Бывает и хуже.

Кажется, что чем больше я смотрю на потолок своей комнаты, тем больше теряю ход времени. Возможно, я уже его потерял. После смерти Лаббера все стало ощущаться как в замедленной съемке с до безумия раздражающим депрессивным фильтром.   Расческа медленно скользила по волосам, а женская рука бережно придерживала синие локоны. Немного закинув голову дальше назад, я вижу, как зеленые глаза сосредоточены, а губы сжаты в тонкую линию. Сейчас кажется невероятно удивительным, что эту девушку я знаю почти всю жизнь, даже ностальгией навевает, как я, будучи мальцом, бегал на винокурню, чтобы поболтать со своими подругами горничными. Было время. Сейчас я, конечно, тоже с ними общаюсь, но от прежней компании девушки либо вышли замуж, как Фень Юй, либо пошли другой дорогой. Кстати об этом…  – Я помню, что после смерти Сьюзан из моих личных горничных осталась только Лили, но что ты сейчас тут делаешь, Розалин? Ты же говорила, что поищешь другую работу.     – Я и нашла. – Непринужденно ответила девушка. – Хорошая вакансия, и платят неплохо, а теперь позвольте мне дорасчесать ваши волосы.     Закатываю глаз(а); с годами она только упрямее. – Ты больше десяти лет работаешь на нас, достойная преданность, но неуместная, нашла бы кого-нибудь.     – Меня волнует забота о молодом господине, и, пожалуйста, не указывайте мне, как жить. – Та намеренно или случайно дернула расческу, отчего пару прядей в ней запутались, вызвав небольшую боль. – На вас так много вылилось в последнее время, понимаю, это нелегко: новая должность, смерть учителя, но прошло уже два месяца, а вы все в прострации.     На это получается лишь хмыкнуть. Я могу понять, на что она намекает. Эти дни я отбился от дел. Конечно, помогал в ордене, ведь там творится полный хаос, а так — к рисованию почти не прикладывался, даже не подался на выставку, на которую так долго хотел, разве что помогал с вопросами организации и офертой, ведь отчасти в том, что они время от времени обоснуются в Монде, есть моя заслуга. Нашего дела с Дженни это тоже коснулось: коллекцией, которую мы планировали сшить вместе, теперь занимается она одна, все, что я сделал, это немного помог с дизайном. Очевидно, что тяги к творчеству, да и вообще трудоспособности, у меня нет.  Просто усталость. Хорошо ли себя чувствую? Да понятия не имею, я как использованная грязная губка, валяющаяся на дороге. Я просто был пустым после тех событий. На похоронах Лаббера даже не смог проронить слезинку, все, что делал, так это смотрел, сканировал пространство глазами, как какой-то робот, даже не могу сказать, что анализировал. Последующие дни — как рутинная гуща, хотя начинает казаться, что какой бы хаос ни происходил, я бы все равно назвал это рутинным. Так и бывает, что прежде незначительные моменты после такого начинаешь воспринимать куда более радушно — вечера в таверне, иногда сигарета перед красивым видом, тренировка и хождение с Пушей непонятно куда дорогого стоят…  Единственное, что вызывало эмоциональный отклик, это Эрох. Царапал грудную клетку, ведь соблазн просто прийти и заживо его заморозить, а потом разломать на миллионы кусочков, был до неадекватности притягательным, особенно со знанием того, как он легко отделается…так я думал. Прямо перед изгнанием Эрох пропал из камеры, все обыскали, что можно, очевидно, думая, что был совершен побег, пока спустя неделю в лесах Спрингвейла не обнаружили его труп. И именно тогда я совершенно перестал понимать происходящее: ни этот случай, ни молчание Системы о том, что все пошло не по канону, хотя как...по официальной версии, так и осталось, что тот изгнан из города. Расследование быстро встало в тупик, но его и начали, на самом-то деле, с инициативы Варки и Крепуса. Полная чертовщина.   – Тогда завтра подготовь меня быстро и без особых изысков.     – Как прикажете, господин. – Мелодично ответила та, проходя зубчиками щетки по волосам. – Завтра же официально капитана Варку назначат магистром? И вы…тоже встанете на свою должность капитана.     – Получается, что так. – Должность головной боли, хотя есть небольшой плюс, что я смогу забрать Джугема из конюшни ордена, чтобы в будущем этот же Варка не спер его для своей экспедиции.     – Так холодно отвечаете, не разбивайте мне сердце, господин. – Розалин слабо улыбнулась и прямо перед лицом показала слегка мягкий конверт.     Я помедлил мгновение, пока все же не распаковал его, доставая листки с ровным и элегантным почерком. Пробежав по нему глазом, не мог не выдохнуть. – Дилюк… – И, подержав его мгновенье, сложил обратно. – Положи его к остальным.       Официальное посвящение Варки в Магистры проходило в соборе и завершилось довольно быстро. Стандартная молитва и чтение речи, сопровождаемое множеством благоволящих взглядов. За такой короткий промежуток времени так много решить и восстановить разрушенный орден дорогого стоит. Также местной звездой, конечно же, была Джинн, которая теперь заняла бывшую должность Варки. Сейчас, как всем известно по официальной версии, именно благодаря ей подлец Эрох сел за решетку, только, судя по ее настроению, последние месяцы ту это почему-то не сильно радовало. И, наконец-то, я — самое…неопределенное лицо в этой истории. Второстепенный герой, который больше запомнился тем, что потерял своего учителя.   Выйдя в центр, где красиво на полу отражались через стекла лучи солнечного света, я встал в стойку, отдавая честь Сенешалю и новому Магистру. Честно, я эту речь не слушал, все, чего хотелось — это домой, в постель. Немного отведя взгляд, увидел в хоре любопытное личико Барбары, и, как это смешно ни звучало, Розарию, которая даже и не пыталась петь, но присутствовала тупо из-за Варки. Противоречивость так и зашкаливала, одна ебнутая, которая считала меня чуть ли не пиком всех бед (хотя в чем она не права?), и Пегг, которая…Сначала периодически сталкерила, а потом прекращала, затем избегала и снова сталкерила, и после подсунула любовное письмо. Красивое, аккуратное, явно кропотливо сделано со словами чистой влюбленности, от которых я так охуел, что в тот же вечер напился в Таверне. Мог подумать все, но не то, что главная милашка Мондштадта Барбара влюбится в меня. Причем любовь самая невинная, то есть первая, так что остается считать секунды, когда она мне признается лично, а там остается только молиться, чтобы подобрать слова для отказа, ведь либо я нанесу ей травму на всю жизнь, либо просто разобью хрупкое сердечко. Патово очень, а отношения с Джинн портить не хочется…  Понятное дело, я даже не рассматривал ту, чтобы начинать отношения. Кажется, что у богини любви я вообще нахожусь в черном списке. В прошлой жизни она меня киданула, а в этой сверху камень сбросила. Один претендент, и то неудачный. Интересно, в этом мире работает система, что если до тридцати девственник, то получишь суперсилу? С крио глазом бога я, наверное, Селестию сдвину — с таким-то “невинным” портфолио. Монахини будут плакать, а мой причиндал будет сиять таким чистым и нетронутым светом, что в этом соборе он заменит эту дурацкую висящую люстру.   Меч, пронесшийся перед глазами и остановившийся, к сожалению, не на шее, а на плече, привел в чувства, выкидывая из череды мыслей. Глаза Варки блеснули весельем, видимо, от понимания того, что мне интересно все что угодно, но не эта церемония.  Слова магистра о вступлении в новую должность и мои последующие как клятва верности рыцаря пробежали так легко, как барашек на лугу во сне: непринужденно, быстро и…почти никому не интересно.   —-----------   Пользователь…  —---------   А, ну да, интересно ей…     —----------   Пользователь, смена должности капитана не соотве-  —---------     “Стоп. Ты сама говорила, что небольшой отход от канона даже идет в плюс истории. А тут я вступаю на должность, которая даже не раскрыта в оригинале, да и то, что Кейа был капитаном кавалерии, не играло никакой роли, разве что только мемом было.“     —----------   …  —----------     “Именно, заткнись и не порть мне посвящение.”     —---------   Обновлено:  За лишение фирменного мема персонажа с вас вычтено: - 10 баллов.   (╯°Д°)╯ ┻━┻  —----------    …  Ну заебись.     Только церемония закончилась, как все стали обмениваться короткими диалогами и поздравлениями. Сейчас многие кличут, что для Ордо Фавониус настала новая эра, отчего все были в ожидании чего-то, что непременно должно произойти, правда, никто толком и не скажет, что именно. Одно верно, на рыцаря Борея, Варку, сейчас навалено очень много возвышенных ожиданий, может, именно поэтому он в скором времени и свалит в экспедицию, а?.. Уклонившись от моря поздравлений и улыбок, попутно сбагривая людей на своего отца, наконец-то я смог очутиться на улице, где было заметно умиротворенней, чем в соборе.   Завернув за угол, я совершенно не был удивлен, увидев курящую Розарию, и уже через пару шагов я настиг ее, вставая рядом и протягивая руку.     Девушка помолчала мгновение, пока не подняла свои вечно заспанные глаза. – Признаюсь честно, впечатлена. Стоило отвернуться на мгновение, как ты перескакиваешь. Как ты это провернул, найдя информацию в последний момент? Да и на Драконьем Хребте ты в последнее время часто…    – Да-да, сигарету гони.     Розария фыркнула и с силой наступила на ногу, заставляя поморщиться, но все же вложила табачное изделие в пальцы. Достав зажигалку и наклонившись, мигом ее зажигаю, блаженно прикрывая глаз(а) от табака, который наполнил легкие, мысленно коря себя за то, что зачастил с курением за последний месяц.   – Так вот…информацию нашел не я, а Джинн. Хребет, ну, там красиво.    Та скривила свое лицо, быстрым движением стряхивая пепел. – Я по-твоему совсем дура?     Скривив улыбку в усмешке, ехидно смотрю на нее. – Честно сказать?    Нож пронесся в стороне, неприятно, но отрезвляюще коснувшись щеки. Мог бы и поцарапать, только, увы, крио энергия помешала. Розария на это хмыкнула, полностью потушив свою сигарету. – Не будь ты капитаном, стерла бы эту ухмылочку, хотя…ты сам себя очищаешь.     – А перевод с монашеского можно?    – Дерьмово выглядишь. – Цокаю и закатываю глаз(а). Ну конечно же. Но не успел ответить, как монахиня исчезла из поля зрения, видимо, полностью потеряв интерес к диалогу, как закончилось табачное изделие.  Я сильнее зарылся в свой плащ и поглаживал рукоять своей трости, которую, кстати, относительно недавно восстановил Вагнер. Благо сегодня на Хребте не было такого сильного ветра, иначе холодрыга была бы страшная.  Пуша танцевал свои шаманские танцы вокруг моего крио глаза бога, пока я шатался поблизости, осматривая пещеру, которую он уже обустроил. Оказалось, что именно сюда он время от времени сбегает, обусловясь тем, что “это место — набор энергии и таинств”. Ну, тут спорить сложно, воздух и элементальная энергия здесь и правда ощущалась по-другому, более разряженно что-ли. Как пояснил Пуша, много энергии дает вещь на самой вершине горы, которую, оказывается, туда закинула Селестия, но при этом свое влияние имеет и труп Дурина. То есть это буквально пересечение божественных и темных сил, что и объясняет количество монстров тут, ведь буквально сплетений артерий и монолитов тут немерено. Альбедо и Пуша правильно смекнули, что тут хорошо обосноваться, да и тренироваться здесь полный шик.   Да, я тут именно за этим, точнее не столько за тренировками, сколько за желанием взобраться на вершину ради…артефактов. Система артефактов, как я понял, не совсем игровая условность, не точь-в-точь как в игре, но ее наличие может и правда хорошо усилить. А это мне и нужно — не совсем, конечно, для силы, ведь с моим боком мэри сью не станешь, но хотя бы чтобы усилить защиту.  Больше нет сил ловить взрывы лицом, а потом смотреть на чей-то труп. Заебало быть немощным настолько, что даже не могу нормально приемного отца поддержать, ведь самому нужна помощь. Не могу делать вид, что в порядке, когда вижу, что Крепус пьет больше обычного и молчаливо сидит в гостиной вместе с Августом. Не могу вести себя непринужденно после того, как сорвался ночью и разревелся так, что все глаза утром опухли.   Конечно, после этого должна последовать фраза, как в аниме: “Хочу стать сильнее!” И арка тренировки персонажа, но нет, в данном случае я хочу хотя бы перестать получать ранения после каждого задания. Именно поэтому я и сижу тут, попутно стараясь выведать секрет мага бездны о его щите, и так желаю получить крио артефакты. Как в оригинальном квесте взобраться, кажись, не получится, так что остается искать любые лазейки на этой блядской горе.   Пуша громко выкрикнул какое-то слово, отчего крио глаз бога затрясся, а тело монстрика засветилось; тот продолжал вскидывать руки с посохом, зачитывая какое-то заклинание, начиная светиться, как очень яркая лампочка, пока глаз бога резко не падает обратно, и все прекращается, что вызывает новый поток Каэнри’аховского мата.   – Тебе стоит поменять стратегию, видно, что не работает. – Подходя ближе, наконец-то забираю свой глаз бога и вешаю на пояс.    Маг бездны фыркнул и дернул своими ушами, недовольно пролетая вокруг пространства в пещере. – Я близок, точно близок, вот почему ты не гидро? Было бы намного проще!     Не успел я толком плечами пожать, как Пуша взмахнул посохом, атакуя, и на реакции подбрасываю трость, создавая вокруг себя подобие шара, отчего атака врезается в этот крио щит. – Ха. Уже лучше.     Закатив глаза, ставлю трость на свое место. – Он был резок, как понос…     – И неумолим. – Подхватил тот, ложась в свою привычную позу в воздухе и подпирая рукой свою пушистую голову. – Почему ты не попробуешь использовать силу бездны? У тебя есть предрасположенность.     Ха…конечно, запретный плод сладок. Повернув голову, провожу взглядом по летающему комочку в маске и с ушами. – Ты понимаешь, что ты прямой показатель того, что не стоит этого делать?     – Я же про малые, разумные пределы.     – Даже слушать не собираюсь…   Я вышел из пещеры. Под ногами раздался привычный хруст ботинок о снежную поверхность. Холодный воздух нежными лоскутами пробежался по лицу, оставляя на коже пару снежинок. Это всегда так странно… Пройти пару километров, и ты окажешься в траве, синеве и бабочках, а пройти чуть дальше, окажешься тут — в заснеженных просторах. Всегда было странно летом смотреть с Винокурни на занесенную снегом гору. Кстати о горе…   Взглянув на нее, а потом остановив свой взгляд на вершине, я невольно цокаю. Как же на эту валыну взобраться? В дневнике, конечно, я тоже писал про квест на Драконьем Хребте, ну, крио куб там, ломание этих красных камней, но не исключено, что либо реальность окажется более разочаровывающей, чем игра, либо Система не позволит пройти маршрутом путешественника, а, может, вообще все сразу.   Дерево, стоявшее в стороне, мирно покачивающееся на ветру, покрылось льдинками, которые как шипы вонзились в его основание. Я щелкнул пальцами, и прежние крио шипы приняли более округлую форму. Неидеально, но сойдет. Может, как раз попробовать взобраться благодаря крио стихии? Как Эльза создать ледяную лестницу, и как ОТПУСТИ-И-И И ЗАБУДЬ, ЧТО ПРОШЛО УЖЕ НЕ ВЕРНУ-  Рука поднялась, ставя блок, но даже так боль от удара прошлась по телу, заставляя чуть проехаться назад из-за скользкой поверхности. Незамедлительный удар сверху оказался тут же заблокирован защитным куполом. Себя ждать не заставил и, выхватив меч, делаю рывок, пока сбоку создаю крио шипы. Противника это не смутило, и тот ловко оттолкнулся от моей же крио конструкции, уклоняясь. Это был двуручник, но даже так невероятно быстрый — не как Дилюк, но точно с более искусными движениями. Как танец.   Останавливаюсь, секунда тишины, прыжок вбок! И, ожидаемо, такая же крио энергия проходит мимо меня. Удары проходили каждый раз мимо противника, причем с обеих сторон. Пока я не жадничал крио силой, враг явно предпочитал фехтование. И без того холодная земля стала еще ледянее, чуть ли не до сведения зубов. Сделав шаг назад, в очередной раз отражаю удар тростью, боясь, что та снова повредится. Неожиданно наклоняюсь вниз, создавая лед под ногами, чтобы обездвижить противника. Наношу тут же удар, пока тот в оцепенении, но сталкиваюсь с двуручным мечом. Рука дергает за рукоять, обнажая кинжал и прорезая часть одежды, но тут кисть руки сводит от крепкой хватки чужой ладони и от вспышки элементальной энергии. Я теряю равновесие, оказавшись прижатым к земле чужим телом.  Как какая-то иллюзия, перед лицом на мгновение появляется высокомерное, надутое детское личико, которое я так часто наблюдал в детстве от любой шалости или глупой шуточки. Сейчас на меня смотрело вытянутое, почти растерявшее все наивные черты женское лицо. Волосы она укоротила, но оставила свою фирменную длинную прядку. Ресницы стали длиннее, взгляд фиолетово-желтых глаз острее, щеки выделили слабые, еле заметные скулы, а губы… накрасила, что-ли, или они у Эолы всегда были такие? Слегка припухшие и сияющие.     – Разочарование. – Разрезал пространство женский голос. – Столько времени прошло, а ты даже не стал лучше, и чего мне следовало ожидать?     – Смотрю, дикую аристократку выпустили в люди? – Довольно прищуриваюсь и поворачиваю голову, смотря на трость и на меч в сугробе, которые я выпустил из рук.     – Похоже на то, и так, почему тебя выпустили? – Съязвила та, отчего невольно смеюсь.     – Ладно-ладно, ты победила. Я все равно не встану без трости, так что прошу, отпусти инвалида…     И без того бледная кожа показалась совсем бесцветной, а чужие зрачки сузились от осознания. – Так это правда, что ты-  Не давая договорить, я тут же приподнимаю руку и крио потоком ударяю ту вбок, отчего девушка отлетела в сугроб и болезненно прошипела.     – Признаю, в фехтовании ты стала лучше, но вот в хитрости... – Я качаю головой, приподнимаясь с заснеженной земли, показывая притворное разочарование. – Та же наивная дуреха.     Чужие губы скривились, а глаза блеснули враждебным блеском. Проглотив тысячу угроз, Эола быстро поднялась и стала отряхивать снег со своей одежды, на мгновение задержав свой взгляд на моей трости, которую только поднял. – Ни уважения, ни чувства долга, ни банального приличия. Ты все еще невоспитанный, бесчестный, мерзкий хам!     От последнего слова губы растянулись в улыбке, а в груди потеплело, как будто выпил горячего томатного бульона. – Я так скучал по тебе. – Само вырывается у меня, пока я смотрю в лицо подруги. – Даже представить не можешь.     Рука Лоуренс дрогнула, а тело застыло невольно, пока лицо отражало легкое удивление, прежде чем белые щеки окрасились розовым румянцем. Очаровательно. Девушка посмотрела искоса и слабо улыбнулась, подходя к своей, кажись, прежде брошенной по пути сумке. – Не жди от меня подтверждения. Кто по тебе скучать будет?.. И стоило той потянуться к вещам, как неожиданно гидро энергия полетела в сторону девушки. Она нахмурилась и отскочила назад, рассекая мечом воздух и замораживая быстрый и острый, как кинжал, поток воды.     Вспышка света мелькнула, проявляя из нее мага бездны, который недовольно воскликнул. – СНОВА КРИО?! – Тот затопал ногами. – Крио глаза бога что, на местном базаре раздают?! Почему все в Мондштадте крио?!     Я быстро поднял руку, загораживая Пушу от Лоуренс, которая уже хотела на него накинуться. – Так, ну, для начала, без драк. Эола, это…друг. Да, он выглядит, как маг бездны, но он..э..не из бездны? Точнее, не ее прихвостень.     – Ха!? – Она хотела наступить на ногу, но быстро отвожу ту в сторону. – Ты еще и голову повредил, называя “это” другом?! Маги бездны коварны, он вскружил тебе голову!     – Это уж точно, каждую ночь пою ему серенады. – Съязвил Пуша и быстро отлетел в сторону, увернувшись от сосульки.     Разговор предстоит долгий…даже очень, но раз я смог переубедить Дилюка и того же Крепуса, то Эолу не составит труда…наверное.   На обратном пути та вхитрую во всю старалась напасть на мага бездны, порой и вовсе на меня. Объяснять что-либо в такой обстановке было трудно, да и Пуша, засранец, подливал масла в огонь.   То, что мы познакомились с ним в мое четырнадцатилетие, ее поразило, и что Крепус, Дилюк и, в свое время, Лаббер, да и вообще весь наш персонал его принял — тоже. Годы построенного доверия даже так ее не особо впечатляли (хотя, возможно, повлияло еще то, что я рассказал про наш не самый честный “контракт”), так что самой сильной аргументацией оказалось то, что если бы не Пуша, меня бы банально сожрал Урса, и тогда она, благо, успокоилась, время от времени кидая на того косые взгляды.  Также оказалось, что Эола действительно была не в курсе некоторых подробностей, ведь банально не прочитала письма, потому что их накопилось столько после ее тренировки в горах, что проще было и правда просто вернуться в Монд. Да и на Драконьем Хребте наша встреча была на удивление случайной. Она давно хотела посетить его, вот и заскочила на обратном пути, увидела меня и решила “поздороваться”.   Стоило нам зайти в город, как Пуша, по понятным причинам, отделился от компании, и разговор пошел в более личное русло. На нас, а точнее на Эолу, кидали разные взгляды: кто-то вопросительные, явно впервые видя новое лицо, а кто-то с отвращением, стоило тем заметить герб клана Лоуренс, который та все еще гордо носила. Ее подобное не очень волновало, а меня раздражало сильно, так что стоило только кинуть враждебный взгляд, как все тут же отворачивались.   Девушка с большим удовольствием осматривала город, как будто и правда соскучилась по каменному тротуару, рынку, да даже просто по обычным флажкам, которые висели в Мондштадте где только можно. Я не сильно возражал, ведь, как ни крути, в городе та была в последний раз и правда очень давно, да и за такое время, очевидно, много что поменялось.   Любопытный девичий взгляд то и дело останавливался на новых магазинах, сканируя витрину или просто табличку с названием; порой ее внимание отвлекалось на…меня. Хищник в живом воплощении сосредотачивается на моих глазах, наверняка заметив спрятанные синяки, потом на одежде, которая с первого взгляда кажется как всегда ухоженной, но если вглядеться, то можно увидеть некоторые торчащие нитки или пуговицы, которые как будто хотели содрать.     – Чувствую, ты мне много должен рассказать… – Пробубнила Лоуренс, отчего я приподнял бровь.    – То есть?     – Такое вольное отношение к внешнему виду — вообще не про тебя.     – А… – Нервно усмехаюсь, невольно поправляя свою челку. – Розария тоже заметила, выходит, из меня получится плохой шпион.     Эола закатила глаза и легонько толкнула меня в плечо, быстро посмотрев на трость, как будто боясь, что от такого жеста я упаду (хотя недавно на меня с мечом на хребте накинулась!). Пройдя пару улочек, мы все же решили зайти внутрь магазинчика, про который я как-то упоминал в письмах. Он был довольно-таки неплохим в плане продажи средств для ухода, Лэтуалью, конечно, не назовешь, но неплохая альтернатива.   Лоуренс осматривала средства для ухода за кожей, пока спустя каких-то двадцать минут она не взяла пару склянок с кремом и гелем, подходя к кассе.   И… Я сразу понял, как увидел лицо кассира, который с отвращением посмотрел на герб ее семьи, а затем на нее. Вот не могло без этого обойтись? Порой кажется, что некоторые люди и правда отстали в развитии на тысячу лет.     – Убирайся. – Рявкнул тот. – Вам, ублюдкам Лоуренсам, я ничего продавать не собираюсь.     Аристократка поджала губы и сжала руку в кулак. – Вы не имеете права отказывать в продаже товара!    – Ха! И она еще говорит что-то про мои права!? Те, у кого нет прав, это-    Я ударил тростью по полу, привлекая к себе внимание, еле сдерживаясь, чтобы не заморозить ублюдка на месте. – По официальному закону, продавец не смеет отказывать в продаже покупателю без надлежащих оснований. – Быстро продолжаю, не давая тому вставить слово. – Личная неприязнь к данному аспекту не принадлежит. Нарушение данного правила карается штрафом.     Бровь Эолы дернулась, а мужчина хмуро посмотрел на меня, пока криво не усмехнулся. – Это, простите, но, покупатель, это те, кого людьми считать нель-   – Я сказал. Личная неприязнь не принадлежит к этому правилу.     Тот выругался и сделал шаг назад, пока Лоуренс молча стояла сзади. – Вы че, рыцари? Прикрываете уже этих ублюдков, забыли, что они с нами сделали?! Ну, все понятно, вы подкупные-     Ударяю тростью, отчего холод прошелся по комнате, уже в третий раз перебивая тупого идиота. – Оскорбление рыцаря, а уж тем более капитана, может караться целым сроком, и, если ты так хочешь, я могу поднять архивы и лично проверить, сделала ли тебе хоть что-нибудь эта девушка, потому что я уверен, что тысячу лет назад ты, личность незаменимая, не существовал. Так что прекрати качать свои несуществующие права и продай товар, пока не столкнулся с последствиями, которые не разгребешь. – Каждое последующее слово было как ледяные кинжалы, которые вонзались в чужую грудь, опуская своим грузом зазнавшегося мужчину с небес на землю.     Медля и немного дрожа то ли от возмущения, то ли от накатившего холода, тот продал товары Лоуренс.   Стоило нам выйти, я тут же тяжело вздохнул. Да уж, раз я теперь за город больше в ответе, то нужно будет поработать с такими, как он, но это позже. – Ты уж извини, тут обычно милые девушки за кассой, а этот новенький, кажись. – Качнув головой и улыбнувшись, я пошел вперед, пока не заметил, что Эола все стоит позади.     – Не нужно было за меня заступаться, я, по-твоему, не могу за себя постоять? – Пробормотала она, крепче сжав пакет с косметикой. – Какой смысл был заступаться, если это бесполезно. Ты знаешь отношение города к Лоуренсам раз не здесь, так в другом месте!     Я выслушал монолог и задумчиво промычал, осмотрев город, а потом ее на фоне этого маленького магазинчика. – Так с чего-то нужно начинать.     Она вздрогнула и широко раскрыла глаза, ее губы задрожали, но аристократка качнула головой, видимо, не находя слов, и быстро пошла следом.     Волшебным образом улочки города превратились в таверну. Стол был усыпан разными закусками, возможно, даже всеми, которые есть в меню, ведь мы с ней точно не давали здравого отчета, что заказывать. Просто пришло понимание, что нужен алкоголь, и не на сухую, у нас с ней была плохая привычка, которая не менялась с годами. Иметь в трезвом состоянии завязанный язык.   Эола говорила о культуре Ли Юэ, о том, как она привыкла к их блюдам, а также к запутанной истории и вычурной одежде, но больше всего она рассказывала о тренировках и наставнике. Тот не жалел Лоуренс, это уж точно, но был справедлив, и ее слова только это подтверждали. Как девушка на износ махала мечом или взбиралась на гору, пока мышцы гудели от напряжения и боли, как вытачивала движения до идеальной грации и точности, параллельно изучая картографию и все возможные навыки, которые нужны разведчику. Рассказала о том, как получила свой крио глаз бога. Но за этим всем стоит и другая сторона, от которых женские глаза сияли в теплоте, а губы приподнимались в небольшой улыбке, как она проводила время с учителем, гуляя по улочкам Ли Юэ, каждый год запускала с ним фонарик и в трудные дни всегда ела суп с бамбуком из общей плошки. Девушка заметно стала более открытой, и наверняка в этом есть его заслуга. Лоуренс, очевидно, уважала и была привязана к нему, еле скрывая нотки восхищения вместе с легкой тоской, но когда я просто смотрел на нее со стороны, улыбка сама появлялась на лице. По ее рассказам я сам невольно вспомнил…своего наставника… Блять.   Как перешла очередь делиться последними новостями мне, так один пустой стакан пива превратился сразу в три, а тарелки запустели, и то не на долгое время, ведь Лоуренс тут же заказала еще порцию. Я рассказывал Эоле все как есть: банальные будни как рыцаря, художника, дизайнера одежды и… о Урсе, следующих последствиях, Рагнвиндрах, Эрохе и... Лаббере. Я был как протекшая бутылка, как хочешь можешь пытаться заткнуть, все равно все вытечет. Но отдам Эоле должное, она никогда не выражала поддержку, не обнимала, не говорила сопливые фразочки о том, как все будет хорошо. Она молчала, попивая напиток из кружки, и слушала очень внимательно, лишь изредка кидая краткие фразы по типу “понятно”. Ее лицо темнело, брови хмурились, а губы кривились, пока пальцы чуть подрагивали на столе, но все равно не перебивала, внимательно внемля словам моим.   Мы помолчали после какое-то время, просто смотря друг на друга, мысленно одновременно отметив небольшой пьяный румянец. Все было прекрасно сказано и без слов…  – Ну, и что по итогам…ты больше не возвращаешься в Ли Юэ? – Слишком тихо, даже для себя, спрашиваю.     Девушка на это хмыкнула и пожала плечами. – Что за глупый вопрос? Рано или поздно я туда вернусь, а так…я тут на долговременной основе.     Изо рта вырывается лишь согласное мычание, пока нога медленно качается под столом. – Ммм, родителей проведаешь?     – Разумеется, и не только их, дядя меня тоже беспокоит. Говоришь, что весомых доказательств с тем, что он тоже проводил махинации вместе с Эрохом, нет?      – Да, весомых доказательств мало, но это почти очевидный факт с учетом того, что раскрылось, что он…ну, из вашей родословной.  – От чужого хмурого взгляда по спине пробегают мурашки, так что спешу откинуться назад, чтобы ослабить давление.     – Не все Лоуренсы добродетели и чисты, но это… – Она скривилась. – Знать не желаю.     – И все же, забила бы ты на проблемы своей семьи. Нет, я понимаю, просто проведать, узнать, как дела, но лезть в эту навозную кучу, уж тем более когда ты из нее официально вышла, зачем? – Слова были брошены на ветер и затерялись в небольшом задумчивом молчании.     – И это говоришь мне ты? – Эола прищурилась, еле скрыв усмешку. – Я сама разберусь, что делать с Лоуренсами…    Мы помолчали мгновение, быстро закидывая в себя остатки закусок и допивая не понятно уже какую кружку алкоголя. Воздух стал не таким напряженным, а пьяные голоса всех собравшихся пьянчуг слились в однородный шум на фоне. Недосказанность висела в воздухе, и мы молчаливо с Эолой обменивались взглядами, но вместо слов продолжали пить и есть, даже несмотря на то, что еда уже застревала в горле. Но стоило посуде опустеть, как Лоуренс молча поднялась со стола и направилась к выходу с невероятной грацией, особенно для пьяного состояния, обходя всех изрядно выпивших людей. Я тяжело вздохнул и направился за ней, даже не переживая насчет неоплаченного счета, таверна все-таки принадлежит моему отцу.   Холодный воздух отрезвил на пару секунд и заставил быстро проморгаться, как будто свыкаясь с новой реальностью в виде не душной и пропитанной спиртным таверны. Эолу же это не волновало, она продолжала идти вперед, разве что периодически спотыкаясь, когда небольшой каблук застревал между каменными плитками.   Так мы и шли в тишине, пока не остановились недалеко от отеля Гете, уперевшись об лестничное ограждение. К большому удивлению, тут не было народу, как будто это местечко освободили как раз для нас двоих. Слегка мерцающий фонарь, вид на город и вечернее небо, это по-своему романтично, можно даже было закурить…    Неожиданно раздавшийся голос прорезал пространство. – На самом деле…я хотела остаться в Ли Юэ. – Пробормотала та, опустив голову. – Правда думала остаться и навещать Монд изредка, оставить все эти семейные терки, весь этот город.  – Она скривилась. – На меня не смотрели как на отребье, понимаешь? Обращались, как с нормальным человеком, относились вежливо, улыбались, не ненавидели за то, что я просто родилась не в той семье! – Воскликнула она, недовольно топнув ногой.    Я медленно моргнул. – И почему вернулась..?   Эола помолчала мгновение, затем недовольно вздохнула, растрепав рукой свои слегка спутавшиеся волосы. – Потому что…— Та цокнула. – Не решишь проблему, если сбежать от нее, да и тут мой дом, моя семья, как бы мне это все ни не нравилось, но это факт. Просто вспомнила, что тут все не так безнадежно. – Лоуренс выдержала мой многозначительный взгляд и скрестила руки на груди, недовольно надув губы. – Да ты что, все хочешь знать?! Ну…это… в мой последний визит в Монде та девчонка, Эмбер, так прицепилась ко мне, что бы я ни говорила, как бы ни отгоняла, она улыбалась и продолжала лезть в личное пространство и даже силой притащила к себе на ужин! И… – Эола наклонилась и прилегла на ограждение, задумчиво смотря вдаль. – Было вкусно, правда вкусно, и так…тепло, что-ли. Она и ее дедушка тогда… они не смотрели на мой статус, им было плевать, из какой я семьи, просто были собой.     Моя рука дрогнула, и я слегка неуверенно посмотрел на нее. – Эола..дедушка Эмбер на самом деле…     – Я слышала, что пропал… – Буркнула она. – И это, отчасти, тоже причина… – Выдержав молчание, как будто обдумывая эту ситуацию, та неожиданно резко приподнялась, отчего я чуть ли не упал назад. – Ну и что ты молчишь, а?!     – Да я… – Пьяно моргаю и слегка расстегиваю пуговицы на своей рубашке, попутно хватая ртом прохладный воздух, как будто сейчас скажу и точно задохнусь. – Считаю тебя такой удивительной! Ты со многим столкнулась и борешься в жизни, не сдаешься! А я…я просто чаша с дерьмом... – Усмехаюсь, пока Лоуренс недовольно хмурит брови. – Знаешь, мы с Лаббером…ну, когда впервые встретились, я нес бутерброд, врезался в него, а потом выругался страшно. Он постоянно напоминал мне этот случай и ругал мой острый язык… – Воспоминание мелькнуло перед глазами, заставляя улыбнуться. – Потому часто носил бутерброды на тренировочную площадку, отмахиваясь, что он как будто для себя их сделал. И сейчас я… просто кажется, что постоянно косячу, что не дал ему больше, чем тот заслуживал.  После ухода Дилюка, его смерти, просто никак не могу прийти в себя.     – Вечно косячишь, да? – Переспросила она, задумчиво смотря себе под ноги и слегка по-пьяному икнув, отчего чужие щеки заалели еще больше. – Я тоже часто думаю о том, что подвела родителей и свой клан в целом. Там много кто из аристократов хочет выйти в люди, просто никто не решается. – Эола подняла голову к небу. – Но им нужен толчок, и, может быть, этим толчком была бы я? Если бы осталась в клане, попробовала изменить его изнутри, а не сбежала при первой же возможности. Макс же пытается, так чем я…могла быть хуже… – Девушка фыркнула. – Только время не воротишь, я часто думаю, что и правда то еще разочарование для клана Лоуренс.     – Ты знаешь, что это не так. Семья тянула тебя на дно, и даже, возможно, при желании некоторых Лоуренсов, все равно большинство устраивает их нынешняя жизнь.     – Может и так… – Она кивнула. – Но и ты знаешь, что сделал все возможное. Мы с тобой поступали, как считали нужным, хоть эти решения нам могут..и не очень нравиться. – Эола фыркнула, пока не улыбнулась. – Хоть я и не была знакома с ним…но уверена, тобой он не разочаровывался. Ты сделал все, что было в твоих силах, и все, что ты и я можем сейчас сделать со всем этим…анх..дерьмом, то это не ложиться под его натиск.     Я прикрыл глаза. Все утихло, только был слышен звук собственного сердца, пока губы не скривились в ответной улыбке. Показалось, что все это время стояла пауза, и сейчас наконец-то кто-то нажал на плей. – Ты права. Остается только работать.     Лоуренс нахмурилась, а потом расслабила плечи. – Да, что нам еще остается?     Мы в очередной раз обменялись взглядами, пока не простояли оставшийся вечер в тишине, смотря на вид города. Я мог только гадать, что творится у Эолы в голове, наверное, тоже мешанина из вопросов, рефлексии, усталости. Кажется, мы с ней похожи больше, чем я думал, или попросту за годы об этом забыл? Не знаю…Но одно знаю точно, этот день был таким прекрасным, как будто я побывал в отпуске и выкинул камни, которые таскал за собой следом. Чувствую себя…отдохнувшим.   Не помню, когда мы с ней разошлись, да и какая разница, все уже было сказано тишине.     Мое утро было долгим, неспешным. Даже собирался сам, попросил горничных не помогать. Был в молчаливых раздумьях. Смотрел в зеркало больше обычного, всматривался в лица людей или просто давал себе отчет, сколько шагов сделал.   Погода неплохая, а настроение у всех было лучше обычного. Это ли не идеальный момент, чтобы сделать первый шаг? Все думал и думал, пока не понял, что проще просто делать.  Мне продали цветы по акции. В этом не было никакой необходимости, но, кажись, ко мне прониклись таким сочувствием, или же настолько стал “своим”, что уже совесть не позволяет отдавать цветы по обычной стоимости. Грех жаловаться, особенно тогда, когда непозволительно часто для своих молодых годов бываешь на кладбище.   Со временем научился подбирать день и время, когда народу тут меньше всего, а иногда и вовсе нет. В уединении спокойнее, дает о многом поразмыслить. Это обычно полседьмого, в четверг. Не понимаю, почему именно этот день недели, как будто у всех какое-то молчаливое табу бывать на кладбище не так часто.   Ноги остановились у небольшой могилки, тут следят за ними, но всегда видно, какие периодически посещают, а про какие забыли вовсе. Иногда мне кажется, что только я помню ее, но порой, как сейчас, когда вижу небольшой букет одуванчиков, а также бумажного аккуратного журавлика, в груди тут же разливается тепло. Кто-то говорил, что букеты больше утешают живых, а не мертвых, и, может, в этом есть своя истина. В этот раз мне получилось достать цветы лотоса Кальпалата, которые ей так нравились, ведь в Монде не всегда получается их взращивать или вовсе импортировать. Поправляю плюшевую игрушку с забавными бусинами, которая удобно устроилась рядом с букетом — ее так растрепало, как будто под ураган попала, но зверек симпатичный. И для последнего штриха провожу платком по надгробию, стряхивая пыль и небольшую грязь, открывая выгравированное имя — Унри…  Следом была более ухоженная могилка, на которой лежало пару конфет, плохая привычка, а, может, и традиция Аделинды приносить их к своей бабушке, даже зная, что их растащат дети. Могила Сьюзан, где периодически прибирают ее родители, а также приносят ароматные маленькие свечки, которые та так обожала.   Как будто по нарастанию, останавливаюсь на самой усыпанной цветами и подарками могиле. За ней активно ухаживают, нет ни единой лишней травинки. Конечно, она относительно новая, и, как бы ни не хотелось этого признавать, но со временем та тоже начнет медленно забываться. Несмотря на большое количество прощальных даров Лабберу, сколько сюда ни приходил, всегда слева, ближе всего к могиле, был свободный участок. Будто все сговорились несмотря ни на что оставлять это место мне, где всегда идеально ложится букет из Сесилий. Стоило положить цветы, как будто мозаика собралась. Я выдержал пару стуков сердца, смотря на написанное имя, как будто пытаясь осознать, что под ним и правда лежит мой учитель, который вечно дремлет, не зная забот.  – Я…– Выдерживаю паузу. – Сегодня хорошо поработал и…продолжу и дальше. – Ветер пронесся мимо, как будто принимая высказанные слова и, может, относя их куда-то на небеса — до него. Наивно, но хотелось бы верить. Мне стало легче, так и он пусть будет спокоен.     Сзади послышался небольшой шелест травы. Значит, я не один сегодня на кладбище. Делаю пару вдохов, ощущая чужое присутствие, а также заинтересованный, но больше любопытный взгляд, проницающий до мурашек на спине.     — Ты всегда появляешься подозрительно вовремя. — Поворачиваюсь. — Что ты тут делаешь, Деларетус?