Эпизоды из прошлого

С тех пор прошел год. Эцель поселился в доме своего дяди Феликса, в Детройте. В отличие от родного жилья в Берлине, американский дом был одноэтажным и небольшим, без лужайки и сада – как раз то, что нужно молодому парню. Большое жилище требовало бы постоянного ухода за двором, ремонта стыков между этажами - а это огромные затраты и силы. Феликс знал о таком не понаслышке и сделал правильный выбор. Хоть штат и не славился своей хорошей репутацией, Эцелю он нравился. Здесь его никто не узнает и не найдет. Место было не густонаселенным, от того просторным и пустым. «Город-призрак» – так называли Детройт местные. На пути встречалось много заброшенных домов - старых и красивых как произведения искусства. Дух упадка и железа царил вдали от даунтауна. Вечером парень встречал наркоманов и бездомных прямо по дороге в местный магазин. Картина была устрашающая, но его это не волновало, он видел вещи и похуже. Главное, что здесь ему продавали сигареты. Neighborhood Market. Это был маленький магазинчик где кассир являлся владельцем. Обычно такие универсамы были семейным бизнесом. - Нет, не эти. - - Остался только «Парламент» -

«Его любимые сигареты…»

- Берешь? - - Ладно. Спасибо. – поблагодарил Эцель молоденькую продавщицу. - Та ему подмигнула: - Выключаю камеры ради тебя, красавчик. – Парень уже знал ее расписание и старался приходить именно в рабочий день этой милой темноволосой девушки с татуировкой дракона на руке. Жизнь стала налаживаться, Эцель питал себя новой страстью к писательству. По пути домой, он думал, о чем еще можно рассказать обществу. Обычно парень старался возвращаться домой до того, как стемнеет, дабы не встретить сомнительных личностей, бродящих в поисках дозы, которых он видел еще вчера. Люди здесь были разные, почти каждый второй имел при себе огнестрельное оружие. Ему воображалось, как он натыкается на заплутавшего в этом районе преступника, как тот находит к чему придраться и наставляет на него свой пистолет, при этом крича и запугивая его. Парень видел в этом силу, его восхищала вооруженная мужественность. Странно, но ему захотелось, чтобы это случилось. Эцель также понимал, что столкнувшись с такой реальностью лицом к лицу – он перенервничает и не ощутит приятного возбуждения, мандраж и трепет будет совсем не таким приятным. Возможно ему просто нравилось грезить об этом, ведь в мечтах все идет как надо, страх не прерывает чувственное наслаждение, концентрация на красоте момента не теряется в логических цепочках и опасениях за свою жизнь. И все же, после тюрьмы, чувства стали притупляться. Хотелось взбодриться, но довериться незнакомцу, который точно угробит – это не то, что он ищет. Нужна золотая середина, балансирование - тогда это принесет удовольствие.

«Чертов «Парламент»…»

Парень перевернул коробку. Позади, на английском, было устрашающее слово - «ИМПОТЕНЦИЯ». Нет, для этого рано. Подросток почувствовал себя оскорбленным, а все потому что вспомнил о том дурацком подколе от Дэвила. Будто и сейчас он над ним подшучивал. Понимая, что нормальные люди и не должны чувствовать сексуального возбуждения от опасности, он успокоился. Память удивительная штука, как только ты думаешь, что забыл подробности, то тут же их вспоминаешь… Когда Эцель пришел домой, он включил спокойную музыку и принял расслабляющую ванну. Ему был приятен уют, который он создал вокруг себя. «Парламент» томной дымкой распространился по всей ванной комнате. Эцель считал, что везде нужно видеть свои плюсы. Тишина... Есть о чем подумать. Ты полностью свободен и ни от кого не зависишь. Вот что значит принадлежать самому себе. Феликс мертв… Но этого не ощущается. Кажется, что он просто остался жить в Германии. Эцель сделал затяжку. К тому же… Этот депрессивный город ему ужасно идет, настраивает на нужный лад, показывает всю его застывшую посттравматическую эмоцию. Теперь-то он может почувствовать себя главным героем сказок Нила Геймана. Парень накинул на себя большое полотенце и вышел в гостиную. Он не стал одеваться, сел на диван и принялся печатать новые строки к своей книге. Данное занятие приносило ему дополнительный доход и удовольствие, сравнимое с легким наркотиком. Эцель писал про избавление от смертельной зависимости. Рассказывал о том, как оказался добровольным заложником опасного убийцы. Он также упомянул о необъяснимых вещах, происходивших на его глазах, когда он был рядом с Дэвилом. Парень не мог промолчать о своих чувствах и страшных вещах, что пережил за эти напряженные два года. Общество поразилось, когда заметило, что жертва все еще любит своего мучителя, и это после того, как парень собственноручно посадил мерзавца за решетку. Все это только подогревало интерес читателей. Многие активисты возмущались, но Эцель не обращал на них своего внимания, он не писал это в угоду кому-то. Америка - свободная страна, и он был честен с ней. Ему было просто необходимо поделиться своими переживаниями, прочувствовать это еще раз, показать другим, как сильно меняется человек после трагедий, выпавших на его долю, как слеп бывает несовершеннолетний влюбленный, который не видит пистолета перед своим носом. Любовь и есть искусство - считал Эцель. Не важно какая, главное ее наличие. Он писал о своем искусителе, который повернул его жизнь вспять. С мазохистической любовью парень описывал его силу и мужественную властность. Он писал:

«Никто не умеет любить так как он, но все когда-то кончается. В этой размытой границе между реальностью и вымыслом у меня было все - смерть от передозировки наркотиками, любовью, мечтами и яростью...»

Возможно это красиво для выдумки, но возмутительно для реальности. Большинство зрелых людей не одобряло такие неравные отношения, они осуждали парня, но нашлись и фанаты трагедий, в основном это были молодые люди, которые так же, как и писатель, обладали способностью романтизировать. Тем не менее, глаза абсолютно всех читающих с жадностью поглощали буквы. Даже после закрытия дела, общественные страсти не утихали. Парню повезло укрыться в никому ненужном Мичигане. В Юте, Неваде и Калифорнии только что закончились общественные беспорядки. Все из-за Дэвила и всей этой шумихи... Даже у него нашлись свои поклонники, которые добивались отмены его казни. От самого Дэвила все это время не было ни слуху. Эцель уставился в монитор своего ноутбука. «Основано на реальных событиях.» - напечатал он в электронном документе. В окна забил дождь, холодало. Парень чувствовал, как его воспоминания самоуничтожаются, жуткие подробности исчезают и на их место приходят другие - более приятные и добрые. Мозг уверял, что он преувеличивает плохое, ведь были и хорошие моменты. Злодей не всегда поступал с ним жестоко.

«Я был особенным для него. Я не был одним из тех его умерших жертв.»

Ясно что это неправильные мысли. Необходимо меняться, нельзя продолжать жить прошлым и своими больными фантазиями, ведь у него появился шанс стать лучше. Раздался звонок. Эцель подошел к двери и открыл ее. Это был Дювалье. Он стоял на крыльце, держа над собой черный зонт в лаконичном стиле. Хрустальные капли отражали сумеречный свет и быстро стекали по водоотталкивающей ткани. - Бонжур, монсье – Как давно они не виделись… Парень впустил мужчину внутрь. На улице смеркалось, дождь полил с новой силой. - У тебя тут миленько – Франсуа оставил свой зонт-трость у двери. - Да, я прибрался и выкинул лишний хлам. – Парень скинул с себя полотенце и одеваясь на ходу, спросил: - Хотите что-нибудь? Чая у меня нет… Может кофе? - Мужчина старался не смотреть на голое тело парня. Он был джентльмен, таким его сложно пронять на низости. - Не откажусь – присел он на диван, сняв перчатки со своих рук. - Все же переносица предательски дрогнула, Франсуа был в легком смятении. Эцель это заметил. - Не смущайтесь, Вы ведь уже видели меня… – подал парень чашечку кофе. – Дерзость, но какая красивая! - Спасибо, мон шэр – мужчина как всегда посмеялся, уклоняясь от постигшего его смущения. - Мистер Дювалье хоть и был в возрасте пресыщенном, по какой-то причине всегда краснел как маленькая девчонка, оказываясь наедине с Эцелем. Он понимал, что парень соблазняет его нарочито. - Вы скучали по мне? – Дювалье сделал глоток и отложил чашку. - Иначе я бы не был здесь - Они застыли в любовании друг другом. Оказалось, что это расставание только укрепило их намерения к сближению. - Я тоже по Вам скучал… - парень сел рядом и с нежностью обнял адвоката. Его оголенная кожа коснулась холодных пуговиц на вельветовом пиджаке, а потом он отлынул. – Уверен, Вы пришли ко мне не просто так! – Француз ласково погладил парня по шевелюре. Несколько прядок на макушке забавно взъерошились, а затем плавно опустились на прежнее место. - Нелепо мужчине моего возраста такое говорить, но с тобой я чувствую себя снова молодым, снова влюбленным… Знаешь, я так давно не ощущал этого. – - Значит Ваша жена Вас больше не будоражит? – - Мы с ней повздорили – Парень уткнулся в грудь мужчины, а тот зарылся носом в его копну угольно-черных волос, пахнущих свежим шампунем и томным табаком… Безумие – променять свою царицу Бриджит на какого-то смертного мальчишку, живущего в дурном штате. Укрываться здесь как недостойный подлец… Это воспаленная фантазия… Пройдет еще пара лет, и Эцель исчезнет у него из-под носа, построив свою жизнь с более интересными, пышущими жизнью людьми своего возраста. У парня еще вся жизнь впереди. А он... Что он? Останется один и ни с чем… Юноша приподнялся над Франсуа и нетерпеливо поцеловал того в губы. Его нежные руки обхватили щеки мужчины, скользкий язык юрко проник к нему в рот, а затем данное неистовство горячо прервалось. - Я так Вас ждал… Скажите, что Вы любите меня… – горячо прошептал парень на французском. Привкус кофе и табака на его губах казался возбуждающим и сладостно интимным. Дождливый вечер наполнился чувственной романтикой. За окнами стоял туман, сквозь который просачивалось мягкое свечение. Послышались раскаты грома. По лужам, в быстром темпе, затанцевала весенняя капель. В поэтической красоте, светлая грусть смешалась со словами о прекрасной и чистой любви. Открылась совершенно другая грань, без похоти и поспешности. Любовь взаимная, оберегающая… Возможно это то, чего недостает каждому.

«Может это и есть тот самый вид истинной любви, которая распускается как росток после дождя?»

- Avec toi, je me sens vraiment vivant, ma chérie... - Франсуа провел пальцем по шраму на нижней губе парня и продолжил - Ты как произведение ар-деко, распростертое на полу… Поврежденное, но все еще шедевр. – Эцель прикрыл глаза, наслаждаясь близостью: - Тогда обращайтесь со мной как с искусством. – он прижался к Дювалье, демонстрируя свое возбуждение. Приятная тяжесть его ягодиц легла на колени мужчины. – А я покажу Вам, что умею… - Темные руки Дювалье бережно исследовали ангельский стан парня, кончики пальцев скользнули по его спине, а затем спустились ниже. Холод печатки на безымянном пальце вызывал восторг у покрывшейся мурашками кожи. Эцель снял с любовника рубашку и поднял свой кокетливый взгляд. Для него это всего лишь шалость… Игра, в которой интересно поучаствовать. Его руки нежно потянулись к запретному. Дотронувшись до желаемого, парень застыл в приятном предвкушении. Сквозь ткань строгих брюк очерчивалась эрекция впечатляющего размера. Эцель тихо охнул, и мистер Дювалье понял, что это значит. - Я хочу Вас, но не уверен, что… - - Прижмись ко мне спиной, мон шэр… - Франсуа развернул молодого любовника спиной к себе и усадил его на свои колени. Немного погладив парня спереди, он протиснул свой член между его сжатыми бедрами. Межбедренный секс подходил им как нельзя лучше при их значительной разнице в размере и росте. Парень пробовал такое впервые, он наблюдал как контрастирует его кожа с кожей Дювалье, как большой фаллос мужчины трется об его. Он плотно сжимал свои бедра, заляпанные в смазке, слушая, как над его ухом горячо дышит его взрослый избранник. Глухие стоны сдерживались, а затем снова срывались. Эцелю нравилась эта позиция, он наблюдал как темные руки ласкают его грудь и живот. Он чувствовал себя на седьмом небе от нежнейшего наслаждения, когда решил задействовать свои руки в этой обоюдной игре. Закрыв глаза и достаточно расслабившись, юноша привык к ритму. Парень слегка приподнимал свои бедра, а затем снова опускал их. Крепкие пальцы впивались в его кожу, объятья мистера Дювалье задавали темп движениям. Эцель держался за него, поглаживал его плечи, ощущал спиной горячий торс своего любовника. Тело Франсуа было изящно сложенным, подтянутым и гладким, оно было нечеловечески идеальным. - Тебе удобно, милый? – Дювалье поцеловал парня в шею - - Ах, да… - протянул молодой любовник слегка волнительно – Мужчина сжал кожу на бедрах Эцеля. Вздох полный истомы окончательно свел Франсуа с тропы рассудка. Мягкие бедра парня двигались восхитительно нежно и приятно. Губы влюбленных соприкоснулись в любовной лихорадке. С каждым новым движением, голос юноши соблазнительно вздрагивал. - Давай… Еще… - направлял его Дювалье, ускоряя темп и страстно выдыхая на ухо – Когда парень достиг своего пика наслаждения, он излился в неплотно сжатый кулак Франсуа. Его белое семя тут же проступило меж темных пальцев. Сбивчиво дыша и продолжая плавно двигать бедрами, парень так же пытался довести своего возлюбленного до апогея. Старания были не напрасны. Вскоре Эцель достиг желаемого. Ему нравилось наблюдать как густая сперма стекает по его ногам, и то, как мистер Дювалье раскрывает ему свое скрытое «Я». - Je t'aime, mon petit ange… - его шепот коснулся самого сердца, его руки ласкали кожу нежнее лепестков роз. – Повернись ко мне, я хочу поцеловать тебя...– Дювалье оказался самым любящим и нежным на свете мужчиной. - Вы замечательный… - Находясь в забытьи, любовники нашли уста друг друга и слились в долгом поцелуе. В комнате светлело от вспышек молний. В округе сияла первая, весенняя гроза. В ночи затаилась магия эроса, сотворенная двоими. Наэлектризованные тела скрылись в темноте, их очертания лишь на мгновение проявлялись серебряным светом.