно водить ладонью вдоль позвоночника, чувствуя под пальцами каждую выпуклость позвонка, каждую впадину между ними. Её дыхание, едва уловимое, синхронизировалось с его движениями: вдох — его рука скользила вверх, к шее, выдох — опускалась к пояснице, где белая ткань юбки скрывала тайну изгибов. Его ногти слегка царапали кожу, оставляя розовые дорожки, которые тут же исчезали, словно её тело пыталось стереть следы его одержимости.       'Ещё.'       Он перевернул её на бок, грубо, почти яростно. Её рука упала на койку, рыжие волосы рассыпались по подушке. Он прижался к её спине, обхватив её за талию.       Его тело прильнуло к её ягодицам, колени подогнулись под её ноги. Он чувствовал каждую клетку её спины через тонкую ткань своей рубашки. Его руки крепче обняли её живот.       Он прижался лбом к её плечу, вдыхая её запах, как будто он мог впитать её целиком. Его другая рука опустилась ниже, скользнув под край белья. Кожа там была горячее, почти обжигающей. Его пальцы дрожали, но не останавливались.       Где-то в подсознании сверлила мысль: 'Она не проснётся. Никогда не узнает.' Это подстегивало.       Тепло её тела стало наркотиком. Чем больше он брал, тем больше хотел. Его дыхание превратилось в хрип, пальцы — в тиски.       За ширмой Шизука кряхнула, переворачиваясь. Он замер, слушая. Тишина. Только его сердце, бьющееся как молот, и едва уловимый стон Кёко, вырвавшийся, когда он вонзил палец в неё.       — Прости... — он не знал, кому адресовал извинение.       Он остановился. Его руки, ещё секунду назад сжимавшие её тело, замерли в воздухе, словно не решаясь отпустить последнюю нить связи с реальностью. Но он заставил себя отстраниться, поднялся с койки и отошёл на шаг, чтобы взглянуть на неё со стороны. Кёко лежала неподвижно, её рыжеватые волосы растрёпаны, губы слегка приоткрыты, а тело казалось хрупким, как будто сотканным из теней и света.       Следующим шагом было поправить её одежду. Он наклонился, поднял порванные колготки, аккуратно опустил юбку, стараясь не касаться её кожи больше, чем это необходимо. Пиджак, сброшенный на пол, он надел обратно, застегнув пуговицы. Каждое движение было механическим, словно он пытался стереть следы своего присутствия, вернуть всё к тому, как было. Но он знал, что это невозможно.       Он ещё раз проверил её состояние: пульс слабый, но ровный, дыхание поверхностное, но без хрипов. Осложнений не наблюдалось. Возможно, всё обошлось, и отравления не будет. Но это уже было на усмотрение судьбы, а судьба, как он знал, была слепа и жестока.       ‘И зачем я это сделал?’ — вопрос крутился в голове, как заезженная пластинка, но ответа не было. Ни логического, ни эмоционального. Только пустота, которая, казалось, росла с каждым его вдохом.       Вместо того чтобы погрузиться в раздумья, он отступил от койки Кёко, словно боясь, что его присутствие может навредить ей ещё больше. Он подошёл к двери, открыл её и вышел в коридор, но тут же остановился. Его взгляд упал на спящую Шизуку, её безмятежное лицо, слегка приоткрытые губы, расслабленное тело. И Кёко, всё ещё лежащую на койке, беззащитную и уязвимую.       Он не мог оставить их. Не после того, что произошло. По собственному печальному примеру он понимал, что другие могут воспользоваться их беззащитностью. В этом мире, где мораль и правила рухнули вместе с цивилизацией, такие вещи становились нормой. И он не мог допустить, чтобы кто-то другой повторил его ошибку.       Ключей от медпункта было два комплекта. Он взял один, положил его на рабочий стол рядом с стаканом для Кёко, чтобы Шизука могла открыть дверь, если проснётся. Рядом со стаканом он оставил записку: «В стакане активированный уголь. Хаяси-сенсей должна выпить его, как проснется».       Вторым ключом он закрыл дверь снаружи, повернув замок с тихим щелчком.       Он направился по пустому коридору первого этажа. Его путь был направлен в административное здание. У него был важный разговор с взрослыми.       

***

      День-Z. 19:05. Кабинет директора.       — Добрый вечер, молодой человек. Чем обязаны вашим присутствием?       Директор Куро вежливо поприветствовал "Мертвяка", сидя за своим массивным дубовым столом и попивая вишнёвый сок из стеклянного стакана. Его компанией был заместителя Итидзё, который, в отличие от директора, уже не гнушался обычным алкоголем. Хотя две рюмки саке на столе вряд ли можно было назвать полноценной пьянкой.       — Хотел поговорить с вами, — начал "Мертвяк", слегка скрестив руки на груди. — Для начала хотел поинтересоваться о числе оставшихся людей в школе и хватило ли всем еды.       Директор и заместителя переглянулись между собой, и на их лицах появились лёгкие ухмылки.       — Вы гуманный и человечный, молодой человек, — сказал Куро, отставляя стакан в сторону. — Не многие люди будут переживать о судьбе и состоянии других в таких условиях. Это, разумеется, похвально, но иногда лучше подумать в первую очередь о себе. Т.е. забыть о милосердии и гуманности.       — Или же просто не быть "хорошим и правильным мальчиком", — перефразировал Итидзё, поднимая рюмку и делая небольшой глоток.       — Я могу быть "плохим и эгоистичным мальчиком". Поверьте, — ответил "Мертвяк", его голос звучал холодно и уверенно. Всплывали воспоминания о хладнокровных убийствах мертвецов и о тех моментах, когда он переступал черту с некоторыми девушками.       — По тону голоса я вам поверю, — кивнул Куро, его улыбка стала чуть шире. — Хорошо. Садитесь, молодой человек. Прочитаю вам журнал учета.       "Мертвяк" принял предложение директора и сел слева от него, на стул с высокой спинкой. Его взгляд скользнул по кабинету: книги на полках, карта города на стене, небольшой телевизор, который сейчас был выключен.       — Начнём с убитых, — начал директор, открывая толстую папку. — 2 учителя и 4 ученика. Уехавшие на машинах: 7 учителей, с ними 19 учеников. В общежитии остались 7 учеников. С родственниками уехали 52 ученика на 35 машинах. Своим пешим ходом, то есть сбежавших, — 21 ученик, с учётом троих, которых упомянул Итидзё. Итого: 103 учеников и девять учителей не досчиталась школа.       Он сделал паузу, чтобы перевернуть страницу, затем продолжил:       — В данный момент в школе располагаются 376 учеников и 34 школьных работника. Всего 410 человек. Ваших припасов хватит на один-два дня экономного потребления пищи. Главное сейчас — вода. Благо вода из крана ещё не отключена. Будем набирать, кипятить и заполнять воду в пустые бутылки. Вирус или что-то ещё ведь не передаётся по воде? — директор посмотрел на "Мертвяка", ожидая ответа.       — Шанс всегда есть, — ответил "Мертвяк", слегка наклонившись вперёд. — Однако, если бы заражение происходило через воду, то абсолютное большинство жителей города уже были бы инфицированы. Но по новостям можно судить, что всё началось с множества маленьких очагов в разных районах. Пока что мы не встретили мертвецов без физических ран. Просто по теории вероятности, если бы было заражение через воду, то мы бы точно встретили такого мертвеца. Воду из крана пьют многие. Я бы предположил, что через воду люди не заражались, однако есть вероятность, что упавший в водохранилище мертвец может заразить воду.       — Школа подключена к городской системе водоснабжения, — задумчиво произнёс Куро. — Благо есть много фильтров очистки. Будем надеяться, что вода в ближайшее время не будет заражена, и хватит простого кипячения, чтобы обеззаразить её.       — Будет паршиво, если человечество вымрет от обезвоживания из-за страха смерти и воскрешения, — высказался Итидзё, ставя рюмку на стол. — Будем наблюдать за состоянием всех людей. Мы уже проинструктировали всех учителей, чтобы следили за всеми. Даже ученикам дали совет следить за состоянием и здоровьем остальных.       — Правда, есть ещё люди, которые не верят в эпидемию и болезнь, — добавил директор, его голос стал чуть тяжелее. — Кто-то думает, что опасность приукрашена. А кто-то чересчур близко принял новую информацию. Наш психолог, госпожа Кояма, сильно наработалась сегодня. А что будет дальше, боюсь представить.       — Всё будет хуже и хуже... С каждым днём... — дополнил "Мертвяк", его голос звучал как предсказание, от которого стало холодно.       — Так по какому поводу вы пришли сюда? — спросил Куро, откинувшись на спинку кресла. — Не только же узнать о состоянии живых людей вы хотели.       "Мертвяк" замер на мгновение, его взгляд стал тяжелее.       — Я пришёл обсудить один план, — начал "Мертвяк", его голос звучал твёрдо, но с ноткой напряжения. — Мы не можем просто сидеть и ждать, пока нас всех сожрут или мы умрём от голода. Нужно действовать. Например, что необходимо в первую очередь организовать в большой группе людей?       — Порядок, — хором ответили оба взрослых.       — А при каком человеке этот порядок сохраняется лучше всего среди городских школьников и учителей?       — Полиция и армия, — ответил директор, слегка наклонившись вперёд. — Те, у кого есть возможности и право применять силу.       — Все выжившие и доступные полицейские, скорее всего, будут направлены на организацию эвакуации города и изолирование заражённых районов. Сами они, не факт, что обратят внимание на обычную старшую школу.       — И что же вы предлагаете, молодой человек? — Куро заинтересовался, его взгляд стал внимательнее.       — Самим найти охрану общественного порядка и привести сюда под логичным предлогом о спасении четырёхсот жизней до прихода спасателей. Эвакуировать школу за город всё равно не получится. Даже одной машиной или пешком не уверен, что получится спастись.       — И каким образом вы найдёте полицейских или хотя бы доберётесь до них? С каждым часом мертвецов на улицах города становится всё больше.       — Есть один способ. Но до этого нужно добраться до реки на машине.       — Это час или два при нынешних условиях и поездке по второстепенным дорогам. Улицы к мостам будут забиты пробкой, — сказал Итидзё, его голос звучал скептически.       — Это верно. Но, поверьте, цель... может оправдать риски.       — Скажите, что вы хотите получить у реки? Честность я уважаю прежде всего, — сказал Куро, его взгляд стал проницательным.       — Хамви боевого типа. Хорошо бронированный и вместительный. Я знаю об одном таком автомобиле. И почти уверен, что он на месте.       — Хамви? Серьёзная машина, — высказал своё мнение Итидзё, слегка улыбнувшись. — В таком авто мертвецы не будут страшны. Для поиска припасов и коротких поездок отлично подошло бы.       — До него ещё нужно добраться. А для этого нужен автомобиль, — сказал "Мертвяк".       — Универсал покойного учителя Тешимы вполне подойдёт. Завтра можно будет...       — Сегодня, — прервал директора парень.       — Сегодня? Уже восьмой час пошёл. Темнеет. Не будет ли опасно?       — Электричество ещё есть. Уличные фонари должны работать. Мертвецам всё равно, свет или ночь, но вот живые люди, скорее всего, переждут ночь. Думаю, вы понимаете, что живые намного непредсказуемее мёртвых. А Хамви — желанная цель в условиях зомби-апокалипсиса. Нельзя допустить, чтобы он достался другим.       Директор и заместитель сначала обдумывали слова "Мертвяка" про себя, а после просто переглянулись между собой и поняли друг друга без слов.       — Я уже выпил алкоголь. Поэтому за руль будет опасно садиться. Не знаю, кто сможет поехать...       — Шизука Марикава, — вновь прервал заместителя парень.       — Медсестра Марикава. Ага, — директор имел некоторые сомнения на этот счёт. — Она приличный школьный медик. И, безусловно, умеет водить. Но почему сразу она?       — Она...       — Да он явно по уши влюблён в нашу медсестру, — с усмешкой сказал Итидзё, его голос слегка заплетался от алкоголя. — Сами ведь замечали, как он трепетно общался с ней. А уж мальчишескую влюблённость в глазах ни с чем не спутать. Ха-ха!       — Стоит признать, что Марикава довольно видная женщина с видными "параметрами", — добавил Куро, его тон был скорее нейтральным, но с лёгкой иронией. — Многие учителя и ученики не могут оставаться равнодушными перед такой девушкой.       — Скажи, честно, паренёк, на милое личико и большие сиськи повелся? Если так, то ты не шибко оригинален, — Итидзё больше шутил, и никакого оскорбления медсестре он не подразумевал.       "Мертвяк" уже давно устал слушать подколы о своей привязанности к Шизуке Марикава. Это раздражало и надоедало. Хотя в этом больше всего была его вина, так как он твёрдо отрицал всё это, из-за чего казался ещё смешнее и забавнее. Может быть, сейчас уже не имеет смысла отрицать очевидные факты и нужно просто признаться во всех своих желаниях и мыслях, пока живые мертвецы не доберутся до него?       — Милое личико — на третьем месте. Сиськи — на пятом вместе с задницей. На первом месте по привлекательности в Шизуке — её характер, похожий на мамин. На втором — её род занятий. На четвёртом — её нежные прикосновения. На шестом — она свободна. И я её знаю ещё до старшей школы, поэтому привязанность к ней у меня сильная, — без запинки ответил он.       — Удивительно честный ответ, — прокомментировал директор, его брови слегка приподнялись.       — Она свободна?! Каким образом у такой девушки нет парня? Сильнее я удивлюсь лишь тому, если выяснится, что она девственница, — в шутку сказал замдиректор.       — Не настолько удивительная, — ответил "Мертвяк", вспоминая пьяную посиделку матери и Шизуки, на которой эти две "одарённые" рассказывали о своих сексуальных приключениях, в том числе о своих первых разах.       Директор и Итидзё переглянулись, но ничего не сказали. В кабинете на мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только тиканьем часов на стене.       — Хорошо, — наконец сказал Куро, его голос стал деловым. — Если вы уверены в своём плане, то действуйте. Вы уже пару раз доказали свою надёжность. Тем более школа у вас в долгу. Но помните: если что-то пойдёт не так, ответственность будет на вас. Однако, вы должны добыть согласие самой Марикавы. На пару дней школа сможет обойтись без медсестры. Тем более я имею некоторую медицинскую классификацию. Можете собрать команду для пути и взять немного припасов с канистрой бензина. Оставайтесь постоянно на связи с Итидзё.       — Я понимаю, — кивнул "Мертвяк", его взгляд стал твёрдым.       — Тогда удачи, — сказал Итидзё, поднимая рюмку в его сторону. — И постарайтесь не угробить нашу медсестру. Она нам ещё пригодится. И не шалите много в пути! Ха-ха!       "Мертвяк" не ответил. Он уже повернулся к двери, его мысли были заняты предстоящей миссией. Путь обещает быть нелегким.       

***

      День-Z. 19:40. Кабинет 1-Б, второй этаж.       — Вот такая у меня идея, — закончил "Мертвяк", сидя на шестой парте третьего ряда.       Напротив него сидели его сегодняшняя группа: Саэко, Имамура, Кен, Кота, Сая и Морита. "Мертвяк" снова задавался вопросом, зачем Морита вообще присоединился к ним. Сегодня он хотя бы прошёл с ними опасный путь за припасами, но теперь его больше интересовало, откуда у этого паренька чёткий след от пощёчины на левой щеке.       — Ну? Что скажете? — спросил он, оглядывая собравшихся.       На лицах каждого в комнате отчётливо читались угрюмость и серьёзность. Все осознавали факты и риски этой затеи.       — Я пойду, — первой ответила Саэко, её голос звучал твёрдо. — Дело стоящее. Рискнуть можно.       — Я лучше поеду с тобой, Икута-семпай... Торчать здесь не очень хочется, — попытался с уверенностью сказать Кота, но его голос слегка дрожал.       Двое есть. Осталось узнать мнение остальных. На очереди были его друзья.       — Нет. Я никуда не поеду. Точно не ночью, — категорично ответил Имамура. — Сегодня и так было слишком много всего.       Страх и усталость были слышны в его голосе. "Мертвяк" понимал его. Не все подростки были настолько же безбашенными, как он или Саэко. Тем более Имамура не мог связаться с родителями, как он сам сказал. Он просто хотел спокойно посидеть и переварить все события за день.       — Я... Я тоже не хочу никуда идти, — так же ответил Кен, у которого были похожие проблемы.       — Понимаю вас. А остальные?       — Я... Э-э... Не знаю даже... — Морита зачем-то косо посмотрел на Саю, а потом неуверенно ответил. — Наверное, нет.       — Понятно. И последняя...       "Мертвяк" обратился к Сае, которая на этот раз украсила свой образ очками, прямой элегантной осанкой, скрещёнными ножками и его же дневником Z, из-за чего она казалась утончённой и смирной читательницей классической литературы. Но когда она открыла рот, весь её образ свелся к заумной и стервозной дамочке.       — Твой "гениальный" план основан на абсурдной надежде, что в доме подруги Марикавы всё ещё стоит бронеавтомобиль, что его никто не попытался забрать и что сама подруга не уехала на нём. Также абсурдна надежда на то, что можно с лёгкостью доехать до этой самой точки без всяких проблем. Ещё и найти полицейского, который спокойно согласится поехать в школу, не реквизируя автомобиль для своих личных нужд. Ты хочешь рискнуть и поставить на это свою и чужие жизни, идиот. И это всё ради школы. Какая искренняя гуманность! А не собираешься ли ты просто взять автомобиль и самому выбраться из города? Это же намного прагматичнее, чем спасать всех, наш ты добрый самаритянин, спасший всю школу, — с едким комментарием закончила Сая.       Её слова вызвали явное раздражение у Имамуры, который хорошо знал друга. Саэко лишь смиренно промолчала, понимая, что "Мертвяк" сам справится с нападками Саи.       — Да. Это лишь ставка, которая может оправдаться или нет. Так ты едешь или нет? — спокойно переспросил "Мертвяк", не обращая внимания на её грубость.       — Хм! — хмыкнула Сая, возвращаясь к чтению дневника. — Пока думаю. Во сколько уезжаете?       — Полдевятого. Успеем подготовить всё и разбудить Марикаву, чтобы спросить о поездке. Всё же, главное, чтобы она согласилась поехать. Без неё мы никуда не поедем.       Сая подняла взгляд от дневника, её глаза за очками сверкнули скептицизмом.       — Ну что ж, если она согласится, то, возможно, я подумаю. Но не обещаю, — сказала она, снова погружаясь в чтение.       "Мертвяк" кивнул, понимая, что большего от неё не добиться. Он встал с парты, оглядев группу.       — Хорошо. Кто едет, готовьтесь. Остальные — отдыхайте. Сегодня был тяжёлый день, и завтра, скорее всего, будет не легче.       Все решили потихоньку начать покидать класс. Имамура, Кен, Морита и Кота вышли сразу, их шаги эхом раздавались в пустом коридоре. Саэко подождала рядом с "Мертвяком", её взгляд был спокойным, но в нём читалась лёгкая тревога.       — Можешь разбудить Шизуку? Вот ключ, — он протянул ей ключи от медпункта.       — Не задерживайся надолго, — сказала Саэко с дружеской улыбкой, но в её глазах мелькнуло что-то, что он не смог прочитать.       — Конечно, — ответил он ей такой же дружеской улыбкой, хотя внутри его что-то сжалось.       После ухода Саэко в кабинете остались лишь он и Сая, которая всё ещё сидела и читала его дневник. Её поза была расслабленной, но выражение лица — сосредоточенным. Она даже не подняла головы, когда он подошёл ближе.       — Понравилось чтиво? — спросил он, стараясь звучать нейтрально, но в его голосе прокралась лёгкая нотка иронии.       — В другое время я бы назвала это чушью душевнобольного, чья голова забита дуростью всяких фильмов-ужасов, — ответила Сая, не отрывая взгляда от страниц. — Но сейчас, в нынешних обстоятельствах, эти записи имеют логическое зерно. Хотя некоторое число записей абсолютно не подходят под нашу ситуацию.       Сказав это, она воспользовалась карандашом, чтобы зачеркнуть одну запись. Её движения были точными, почти хирургическими.       "Мертвяк" нахмурился, наблюдая за её действиями.       — Что ты зачеркнула? — спросил он, стараясь не звучать слишком резко.       — Вот это, — она повернула дневник к нему, указывая на строку: *"Конечности мертвецов могут самостоятельно функционировать после отделения от тела."*       — Мы пока это не проверили. Поэтому утверждать это пока рано, — ответил "Мертвяк", стараясь сохранить спокойствие.       — Это же полная чушь, — возразила Сая, её голос звучал уверенно, но с ноткой раздражения. — Если мертвецы перестают функционировать после травмы мозга, значит, все их движения, как и у человека, зависят от мозговой активности и нейронов. Если отрезать руку, то конечность потеряет связь с мозгом.       — Не факт, — парировал он, его голос стал чуть жёстче. — Нужно проверять каждую теорию и предположение. Дай дневник.       Он протянул руку, чтобы вернуть свою собственность, но Сая отринула дневник и повернулась к нему спиной, чтобы спокойно продолжить читать.       "Мертвяк" слегка нахмурился, раздражение начало копиться внутри него. Эта девица, безусловно, была умной и сообразительной девушкой, с которой лучше дружить. Однако, ко всему прочему, она была немного раздражающей и высокомерной личностью, которой хотелось в некоторых моментах дать смачный шапалах. В лицо дать — это слишком просто, а вот по попке — совсем другое дело.       'Странные мысли. Она просто чересчур прямолинейна. Не думай о шлепках по заднице. Не думай.'       Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоить себя.       — Сая...       — Я тебе не Сая, а Такаги, — резко прервала она, её голос звучал холодно и отстранённо. — Прояви немного уважения. Мы не настолько близки, чтобы звать друг друга по имени.       "Мертвяк" слегка нахмурился, но сдержал себя.       — Хорошо. Такаги, — произнёс он, подчёркивая её фамилию. — Верни мой дневник. Я должен записать новые записи. После можешь продолжить читать.       Его голос стал раздражительным, но он старался держать себя в руках.       — Разумеется, после того, как вежливо попросишь, — добавил он, скрестив руки на груди.       Сая медленно подняла взгляд от дневника, её глаза за очками сверкнули смесью раздражения и любопытства.       — Вежливо попросишь? — повторила она, её тон был слегка насмешливым. — Ты действительно думаешь, что можешь диктовать мне условия?       — Это мой дневник, — ответил он, его голос стал твёрже. — И я не прошу, а требую.       Она замерла на мгновение, её взгляд из-под очков жег взгляд "Мертвяка", а её большие брови сильно нахмурились. Она не собиралась сдавать позиции.       — Сам вежливо попроси вернуть дневник, — сказала она, её голос звучал холодно и резко. — Твоя грубость меня раздражает.       — Да неужели? — "Мертвяк" был готов сделать нехорошее с ней. Его терпение подходило к концу. — Знаешь... Скажу один раз. Если не отдашь дневник... То я отшлепаю тебя по заднице за плохое поведение. А шлепков будет столько же, сколько ты меня оскорбила.       Сая замерла, её глаза расширились от удивления, но затем её губы изогнулись в едва заметной усмешке.       — О, как страшно, — сказала она, её тон был насмешливым. — Ты действительно думаешь, что такие угрозы на меня подействуют?       — Это не угроза, — ответил он, его голос стал низким и опасным. — Это обещание.       Она медленно поднялась с места, её взгляд стал ещё более холодным.       — Ты действительно хочешь это сделать? — спросила она, её голос звучал почти шёпотом.       — Попробуй меня, — ответил он, его глаза горели решимостью.       Они смотрели друг на друга, напряжение в воздухе было почти осязаемым.       — Ха-ха-ха! Какой же ты клоун! — Сая закатила глаза, её голос звучал с едкой насмешкой. — Наш добрый самаритянин пригрозил отшлёпать девушку! Ты же такой "хороший мальчик". И учительницу спас, и школу от погибели уберёг, и за продуктами для людей поехал, и бедной Рей помог, и даже оставил её у себя дома, и к матери не поехал, т.к. она позвонила и сказала, чтобы не спасал её и не рисковал своей драгоценной жизнью. Прямо яблоко от яблони. Оба такие хорошие и гуманные люди. Прям такие лапочки. Думают в первую очередь о благе других, но не о себе.       Парень сжал кулаки, его лицо покраснело от гнева. Но вместо того чтобы сорваться, он глубоко вдохнул и положил руки в карманы кожаной куртки отца. С детства он любил носить эту куртку — она была для него символом силы и спокойствия, словно дух отца всегда был рядом с ним.       Однако вместо спокойствия он обнаружил плотный материал в обоих карманах. Встав спиной к Сае, он вытащил эти странные "тряпки" и понял, к своему удивлению, что это были чёрные лайкровые чулки Рей Миямото.       'Какого черта? Я же их не поднимал... Или же нет?'       Вопросы самому себе остались без ответа, так как в его голове что-то щелкнуло. Он повернулся к Сае, завязывая один чулок в импровизированный кляп, а второй наматывая на руку.       — Чего надо? — спросила Сая, не отрывая взгляда от дневника.       — Я всегда держу свои обещания, — сказал он, его голос звучал низко и угрожающе. — Говорю, чтобы ты это хорошенько запомнила и обдумала.       — Ага. Давай, выполняй, — нагло ответила Сая, продолжая глазеть на дневник, словно игнорируя его.       Он шагнул вперёд, его движения были быстрыми и решительными. Прежде чем она успела отреагировать, он схватил её за руку и резко повернул к себе.       — Ты сама напросилась, — прошептал он, его голос звучал почти шёпотом, но в нём чувствовалась стальная решимость.       Сая попыталась вырваться, но его хватка была слишком сильной.       — Ты серьёзно? — спросила она, её голос дрогнул, но в её глазах всё ещё читалось упрямство.       — Абсолютно, — ответил он, наматывая чулок на её запястье.       Она попыталась ударить его свободной рукой, но он легко поймал её и зафиксировал обе чулком.       — Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? — спросила она, её голос стал чуть тише, но в нём всё ещё чувствовался вызов.       — Это не идея, — ответил он, его голос звучал спокойно, но с ноткой угрозы. — Это урок.       С этими словами он завязал на её рот кляп, резко поднял её, сел на стул и положил её животом на свои колени. Сая брыкалась ногами и мычала, но вырваться не могла.       Тишину кабинета нарушали лишь приглушённые звуки борьбы и тяжёлое дыхание. Сая, скрученная чулками и с кляпом во рту, лежала на коленях у "Мертвяка", её тело напряжённо выгибалось, а ноги судорожно упирались в пол, пытаясь сохранить равновесие. Её рзовые косы растрепались, закрывая часть лица, а взгляд, полный ярости и унижения, сверлил пол.       — Начнём наказание, — произнёс он холодно, его ладонь легла на её спину, фиксируя её в положении.       Первый шлепок прозвучал громко, эхом отразившись от стен. Даже через ткань юбки он ощутил упругость её ягодиц, дрогнувших под ударом.       — Мгм! — Сая дёрнулась, её тело напряглось, а пальцы вцепились в край парты. Очки сползли на кончик носа, но "Мертвяк" аккуратно снял их и положил на стол, словно подчёркивая, что даже в этом хаосе остаётся дотошным.       — Это за твою наглость, — сказал он, его голос звучал методично, будто он читал лекцию.       Второй шлепок был резче, заставив её мышцы рефлекторно сжаться. Её юбка задралась выше, обнажив чёрные колготки, но он не стал обращать на это внимания — его цель была не в унижении, а в уроке.       — А это за то, что ты не уважаешь чужую собственность, — продолжил он, отмечая, как её дыхание участилось.       Третий удар пришёлся по левой ягодице, и её мычание стало громче, смешавшись с хриплым стоном. Она замерла на мгновение, будто пытаясь подавить реакцию, но её тело выдавало всё: дрожь в ногах, сжатые кулаки, учащённый пульс на шее.       — И это за то, что ты думаешь, что можешь говорить с другими свысока, — закончил он, откидываясь на спинку стула.       Сая перестала брыкаться, её грудь тяжело вздымалась, а щёки пылали от смеси гнева и стыда. Он развязал кляп, дав ей возможность говорить, но она молчала, избегая его взгляда.       — Усвоила урок? — спросил он, развязывая чулки на её запястьях.       — Ты... ты чокнутый, — выдохнула она, её голос дрожал, но прежней насмешливости в нём не было.       — Возможно, — он нагло помассировал её ягодицы, стараясь не усугублять боль, а скорее показать, что контроль остаётся за ним. — Но теперь ты знаешь: слова имеют последствия.       — Да пошёл ты... — прошипела Сая, её голос дрожал от смеси ярости и смущения.       — Ещё не поздно извиниться, — продолжил он, его тон звучал почти игриво, но с ноткой угрозы. — Ведь я ещё не отшлёпал тебя за все оскорбления в свой адрес. Пока что затронул лишь основные пункты неприятной стороны твоего характера. Если извинишься, натру успокаивающей мазью по попке.       — Сдохни, извращенец! — выкрикнула она, пытаясь вырваться, но его хватка оставалась железной.       — Всё ясно, — вздохнул он, возвращая кляп на место.       Он вернулся к своему «уроку», методично поднимая её короткую школьную юбку, обнажая бело-голубые трусики в полоску. Сая замерла, её тело напряглось, но теперь в её сопротивлении читалась не только злость, но и страх — страх потерять контроль, страх перед тем, что её увидят слабой.       — Последний шанс, — прошептал он, его пальцы легли на край трусиков, не опускаясь ниже. — Извинись, и это закончится.       Сая молчала, её тело напряглось, ожидая очередного удара. Но вместо шлепка она почувствовала прохладную и склизкую мазь, которая мягко растеклась по её коже, успокаивая жгучую боль. Её глаза широко раскрылись, а дыхание слегка выровнялось.       — Ты умная девушка, — начал он, его голос звучал мягче, почти ласково. — Но иногда бываешь зазнавшейся. Некоторые люди не будут терпеть такого отношения. Ты должна помнить это.       Его пальцы продолжали наносить мазь, движения были аккуратными, почти нежными. Одновременно он начал расчёсывать её розовые волосы, стараясь не дергать резенки.       — У тебя есть ум, но сил совсем нет, — продолжил он, его тон стал назидательным, но без прежней жёсткости. — В этом мире, где всё рушится, тебе придётся научиться быть сильной либо отзывчивой с сильно. Не только ум необходим в такое время, но и сильный дух, отзывчивость и смирение. Если быть грубой с другими, то эти другие могут отвернуться от тебя или того хуже. Как наш случай. Можешь обижаться, но ты меня, действительно, взбесила.       Сая замерла, её дыхание замедлилось, а тело невольно откликнулось на неожиданную нежность. Мурашки пробежали по спине, смешиваясь с остатками адреналина. Она ненавидела себя за то, что её кожа реагирует на его прикосновения, но боль утихала, а его пальцы, гладящие её спину, казалось, вытягивали из неё напряжение, как яд.       Его рука замерла на её плече, потом снова двинулась вниз, осторожно, будто боясь сломать хрупкое перемирие. Он сам не понимал, зачем сменил гнев на милость.       Резинка трусиков щёлкнула по коже, и Сая вздрогнула, но на этот раз не от боли. Тёплая волна пробежала по животу, заставив её сжать зубы. Она ненавидела этот противоречивый стыд — тело предательски реагировало, пока разум кричал о нарушении границ.       — Я сниму кляп, и ты ответишь на пару вопросов. Это не допрос, а просто беседа. Кивни, если согласна.       Сая замерла, её глаза метнулись к двери, словно оценивая шансы на побег, но через мгновение она резко кивнула.       «Мертвяк» снял пропитанный слюной чулок с её рта. Сая сглотнула, пытаясь вернуть влагу пересохшему горлу, а несколько капель скатились по её подбородку.       — Живо усади меня. Знаешь, как неудобно животу в таком положении? — её голос звучал хрипло, но прежняя едкость уже вернулась.       — Понимаю, — ответил он, переворачивая её на спину и усаживая на свои колени. Его руки непроизвольно обхватили её талию, будто пытаясь удержать хрупкое равновесие между контролем и заботой.       — Ты не обнаглел? — Сая ёкнула, когда он перевернул её и усадил на колени лицом к себе. Её руки инстинктивно уперлись в его грудь, но он не отпускал, его пальцы впились в её бёдра через тонкую ткань юбки.       — Ты очень приятная на ощупь, — его голос звучал глухо, будто он говорил сквозь туман собственных мыслей. — А задница... просто бесподобна.       — Извращенец-идиот, — она дёрнулась, пытаясь вырваться, но его хватка была стальной. — Хотя бы сними чулок. Натирает.       Он молча развязал узлы, и чулки сползли с её запястий, оставив красные полосы. Сая тут же отвесила ему пощёчину — звонкую, но без настоящей злости.       — Это ты ударила бедного Мориту? — спросил он, касаясь пальцами следов на своей щеке. В его глазах мелькнуло что-то вроде одобрения.       — Кого? — Сая нахмурилась, притворяясь, но её губы дрогнули.       — Паренька со светлыми волосами. Тот, что весь день был с нами.       — А, этот... — она фыркнула, отводя взгляд. — Этот придурок нашёл просто «идеальное» время для дурацкого признания.       — Ну, конец света. Апокалипсис. Последний день человечества, — он пожал плечами, его рука невольно провела по её бедру, будто проверяя границы. — Я бы тоже признался любимому человеку, если бы не был уверен в завтрашнем дне.       — Значит, Марикава уже знает обо всём? — ехидно протянула она, но в голосе прокралась нотка любопытства.       — Нет. Ведь я в завтрашнем дне уверен, — ответил он, и его ладонь замерла на её колене, пальцы слегка сжали кожу.       Сая замолчала. Не только из-за того, что не нашла, что ответить, но и из-за странного тепла, расползавшегося от его прикосновений. Она ненавидела себя за то, что не отталкивает его сразу.       — Почему ты так раздражительна? — спросил он, удерживая её взгляд.       — Ты творил над моей задницей насилие. Конечно, я раздражена, — Сая зажмурилась, поправляя очки, которые сползли от резкого движения.       — Нет. До этого. Ты чересчур сильно реагировала на меня, словно проецировала чужой образ, — его голос звучал спокойно, но настойчиво.       — Не говори чушь.       — Это связано с тем пареньком из мини-маркета? — он наклонился ближе, изучая её реакцию. — Дай угадаю, он тебе нравится?       — Не говори ерунды!!! — её щёки вспыхнули, а голос сорвался на фальцет.       Он усмехнулся, заметив, как её пальцы вцепились в край парты.       — Ага. Друг детства, наверное.       — Только это правда! — выпалила она, краснея ещё сильнее.       — Хм. А Рей его девушка или просто друг?       — Что за интерес к ней? Нет, просто подруга. Ну, почти… — Сая горько ухмыльнулась, будто вспомнила что-то обидное.       — Понятно. Второй паренёк тоже друг, наверное. Вопрос: почему он не взял тебя с собой? Группа из трёх или четырёх человек — не такая уж разница.       Сая замолчала. Её брови сдвинулись, но теперь это была не злая гримаса, а скорее печальная складка между ними.       — Просто забыл? Или не захотел брать? — он не отступал.       — Уже без разницы. Хватит говорить о Комуро, — прошипела она, отворачиваясь к окну, где мерцали отблески уличных фонарей фонарей в городе.       — С ним всё ясно. Он ушёл за родителями, не думая о других. Я — его противоположность. Но ты злилась на меня не только за это. Я напомнил тебе кого-то ещё.       Она резко обернулась, её глаза сверкнули:       — Отвянь! Я просто не верю в твою «чистую добросердечность»! В мире, где мертвецы рвут живых, все борются за себя. А ты… — она замялась, сжав губы.       — Такое уж воспитание. И не думай, что я добываю Хамви только ради других. На такой машине проще добраться до больницы. Согласна?       Она замерла, её взгляд смягчился, но в нём всё ещё читалась тень сопротивления.       — Если хочешь побурчать или отругаться, делай это в личных беседах, — сказал он, его голос звучал спокойно, но с ноткой предупреждения. — Не стоит сеять сомнения и разлад в группе. Тем более лучше не оскорбляй никого при малейших пустяках. Это неприятно. И некоторые, как я, не станут терпеть такое отношение долго.       — Видимо, это так, — ответила Сая, её пальцы невольно потянулись к зудящей заднице.       — Если хочешь повторить, я всегда готов, — с дерзкой ухмылкой добавил он.       — Тс... — Сая не выдержала такой наглости и дала ему ещё одну пощёчину, на этот раз другой рукой.       — Руки не болят после этого? — спросил он, не моргнув глазом. — Мазь ещё осталась.       — Ну, и что? — её голос звучал вызовом, но в нём уже не было прежней злости.       — Ясно, — он выдавил немного мази на свою ладонь и начал натирать её ладони.       Движения были медленными и нежными, как будто он боялся причинить ей боль. Мазь, прохладная и успокаивающая, растеклась по её коже, снимая напряжение. Он перешёл к запястьям, его пальцы осторожно массировали каждую косточку, каждую вену.       Сая засмущалась, её щёки порозовели, но она не жаловалась. Её дыхание стало ровнее, а взгляд, обычно такой острый, смягчился.       — Ты... зачем это делаешь? — наконец спросила она, её голос звучал тише, чем обычно.       — Если можно помочь, нужно помогать, — ответил он, не поднимая глаз с её декольте. Только сейчас он заметил, насколько внушительной была её грудь для школьницы. В нём даже зародилось желание потрогать их, как её задницу, но он быстро подавил эту мысль. — Наказание наказанием, но здоровое состояние члена группы важнее. Неважно, останешься ли ты здесь или поедешь с нами. Ты очень умная девушка и будешь полезной и здесь, и там.       — Мои глаза выше, — резко сказала она, заметив, куда он смотрит.       — Конечно, — он быстро поднял взгляд, стараясь не выдать смущения.       — Беру свои слова назад. Ты не просто «хороший мальчик». Ты можешь быть «плохим парнем». А теперь живо отпусти меня.       — Всё, не держу, — «Мертвяк» убрал руки с её талии и ног. Он не стал врать себе — ему хотелось бы задержаться с ней в таком положении, но он знал, что это неправильно.       Сая гордо встала и зашагала к выходу, но её походка выдавала, что заднице всё ещё некомфортно от шлепков.       — Ты обижаешься на меня? — с лёгкой дерзостью спросил он.       — Разумеется, идиот, — ответила она, не оборачиваясь. — Но я принимаю тот факт, что вела себя слишком дерзко и вызывающе. Теперь я немного успокоилась. Но впредь выбери менее болезненные и... извращённые методы. А то мне казалось, что ты это делал в первую очередь ради удовлетворения своих собственных тайных желаний.       «Мертвяк» встал со стула и взял свой дневник Z в руки.       — Экстремальные ситуации пробуждают в людях самые ужасные их стороны, — начал он, его голос звучал спокойно, но с ноткой серьёзности. — Я не отрицаю, что получил некоторое удовлетворение от этого процесса. Я сам рад, что смог остановиться вовремя. Но если бы я был в более психологически неустойчивом состоянии, например, из-за смерти близкого человека, ситуация могла бы выйти из-под контроля. Люди по своей природе животные. Единственное, что нас удерживает от жестокой натуры, — порядок, закон, страх перед наказанием, безопасность и спокойствие. Если всё идёт хорошо, то ничего не меняй, не рискуй и не твори дичь. Большинство преступлений совершаются из-за финансовых проблем, эмоций, психологических отклонений, стресса и отчаяния.       Он встал рядом с ней, но Сая не отстранилась.       — И что ты хочешь этим сказать? — спросила она, её голос звучал сдержанно.       — Ты дала пощёчину Морите, но откуда ты знаешь, что он решит не расквитаться с тобой из-за отказа и, не запираясь в туалете с тобой, не изнасилует тебя?       — А... Ты... — Сая не хотела слушать его слова, но в них была доля истины. — Не буду полностью отрицать такого исхода.       — То, что я сделал с тобой, — лишь малая шалость по сравнению с другим злом, которым могут подвергнуться девушки. Помни об этом и не веди себя как высокомерная стерва с другими. Даже если ты гений, а они «неандертальцы». Неандертальцы так-то намного сильнее гениев в грубой силе.       Сказав это, «Мертвяк» пошёл по коридору по своим делам. К его удивлению, Сая сравнялась с ним и пошла рядом.       — По пути? Или решилась поехать? — спросил он, не скрывая лёгкой ухмылки.       — ... — Сая ничего не ответила, лишь продолжила идти рядом.       — Понятно, — кивнул он, чувствуя, что между ними установилось хрупкое перемирие.       

***

      День-Z. 20:24. Школьная стоянка.       Группа из пяти человек стояла рядом с чёрным автомобилем-универсалом. Багажник был заполнен необходимыми вещами и припасами: оружие, одежда, инструменты, немного еды и одна канистра с бензином.       — Шизука, вы готовы ехать? Отоспались немного? — спросил «Мертвяк», подходя к водительской двери.       — Мгм... — Шизука потянулась, её голос звучал слегка сонно. — На пару часов меня хватит. Так мы едем к Рике?       — Точно. Думаю, Минами не будет против, если мы одолжим её машину.       — Хорошо! А чья это машина? — спросила Шизука, её взгляд скользнул по кузову.       — Это... машина директора Куро. Он отдал на эту поездку, — соврал «Мертвяк», стараясь звучать убедительно.       — Кажется, у него была другая машина... Наверное, купил другую, — сама себе ответила Шизука, садясь за руль.       — Саэко, учительница Хаяси проснулась, когда ты пришла в медпункт? — обратился он к подруге, стараясь отвлечь внимание от машины.       — Да. Кое-как смогла встать. А что?       — Она выпила активированный уголь из стакана?       — Да, я ей дала его. А что?       — Есть риск, что она выпила несколько таблеток успокоительного и снотворного. Возможно, отравление. Состояние у неё было нормальным?       — Кроме сонливости я ничего не заметила.       — Хорошо, если это так... Ну, что же. Пора.       Все четверо заняли свои места: «Мертвяк» — на пассажирском, Саэко — на заднем слева, Кота — справа, Сая — между ними.       Ворота были открыты заместителем Итидзё и директором Куро. Других свидетелей этого отъезда не должно было быть. Большинство учеников уже спало, а учителя были заняты присмотром за учениками.       — Поехали, что ли...