End of beginning

Стив молчаливо наблюдал за скучнейшей партией в монополию, развернувшейся на полу в доме Уиллеров. Джонатан спорил с Робин по поводу того, какую именно сумму он должен Бакли за становление на арендованную ею площадь, Нэнси ещё минут пять назад разочаровалась в ораторском искусстве своего парня, и сейчас развалилась в кресле, откинув голову на его спинку, в то время как Лукас и Макс не особо обращали внимание на всё происходящее, перекидываясь через всю людскую канитель бумажками, которые нередко прилетали в Дастина, из-за чего тот возмущенно ойкал и закатывал глаза, из принципа не отдавая Синклеру записку, а перекидывая Майку, тот в свою очередь, учавствовал с Уиллом в крайне интенсивной беседе по поводу предстоящего поступления, и их диалог периодически становился столь бурным, что Джейн приходилось давать обоим подзатыльники, дабы те хоть немного включались в происходящее перед ними. Единственным увлечённым во всей этой толпе казался Эдди. Мансон был зажат между Дастином и Синклером, тоже нередко получая перекидываемыми записками по голове. На руках у него было пару карточек — одну он выкупил в начале игры, другую на торгах ему продал Хендерсон, а третью Харрингтон отдал ему просто так, из-за того, каким печальным было выражение лица Эдди, когда на очередном круге он опять попал в «тюрьму». Мансон долго отнекивался, но Стив аргументировал свой поступок тем, что ему надоело, и он выходит из игры. На самом же деле, Харрингтон надеялся увидеть заветный блеск в глазах Эдди, и смог уловить тот момент, когда щенячьи глаза прекратили исторгать всевозможные ноты печали, и сменили свою пластинку на более воодушевленный лад. Было крайне опрометчивым решением покидать игру посередине происходящего, ведь теперь Стив одиноко восседал на полу около стола, потягивая уже потеплевшее пиво. Технически, у них был договор — не пить при детях, после того случая, когда Джейн с лихвой отхлебнула хмельного напитка, даже не задумываясь о содержании алюминиевой банки. Им тогда всем влетело по шапке от Хоппера — и Джим запретил им в целом распивать алкоголь в присутствии младших. Но ситуация с Эл была единичной и случайной, поэтому все пятеро «взрослых» условились лишь не оставлять открытыми напитки на глазах у детишек. Отставив свою банку пива, Харрингтон недовольно поморщился, — в последнее время Стив все чаще задумывался о том, что алкоголь не несёт в себе ничего хорошего, и им, — ему и Эдди, — вовсе стоит отказаться от его употребления. Мансон с этим был категорически не согласен, утверждая важность «живительного напитка» и начиная вещать свои неясные речи про подземелья. Харрингтон тяжело вздыхал, каждый раз заводя этот разговор, и просто надеялся на то, что когда-нибудь Эдди будет готов поговорить с ним об алкоголе, а Стив сможет убедить его в том, что жизнь без пива — вполне себе нормальное явление, а не «попытки в существование». Тем не менее, вечер был поздний, и градус взял верх над устаканившейся в последнее время натурой Харрингтона. С победы над Векной прошло больше полугода, и несмотря на то, что никого из них постоянное чувство тревоги ни разу не отпускало, жить было необходимо продолжать. Они крайне часто стали собираться такой огромной компанией — в основном, либо дома у Стива, потому что там почти всегда было свободно, либо у Уиллеров, поскольку Карен и её муж, вместе с Холли, часто стали уезжать на выходные до самой ночи, наведываясь в гости к Байерсам-Хопперам. Взрослые были относительно спокойны, оставляя неуемные детские души на попечение Нэнси и Джонатана, отчего встречи были регулярными и стабильными. Эдди наконец познакомился и даже, скажем так, подружился с Уиллом. Байерс за тот год подрос, и кажется, у них с Мансоном была какая-то общая волна безумия в обсуждении днд. Робин активно болтала со всеми без умолку, найдя контакт с каждым присутствующим в комнате. Стив порой даже в шутку обижался на неё, что мало того, она отбирает у него «друзей-малолеток», так ещё и самого Харрингтона оставляет с носом. Бакли смеялась и ерошила ему волосы, заявляя, что кинуть такого, как Стив, просто невозможно — иначе Уиллер-старшая сейчас не общалась бы с ним. Харрингтон закатывал глаза, наконец в полной мере наладив отношения с Джонатаном. Иногда к ним на «тусовки» заглядывала Эрика, но редко оставалась, предпочитая своих подружек, а не «фриковатую банду моего фриковатого брата». Абсолютно все закатывали глаза, и Синклер-младшая улыбалась, убегая по своим делам со знаменательным «Чао, задроты!». Нынешняя посиделка не особо отличалась от остальных, стрелка часов уже перевалила за девять, и многие потихоньку снижали темп происходящего до минимума. Когда Стив встал, дабы выйти в туалет, Джонатан уже любовно укрывал уснувшую Нэнси пледом, Робин, находившаяся рядом с ней, шёпотом пересказывала Дастину какие-то сплетни, а Майк, Уилл и Лукас что-то активно доказывали Макс, но на их слова Мэйфилд демонстративно фыркала и отворачивалась к хихикающей Джейн. Только Эдди одиноко собирал монополию, — она была не его, её притащила Бакли, — но именно Мансон взял ответственность за импровизированную уборку в этот день. Так или иначе, завидев, как Харрингтон встаёт со своего места, Эдди прибрался как можно быстрее, закидывая коробку с игрой на стол, и незаметно проскальзывая вслед за Стивом. Управившись с туалетными делами, Харрингтон умылся проточной водой и присел на край ванны, давая себе передышку. В последнее время он сильно себя загрузил — активно готовился к пересдаче экзаменов и повторной попытке поступить в колледж в этом году, из-за чего энергии в нём было непозволительно мало, а напряжения с каждым днём становилось лишь больше. Своим спасением Стив звал Эдди — Мансон фактически жил у него, укатывая в трейлерный парк лишь когда родители Харрингтона возвращались, или по каким-то просьбам дяди. Немалых усилий компании стоило надавить на полицию, чтобы опровергнуть всю ту клевету, в которой когда-то обвинили Эдди, но это возымело эффект, и теперь его не пытались постоянно выследить и убить, хоть всё ещё и косо смотрели. Но Мансон был бывалым в этом деле — пару липких взглядов стерпеть для него вовсе не было проблемой. Друзья, окружавшие его, были гораздо весомее, чем незнакомцы, тычущие в него пальцем перешептываясь между собой. То, что произошло в Хоукинсе определённо оставило на них всех личные раны — и Эдди не стал исключением. К сожалению его группа распалась, и общение с бывшими друзьями прекратилось, но это не вгоняло его в тоску. После того, как его чуть заживо не сожрали изнаночные мыши, каждый день жизни был для Мансона благословением и маной божьей. Пару раз Стив даже пугался, уловив фанатичные взгляды Эдди, когда они проходили рядом с храмом. Возможно, теперь Мансон и впрямь стал католиком, но видимо, решил пока никому об этом не сообщать. Их с Харрингтоном связывала общая история и общие шрамы — им двоим повезло меньше, потому что аккуратные рубцы на руках Джонатана и Нэнси вовсе не были похожи на их едва зажившие раны, появившиеся от кровожадных пастей изнанки. Но они тоже связали их воедино. Когда в дверь ванной постучались, Стив мотнул головой, приходя в себя от нахлынувшей усталости. Рука метнулась чтобы открыть дверь, и на пороге стоял улыбающийся Эдди. Харрингтон молча впустил его в ванную, вновь прикрывая замок, и тепло улыбнулся в ответ. — Сегодня сонный вечер, Джонатан и Нэнси валяются спящими в обнимку на кресле, — хихикнул Мансон и Стив добродушно усмехнулся, притягивая парня в свои объятия. Эдди молча уткнулся ему в шею, опуская руку на спину и зарываясь ладонью в волосы. Харрингтон благодарно замычал, ощущая мягкие прикосновения к коже головы. — Тебе тоже нужно поспать, — пробормотал Мансон куда-то в плечо, и Стив слегка кивнул, не в силах прервать чудесное мгновение отдыха. С Эдди он чувствовал себя до абсурда легко и непринуждённо, будто это то, чего он не мог найти столько лет. Терзания по поводу своей ориентации Харрингтон прервал достаточно быстро, на стадии зарождения. Рубил с плеча, напрямую подойдя к Робин со словами: «Я думаю, я влюблён в Эдди Мансона», а дальше всё пошло своим путём. Общее горе, совместное дело, связывающая их компания и иные факторы — причины, приведшие в следствии к тому, что Стив в целомудренном поцелуе жмётся к щеке Эдди, стоя в туалете Уиллеров. Мансон хихикает, с лёгкостью улавливая его губы, не пытаясь произвести какое-то активное действо, лишь успокаивая и присмиряя. Его рука опускает на щеку Харрингтона, нежно поглаживая, и щенячий взгляд выражает искреннюю благодарность за всё. Стив думает о том, что это именно его стезя — быть благодарным Эдди за то, что он для него делает, но не спорит сам с собой, позволяя нести им обоим эту важную роль благодарного человека. Они стоят в облегченных объятиях ещё пару минут, пока Мансон не предлагает свалить уже домой к Харрингтону и завалиться в огромную постель спать, до самого утра и позднего пробуждения. Стив соглашается с отличной идеей, но несколько мгновений остаётся в прострации момента, с трудом заставляя себя отлипнуть от парня. Эдди улыбается и обречённо качает головой, бормоча что-то об убийственной учёбе и льготе за спасение гребаного мира. Когда они вдвоём вываливаются в гостиную, Харрингтон замечает, что Джонатан и Нэнси впрямь заснули в обнимку, едва умещаясь на отцовском кресле Уиллеров. Робин открывает рот, чтобы возмущённо выпалить не самые приятные слова, закрывая Дастину уши руками, и её действие копирует Макс, практикуя данную комедию на Джейн. — Ребята, я надеюсь вы там не трахались, — вопросительно-нахально восклицает Бакли и Эдди разочарованно вздыхает, закатывая глаза и смеясь. Робин выдыхает, отпуская голову бедного Хендерсона, а Джейн недоуменно глядит на всё происходящее. — Да почему уши закрывают именно нам? Ладно ей, но почему мне! — оскорбившись выпаливает Дастин, складывая руки на груди, и Эл непонимающе переводит взгляд с Макс на Майка. Мэйфилд неопределённо машет рукой, смеясь, а Майк стыдливо краснеет, утыкаться Уиллу в плечо. Стив глядит на них в полусонном сознании, опираясь на Мансона большей частью своего тела, и довольно улыбается, абсолютно счастливый и умиротворенный. Эдди глядит на него, и ловит улыбку Харрингтона, перехватывая и озаряя ей и свои губы.