13 причин почему

— Вот, это вам отдельно, Данглар, — Моррель с улыбкой вручил конверт удивленному бухгалтеру, — На рождественские хлопоты, вы отлично потрудились, настало время отдохнуть. Жду вас у себя ровно через месяц, корабль как раз успеют нагрузить. А вы, Эдмон, задержитесь на пару слов. Юноша поклонился и молча прошел следом за арматором в рабочий кабинет. Их шаги сопроводил скрип паркета и нежное потрескивание поленьев в камине. Данглара окутала тишина и дивный аромат огромной смолистой ели, что красовалась здесь же в россыпи стеклянных игрушек, совершенно готовая к празднеству. Джулиан вдохнул полной грудью и, заглянув в конверт, застыл прямо посреди богато украшенной гостиной. Приличная сумма! Потрясенный, он медленно обвел взглядом обстановку. Весь Марсель любил бывать у Моррелей, в их уютном, довольно дорого обставленном особняке. Но отцу семейства не нравились пышные и бестолковые официальные приемы, а потому удостаивались этой чести совсем немногие. Мечтал ли Данглар оказаться в числе этих счастливчиков? О, да! Он бы никогда не признался в этом, но… его так неистово тянуло… К признанию. К деньгам. К этим счастливым, не ведающим лишений людям, к их округлым румяным лицам, к светлым взглядам без тени затравленного отчаяния. Данглар презирал нищету, его трясло от отвращения каждый раз, когда приходилось возвращаться в свою хилую вонючую хибару, которую и квартирой то назвать язык не поворачивался. Моррели были для таких, как он и Дантес, небожителями, людьми из иного мира. У этого юнца ведь такая же, ну или почти такая же крохотная квартирка, нет ни гроша за душой. Ведь если подумать… если подумать… они едва ли чем-то сильно отличаются… Уже идя по заснеженной улице, бухгалтер неожиданно повеселел. Ну не пригласили и что с того? Конечно, наверняка на этот рождественский ужин у негоцианта соберется часть марсельского бомонда, но из тех, что попроще. В конце концов, Моррель лишь плебей, куда ему до настоящих аристократов? А вот денежки — это хорошо. Денежки не голубая кровь, их наличие никто не будет оспаривать или презирать их. Обидно, правда, что его, Данглара, так никто и не принял в этой удивительно сплоченной семье… Джулиан остановился у красивой витрины лавки портного и тяжко вздохнул, рассматривая носки своих прохудившихся ботинок. Интересно, куда запропастился Дантес? Будет отмечать грядущие праздники с отцом и Мерседес? Боже, даже думать об этом скучно! Со стариком и будущей женой, до чего же унылая картина… Долой уныние! Раз у него теперь есть немного лишних денег, он может позволить себе зайти в лавку получше и выбрать платье подороже. Экономить он умеет, ровно как и аккуратно обращаться с любыми суммами, так почему бы не потратить на себя чуть больше? И Данглар уверенно толкнул дверь в лавку, уже по тяжести древесины понимая, что обновка облегчит его бумажник. С четверть часа довольный бухгалтер погружался в расслабленную негу человека, который может себе позволить хорошее обслуживание. Несколько помощников снимали с него мерки, угощали приятным вином, демонстрировали ткани на выбор для будущего сюртука и просили покрутиться перед огромным зеркалом и так, и эдак. Данглар знал, что не вышел ни ростом, ни лицом, ни телосложением, а потому едва устоял на ногах, когда портной приколол последнюю булавку и спросил, нравится ли дорогому клиенту, как на нем сидит платье. Это был лишь черновой набросок, просто скрепленные между собой отрезанные по лекалам ткани, еще до конца не подогнанные, не сшитые, но это уже выглядело так… так… Костюм цвета самого темного, глубокого бордо в одночасье оживил желтоватое непримечательное лицо. Щеки тронул румянец, взгляд заблестел, а плечи удивительным образом стали выглядеть шире! Словом, Данглар видел симпатичного молодого человека невысокого роста, приятной наружности в отлично ему подходящем костюме. От восхищенного созерцания Джулиана отвлек взрыв хохота. Он обернулся, внутренне содрогнувшись, и через стеклянную витрину лавки увидел выходящих из экипажа… Пьера Морреля и поддерживающего его под руку Дантеса. Они точно смеялись не над ним, ибо Эдмон едва успел бы что-то разглядеть в вечерней полутьме, озаряемой лишь свечами, а арматор же добродушно хохотал, закрыв глаза и слегка запрокинув голову. Как он умудрился при этом спуститься с подножки кареты и не сломать себе шею? Данглар среагировал молниеносно: он кинулся под защиту темной занавеси, за которой на полках были разложены ткани, и жестами дал знать удивленному портному, что выдавать его не стоит. Тот, явно умеющий работать с людьми, спокойно кивнул и пошел навстречу новым клиентам. Данглар же притаился, наблюдая за происходящим через едва заметное место стыка двух отрезов длинной занавеси. Первые минут десять ничего интересного не происходило. Эдмон со своей идеальной прямой спиной опустился на стул в ожидании, пока с мощного тела Морреля снимут мерки. Данглар цепким взглядом подметил, как Дантес сложил руки на коленях, как, не решаясь слишком активно осматриваться, деланно равнодушно принялся разглядывать лакированный бок столешницы. Нервничает, ха! Еще бы, на фоне всех этих качественных новых тканей и нарядов помощник капитана в своем изношенном платье выглядел мягко говоря жалко. И только сейчас Джулиан с удивлением заметил, что рукава матросской куртки слегка коротковаты юнцу, будто тот быстро вытянулся и не успел запастись одеждой. И да, Эдмон точно не из тех, кто хорош в любых лохмотьях. Он красив, но красив в хорошем обрамлении или же совершенно без оного… Джулиан до боли закусил внутреннюю сторону щеки. Он же раздеваться не начнет, нет? — Дантес, Бога ради, вы как воды в рот набрали, дитя мое! Скоро святой праздник, приободритесь, вашей серьезностью можно забить пару корабельных гвоздей, — по голосу Данглар определил, что Моррель успел пригубить немного любимого портвейна. — Месье Моррель, осторожнее, вас могут уколоть, — глубокий голос Дантеса ожидаемо пустил предательский отряд мурашек по пояснице прячущегося бухгалтера. Да блять! Арматор рассмеялся и поманил напряженного юношу к себе: — Будет вам, друг мой! Подите сюда, вам нужен сюртук.. да и не только он! Ужин уже совсем скоро, хочу вас на нем кое с кем познакомить. Данглар окаменел и добрых пару минут не мог прийти в себя, а потому пропустил львиную долю протестов Эдмона против нового одеяния. Как, на ужин? Значит, Дантес приглашен… И что же, он бросит своего отца и невесту? И что же, от него, от Данглара, просто откупились, чтобы он не… Теперь ясно! Вот откуда щедрость! Чтобы он не мозолил глаза, просто… Почему? Джулиан вцепился в ткань занавеси, весь взмокший, судорожно перебирая варианты. Что не так, чем он не угодил? Сильный марсельский акцент? Может, неприятный запах или… неказистая улыбка? Плохие манеры? Что, ну что? — Мне нравится цвет. Пробуем, должно выглядеть благородно, — услышав голос Морреля, распоряжающегося как у себя дома, Данглар мрачно поднял взгляд… Аккурат в тот момент, когда вяло сопротивляющегося Дантеса оставили в одном исподнем. Юноша моментально залился густым румянцем и, обхватив себя за плечи, словно жертва насилия, уставился в пол. Он покраснел так сильно, что портной, переглянувшись с Моррелем, успокаивающе произнес: — Вам совершенно нечего стыдиться, вы прекрасно сложены. Длинные ноги, узкие бедра, широкие плечи. Поверьте, моей заветной мечтой всегда было шить на такую фигуру. И не на какую другую. Судя по тому, как сжавшийся еще больше прежнего Эдмон непонимающе взглянул на пытающегося его приободрить хозяина лавки, у последнего ничего не вышло. Данглар едва удержался от того, чтобы не залиться горьким смехом: да этот придурок и не подозревает, как хорош! Кончилось всё тем, что помощники проворно принялись снимать мерки, прилаживать, подкладывать и подгонять подходящие отрезы ткани, отмахиваясь от невнятного бубнежа насупившегося юноши. Моррель болтал о подарках для жены, сына и новорожденной дочери, а портной споро что-то зарисовывал в своих альбомах. Данглар же… Данглар без единой мысли пялился на то, как Эдмон, придерживая на груди волочащийся по полу отрез, переступает через ткань длинными стройными, как у газели, ногами. Откуда блять люди берут такие идеальные ноги? Зачем они вообще нужны, когда ты родился в нищей семье? Что с ними делать, кроме как раздвигать или класть на чужие плечи? Догадка молнией пронзила Данглара и он расширившимися от ужаса зрачками уставился на Морреля. Так вот откуда эта тяга касаться, обнимать, баловать… долгих пару минут Данглар с садистическим удовольствием наслаждался этой дикой мыслью. Мыслью о том, что Моррель заставляет юношу отдаваться себе, упиваясь властью, угрожая и суля золотые горы. Вот что они делают в кабинете! Вот зачем ему такие ноги, бедра, шея… И вот почему он, а не Данглар идет на этот сраный ужин! Но как бы не приятно было думать о покорно отдающемся стыдливом юноше, Джулиан со вздохом прекратил страдать откровенной ерундой и отбросил эту дурацкую выдумку. Во-первых, Моррель много касался всех, к кому хорошо относился, во-вторых, они с Эдмоном не запирались в кабинете наедине (по правде, арматор вообще не отличался скрытностью и дверь почти всегда оставалась открытой нараспашку), а в-третьих… Представить себе гордого Дантеса, продающего своё тело за ужин? Да он и знать не знает, что так вообще можно! Тупица. Вот Данглар бы на его месте… Что? Данглар заморгал. Да ни за что! Только если фирму унаследует Дантес?… В ужасе от собственных мыслей, побледневший бухгалтер со всей силы ущипнул себя за руку, возвращая в момент. С другой стороны, даже если он не против, кому он нужен, уродливый коротышка? Или он все же не так плох? Вот пошьют ему костюм цвета элитного вина и тогда… И тогда ничего не изменится. Это Данглар понял, когда увидел то, что сотворил портной для Дантеса. Сюртук и брюки цвета темного шоколада красиво обрамляли смуглую кожу и… что самое главное, их крой, на скромный взгляд Данглара, довел и без того прекрасный абрис фигуры юноши до совершенства. Дантес выглядел так, словно он не сын марсельского кондитера, а ученый советник короля. Скромный, но знающий себе цену. Данглар чувствовал, что его лихорадит. Невозможно испытывать что-то подобное к другому человеку. Он хотел его. Хотел его бедра, глаза, волосы, улыбку. Поглотить, присвоить себе, вжать тело в тело, навсегда сделать своим… Стать им. Сейчас Данглар был в шаге от того, чтобы не вцепиться Эдмону в его точеную кисть зубами и не взвыть щенком у его ног от раздирающей изнутри всепоглощающей досады. Ничего не подозревающий Дантес же устало взглянул на Морреля, как бы спрашивая разрешения прекратить уже эту казавшуюся ему пыткой примерку. И что самое удивительное, Моррель совершенно спокойно кивнул и улыбнувшись, произнес: — Неплохо, хотя я бы убрал челку. У тебя дивный лоб, зачем ты его прячешь? Разве этот глупый человек не видит, что Эдмон прекрасен, как божество? В довесок еще и везуч, как… — Защищает глаза от солнца, иначе можно ослепнуть, если всматриваться в полдень в горизонт. Месье Моррель, могу я идти? Я бесконечно благодарен вам и за подарки, и за приглашение, и за этот костюм, которого я, как уже говорил, совсем не стою. Но я с самого утра занимался отчетами по последнему рейсу и уже мало что соображаю, честно признаться. — Конечно, дитя мое! Отдохни хорошенько, а через пару дней я жду тебя у себя, как условились. Они еще долго прощались, одевались, собирались и расплачивались. Когда же, наконец, в лавке стало тихо, обессиленный Данглар смог лишь снять с себя наскоро собранный костюм и соскользнуть на тот же стул, на котором ранее сидел Дантес. Хозяин лавки, не говоря ни слова, принялся собирать ткани. Кофейный и винный, как же красиво они смотрелись вместе… У Данглара на глазах выступили слезы. Пошитые той зимой костюмы ни Данглар, ни Эдмон не надели ни разу в жизни. Один хранил его, как напоминание обо всей сучности этой земной жизни. А у второго сильно заболел отец и он, пожертвовав долгожданным званым ужином, остался у его постели. Ну а после… после… После у каждого из них был свой личный модельер.