Эпизоды из прошлого

- Эцель Эрдман находится в больничной палате. Вы его опекун Феликс Эрдман? – - Да! Что с ним случилось?! – - Передозировка наркотическими веществами – дала знать медсестра – Пройдемте со мной. - Мужчина был ошарашен новостью. Как он мог такое допустить, ничего не заподозрив?! Сначала он винил себя, а потом испытал жуткое раздражение, зная каким Эцель бывает изворотливым. Разум отказывался верить происходящему. Как его племянник мог дойти до такого!? - В каком состоянии он сейчас находится?! – Феликс быстро чиркнул свою подпись в больничной книге, в строке «Страхование жизни подростка». Двое взрослых прошли по коридору реабилитационного госпиталя и вошли в названную палату. В бело-голубую, характерную для всех больниц безликую комнату. Как же не хотелось здесь находиться и видеть Эцеля лежащего без чувств… Прямо здесь на больничной койке. Феликс вспомнил былое, произошедшее с его семьей. Жена брата… Именно так мать Эцеля лежала на белоснежной больничной простыни, грустно закрыв глаза, полностью ослабленная, подключенная к кардиомонитору и аппаратам жизнеобеспечения. Подкравшийся страх начал сжимать горло мужчины. - Сейчас он в бесчувственном состоянии. Хорошо, что детоксикация прошла успешно. Мы этому очень рады… Необходимо время, чтобы показатели здоровья нормализовались. – Феликс словно оцепенел. Что будет дальше? Нос уловил тот самый стерильный запах больницы, прибавив тревогу за жизнь Эцеля. Сердце застучало громче. После всего пережитого, мужчина стал беспокойнее чем раньше. Он изменился. Он чувствовал будто все беды мира обрушились на его жизнь! Доктор фрау Готтельбцгер старалась вселить надежду, она уверяла, что это защитная реакция организма на пережитый стресс, что самое страшное позади и сейчас подростку нужен больничный покой. Под зорким наблюдением врачей будут выдаваться медикаменты, ставиться капельницы, которые поддержат жизнедеятельность неокрепшего организма. Как только его самочувствие нормализуется, он выйдет из состояния глубокого сна. Всё звучало абсурдно! Вне понимания! Кардиограмма издавала звуковые сигналы, отмеряя секунды. Нужно время... Но сколько? Страшно… Это как вечное заключение в холодных стенах. Очень хотелось забрать Эцеля домой, и чтобы этого ничего не случилось! Вот же глупец… Что ты наделал? Время шло. Феликс молил Бога, чтобы Эцель пришел в чувства и этот кошмар поскорее закончился. Мужчина не мог спать, есть, его ментальное здоровье ухудшалось, а таблетки от бессонницы не помогали. Он каждый день его навещал… Высокий парень с изящными запястьями и драматическим взглядом витал в облаках и делал записи. Уединившись в полной тишине, он писал о своих чувствах. Еле касаясь бумаги карандашом, мягко выводя буквы, он застыл в раздумьях. Его длинные русого цвета волосы ниспадали с плеч, создавая образ романтичного поэта. Творец был полностью погружен в свой мир фантазий. В комнате царил полумрак, писатель даже и не заметил, как наступил вечер. Наконец, он вернулся в реальность, и его рука потянулась к светильнику в форме луны. Мягкий теплый свет озарил комнату. Спокойный вечер в спальном районе… Теплый ветерок игрался с полупрозрачной тканью шторы, его легкое дуновение доносило аромат весеннего цветения. Лавандового цвета постель была аккуратно заправлена, все вещи лежали на своих местах - эта комната несомненно принадлежала перфекционисту. Входящий вызов. Парень тут же ответил на звонок. - Снова пишешь стихи, вместо лекций по микробиологии? – - Не стоит игнорировать накатившее вдохновение… – голос звучал бархатно и негромко. - Такими темпами ты не станешь медработником – усмехнулся друг. – - Мило. Тогда найдешь мне местечко у себя? - - Именно. Я хотел пригласить тебя к нам на репетицию! Надеюсь, ты не откажешь. Ты очень нам нужен, Гоц… Оценишь наше творчество! – последняя фраза парня прозвучала как-то неуверенно. – Длинноволосый парень сделал паузу, он глянул в окно и утвердительно кивнул: - Конечно, ты ведь знаешь, как мне трудно отказывать хорошим людям, Ральф… – Парень закрыл блокнот. Он хранил свои стихи как настоящее сокровище в элегантной шкатулке с бархатной отделкой внутри. Следующий день для Гоца был полностью расписан. Медицинский факультет нагружал своих студентов как мог. Сессия, практические занятия с выездом в учреждения. Точность и аккуратность, строгая санитарная обработка и дезинфекция, изучение анатомии и выявление патологий живого организма, анализы и их обработка. Все было наглядно и доступно для учащихся медицинского университета Берлина, требования были высокими. Родители Гоца очень хотели, чтобы их сын получил лучшее образование, чтобы он смог реализовать себя в медицине как будущий профессионал. Они откладывали деньги на лучший университет, лелея свою мечту. У Гоца неплохо получалось изучать это ремесло, но кажется оно было ему не совсем по душе. Как бы ни было, он не мог отказать родителям и всегда во всем слушался их, не хотел никого расстраивать… Ведь они так старались. Только его душа стремилась к свободе, к тому самовыражению, к своеволию, к силе, которая скажет: «НЕТ, СТОП, я не буду вас слушаться!». Но он был не таким, он был из послушных сыновей. Юноша согласился, старался успевать все и угождать всем, но только не себе - он был для себя на последнем месте. А сейчас парень не хотел подводить своего друга Ральфа, даже если сильно устал. И вот, вечером, после нудных лекций, он навестил друга и его приятелей из группы «Meine Distortion». Темное место для репетиций, помещение в стиле «лофт» с кирпичными стенами. Честно говоря, Гоцу оно никогда не нравилось и уже успело поднадоесть. Ребята из музыкальной банды радостно приняли гостя, только вот отсутствовал один участник… - Почему сегодня без Арни? – неловко задал вопрос Гоц. - - Хочешь побыть вместо него? Нам очень нужен барабанщик, поэтому мы пригласили тебя! – - Ооо нет – устало отмахивался парень. – - А что? Не в твоем стиле? Ты же обещал! – начал уговаривать парня Ральф. –Пожалуйста… Это ненадолго, заменишь нашего барабанщика и прокачаешься в новом для себя жанре! Я же знаю, ты хорошо играешь! Помнишь, как мы начинали? – залепетал Ральф, нервно поправляя септум в носу. – Ну, Гоц… Тебе ведь есть куда расти в музыке! Ты же этого хочешь, я вижу… – - Так странно снова возвращаться к вам, через столько лет, когда вы уже играете в другом направлении. Вы же знаете, что сейчас я учусь и могу подвести вас в самый неподходящий момент… - - Ну же не будь занудой! Не подводи своего друга детства! – крикнул с места басист крупного телосложения, показывая на Ральфа. Его звали Ханс, он не был высоким, скорее коренастым, стриженным под «ежик», в кепке с прямым козырьком, всегда надетой задом-наперед. На его мочке уха красовалась массивная серьга-коготь. Проколотые брови парня изогнулись совсем недружелюбно. У Гоца с Хансом были некие проблемы, они не ладили между собой и так было всегда. Гоц удивился такому повороту. Его что? Принуждают? Он поправил свои очки. На это он лишь нервно улыбнулся: - Ладно… Я помогу вам, раз вы так просите… - - Контракт! – радостно крикнул глава коллектива по имени Ральф. – Вот! – бахнул он на стол лист бумаги. – Гоц убрал прядь волос за ухо и тихо рассмеялся: - Это не документ, а обычная бумажка! – - Ставь свою подпись сюда, а остальное будет на твоей братской совести! – Серого цвета глаза сверкнули от умиления детской наивностью Ральфа. Гоц любил эту его особенность, это возвращало его в беззаботное детство. - Ты нисколько не изменился… Хорошо, я подпишу. Тридцать процентов от сборов мои! – улыбнулся Гоц и оставил изящную подпись на листе бумаги. Парень вернулся домой усталый, но с выполненным долгом. Он не из тех, кто не следует плану и не держит обещания. Когда он прилёг отдохнуть в своей комнате, он вспомнил слова друга детства. Ральф говорил ему, что если бы группа Duran Duran и Savage Garden объединились, то получился бы Гоц. Это было странное высказывание для Гоца… Хотя их вкусы в музыке различались, они находили общее. Ральф был оптимистом и верил в свои силы, он всегда был в ожидании чего-то грандиозного, у него было много целей в жизни, а Гоц же просто плыл по течению, не имея заветной мечты. Это не значило, что у него не было своей философии, она была. Жизнь в кайф, наслаждение её течением, главное не причинять никому боли - такова была философия парня. Он был всем доволен и ему повезло с окружением, которое всегда поддерживало его. Хорошая семья и дружелюбие со стороны близких… У него никогда не было серьёзных проблем, он их предотвращал или же удачно избегал. Сейчас его жизнь была обустроена, надо было только плыть по её течению... Гоц очень много анализировал и размышлял о своей жизни, ему был интересен внутренний диалог с самим с собой. Парень полил из кувшина свое любимое комнатное растение, почва жадно поглотила воду. Это был обыкновенный фикус, но Гоц его любил всей душой, он называл его «деревом жизни» или же просто «Толстячок». Можно сказать, что это был его единственный домашний питомец. Мощные листья растения заботливо протирались от пыли и увлажнялись по выходным, для Гоца это был целый ритуал. Иногда парень был немного странным в своих действиях. Семьей его мелкие странности игнорировались, ведь он был удобным сыном, а для других приятным юношей с превосходными манерами, в их глазах он был приличным и начитанным, не по годам зрелым, рассудительным парнем. Ну, подумаешь, творческий человек… Хотя его родители не принимали эту его сторону. По профессии его мать была педагогом, а отец профессором в одном знаменитом университете Берлина. Поэтому было ясно, что они из себя представляли. Родители любили поучать и, хоть и не строго, но все-таки держать сына под контролем несмотря на его двадцать. В один день он съехал от них и нашел себе подработку. Учась и получая стипендию, а также работая два через два в музыкальном магазине, у него все боле-менее обустраивалось. Теперь дышалось легче и его желания стали проявляться отчетливее. Небольшая победа - он сменил свой стиль жизни и наконец почувствовал вкус свободы… Но за нее нужно было платить. Имелись некоторые бытовые проблемы, которые вгоняли в скуку, в некую меланхолию в виде нехватки времени на их решение. Гоц решил, что устал от этого всего и подумал, что неплохо бы было встретиться со своими старыми друзьями и отдохнуть, забыться, как в былые времена, бросить все. Его друзья вели свободный образ жизни уличных музыкантов и у них не было забот, они всегда находились на различных берлинских вечеринках и массовках, выезжали на природу на своем фургоне, ночевали в лесах, смакуя пиво. Они никогда не задерживались на одном месте и очень любили путешествовать по Европе. У них совсем другой ритм жизни по сравнению с его жизнью… Глубоко внутри Гоц восхищался их свободолюбием. И всё бы ничего, но одна особенная тусовка с ними круто изменила его жизнь. - Гоц! – позвал его Ханс, завидев в толпе на вечерней берлинской сходке. Это была галерея, посвященная художественному стилю - абстракционизму. Тут было темно, лишь лампы над картинами кое-как освещали помещение. Стены коридоров были расписаны граффити. Гоц чуть прищурился, блеснув светлыми глазами. Он поправил очки в черной оправе и направился к своему товарищу, надеясь, что отношения между ними наладятся и произойдет чудо - они найдут общий язык, чего никогда не было. На этой сходке не так уж много посетителей. Уж очень андеграундное было заведение, впрочем, как и посетители – не для всех. Они были странными, их одежды невероятно оригинальные, шитые на заказ. Многие из-за таких персон приходили сюда, чтобы сфотографироваться, познакомиться. Это было похоже на фестиваль уникальных моделей. Гоц впечатлился одним костюмом со вставками из латекса превосходно сидящем на худом парне, это выглядело изысканно и в сдержанных тонах. Парень взял «аутфит» незнакомца на заметку. А еще у каждого в руке можно было заметить бокал с каким-то неизвестным напитком. Казалось, все делали вид, что понимают картины, разбираются в стилях… Гоц же считал, что находясь здесь, разглядывание этих абстрактных клякс было самым неинтересным занятием. А тем временем фриковатые гости вдумчиво изучали разноцветные фрески, будто они из высшего общества Эпохи Возрождения… Их яркая почти клоунская внешность и искусственные манеры аристократов… Это выглядело нелепо. Они далеко не светские львы и львицы, а люди заурядного среднего класса, ни один из них не понимал, что размалевано на этих грязно выполненных картинах. Гоц недоумевал от этой показухи, но его интерес от этого не угас. - А эта картина моего знакомого музыканта из бывшей «Bless». Он написал ее, когда был в жутчайшей депрессухе! Жаль сейчас он не в музыкальной сфере… – заявил Ханс, показывая на черно-белую кляксу в золотистой раме. Из этого всего можно было разобрать только руки, кажется это были отпечатки рук самого творца. – Он где-то тут отшивается кстати, очень любит это место – бормотал басист, отпив из бокала светло-оранжевую жидкость. Гоц заметил, что на дне бокала лежала белая таблетка. – О кстати, а вот и он! – Позади Ральфа и Гоца появился мужчина в черном, с маленькой, голубого цвета, розой в нагрудном кармашке. На вид ему было где-то между 30 и 35 годами, он был с не совсем приятными чертами лица, со зловещим, бешеным взглядом. Его волосы были гладко уложены гелем в стиле гангстеров из тридцатых годов. Видно, что увлеченный мужчина. - Заценили моё творение? М? – растянулся в улыбке он. Голубые тени на его веках с графичным узором смотрелись вульгарно и нелепо, кажется так он старался походить на Дэвида Боуи. – - О да! Знакомься, это Гоц и Ральф. Ребята из нашей группы «Meine Distortion». Гоц - новая замена нашего барабанщика - - Очень приятно – художник вел себя манерно и неестественно – Как вы поняли я Каспар Блау. Можно просто Блау. На этой выставке я представил несколько своих авторских работ – он показушно сделал паузу - Мне кажется или… - мужчина акцентированно опустил глаза на бокал Гоца, который тот держал в руках. – Гоц не совсем в теме нашей небольшой галереи? - он многозначительно улыбнулся, глянув на Ханса. – Картины кажутся скучными, пока ты не попробуешь кое-что… – новый знакомый демонстративно кинул шипучку в бокал Гоца. – Оказалось, чтобы «понять» это «искусство» требовалось употребить немного психотропного, тогда и краски становились ярче и разглядывать было интересней… Теперь понятно почему многие так надолго залипали. Гоц все понял - посетители были нетолько творческими людьми с изюминкой, но и зависимыми… Держались они очень даже цивилизованно, прикрываясь творчеством в этом художественном подвале. - Не отказывайся. Кайф словишь сладко и со вкусом. А еще плюсом будет то, что к тебе придет нереальное вдохновение, что поможет твоей карьере. Кто знает, кто знает… Многие знаменитые отечественные музыканты, рок-банды и другие гении, наши кумиры, вдохновлялись именно здесь. Они приходили сюда и искали глоток воодушевления… - хихикнул автор той самой депрессивной картины. – Я вот познал настоящую жизнь и теперь радуюсь каждому ее дню - - Действительно интересное место… На таких странных тусовках я еще не был. – выдал на это Гоц. Друзья засмеялись. Ночная вечеринка продолжалась, бились бокалы, народ стал более живым, пьяным. Заиграла музыка, панки дымили неимоверно крепкие, зловонные сигареты. В завершении, во многих посетителях проснулся бунтарский дух, и они решили разнести в пух и прах все предметы искусства – это было финальной фишкой сходки «ценителей искусств». - Ну, за твое новое начало, Гоц! – трое друзей одновременно чокнулись бокалами, а затем выпили содержимое. Опьяняющий напиток со вкусом дыни приятно жег горло. Тело и разум полностью расслабились, отдаваясь кайфу. Ночью, парень завалился совершенно пьяным, не мог устоять на ногах. Пить он неумел и поэтому немного не рассчитал. Как хорошо, что сейчас он живет один… Гоц чувствовал блаженство, чувствовал себя той самой вольной птицей, которой он всегда хотел быть. С этого момента он решил брать от жизни всё, пуститься во все тяжкие, прислушиваясь только к себе. Он снял ботинки, бросил их у входа и сразу же лег на кровать. Парень потянулся к телефону, взяв его в руки он застыл. Сжимая телефон в руках, Гоц набрал номер своих родителей. Гудки напрягали нервы. - Алло – - Мама – невнятно произнес Гоц пьяным голосом. – - О Господи! Ты пьян?! Почему так поздно звонишь?! Что-то случилось? – заверещал женский голос в трубке. - Гоц не сразу ответил, но собравшись с силами все-таки сделал это: - Просто слушай, мам… Помнишь, ты всегда хотела знать, почему у меня до сих пор нет девушки… Так вот – он сделал интригующую паузу – Я гей… - он пьяно икнул в трубку. - Гоц, что ты такое несешь?! – не верила мать – Ты совсем с ума сошел?! – - Нет, мама… Я на полном серьезе… Я говорю это немного выпив, потому что по-другому я бы не смог тебе в этом признаться… А всегда хотел. - - Какой кошмар… - замолчала мать, обрабатывая в мыслях информацию. – - Ну… Ты меня принимаешь? – начал наивно полагать Гоц. Он до последнего верил, что мать его примет – - Ты подумал об отце? Как он… Ох, если это так, Гоц… Боюсь тебе не место в нашем доме. Я тебя таким никогда не приму. Никогда, слышишь? Ни-ко-гда! - Услышав это, парень сильно разочаровался, ему нужен был честный ответ, и он его получил. Семья никогда его раньше так не подводила. Он отдалился от телефона, пребывая в фрустрации. - Ты меня слышишь?! – доносился уже разгневанный голос матери. – Лучше скажи, что это была шутка! - Гоц сбросил звонок и горько улыбнулся. Он не хотел плакать, но с глаз сами покатились слезы. Парень все понял, на самом деле настоящий он - никому не был нужен. Ему стало очень больно. Он уснул, чувствуя себя покинутым и одиноким.

«Я устал. Я очень устал от быта, взвалившегося на меня. Я в поисках свободы, истины. В поисках себя настоящего. Я не хочу крутиться в колесе жизненной рутины, угождая всем. Только освободив свой разум, я смогу преодолеть все преграды и быть собой.»