Бесценные уроки

      Шум воды. Застывшие разводы ржавчины накрывает алая река. Она извивается, темнеет, когда запекшаяся кровь размякает и начинает сходить сгустками, забираясь под рукава рубашки и коркой собираясь вокруг ногтей. Силко выключает кран, склоняется над раковиной, тяжело дыша. Нужно подумать.       Стойкий металлический запах бродит по санузлу, как навязчивый гость, который никак не хочет уходить. Потенциальный клиент из Пилтовера оказался всего лишь ищейкой. Сделка так и не состоялась, а они…       Безнадежно отстают от намеченного плана.       Силко выпрямляется на вдохе, мокрыми пальцами зачесывает выбившиеся пряди. Нужно быть аккуратнее, — крутится в мозгах надоедливой пластинкой. — Нужно быть…       Короткое движение сразу за дверью, в воздух взметаются и тут же скрываются за стенкой синие косички.       Проклятье…       Силко приходит к Паудер не сразу. Поначалу его даже одолевает соблазн забинтовать ладонь — ты видела мою кровь, не чью-то другую, — но он быстро отвергает эту мысль. Какая мерзость! Перед кем он пытается выбелить себя? Да и чего ради?       Силко морщится и толкает деревянную дверь.       В комнате полутемно, а еще очень душно: дверь в ее комнату всегда закрыта, узкие, как сощуренные глаза, окна мостятся под потолком. Силко уже начинает подташнивать от спертого запаха полусгнивших досок, но девчонка, похоже, научилась его не замечать.       Силко щурится, силясь приморгаться к темноте: Паудер прячется за покоцанным ящиком у дальней стены. Она озлобленно зыркает на него из своего угла, в ее зажатом кулаке мелькает вилка:       — Не подходи!       Она издает пронзительный визг, когда Силко все же начинает шевелиться. Он не сразу замечает, что глаза у нее красные — она только перестала плакать.       — Что произошло?       — Назад!       С неделю он пичкал ее мепробаматом, чтобы помочь девчушке справиться с шоком. Поначалу таблетки помогали: Паудер послушно сметала с тарелки все, что он ей приносил, перестала плакать и звать во сне Вай. Но вскоре он заметил, как сложно Паудер стало оставаться в сознании: сразу после того, как последний кусок отправлялся ей в рот, Паудер тяжело перекатывалась на спину и мгновенно засыпала. Ее взгляд стал рассеянным, она не разговаривала и как будто вовсе перестала думать. Несколько дней назад Силко забрал у нее флакон с таблетками, и вот…       Девчонка снова начинает верещать, едва он делает шаг, и Силко вскидывает руку:       — Я просто возьму стул. — осторожно, шаг за шагом, Силко огибает ее по широкой дуге и седлает низковатый стул с покатой выщербленной спинкой. — Видишь? Я не буду к тебе приближаться.       Находиться на одном уровне при разговоре — полезная привычка, которая всегда работала на него.       Паудер всхлипывает, но больше не пищит. Силко задерживает внимание на вилке в ее руках: глаза сами находят миску у кровати. Паудер так и не притронулась к каше.       — Что тебя беспокоит?       — Зачем я тебе?       Вопрос колет сгустившуюся тишину. Паудер захлебывается вдохом и сердито трет глаз.       Все меня бросили. Ты тоже так сделаешь?       — Расскажи мне, — он не прикладывает усилий, чтобы голос звучал мягко.       Паудер мнется, неуверенно косясь на его левый глаз — кровавое пятно на полотне из темноты:       — Та женщина, — Паудер поджимает тонкие губки. — Она придавила меня к кровати. Она сказала… Она сказала, что не понимает, зачем тебе лишний голодный рот.       Силко прикрывает глаза. Прежде он сам приносил Паудер еду, но сегодня ему пришлось отбыть из Линий еще до рассвета, поэтому кашу Паудер отнесла Сейвика. Паудер неосознанно тянется к воротнику кофты, и Силко замечает длинный синий след на тонкой шее.       Силко сжимает челюсти. Еще не хватало, чтобы его люди забивали друг друга из-за якобы недостающей корки хлеба.       Паудер рвано выдыхает, под ее ресницами медленно скапливается влага:       — Я твоя пленница? Как Вандер?       Она замирает, испугавшись собственных слов. Смотрит на него во все глаза, ждет. Силко тоже молчит. Мысли о погибшем брате неприятно скребут горло и вызывают скорее безликую тоску, чем довольство от сбывшейся мести.       — Чего ты хочешь от меня? — плаксиво выдыхает она на грани слышимости.       Взрывная волна, поднявшая в воздух целое здание.       Как ты это сделала?       Силко выдыхает сквозь сжатые челюсти:       — Ничего. Ты не моя пленница. Если хочешь, ты можешь уйти.       Паудер давится воздухом — она так удивлена, что забывает про свои слезы:       — Могу? Вот так просто? Прямо сейчас?       — Можешь. — Силко опускает глаза: он с удивлением понимает, что не хитрит. Он ведет плечом и как бы невзначай добавляет: — Хотя мир и потеряет еще одного блестящего гения.       — Что?..       Силко складывает руки на выщербленной спинке стула:       — Подумай. Сейчас ты совсем одна. Скажи мне, Паудер, ты сможешь защитить себя? Найти здесь еду или хотя бы воду?       Внутри Паудер словно что-то ломается. Во взгляде, вцепившемся в него, плещется настоящее отчаяние. Подгадав момент, Силко смягчается:       — Я не держу тебя здесь, но тебе нужно хорошо подумать. В Зауне не место одиночкам, которые не могут о себе позаботиться. Я пытаюсь уберечь тебя.       Паудер рвано вдыхает и утыкается носом в колени. Вилка звякает о холодный пол.       — Ты хочешь развязать войну с верхними?       — Только если придется.       Паудер глядит на него с сомнением, но решает не уточнять.       — Вандер говорил, что на войне нет победителей.       — М-м… Мне он этого не говорил. — Силко правда старается, чтобы голос не звучал насмешливо.       Паудер, тем не менее, кривится — она тоже почувствовала проевший фразу сарказм. Она поднимается на ноги, — покачивается неуклюже, как от порыва ветра, — и подходит ближе. Вилка остается лежать на полу.       — Ты назвал меня гением.       Силко приподнимает уголок губы:       — Прежде ты не вилками защищалась, правда?       Выражение лица Паудер меняется, становится каким-то растерянным. Силко горбит плечи, чтобы незаметно придвинуться ближе к ней, и тянет шепотом, будто рассказывает страшную тайну:       — Этажом ниже есть комната — мой давний друг сделал из нее лабораторию. Там есть несколько…       — Нет, нет, нет! Я не буду… — Паудер снова оседает на пол, задыхаясь; вытягивает пальцами рукав кофты, зажмуривается — крепко-крепко. Воздух вокруг них будто густеет: Силко кожей чувствует, как она злится. — Ты хочешь, чтобы снова кто-то погиб? Как они?       — Я хочу поднять этот город выше грязи и бедности. Но, видишь ли, — он опускается на корточки рядом ней — и желваки на его щеках успокаиваются. — Любая цель требует жертв.       Они замирают, друг напротив друга, лицом к лицу. Паудер тяжело дышит, и снова, как в их первую встречу, непонятно: то ли она вот-вот набросится с кулаками, то ли повиснет на нем.       Силко поднимается на ноги и идет к двери.       Я убийца. Такой же, как все в этом городе. И тебе придется стать такой же, если хочешь выжить.       — …Постой.       Его ладонь задерживается на потемневшей от времени ручке — Силко полуоборачивается. Паудер хватается рукой за плечо, переминаясь с ноги на ногу; глядит исподлобья и где-то с минуту все не может набраться смелости:       — Можно я поужинаю с тобой?       Силко так удивляется, что не сразу находится с ответом — уже давно никто не искал его компании, — а, отмерев, дергает ручку на себя и делает шаг к выходу. Краем глаза выцепив ее разочарованный взгляд, он фыркает:       — Я за второй тарелкой.       Выйдя в коридор, он с удивлением обнаруживает, что широкая улыбка, осветившая лицо Паудер, тенью отпечатывается и на его губах.

***

      Следующим утром Силко по обыкновению заходит к Паудер с тарелкой спагетти и вдруг понимает, что комната пуста. Его пальто висит на спинке покоцанной кровати.       Жаль. Изобретательница она или нет, девчушка его заинтриговала — он почти успел привыкнуть к ней.       Силко съедает спагетти сам, сворачивает пальто на локте и спускается в подвал. Синджед смотрит на него как-то странно. А потом он отодвигается — наклоняется за кристаллизатором в столе, и Силко сразу понимает, почему он был так удивлен.       В пяти футах от них, приподнявшись на носочки на табурете, Паудер кидает в контейнер из баллистического стекла («аквариум», как ласково зовут его люди из ненаучного круга вроде Силко) какую-то железку. Крышка аквариума захлопывается — вибрация от стука гулко ползет по подвалу. Силко и Синджед одновременно приподнимают брови, когда Паудер вдруг присаживается на корточки и закрывает ладошками уши.       Бам! — кулек, который Паудер кинула в контейнер, разлетается на части. По прочному стеклу ползет кривая трещина. Паудер чуть не падает со стула — так она рада.       Силко кивает ей и мысленно ставит новый пункт в списке дел — нужно бы найти сплав покрепче — и идет к выходу. В голове все ворочается навязчивая мысль: Силко хочет верить, что спасение девчонки не обернется для него очередной роковой ошибкой.       Он оборачивается, смотрит на танцующую Паудер. В груди разливается смутное предчувствие — терпкое и теплое, как сигаретный дым. Чутье подсказывает, что он на верном пути.       И Силко ему верит.