Эпизоды из прошлого

Дэвил связался с Франсуа. Звонок с неизвестного номера был неожиданный, но вполне логичный. Мистер Дювалье догадался, что за этим последует, а именно – условия. Беглец упивался тем, что воссоединился со своим союзником и что держит заложника подле себя. Он признавался, что не прочь убить парня, если Франсуа вдруг сделает неверный шаг. Небрежно бросаемые слова, звучали как безразличное суждение о жизни, временами накатывающее на каждого человека: - Ты приговорил меня к смерти, под видом жалких юридических бумажек… - усмехнулся Дэвил так, будто ему стало больно. - Ты поступил как жалкий адвокатишка, а не Барон Самди! Хочешь походить на человека и решать проблемы так, как решают их смертные? Скажу, что ты пал в моих глазах. - Дэвил продолжал бы вымещать свою обиду на названного отца еще очень долго, но увы, на этом пришлось остановиться, обстановка требовала незамедлительных действий. Месть - блюдо, которое лучше подавать холодным. - Итак, хочешь услышать язык, на котором говорит боль? - Из телефона лился праведный гнев, приправленный щепоткой страха. Франсуа клялся, что уничтожит его, если на Эцеле появится хоть одна царапина. Мужчина в спортивном костюме подошел к двери подвала и нетерпеливо спустился вниз. Послышались раздирающие душу крики, сомнений быть не могло – этот голос принадлежал Эцелю. Слыша его плач и боль, сердце мистера Дювалье облилось кровью. - А вот и твой потенциальный спаситель! Надеюсь, он действительно постарается. – Дэвил подошел к парню, схватил его за шиворот и включил видеосвязь. - Передай своему адвокату привет! – Парень посмотрел на экран, его испуганные, но полные надежды глаза, просили о помощи. - Франсуа! Пожалуйста… - плакал он. – Франсуа был согласен на все, лишь бы мальчику не причинили боли. Он обещал ему, что скоро его заберет, и что все будет хорошо. - Покажи ему. – послышалась издевка Фреда. Когда Эцель хныча, проигнорировал просьбу, Фред схватил его окровавленную руку и показал мизинец, на котором отсутствовала фаланга. Этот псих жестоко и безвозвратно ее отрезал. Когда Фред это делал, парень был на грани потери сознания. Ублюдок приводил его в чувства, пичкая наркотиками и не давая отключиться. Франсуа не мог мириться с ужасом, который увидел. В нем кипела невыносимая злость. Эти двое… Они не стоили и царапины на коже Эцеля. Барон был готов исполнить требования недоброжелателей, а затем аморально и самым жестоким способом снести им головы с плеч. Дэвил навел камеру на себя и поднялся по лестнице: - Как видишь, обманув меня, ты сделал большую ошибку. Твой Геде еще жив, но я знаю, что без него – ты не жилец. Поверь, я хочу покончить с войной, я хочу победить в ней, отомстить тебе, убив Эцеля. – Лоа возмутился тем, как Дэвил непочтительно с ним говорит, но был вынужден терпеть мерзавца. - Я буду милосерден и справедлив. Твой любимчик останется живым, если выполнишь условие. – Дэвил попросил Франсуа, чтобы тот оказал им содействие и продемонстрировал приобретенную влиятельность, а точнее - расчистил дороги от патруля. Дредастый подчеркнул, что Дювалье также является преступником, и что никто из них не чище и не лучше. - Просто сделай это. Знаю, ты можешь… Я хочу, чтобы копы перестали преследовать нас до тех пор, пока мы не пересечем границу Канады. - Дэвилу не было интересно, какими способами Франсуа добьется соглашения правительства, пойдет он темным путем или нет – не его проблемы. Похититель требовал, чтобы пограничная служба открыла им дорогу. После чего, на следующий день, они отдадут ему заложника целым и невредимым, через руки коллег «по цеху», конечно же. - Если хочешь, чтобы Геде Нибо остался жив – ты сделаешь это всеми возможными и невозможными способами. Потеряешь его – потеряешь себя. Ты знаешь об этом. – Франсуа согласился. Он пообещал, что сделает это незамедлительно. Также, будущий конгрессмен добавил, что для него это не такая уж сложная задача. Дэвил подозревал, что не все так просто. Если Барон Самди так быстро соглашается, скорее всего, он заимел действительно большую власть. Даже если у него припасен план нападения, у них с Фредом будет чем на это ответить, ведь жизнь Барона буквально у них в заложниках. Не заостряя свое внимание на догадках, напоследок, Дэвил задал ему простой вопрос: - Скажи мне, ты действительно его любишь или делаешь это из жалости к своей прелестной наружности? – Вопрос был колкий и провокационный. Сначала Дювалье посчитал, что Дэвил не достоин услышать ответ, но потом, он ответил так, будто собственноручно начал душить своего соперника: - Ты не представляешь, как прекрасна любовь… Ах, чуть не забыл. Тебе чуждо это чувство, с тех пор, как ты продал свою душу мне. - - Повторяю, если ты хочешь, чтобы мальчишка остался живым - ты не совершишь ошибку! – После этого, Дэвил выключил телефон и разбил его вдребезги. Конечно, в первую очередь он сделал это из конфиденциальности... Звяк наручников начал нервировать. Попытавшись все же избавиться от дурацких браслетов, преступник начал искать инструменты, которые помогли бы ему их открыть. Крестовина на болтах стерлась, никакая отвертка не подходила. Ударить кувалдой, попав по самой руке – было бы неуместно. Самодельная отмычка была опробована не раз и не привела ни к каким результатам. Ничего не получится. Здесь поможет только вывих большого пальца и масло! Еще когда Дэвил покидал тюрьму, наручник намертво заклинило. Все эти незначительные мелочи вдруг стали раздражать мужчину, и он понимал почему. Плюнув на это, Дэвил стал контролировать ситуацию за окном. Убедившись в тишине, он решил, что не помешало бы проследить и за безумством друга. Кажется, Фред перегибает палку и не совсем понимает в каком они сейчас положении… Разговор был прослушан доверенным лицом. Мистер Дювалье позаботился об этом заблаговременно. Благодаря звонку, удалось узнать местоположение преступников. На мониторе высветилась карта, сканировались все вышки города. - Выяснилось, что сигнал проходил через «20575 Буффало», Детройт. Там стоят заглушки, так что это примерное местонахождение. – - Отличная работа, мистер Гимберт! Едем, разберемся на месте. – Криминалист удивился бесстрашию адвоката: - Вы что, тоже поедете? - - Под прикрытием и в обязательном порядке, мой дорогой коллега. – - Не слишком ли рискованно для будущего конгрессмена? Это ведь не Ваша работа. Они возьмут их в два счета! - - Не позволю. Действовать нужно осторожно, у них заложник. – - А это не Вам решать. – горько хмыкнул Гимберт, обезнадежено откинувшись на спинку кресла. – Понимаю, заложником оказался Ваш бывший подзащитный, но Вы не командир спецоперации, так что не в праве повлиять на ситуацию. - Франсуа не стал слушать неуверенные уговоры мистера Гимберта: - Я знаю свои права, так что я еду. – Адвокат решительно вышел из стеклянного офиса к полицейским, которые сообщили ему о полной готовности. Эксперт кое-как нацепил на себя плащ, взял сундучок и побежал за коллегой. За холодными стенами завывала метель, ветер бил ветви деревьев о здание неизвестного дома. Старое жилище казалось пугающе оживленным - ночью слышался скрежет и скрип деревянного каркаса. Окна выходили на дорогу и пустырь, по соседству стояли полуразрушенные дома, в которых не селились даже бездомные. В Детройте это опасно – все помнили о том, что происходило в «Ночь Дьявола». Городские огни гасли во влажном тумане. Через час дороги будут полностью свободны, граница откроется. Осталось немного… Дэвил все чаще думал об их с Фредом плане. Из Канады они вылетят в Мексику и уже там, среди своих, они смогут залечь на дно. В отличии от Канады, Мексика договоренностей со штатами не имеет, поэтому не сможет их сдать. К тому же, там тепло и растут пальмы – это всегда хороший знак для богатых плантаций. Как и Дэвил, Фред родился и вырос в жарком штате, а именно в цветущей Флориде, он всегда имел тягу к океану, солнцу и дорогим тачкам с открытым верхом и никогда - к холоду лесных массивов и льдин. Будет верно заселиться где-нибудь в Мехико. Дэвил шмыгнул, он и сам недолюбливал снежные штаты и страну кленовых сиропов. Как ему было известно, там работали его конкуренты с Восточного Побережья. Они ввозили марихуану из Канады, а не из Мексики, как это делали его ребята. «Восток» и «Запад» всегда агрессивно боролись за свою клиентуру. В итоге дилерам пришлось делить территорию. Вскоре, каждый начал работать только на своей точке. Преимуществом «восточных» были скрытые подземные пути и менее строгая пограничная служба, этим они пользовались для поддержания своего наркотрафика. Единственное, в особо тяжкие моменты, прохладная Канада не могла приютить преступников так же тепло как любящая мать Мексика. Дэвил еще раз убедился в том, что выбрал правильную позицию в жизни. Ему было плевать, что такое любовь. Ему это не нужно, для него это табу. Возвышенные чувства и все, что любо духу Самди – просто красивая обертка, его высокомерный и напыщенный индивидуализм. Это чистой воды человеческое преувеличение, малость жизни, которую не жаль упустить. Ничто не сравнится с дьявольским везением и блестящей дальновидностью! Никто еще не выигрывал в покер сердцем! Ум и могущество – вот что приводит к победе. Для темного шамана чувства разрушительны, они могли сбить его Вуду с тонких вибраций мироздания, а также привести к необратимым последствиям - к скоропостижной смерти того, кого он полюбит. Дэвил помнил свое трагическое прошлое, помнил договор с сильнейшим Лоа - Бароном Субботой, принадлежащему миру мертвых. Этот мир забирал у него близких, а взамен наделял своей Силой. Именно так Дэвил и стал первым Безликим. Дэвил мог делиться частью своей Силы с другими, чтобы те обретали Вечность, становясь его незаменимой прислугой. Даже когда между Духом-отцом и Сыном происходит разлад, договор между ними не может быть расторгнут. Для шамана это превращается в настоящее испытание и бремя, которое он должен нести до конца своих дней. Дэвил считал, что он сможет пройти испытание, ведь с отсутствующим сердцем сделать это намного легче. Спотт повернул свою морду в сторону хозяина, который теперь ощупывал верхнюю полку в поисках сигарет. Как по везению в пачке осталась одна нескуренная. Пес заскулил и облаял его. - Нет, Спотт, не сейчас. Я спущусь вниз чуть позже. -

«Ростки зла начали прорываться сквозь бетон сырого подвала. Капли яда, упавшие на их листья, произвели на свет опасное соцветие. Дикое и хищное как у Венериной мухоловки.»

Кровь души – слезы, такие же прозрачные и чистые как души, обращенные к Богу. Дух был готов восторжествовать над телом. Маршрут такого путешествия начинался где-то в районе сердца и заканчивался головным мозгом. Сломленный невыносимой болью, Эцель безмолвно лежал на полу. Ему казалось, что он провалился в глубокий колодец. Где-то наверху, над землей, дует ветер, зовет его на свободу. Вьюга доносит вибрацию подземной темнице, просит поскорей выбраться из этого заржавевшего места, бежать от хищника, что терзает его ради своего удовольствия. Эцель больше не думал о себе, он думал о Франсуа. Будет ужасно если его убьют. Неужели таков их конец… Мистер Дювалье даже представить себе не может на что способен Дэвил. Франсуа ничего не знает об этом монстре в теле человека. Адвокат попадет в ловушку, и она тут же захлопнется двумя Безликими… - Ты не захотел по-хорошему, чел! Теперь мы квиты, так?! Ты продырявил мне руку, а я отрезал тебе треть пальца! Как ощущения? Ох, можешь не отвечать, вижу, что хреново! - Короткостриженый блондин все еще играл роль безумного палача. В нем жила необъяснимая агрессия и злоба, которая сейчас нашла свой выход наружу. В отличие от Дэвила, он не видел границ, шел путем сердца и этим был опасен. Мужчина начал оскорблять парня, бранить американским матом, который словно и не был адресован ему. Фред был богат на слова, для него подобное являлось актом самолюбования, приносило удовлетворение его психике. Эцель уже знал таких. Его похититель был похож на сидевшего, у всех заключенных был особо-травмированный менталитет. - Зато теперь часть твоего пальца – мой маленький трофей. - Фред демонстративно вложил окровавленную конечность к себе в рот. Эцель зажмурил свои глаза и услышал чудовищный хруст. Душа содрогнулась в новой муке. Безликий пережевывал кость дистальной фаланги с особым смаком, из уголка его рта брызнула темно-алая кровь, а в конце он звучно проглотил свое добытое «лакомство». Воспаленный разум парня затрещал по швам. - На вкус ты… Прямо как яблочные пироги моей мамы… - Глаза Фреда становились все более дикими, нечеловеческими, прямо как у животного. Угроза медленно нарастала. Психопат зажегся новой идеей. Он подошел к своей истерзанной жертве, осмотрел ее получше и ткнул ногой в бок. - Не смей отключаться! Слышишь? – Ноющая боль в руке отозвалась эхом. После того как парень потерял приличное количество крови, он продрог и ослаб. Его кожа сделалась бледной, губы бесцветными, а дыхание редким. Значительно ухудшилось зрение, тошнило от запаха собственной крови и от увиденного. Эцель не понимал, как он все еще оставался в сознании. Наверное, тяжелая жизнь с самого начала воспитывала в нем стойкость. - А ты выносливый… Хоть и кажешься смазливым недоноском. – Голос прозвучал почти безжизненно, Эцель просил оставить его в покое, ведь он заложник и насилие над ним ни к чему хорошему не приведет, но здесь с его словами никто не считался. Пленник для монстра - ничтожество без имени и рода. Фред присел рядом и показал нож: - Видишь это? – Лезвие теперь зеркально-чистое, лишь местами рукоятка была запачкана кровью.

«Я видел свое отражение на холодном оружии.»

- ТЫ будешь делать то, что Я скажу. – коротко объяснил мужчина. -

«Эта фраза выстрелила мне в голову.»

В глазах Эцеля показалась пустота. В них не было ни страха, ни слез, одно лишь отражение острия ножа. Фред приблизился к уху пленника и вкрадчивым голосом, сказал: - Мной движет голод, поедание плоти… Так что расслабься, и дай мне оторвать от тебя еще один кусочек. – Мужчина бережно заклеил парню рот и жутко огляделся по сторонам. - Тише, чтобы левые уши тебя не услышали. - Похититель совсем забылся, его светлые брови уже приподнялись в предвкушении свежей крови, Безликий больше не думал о своем напарнике и о том, для чего им нужен заложник.

«Фред освободил мои запястья и сказал снять куртку. Он добавил, что не боится моих хилых рук, и что они вполне могут быть свободны. Приобняв меня за больное плечо, он начал открывать мне свои дикие подробности о том, что раньше никогда не пробовал «особей мужского пола», потому что на вид они жесткие и невкусные. Юные, похожие на девочек, мальчики - другое дело – сказал он, улыбнувшись мне почти как добродушный человек. Я не слушал извращенца, только думал, как заполучить в свои руки холод его оружия. Это оружие стало бы моим продолжением, я никогда бы не выпускал его из рук.

Когда ублюдочный друг Дэвила стал откровенно меня домогаться и сказал, что хотел бы меня трахнуть - темное сознание коснулось меня, овладело мной как яростный огонь овладевает сухими дровами. Клянусь, после этого я не был прежним, меня кто-то подменил. Моя память вдруг осталась пустой и в ней не нашлось записей того, что было дальше. Как и не было записей того, каким образом я выхватил у Фреда нож. Я хотел кричать, но мой рот был заклеен. Я хотел его ударить, но его руки были сильнее моих. Я хотел его крови и ее, наконец, дождался. Уверен, мои глаза загорелись не хуже, чем его. Инстинкты Безликого оказались его слабостью. Ведомый своим голодом и похотливым желанием, он пропустил кое-что важное, малую вероятность того, что его пленник окажется обозленным хищником.

Повалившись с Фредом на землю, я пытался держаться сверху, мне пришлось сопротивляться, невзирая на свою слабую подготовку в тюрьме.

Мной двигала лишь внутренняя сила и надежда. Я быстро надавил на его шею локтем, а позже мне открылся шанс внезапно пырнуть своего похитителя в бедро. Вместо крика я услышал бурление в его горле. Мне стоило немалых усилий выдернуть нож из раны. Я был взбешен на всех тех, кто когда-либо причинял мне боль, кто заставлял меня делать то, чего я не хочу. В лице Фреда я видел всех своих врагов. Задыхаясь от мести, я вонзил лезвие в живот своего мучителя. В этот раз нож выскользнул из раны с легкостью, и я ткнул им в мускулистую грудь. Я чуть ли не всем весом надавил на холодное оружие. Горячая кровь хлестала из зияющих дыр и горла мужчины. Я думал, что Фред умрет мгновенно, но это было не так. В страхе, я подумал, что живой труп подо мной все еще может меня прикончить. Тогда, на холодном полу, я нащупал тяжелую полуразвалившуюся плиту. Подняв ее обеими руками над собой, я разбил голову Фреда. В моих мыслях восстановилась тишина. Я почувствовал, что все закончилось. Когда сознание вернулось, я заплакал. Плакал я от облегчения и победы...»