— Старина, прошу!

— Старина, прошу! — Скайзерновец на коленях стоял и всеми силами пытался не потерять оставшуюся часть достоитства, — Лололошка не имел злых умыслов, ты и сам зн... — Я же говорю, — долина из тёмного камня. Крайне гнетущее зрелище, как и голос самого Бога Времени, никакой замогильной интонации, он сам по себе, пусть и абсолютно спокоен и безэмоционален, но всепоглощающий. — это было не в моей власти. Он сам выбрал этот путь. Очень глупо, на мой взгляд. — Но ты же понимаешь? — голос "летающей обезьянки", как бы выразился Зефирион, чтоб сгнил он в Тюрьме Времени, немного сорвался на полуписк. — Без Лололошки мы не сможем уничтожить временные парадоксы, он искупит свою вину! — Хм... — непоколебимость Смотрящего всё таки пошатнулась. Какая же надежда засверкала в глазах бога! — если ты окажешь мне одну... Услугу, то я соглашусь. Глаза крылатого округлились, что же может попросить существо, которому, по сути, ничего не должно быть нужно? Прежде чем спросить, Бог Времени продолжил. — Пусть я и могу казаться бесконечно холодным и безразличным, чувствовать я тоже умею, и... — тяжелый вздох, — порой так одиноко. Только безмолвные души и заключённые преступники. Даже Эбардо замолчал, хотя, на моей памяти, продержался он дольше всех. Так одиноко... — Ч-чем же я м-могу помочь? — Не хотелось бы тебя заставлять делать нечто подобное, но... Думаю, на "приятно" у тебя хватит... Не успел закончить, как Джодах расстегнул абсолютно чёрную куртку с белым, как снег, мехом. Если бы он стал уранением с пределом, то переменная "решительность" стремилась бы в бесконечность. Под верхней одеждой, были чёрные брюки и чёрная водолазка. Застёжка брюк не задерживается сильно долго, но дальшейшие действия останавливаются. — Погоди, не так быстро, — поднимая с колен свою правую руку, завлекает его в решительный поцелуй. Даже Смотрящий нуждается в романтике. Пусть рта не видно, но процесс ничем не отличается от обычного, на всякий случай, Ави закрыл глаза. Они разрывают контакт, Джодаху нужно время немного отдышаться, после чего всё по новой. Насытившись, белоглазый надавливает на плечи друга, тот намёк понял моментально и окончательно расправился за застёжкой. Нижнего белья Смотрящий не носит... Пусть голова чёрная как смоль, остальная кожа лишь тёмно-серая, а головка, уже успевшего встать органа, светиться тем же белым светом. Похоже чем-то на фонарик... Собственно, можно это назвать "эндоскопией". Подхватывая чужое возбуждение у основания и, слыша рваный выдох сверху, Ави медленно, с чувством, с толком, с расстановкой водил языком по светящейся части тела. Другая рука немного массировала мошонку. Полувздохи-полустоны стали громче. "И где же моё достоинство?" — риторический вопрос. Его-то достоинство, и упало, и стоит колом одновременно. Движения стали немного глубже и быстрее. Сдерживаться Смотрящий не собирался и стонал в открытую. Внезапно, крылатый загнал в себя член по самое основание и создал максимально сильный вакуум. Новый стон, уже более высокий, видимо, разрядка близка. "Я готов на всё, ради Лоло..." — не успевает додумать и так очевидное, как чувствует тёплый поток в своём рту. И протяжный стон от "начальника". — Чтож... Ты меня убедил, пусть Лололошка искупит свою вину! Белая вспышка и Первый в голубом шарфике стоит перед богами. Почему Смотрящий полуголый, а Джодах несколько заплакан и взъерошен, спрашивать точно не хочется... КОНЕЦ