Эфемерный огонь.

***

— Ты поправилась. — слегка колкое и резкое замечание вонзается в спину, когда Аканэ разворачивается и видит в дверном проёме своего названного мужа, который последние пять минут наблюдал за тем, как Харада выискивала что-нибудь съестное на зубок. — Ах, ам.. Возможно, да. Есть такое. — вздохнула она и положила руку себе на затылок, отводя глаза. — Тебе слуги принесли полотна платков. — выпрямился Би-Хан, недоверчиво посмотрев на красноволосую. — Ох, — девушка тут же пошла в сторону дверей, что бы дойти до слуг. — надо сказать им, что б больше не заносили... Поперёк груди встала рука, не давшая пройти дальше. Голубоглазая подняла обомлевший взгляд на лицо криоманта, что перегородил ей путь. — Почему? — грубо и по прежнему холодно спрашивал тот. — У меня задержка, уже полтора месяца. — тихо ответила та и пролезая под рукой Саб-Зиро скрылась в коридорах. Она оставила Би-Хана одного наедине с практически выданным в лицо фактом. Три долгих минуты брюнет провёл в собственном молчании и звенящей тишине. Сейчас она резала слух и всё сильнее давила на голову, не давая здраво соображать, но зато прекрасно подкидывая в топку одних и тех же слов. Схватившись за голову и несколько раз мотнув ей Саб-Зиро отказался верить в единственное лезущее на рожон объяснение. Он не хотел, нет. Как так могло случиться на самом деле? С одной стороны - так было предначертано, с другой стороны... Так быстро? В их общие покои мужчина дошёл на автомате, либо теряясь в лесу мыслей, либо в полной пустоте, пытаясь схватиться хоть за что-то. Он сел за стол и сложил руки в замок, начиная невольно нервно дёргать ногой. Он не осмеливался ни вслух произнести очевидное, ни даже в голове прокрутить данный факт прямыми словами. Он не был готов, абсолютно. Губы сжимались в оскале отчаяния, а сердце начало сжимать. Отвратительное чувство, лучше бы он его никогда не ощущал.

Закрыв глаза и нахмурив брови те слегка подрагивали, как и уголки губ - он начал вспоминать всё: что первым узнал в своей жизни, как впервые к нему обратился отец, вспоминал нежные материнские руки, крики на свою родительницу от человека, которого он начал называть "Отец" только к 14-ти годам. Он помнил, как она покорно стояла склонившись пред ним в колени, выслушивая разную брань и оскорбления в свою сторону. Она слушала Грандмастера, но не своего мужа, нет.

Би-Хан зажмурился. Он внезапно всё помнил.

Он помнил, как впервые в жизни взял оружие, как учился с ним обращаться. Помнил каждый крик своего Грандмастера о том, что он делает неправильно - он никогда не слышал из его уст, как исправить ошибку и всему учился сам, с мастерами, но никогда не с отцом. Навсегда запомнятся телесные наказания и голодные вечера, а порой и дни: каждый удар плетью по спине, по рукам, каждая капля крови, но без слёз, слёзы были потом - в ночи, когда никто не видел. Когда он, вопреки правилам, сам обрабатывал себе раны, а утром раздирал, что б те не выглядели очищенными.

Он помнил, как впервые увидел нервную улыбку сквозь слёзы у своей матери. Как она тогда дрожащим голосом подозвала Би-Хана к себе. Раньше он не понимал, что в тот момент в её глазах был страх.

Он помнил фразу: «Би-Хан, мальчик мой, ты хочешь братика?» - она знала, что девочку Грандмастер убьёт. Он помнил, как отвечал: «Папа будет с ним так же, как и со мной?» Он помнил, как ему последовал отрицательный ответ. Нет, Грандмастер не будет так жесток с Куай Ляном, ведь он младше, ведь не он наследник.

Он помнил, как родился Куай Лян. Помнил, что после этого мать не могла ходить несколько дней из-зя тяжёлых родов. Помнил, что Грандмастер взглянул на своего второго сына только после три недели от его рождения, когда Юань сама принесла его показать, когда смогла сама ходить.

От воспоминаний о своей матери из под зажмуренных глаз покатились слёзы. Она не заслуживала всего, что с ней было. Она не заслуживала к себе плохого отношения, криков, она не заслуживала, в конце концов, такого сына, каким вырос Би-Хан - эгоистичный, вечно гневный и придирчивый, закрытый и никогда не радостный. В его жизни практически не было светлых эмоций, он всегда был сомкнут в кольце из обязанностей и обид, ран, горя. Всю ночь он провёл в своей голове: вспоминал всё до мельчайших подробностей, всё больше терзая себя. Не шелохнулся, даже когда Аканэ вошла в комнату, окликнула его, но просто легла спать, когда Би-Хан не отозвался. Она всё так же желала ему спокойной ночи.

Но ночь была не спокойной.

Только под самый рассвет он обернулся на постель, в которой одиноко лежала девушка, что без страха приняла факт о долге продолжить род криоманта. Окинув Аканэ взглядом он задержал вид на её руках: боялся, что там может обнаружить то же, что и когда-то было у его матери. Это был главный страх Би-Хана: стать таким же, как его отец. Не этого он хотел, не того требовала его честь. Его честь требовала от него стать тем, кого уважают, но не боятся, хотя всю жизнь его готовили именно для того, что б он держал подчинение страхом к себе. Не уважением. Шикнув куда-то себе через плечо брюнет быстро исчез из комнаты, бесшумно ступая по коридорам.

***

День прошёл как обычно. Дела, заботы, клан, отец, братья, бумажная рутина - всё это было так однотипно, не хватало чего-то нового. Например женской руки на плече за работой, или как тогда, когда Аканэ принесла ягоды для Би-Хана. Ягоды, которые она и сама любила, которые и сама могла бы съесть.

Внезапно пришло осознание: Аканэ.

Это то, чего не хватало Би-Хану. Именно об этом просила его мать - сберечь то, что он обретёт. Он обрёл не просто слугу или женщину, которая рядом с ним для галочки. Мать его будущего ребёнка, девушка-воин, которая ни разу не проявила строгого характера по отношению к Би-Хану. Она старалась быть нежной для него, старалась дать то, что давала ему и мать: заботу, ласку, любовь. Пусть она и не могла сказать, что любит, но она старалась. В сердце даже образовался отдельный, выжженный уголок для него. Когда-нибудь. Когда-нибудь этот уголок заполнится его обладателем. Она верила, а он - не знал, как это сделать. Его лишили главного - воспитания матери, учения любви, и теперь это всё заменяет ему Аканэ - поздно, но лучше, чем никогда. Весь день не видясь с женой, работая, он часто думал лишь о ней: о том, как извиниться за всё. Он прекрасно знал, что Аканэ всё понимает, а потому не злится на него, но чувство призрачного якоря, тянущего на дно и забирающего воздух, неприятно обжигающего грудь, начинало становиться сильнее гордости. Стоило в клане пробить полуночи - брюнет уверенными шагами направился в комнату, в которой Аканэ должна была в это время только готовиться ко сну. Она проводила вечерние долгие тренировки вместе с братьями Би-Хана, не желая отказываться от того, что она есть воин. Она была сильнее многих. Морально, физически, тактически - это именно то, что всегда нужно было Би-Хану. Почему он раньше этого не понимал? С намерением положить конец своим ошибкам он входит в комнату, застав свою названную жену за раздеванием. Она обернулась и удивлённо глянула на криоманта, но не прикрывалась. Она по прежнему не стеснялась его. — Би-Хан? — её голос пробил барабанные перепонки, словно выпущенная из пистолета пуля. — Ты выглядишь взволнованно... Что-то случилось? — Нет, я... — было тяжело подобрать слова. — Аканэ, послушай. Ещё тяжелее чем говорить было сделать к ней несколько разделяющих их шагов и положить свои руки на её, намекая надеть одежду обратно, закрыть своё хаори. Та послушно запахнула одежду обратно и с нескрываемым интересом смотрела в глаза Би-Хана, ожидая его слов, не давя, терпеливо выжидая окончания тишины, пока муж подбирал слова. — Аканэ, прости, — выдавил из себя тот. — Я о многом подумал. Эти мысли и совесть меня тяготят. Я знаю, что вёл себя как последний дурак. Я должен был спокойно и с благодарностью принять то, что ты мне давала. — Из-за этого ты не спал всю ночь? — второй выстрел. Она знала об этом, возможно и сама не спала. — Би-Хан, всё в порядке. Я понимаю и даю тебе время, столько, сколько понадобится. Я ни за что не надавила бы на тебя этим всем. Внезапно она улыбнулась. Она протянула руку криоманту, за которую тот, почему-то, не думая взялся. Магия - не меньше. Он не думал, просто делал. Обнял её, опустив голову на девичье плечо, закрывая глаза. Стало так тепло и спокойно, - не от пиромантии её ли это? Захотелось утянуть девушку в танец, нежный и ласковый. Изучая всемирную историю в юношеском возрасте он слышал, что на свадьбу исполняют вальс - красивый танец под невероятно нежную музыку, один раз ему даже доводилось слышать и видеть такое празднество. Внутри зародилось желание исполнения того же самого с Аканэ. Теперь он думал, что так должно было быть изначально, что так должно быть правильно. — Спасибо, — почти прошептал он. — Не за что благодарить. Прошу, ложись спать, ты не спал ту ночь и весь день бегал за делами. — лишь ответила она, слегка отстраняя от себя криоманта и беря его за обе руки, делая один шаг назад, к кровати, вынуждая и Би-Хана последовать за ней.