СЫНОВЬЯ НЕБЕС - Бродячие души Тенгри

***

С утра началось и вовсе какое-то форменное безумие — принца снова омыли, умастили маслами, тонкие щиколотки его украсили золотыми браслетами с крохотными колокольчиками, и теперь каждый шаг сопровождался лёгким звоном и от этого у Хенджина уже звенело в ушах. Айсылуй, на радость Айлае, забраковала выбранный накануне наряд и портнихи подшивали прямо на женихе новый. К счастью, не женский, но и не слишком мужественный. Шаровары и свободная рубаха составляли основу, на которую наслаивались все новые полотна — у Хенджина и так кругом шла голова, а тут еще его крутили-вертели в разные стороны, да в довесок к ним заглянул супруг главной смотрительницы и решил окончательно свести его с ума — верховный шаман стал окуривать шатер благовониями, гулко камлать в бубен, чем полностью вогнал брачующегося в предобморочное состояние. Лишь ближе к вечеру прислужницы, наконец, покинули юрту — и дышать стало немного легче. В отполированном медном зеркале принц оглядел себя: наряд его был весь в жемчугах и нежной бирюзе, а верхнее платье и шаль, которой покрыли голову — насыщенного винного оттенка с вышитыми узорами. Золото и драгоценные каменья сверкали на шее, запястьях и даже голове. Айлая хлопала в ладоши, пританцовывая рядом: — Как же вы прекрасны, мой господин! Вот эти наряды достойны вашей красоты. — Ты тоже нарядись, Айлая, выбери себе, что хочешь отсюда. Хенджин равнодушно разворошил горы шелков и протянул девушке пригоршню золотых украшений из сундучка, присланного будущим мужем. — Что вы, господин! Я не смею брать такие ценности. Я — простая рабыня, невольница, которой чудом повезло стать вашей прислужницей. Мне не нужно таких богатств. А вот это, — девушка скромно ухватилась за кусочек лёгкого полотна цвета летней травы, — Сочту за честь взять у вас в дар. Однако, принц настойчиво застегнул на девичьем запястье изящный браслет, а на пальчик вдел перстень с красивым зелёным камнем. — И это возьми, в честь свадьбы моей и твоего кагана. А ткани бери любые, какие пожелаешь. Мне нет дела до них, распоряжайся всем этим добром сама. Мне одно лишь от тебя нужно, голубушка. — Все, что угодно, мой господин. Жизнь отдам, если попросите, — растроганно прошептала девушка. —Никогда не попрошу. Твоя жизнь — бесценный дар верховных божеств, никто не смеет просить тебя о подобном. Но будь мне верным другом, всегда оставайся на моей стороне, прошу, — Хенджин стиснул ладонь прислужницы, — Я не смогу выжить здесь один. — Я клянусь, — торжественно произнесла Айлая, сжимая руку принца в ответ и не сводя с него восхищённых глаз, — Я всегда буду на вашей стороне, мой господин.

***

Свадебная церемония показалась Хенджину утомительно бесконечной, но он всё равно со страхом думал об её окончании. Их с криками осыпали рисом и золотыми монетками. Атакам — верховный шаман продолжал свое камлание, он прыгал и стучал в бубен, бормоча что-то похожее на песнопение, от чего Хенджина еще больше клонило ко сну. Шаньюй всегда был рядом и придерживал его за локоть. После им обоим дали отведать какого-то кислого белого напитка из кобыльего молока, пресных лепешек и перевязали руки золотыми и красными лентами. Празднество продолжилось за общим столом — перед Хенджином поставили миску с кусками жирного мяса и плошку с пряным рисом. Вокруг сидели логады из приближённой дружины, они смачно ели, рыгали, громко и пьяно выкрикивая пожелания молодым, добрую половину которых принц не понимал. Сквозь туман дымки курящихся благовоний и пара от горячих блюд Хенджин с тоской оглядывал застолье — женщин рядом не было, они сидели поодаль, среди них он узнал лишь госпожу Тан, первую супругу шаньюя, лица остальных ему не были знакомы. Главной смотрительницы он не увидел. Из мужчин, в окружении которых они сидели, принц признал лишь Минхо. Князец теперь ему показался самым опрятным и симпатичным среди дружинников кагана. Хотя тут же, как раз рядом с акымом, Хенджин обнаружил ещё и того самого молодого кудрявого гунна, с которым столкнулся накануне вечером. Тот тоже был приятной наружности, ел аккуратнее прочих и больше молчал. Неожиданно парень поднял глаза, и, к смущению Хенджина, их взгляды встретились. Отводить свой принц не стал, чтобы не усугублять неловкость ситуации — о, нет, принц умел держать лицо, он достойно встретил чужой внимательный взгляд и даже легко, приветственно улыбнулся, одними уголками губ и теплом в своих раскосых, бездонных омутах. Но молодой гунн, похоже, о приличиях наслышан не был: он откровенно уставился на принца, а в тёмных очах его Хенджин прочёл странную тоску. Принц поспешил отвести взгляд и сосредоточил внимание на своём напитке — очень хотелось пить, но резкий запах и кислый вкус отталкивали. К счастью, их переглядки остались незамеченными каганом, но зато Минхо успел их перехватить. Волнение за обоих, злость и непонятное раздражение забурлили в его крови, акым еле сдерживался, не спуская более глаз с принца. Хенджин же успел позабыть о дерзком молодом гунне, его больше занимала сейчас собственная участь. Он устал, хотел спать, его тошнило от вида жёлтого сала на сочных кусках дымящегося мяса, от запаха и жирных разводов в бульоне. Палочек не было — все ели прямо руками. От вида чумазых пальцев, которыми логады совали себе в рот комки риса и шматы сочащегося жиром сала, Хенджина замутило по-настоящему. — Супруг мой, могу я вернуться в шатер? — тихо спросил он, склонившись к кагану, — Мне немного нехорошо. Чанбин сердито взглянул на него из-под нахмуренных бровей, но, оценив нездоровое, бледное лицо юного мужа, всё-таки кивнул и негромко бросил логадам: — Сопроводите моего супруга в шатер. Пусть подготовится к первой ночи. Воины захохотали, а Минхо вскочил с готовностью: — Я сопровожу вашего мужа, верховный. Доставлю в брачную постель в сохранности. Каган одобрительно хмыкнул и, под дружный гогот остальных, махнул рукой, давая согласие. Хенджину было все равно, он не слышал скабрезных шуток и глумливого смеха, юноша тяжело поднялся и, шатаясь, побрел за акымом. Они проходили мимо обозов, шатров, мимо счастливых гуннов, каждый из которых кричал им что-то вслед, но ко всему этому Хенджин оставался безучастным. Наконец, показалась острая крыша его юрты. Принц с облегчением открыл дверь и нырнул под полог. Минхо последовал за ним. — Господин! Хенджин тяжело опустился на скамью, Айлая тут же бросилась к нему, освобождая от покрывал на голове. Принц, наконец, поднял взгляд на логада. Тот, помешкав, подошел к нему и присел на корточки, чтобы посмотреть глаза в глаза. От красоты нежного личика напротив снова свело где-то в животе, но Минхо изо всех сил постарался придать голосу спокойный, наставительный тон. — Принц, вам нужно отдохнуть, чтобы принять супруга как должно. Прошу, не натворите глупостей — не напрягайтесь и ни в коем случае не противьтесь. Будьте ласковы и раскрыты — и вы получите в эту прекрасную ночь и удовольствие, и любящего супруга. Хенджин молчал и лишь отрешенно смотрел куда-то в стену, пока прислужница освобождала его от тяжелых украшений и верхних одежд. Логад помялся еще немного и кивнул ей: — Его непременно нужно подготовить еще раз. Пока я здесь, беги скорее — позови Айсылуй. Айлая кивнула, но прежде бросила вопросительный взгляд на своего господина и, лишь получив его кивок, бросилась прочь. Минхо склонился ближе, осторожно коснулся бледной щеки. — Это не так страшно, принц. Мы все через это проходили. Это все займёт не более часа. И это приятно. Тебе понравится. Главное — глубоко дышать и не зажимать себя. Будь с ним открытым, будь нежным, и он будет у твоих ног, принц. Поверь. Он и так уже у них. Хенджин передернул хрупкими плечами: — Я не боюсь физической боли, мне отвратительна мысль об унижении. Я не хочу быть под мужчиной, я сам — мужчина! А ты велишь быть ласковым! Как я могу? Девица я тебе, чтобы ластиться? — Йа! Да какой же упрямый! — Минхо вскочил в раздражении, — Чего ты заладил: не девица, не девица! Это просто сношения, удовольствие для тела, страсть! Какая там разница, что у тебя между ног? Принц залился краской, тоже вставая: — Есть разница! И вообще мне он даже не нравится! Старый, неприятный, пугающий — мой покойный император-отец выглядел моложе и уж точно опрятнее. Логад недовольно цыкнул: — Каган всего на пару лет старше меня! Я — тоже старик, по-твоему? — Выходит, что так! — бесцеремонно выкрикнул Хенджин, разводя руками, — Прости, но ты же понимаешь, о чём я! — Прекрасно понимаю, — логад был искренне задет и раздражён, — Куда нам, неопрятным старикам, до красавца-наследника! Мы и в подмётки ему не годимся, безусловно! — Какого ещё наследника? О чём ты толкуешь, Минхо? — Я видел ваши переглядки! Банчан готов был похитить тебя прямо со свадебного стола! — рявкнул уязвлённый гунн, меряя шагами юрту, — Радуйся, что Великий этого не заметил, иначе отсёк бы голову своему нахальному сынку прямо там же. Не сомневайся! Хенджин явно пожалел уже о словах, брошенных сгоряча: — Я даже не знал, что это и есть наследник, Минхо. Не стоит видеть то, чего нет и быть не может. Не ты ли рассказывал мне, что ваш наследник гнушается близкими отношениями с мужчинами? Думаю, он просто пожалел меня. — Тебе все завидуют! С чего тебя жалеть, глупый мальчишка? —логад никак не мог угомониться, — Тебе повезло, ты стал мужем всесильного шаньюя, избранного небесами! Теперь ты под его защитой! Духи земли отчего-то сохранили тебе жизнь и одарили столь щедро, так будь благодарен! — Благодарен? — вскричал принц, не выдерживая накала эмоций, — Это вы все заладили: радуйся, будь благодарен! За что? Чему радоваться? Тому, что ночью сюда войдёт проклятый варвар и заберёт мою мужскую честь, учинив позорное насилие? Что свой первый поцелуй и свою невинность я отдам злобному чужому старику, который даже не понимает моего языка?! Вся злость Минхо улетучилась, он подошёл к рассвирепевшему юноше и легонько взял его за руку: — Принц. Хенджин, прошу, выслушай меня. Забудь про Сонджо и своих родителей. Про ваши нравы и обычаи. Теперь твоя жизнь здесь, в каганате, с шаньюем, и он не чужак и не варвар тебе более, а законный муж. И он ни за что тебя не отпустит и никому не отдаст. И чем быстрее ты смиришься и начнешь извлекать пользу из своего положения, тем лучше для тебя же. Здесь тоже идет борьба за власть. В этот раз ты в сильной позиции. Но нужно укреплять её. Глаза принца наполнились слезами, в которых отразились огоньки жаровен, и от этого они стали еще больше, сверкая, как драгоценные каменья. Минхо вздохнул и подошёл к нему вплотную, говоря спокойно и даже ласково: — Дай вам время — и ты поймешь, что каган вовсе не так страшен, он — хороший муж и будет любить тебя. А если ты совершишь над собой усилие и полюбишь его, то он бросит к твоим ногам весь мир, весь каганат будет твоей вотчиной, а мы все — слугами. — Верно! — в шатер вплыла главная смотрительница, а за ней шмыгнула Айлая, — Наш логад-акым прав, как всегда, и лучше всех знает великого шаньюя. Ступайте, логад, я подготовлю новобрачного. — Помни же, мои слова, принц! От твоего поведения этой ночью будет зависеть вся твоя жизнь в каганате! С этими словами Минхо решительно вышел за дверь.

***

Смотрительницам покоев жен кагана запрещено оставлять их в одиночестве — они непременно должны найти себе замену: кого-то из прислужниц или знатных гостей. Ночи они обязаны проводить в углу юрты, недалеко от местечка, выделенного для умывания и оправления, чтобы, с одной стороны, подсветить жаровней, если средь ночи жене приспичит, а, с другой — не мешаться в случае визита высокочтимого супруга. Этой ночью в юрте новобрачного кагана ожидали оба: Хенджин от перепуга был уже ни жив, ни мертв, Айлая тревожилась вместе с ним и за него. Она сидела в своем уголку, не сводя с принца глаз, а тот застыл в центре шатра в напряженном ожидании. Подготовка главной смотрительницы снова не увенчалась успехом, принеся лишь боль и страх. И Айлая, волнуясь за своего господина, лихорадочно вспоминала молитвы из далекого детства в родном поселении, которое она в числе других пленников покинула много вёсен назад, и попыталась вознести их духу огня, что потрескивал в бронзовых лампах. Отблески его чудесно играли на матовой, безупречной коже её юного господина и его длинных, глянцевых волосах — тот стоял, облаченный в тонкую, полупрозрачную рубашку, которая всё соскальзывала с нежного плеча и не скрывала изгибов изящного тела. Он судорожно обнимал себя, а его зубы начинали отстукивать дробь. — Айлая, мне нужен кинжа... Он не договорил. Дверь скрипнула, и в шатер степенно вошел шаньюй, а за ним его бессменные телохранители. Прислужница распростерлась ниц —пока новобрачные не скроются за перегородкой, она не смеет глазеть на них. Каган неожиданно свирепо бросил мужу: — В опочивальню, живо! Айлая испуганно подняла-таки голову, увидев, как шустро прошмыгнул за перегородку ее господин, а гнев Великого перешел на нее: — Муж всегда должен ждать меня в опочивальне, а не здесь, глупая девчонка! Неужто Айсылуй тебе не подсказала? Никто не должен видеть моего супруга в таком виде, кроме меня и его прислужниц! Телохранители стояли за ним, виновато склонившись. Айлая испуганно покачала головой и упала ниц: — О, великий шаньюй, простите меня, жалкую рабу, недостойную вашего гнева. — Ещё одна такая ошибка и пойдешь чистить стойла для скота! Каган тяжелым шагом направился к мужу и скрылся за шторой.