Как рис с соевым соусом

Раньше в подвале «Подземелья андроидов» Джефф хранил кассеты с компроматом на всех жителей Спрингфилда — он коллекционировал не только фигурки вымышленных персонажей. Увы, когда он по молодости сошёлся с Агнес Скиннер, записи конфисковали, а сам Джефф на пятнадцать суток загремел в участок. После этого случая он оборудовал в подвале кинотеатр. Поставил старый зелёный диван с поцарапанной обивкой и большой телевизор, украсил гирляндами тёмные углы, настроил проектор и повесил белую простыню вместо экрана. Получилась идеальная задротская берлога. Можно было смотреть телевизор в гостиной, на диване более чистом и удобном, но Джеффу нравилась магия тёмного кинозала. Сиденья в кинотеатре были ему тесноваты, да и соседи недовольно шикали, стоило достать газировку и попкорн. Дома же он мог ничего не стесняться. Кумико обстановка подвала сразу очаровала. К тому же, девушка любила смотреть кино лёжа, обвив Джеффа всем телом — в кинотеатре так не получилось бы. Вот и сегодня вечером они набрали закусок, взяли по баночке пива и лимонада, и устроились на диване перед телевизором, обнявшись. Кумико, как собиралась, не нашла для просмотра ничего лучше, чем спорное аниме «Рыба», основанное на без сомнения безупречной манге Дзюндзи Ито. Смотреть это после ужина оказалось плохой идеей — Кумико не единожды замечала, как Джефф судорожно сглатывает, загоняя тошноту обратно в желудок, и нервно потягивает пиво. А ведь он морально подготовился! Когда они год общались по переписке, разделённые океаном, Кумико как-то раз уговорила любимого прочитать мангу и потом весь день донимала вопросами о сюжете и персонажах, явно вдохновлённых ползучими монстрами Лавкрафта. На удивление, Джеффу понравилось — хотя ужасы он не жаловал. Ему подавай «Звёздные войны» с принцессами в бронелифчиках, лазерными мечами и сражениями, от которых сотрясаются галактики. И чтобы история была написана по всем правилам искусства: с логичным сюжетом, с мотивацией персонажей, не похожих на картонки, и тщательно проработанным миром. Современные супергеройские фильмы часто игнорировали эти простые правила, а Джефф приходил в ярость, если замечал малейшую несостыковку. Аниме сильно отличалось от первоисточника, и киносеанс растянулся до позднего вечера — Джефф чуть ли не каждые пять минут ставил на паузу и требовал объяснений. Кумико охотно отвечала — радовалась, что мужу в удовольствие поделиться мнением. До встречи с ней Джефф выплёскивал свои мысли перед кем попало, не заботясь, понравятся ли они слушателю — или вовсе будут безразличны. — Ну как? — обняв мужа, нетерпеливо спросила она, стоило появиться титрам. — Худшее. Аниме. В мире, — мрачно объявил Джефф, не сводя взгляда с потемневшего экрана. Кумико посмотрела на него со всей строгостью, выразительно изогнув брови, и Джефф поспешно исправился: — Ладно, не худшее. Просто мерзкое. В лучших традициях сэнсэя. И хихикнул. Так на него действует её близость, а не пиво — хотелось бы думать Кумико. Однако рядом с ней Джефф действительно чаще улыбался — и смех у него оказался очень даже приятный. — По мне, дерьмо, — Кумико игриво прищурилась, не стесняясь грубого слова. Она была слишком сонной и перевозбуждённой одновременно, чтобы прятать истинные эмоции. — Хотя, хотя! — воскликнула она, приподнявшись, — после манги я полюбила бодихоррор! — Не спорю, манга хорошая, — Джефф возмущённо взмахнул рукой и тяжело вздохнул, уставившись в чёрный глаз телевизора. — Манга отличная! Я же говорил, меня целый день преследовала фантомная вонь! Но аниме… Разве это аниме? Это же наш типичный слэшер! «Поворот не туда», «У холмов есть глаза» — мутанты, злые учёные, вот это вот всё! Кроме одного — нет чёрного, который умрёт первым. И зачем главной героиней сделали девушку? Чтобы что? Чтобы каждому чудовищу досталась своя красавица? Джефф заводился быстро — скоро в его словах уже звучало неприкрытое возмущение, с каким он обычно реагировал почти на всё. А если он принимался кричать и размахивать руками, произведение его увлекло. И даже если ему не понравилось, мужчина мог продолжать обсуждение до первых петухов, пока не охрипнет. Кумико всегда считала себя спокойной во всём, что касается выражения чувств — но горячность мужа захватила её, побудила воскликнуть почти гневно: — Да! В манге же упор был на то, что в зомби превратилась Каори! В этом суть бодихоррора — в чудовище превращается самое нежное, самое прекрасное! Де-вуш-ка! — отчеканила она и яростно смяла пустую банку. — Вот, мне это тоже понравилось! — подхватил Джефф, ярко-голубые глаза его засверкали. — И парень у неё такой… преданный! Когда снимают для западных зрителей, видно. У нас никто не возьмёт в жёны лягушку. Зато чтобы принцесса целовала лягушку — это пожалуйста! Кумико вспомнила про лысого мужа Мардж, которого та, со страстным придыханием прижимая руки к сердцу, называла «мой Гомерчик», и испустила осуждающий вздох в знак согласия. С мужчиной, ничего не понимающим в комиксах, Кумико и не подумала бы заводить отношений. Со стороны тихая и замкнутая, она нуждалась в человеке, с которым можно поговорить о любимой истории, обсудить персонажей, словно живых людей. Да, отец, сам любитель манги, слушал внимательно, а в её художественном блоге отзывы об аниме были постоянной рубрикой. Но если господин Накамура лишь понимающе кивал, а подписчики отзывались молчаливыми лайками, то с Джеффом Кумико могла дискутировать о любимом тайтле до хрипа, с пеной у рта, показывать новые рисунки и не бояться, что её приревнуют к красавчику Хаулу из аниме Миядзаки. В конце концов, у Джеффа в магазине стояла картонная Скарлетт Йоханссон — чем он лучше? Без телевизора стало совсем темно — даже не по себе становилось. Ночник в виде зайчика едва разгонял густой липкий мрак — казалось, из тонущих в темноте углов вот-вот выскочат зомби-рыбы на металлических ножках, только что мелькавшие на экране. Жуткое и противное аниме Кумико не испугало — отлично помня оригинальную мангу, куда более страшную и неприятную, она последние полчаса то и дело протирала слипающиеся глаза и зевала. — Ай! Зайчик, там же пиво! — жалобно воскликнул Джефф, но не рискнул пошевелиться, будто у него на животе свернулся котёнок. — Тяжёлая у тебя голова! — Так в этой голове сколько ерунды всякой хранится, — вяло пошутила Кумико и вытрясла в рот последние капли из банки с лимонадом. — Не ерунды! — пылко возразил Джефф — банка пива его раззадорила — и поднял указательный палец. — Это важные факты! На них отсылки можно делать! — Отсылки, которые никто не понимает, — повертев банку, улыбнулась Кумико и зевнула, чтобы в следующее мгновение приподняться и с азартом спросить: — А в остальном как? Понравилось? Она перевернулась на спину, сложив руки на животе и ощутила, как затылок удобно погружается в податливый бок. Джефф невольно вытянул шею, догадываясь, что с этого ракурса девушка видит лишь его второй подбородок. Не то что бы этот ракурс Кумико не нравился… — Я просто потрясён, как можно так всё переврать! Сделать всё настолько… европейским! — недовольно надувшись, Джефф сполз по спинке дивана в расслабленное полулежачее положение. Позы он менял плавно, перетекал из одной в другую, словно жидкость — и, несмотря на тучность, был по-своему ловок. Кумико в нём это очень нравилось — боясь упустить хоть один момент близости, она выключила телевизор и прильнула к мужу, склонив голову ему на живот. Подушки лучше и мягче девушка ещё не встречала. Вот бы заснуть прямо здесь, на диване, чтобы любимый на руках отнёс её в кровать… Но нет, надо оставаться бодрой — вспомнила Кумико и с усилием моргнула несколько раз. У неё впереди важная миссия! — Нет японского духа, ты хочешь сказать? — предположила Кумико уже спокойнее и бросила смятую банку к остальному мусору подле дивана. Об уборке она не заботилась — за чистоту отвечал Джефф. — Странно, у нас же снимали… Мужчина кашлянул, готовясь к длинной речи, и возразил с плохо скрываемым возмущением: — О, Кумико… Происхождение автора не гарантирует атмосферу! Читал я эту вашу японскую литературу. Харуки Мураками — это же классик, типа Акутагавы? На лице Кумико появилось выражение, которое хорошо дополнил бы самурайский меч, и она произнесла холодно: — Мураками — это делец от мира литературы. Как ваш Кинг! В «Мой любимый спутник» ровно никакого японского духа, сплошные отсылки на европейскую культуру! Даже наша традиционная любовь к кошкам была притянута, как… — она запнулась, не вспомнив нужное выражение на английском, и умоляюще вскинула на Джеффа чёрные глазки, — как вы говорите? — Натянуто, как сова на глобус, — подсказал мужчина и стыдливо втянул уголки губ. Если раньше Джефф без стеснения разбрасывался грубыми выражениями, то сейчас пресекал себя перед Кумико — ведь у неё такие нежные ушки! — А про Кинга ты здорово сказала! Ему с экранизациями тоже не везёт. Можешь представить, — выпалил он в негодовании, — Пеннивайз в сериале девяностого года даже не такой страшный, как Красти! До сих пор не понимаю, — с кислым видом скрестил Джефф руки на груди, — почему на главную роль взяли Тима Карри, а не Красти! Кумико погладила его по руке и зябко повела плечами. Девушка не могла назвать себя трусихой — чтобы переехать к парню в чужую страну, нужна недюжинная смелость — но пожилой клоун с зелёными волосами, который не допускал появления в Спрингфилде других ресторанов быстрого питания и мелькавший на всех народных гуляниях, всегда наводил на неё оторопь. — Кстати! — чуть подумав, вспомнил Джефф. — На следующей неделе моя очередь выбирать фильмы… Не против посмотреть что-нибудь из Кинга? Мой любимый — «Кэрри». Старый, новый я не признаю, пока на личике Хлои Морец не появятся признаки взросления. Кумико задумчиво прикусила губу. Про американского мастера ужасов она знала лишь, что тот имеет склонность делать страшными конкретные вещи — детей, автомобили, кукурузу… Вряд ли это будет страшнее историй Дзюндзи Ито. Сюжет, завязанный на общем для всех людей страхе перед неизвестностью, цепляет гораздо сильнее. Однако девушка слишком хотела спать, чтобы внятно это озвучить, и согласилась тихо: — Ладненько, — и поёрзала головой на тёплом животе мужа. На мгновение тяжёлые веки её устало сомкнулись — когда Кумико ощущала себя в полной безопасности, то хотела спать. Живя с отцом, она часто ложилась вздремнуть днём — настолько ей было спокойно и хорошо. Значит, и с Джеффом будет не хуже. Какое-то время Джефф не решался беспокоить её — Кумико даже не слышала его дыхания, лишь мягкий бок плавно вздымался под её головой. Но вот он не удержался, запустил руку под подол толстовки, погладил по раздутому животу. Кумико поймала его руку и захихикала, прикрывая рот — щекотно. — Манга лучше, — подытожил Джефф чуть погодя и, поправив Кумико толстовку, положил руку ей на живот. — Сэнсей знает толк в извращениях! Кумико торжествующе улыбнулась. К японскому искусству Джефф поначалу был равнодушен. Вклад в культуру признавал, но не интересовался — как многие, верил стереотипу, будто японцы только эротику да кровь способны рисовать. Кумико, подобно всякой жене, загорелась идеей подогнать мужа под себя. И понемногу, не желая показаться навязчивой, уговаривала Джеффа посмотреть вечером аниме или прочитать небольшую мангу. Джефф посмеивался над подростковым романтизмом Макото Синкая и не понимал мудрости Миядзаки, но Кумико отлично видела, что он не спускает глаз с экрана, восхищённо раскрыв рот. Даже если о сюжетах и идеях Джефф оставался невысокого мнения, ему нравилась анимация, музыка и цвета. Кумико поёжилась, и не дожидаясь, когда уединенная тишина станет жуткой, согласилась: — Манга всегда лучше. Хотя Ито-сэнсэя нелегко экранизировать. Я смотрела фильм по «Спирали», он был снят в двухтысячном, пока мангу ещё рисовали — вообще не то! Хотя, как самостоятельное произведение… — она зевнула и замолчала, полагая, что Джефф додумает за неё. — У Ито очень специфическая штриховка, — у мужчины тоже глаза слипались, и Кумико могла лишь догадываться, какой бурей критики он разразился бы, будь бодрым. — Она создаёт атмосферу! Даже если снять в чёрно-белом, не получится передать всю мерзость и ужас. И зачем тогда, спрашивается, портить оригинал? — Экранизации — это всегда огромный риск, — Кумико протёрла глаза и села обратно, поджав ноги — в подвале было прохладно. — Но в Японии как считается: если твою мангу экранизируют, это большая честь. Это ещё круче, чем когда по книге снимают аниме, как было с «Паприкой». — «Паприка» прекрасна, не спорю, — вполголоса заметил Джефф. — Единственное аниме, которое каждый год пересматриваю. Сатоши Кон, так подумать, мог снять только его и больше ничего не делать. — Так вот, — Кумико прикрыла глаза, возвращаясь к мысли. — У нас делают ещё и наоборот. Когда вышло аниме «Дитя погоды», по нему нарисовали мангу и написали книгу. Но манга и книга не могут передать шум ветра, звон дождевых капель, музыку — это как отнять у живого существа то, что делает его живым. — Разные выразительные средства, — подсказал Джефф. — Но про экранизации ты верно говоришь. Это ж какая возможность прославиться, получить признание! Вон, Барт постоянно таскает мне свои комиксы. Мечтает, будто его возьмут в Марвел! Вот здесь у меня сидит, — провёл Джефф по шее, — но рисует хорошо, не стесняется. Моего-то «Зауряда» взяли в Голливуд, кино сняли, а вспомнить стыдно… — с досадой надул он губы. — Нет ничего плохого, чтобы быть просто зрителем, — Кумико нежно притронулась к его плечу и улыбнулась, вспомнив черновую раскадровку романтического выпуска — их совместного труда. — А знаешь… Я могла бы организовать кружок рисования в нашем магазине! — В нашем, — повторил Джефф. Кумико не могла не заметить, как он просиял в это мгновение — чтобы в следующее сказать совершенно серьёзно: — На свежую голову обсудим. Насмотрелись всякой мерзости, а теперь спать. Утром уберусь, — и пнул валявшуюся на полу с его стороны пивную банку в другой конец зала, чтобы точно распугать ночных барабашек. Невидимая в темноте банка откатилась с грохотом, и в подвале вновь стало тихо. — Хорошо, — Кумико потянулась, желая ненадолго вернуть бодрость разомлевшему телу, как вдруг банка из-под лимонада оглушительно треснула, возвращая форму. Влюблённые даже подпрыгнули — это страшнее любого аниме! Прихватив светильник, Джефф поспешно поднялся и потянул за собой Кумико, приобнял за плечи, закрывая собой от готовых напасть из темноты безмолвных теней. Быстро вывел из подвала, и, захлопнув ногой дверь, включил свет. Кумико тяжело дышала, прижав руку к сердцу, успевшие привыкнуть к темноте чёрные глаза её были широко раскрыты, влажная прядь прилипла к щеке. Джефф невольно проследил за напуганным взглядом любимой — и, выставив перед собой светящегося зайчика, увидел, что лестница на второй этаж тонет во мраке. Кто знает, какие чудовища поджидают их у дверей спальни? Да-да, аниме не было страшным — но отчего теперь, оказавшись наедине с девушкой в тёмном доме, погружённом в тишину и пустоту, Джефф с тревогой озирался и всё крепче сжимал в объятиях оцепеневшую Кумико? Где-то далеко в скованном сном городе раздался лай — то пёс Симпсонов прогонял припозднившегося бродягу. Почувствовав, что они не одни, влюблённые с облегчением выдохнули. Перед грозным голосом Маленького помощника Санты призраки отступили, и Джефф решился прошептать, склонившись к ушку девушки: — Я ещё зубы не чистил, но можно, я тебя поцелую? — Если только в щёчку, — кокетливо прищурилась Кумико. *** В спальню поднимались в страшной спешке, толкаясь на узкой лестнице и вздрагивая от каждого скрипа — их обоих ещё не отпустило, а в отдельном доме после ужастика ложиться спать куда страшнее, чем в квартире. По крайней мере, Кумико так утверждала, пугая Джеффа ещё больше. Когда он закрывал дверь спальни, девушка висела на нём, обхватив руками и ногами, то и дело мелко вздрагивала — всё в доме словно сговорилось напугать их до смерти. Даже фотография Кумико, которую Джефф от избытка нежности поставил на прикроватную тумбочку, казалась жуткой, будто страница со скримером из манги Ито. К счастью, шторы на окне возле кровати остались распахнуты — в синей темноте кое-где светились оранжевые фонари и жёлтые глаза домов-полуночников. Однако этого оказалось недостаточно для спокойствия — раз Кумико отвернула фотографию к стене и, выхватив у Джеффа светильник, поставила его рядом. Для этого ей пришлось перегнуться через широкую кровать, распластаться по ней — Джефф отступил, не в силах перестать смотреть на круглую попку девушки, едва прикрытую мини-юбкой. Ох, сколько Кумико доставалось нелестных комментариев из-за этой коротенькой юбочки! Никакого простора для фантазии — так, должно быть, думали кумушки, прятавшие колени под длинными подолами. Пытаясь дотянуться до тумбочки, перепуганная впечатлениями Кумико не задумывалась об эротичности момента — и даже не чувствовала взволнованного взгляда, которым её сверлил переминавшийся у кровати муж. Прогнать темноту — вот что её занимало. Лежать на животе, полном лимонада, было мучительно — и, поставив зайчика на тумбочку, Кумико перекатилась на спину. Острые колени её согнулись по краю кровати, ступни в тяжёлых туфлях беспомощно болтались в нескольких дюймах от пола — Кумико растянулась морской звездой, озадаченно глядя на мужа. Из её положения Джефф, и без того высокий, казался неправдоподобно огромным, словно сказочный великан. Но если великаны — грозные и устрашающие, то Джефф выглядел растерянным. Словно впервые оказался в одной комнате с девушкой! Эта мысль рассмешила Кумико — она с улыбкой вытянула руки, призывая мужа упасть к себе в объятия. Джефф послушно склонился, но вместо того, чтобы улечься рядом и обнять Кумико, коротко охнув, сел на колени перед кроватью. Золотистый свет от зайчика едва касался его круглого лица, сверкал на высоком лбу, отражался в больших голубых глазах. Кумико невольно залюбовалась им, и в животе у неё потеплело. Страх, навеянный впечатлением от аниме, отступал, сменяясь неловким напряжением уединения. Кумико вспомнила, ради чего затеяла всё это, и томно прошептала: — Разденешь меня? Джефф отшатнулся, словно не веря своим ушам, но вовремя одёрнул себя и осторожно взял ножку Кумико одной рукой. Даже невзирая на туфли с массивной подошвой, её ступня почти целиком помещалась в его руке — осознав это, Кумико почувствовала, как кровь стремительно приливает к лону. Почему-то девушку необыкновенно заводила мысль о том, чтобы Джефф обхватил её щиколотку — ему хватило бы и двух пальцев. — Спать хочется, — лениво объяснилась Кумико, почему-то не желая смущать мужа истинной причиной, и села, — никаких сил раздеваться! Джефф кивнул, смущённая улыбка тронула его полные губы, и склонил голову — то ли желая скрыть вспыхнувшие щёки, то ли чтобы получше рассмотреть устройство застёжек на туфлях Кумико. Подобно маленькой девочке, она носила туфли с ремешками на липучках — Джефф без труда с ними разобрался и бережно извлёк ножки Кумико на свободу. О, какое это было облегчение! Девушка не удержалась от того, чтобы пошевелить затянутыми в гольфы пальцами. И тут же смутилась, ощутив через тонкую ткань гольфов тёплое прикосновение потных ладоней Джеффа к своим ступням, таким же потным. Пальчики её поджались, и Кумико окликнула мужа хриплым голосом: — А теперь гольфы. — Ты хочешь, чтобы я целиком тебя раздел? — уточнил Джефф и вскинул на неё глаза, казавшиеся ещё больше от удивления, голос его дрожал от плохо скрываемого шока. Толстые пальцы в страхе сомкнулись на тонких щиколотках Кумико, но вышло это совсем не эротично. Кумико не могла не сравнивать это с тем, как её переодевал папа. Господин Накамура успевал чмокнуть её в колени от бившей через край нежности — а Джефф слишком нервничал для столь маленького удовольствия. Кумико видела капли пота, скатывающиеся по его вискам, да блеск глаз под длинными ресницами — любопытно, что муж думает об этом её желании? — Д-да, — пролепетала Кумико и выпуталась с неловкой улыбкой, — надо же переходить на следующий шаг! — Я думал, после такого аниме ты сразу спрячешься под одеяло, — усмехнулся Джефф и аккуратно стянул гольф с её левой ноги. Не придумав в ответ ничего смешного, Кумико покраснела и кончиком ноги ткнула мужа в грудь — пусть не отвлекается. Девушка старалась казаться весёлой и вести себя непосредственно, будто ничего из ряда вон выходящего не происходило. Однако при виде мужа, сидящего перед ней на коленях, от ощущения того, как бережно он стягивает гольфы, у Кумико сжималось сердце, и кровь приливала к щекам. Когда то же самое для неё делал отец, девушка не видела в этом ничего эротического — просто ещё одно проявление заботы, трогательное и ненавязчивое, словно поцелуй в лоб. Но сейчас, ощущая, как пальцы мужа скользят по напрягшимся мышцам, Кумико медленно поджаривалась на огне возбуждения. Зародившись в голове, оно медленно спускалось вниз — девушка сдвинула бёдра, стоило её киске разбухнуть от желания. Благодаря традиционным взглядам отца Кумико не испытывала проблем с принятием своей сексуальности. В отличие от прогрессивной (на западный манер) Мичико, господин Накамура не создавал драмы вокруг разговоров о половом воспитании. Он вовремя объяснил Кумико — в эротических фантазиях, мастурбации и взрослых желаниях нет ничего страшного. Мичико возмущалась и размахивала руками, утверждая, будто он развращает девочку. Кумико выслушала обе точки зрения, покивала, но близко к сердцу не приняла. Из-за того, что запретные темы не представлялись ей красными яблоками на древе познания, как другим детям, Кумико они были не интересны. Она с удовольствием рисовала эротику и рассматривала игривые гравюры эпохи Эдо — но не представляла, как самой участвовать в подобном. После того, как отец ради культурного развития сводил её на соревнования по сумо, Кумико всё поняла про свои вкусы на мужчин — но усилий к поиску спутника жизни не прилагала. Да и внуков у неё никто не просил. Мать решила, будто дочь до старости хочет чувствовать себя ребёнком, и махнула рукой. А господин Накамура ласково предупредил, что появление мужа не помешает ему о ней заботиться. Кумико усмехнулась, догадываясь, что отец просто так никому её не отдаст, и решила ничего не менять в своей жизни, похожей на неспешную прогулку. Она и без мужчин чувствовала себя комфортно и спокойно — сильные чувства её только бы расстроили и напугали. Несмотря на милое личико и весь свой в высшей степени кавайный вид, Кумико не пользовалась популярностью у парней — они на неё вовсе внимания не обращали. Но девушка из-за этого ни капли не переживала. Парни ей либо не нравились, либо казались недостойными. Даже в художественном университете она не нашла товарища по духу, способного оценить её нежную душу — да и не пыталась. Отправляясь в исследовательскую поездку по самым угрюмым городам Америки, Кумико мирно приняла участь на всю жизнь остаться папиной дочкой. Она и подумать не могла, что вид продавца в магазине комиксов в одном из таких захолустных городишек заставит её остановиться и задохнуться в немом восхищении. Джефф был полностью в её вкусе — и почти красавец по европейским меркам. Но Кумико зацепило другое — печальный вид, с которым толстый парень со стянутыми в хвост длинными волосами поправлял книги на полках и бормотал себе под нос. Как можно грустить в этом гиковском раю, в окружении фигурок, игрушек и всевозможных комиксов? Кумико наблюдала за ним через бирюзовое стекло витрины, и всё не могла взять в голову — отчего он грустит? Он, такой же гик, которому друзей и отношения прекрасно заменяют игры и книжки с картинками? Отец, терпеливо сопровождавший девушку в паломничестве по магазинам комиксов, заметил, с каким волнением она смотрит на мелькающего между стеллажами мужчину, и окликнул: — Зайди, познакомься, — и ткнул в спину для ускорения. *** — Теперь я понимаю Тарантино, — ласково протянул Джефф, откладывая свёрнутые гольфы в сторону, на пол. — Самые милые ножки, что я видел! Когда я гольфы снял, ты так пальчиками пошевелила… Будто кошечка потянулась! Кумико сконфузилась от комплимента, простого, но щекотнувшего струны её привыкшей к ласке души. Подобного она от мужа не ожидала — пусть и мечтала услышать. Надо же, такая очаровательная глупость. Одна из тех, которые без счёта раздают друг другу влюблённые. А Джефф и не подумал смущаться. Наоборот, вытянул губы в умилении, словно хотел наградить поцелуем каждый пальчик — но почему-то сдержался, продолжая в молчаливом восторге держать босые ножки Кумико в своих ладонях, мягких и горячих. — Спасибо… — смущённо прошептала Кумико и склонила голову набок. Собственная красота предстала перед ней в этот момент с другого ракурса. Девушка знала, что хороша собой, но никогда не мнила себя горячей, способной довести парня до белого каления видом обнажённого запястья, как это в средние века делали гейши. Кумико даже не задумывалась, считают ли её красивой другие мужчины — отцовских похвал ей было более чем достаточно, чтобы не сомневаться в себе. Однако неизменное восхищение в глазах Джеффа, его ласковые прикосновения приводили Кумико к мысли — вправду ли она так прекрасна? Или глаза Джеффу застилает тот же туман, что и ей — из всех жительниц Спрингфилда лишь она видела в муже красавца. Джефф обо всём этом не думал — и, растягивая удовольствие, огладил ноги Кумико. Шершавые подушечки больших пальцев прошлись по выступающим косточкам, слегка массируя, и девушка решила не сдерживать судорожный вздох. Ещё недавно совсем сонная, она проснулась от ласки, вспомнила про все неутолённые желания — и потянулась к Джеффу, надеясь, что ему тоже хочется близости. — С юбкой будет сложнее, — предупредил Джефф, и с оханьем приподнялся. Теперь он стоял на коленях, и его взволнованное лицо оказалось вровень с пылающим личиком Кумико. Мгновение они разглядывали друг друга, сомневаясь — целоваться или нет. Момент-то располагал. От Джеффа пахло мускусом и немного пивом — резкий мужской запах, заставлявший посетителей «Подземелья андроидов» морщить носы, делал возлюбленного в глазах Кумико ещё более желанным. Поцелуй вышел неуклюжим — губы Джеффа мазнули по острому подбородку Кумико, колючая щетина царапнула нежные щёки. Всё ещё неумело, девушка чмокнула мужа в уголок рта, ткнулась носом в пухлую щёку. Кроме нелепой бороды зигзагом, лицо и шея у Джеффа были гладкие, и Кумико это нравилось. Она обожала пухлые щёки любимого и второй подбородок, почти полностью поглотивший широкую шею — вот и сейчас жадно обхватила ладонями его горячее круглое лицо. — Я помогу, — неохотно отпрянув, Кумико приподняла подол толстовки и невольно втянула живот. Больно — ещё бы, столько лимонада выпить! Увидев светлую полоску кожи между чёрным поясом юбки и розовым подолом толстовки, Джефф сглотнул, даже не думая скрывать волнение. Жену он до сих пор не видел ни обнажённой, ни в купальнике — и лишь фантазировал, какая она. Картина всякий раз выходила необыкновенно обольстительная, фантазии Джеффу было не занимать — однако не шла ни в какое сравнение с тем, что ему сейчас предстояло увидеть. При маленьком росте у Кумико были длинные журавлиные ноги — однако ляжки на удивление мягкие, мило растекавшиеся, когда она садилась. За тонкую шею и хрупкие запястья её звали худой — будто не замечали ни изгибов соблазнительно округлых ягодиц, ни очертаний подтянутой груди. И правильно делали — ведь этой изысканной красотой Джефф не пожелал бы делиться с кем-то другим. Пусть и случая полюбоваться до сегодняшнего дня ему не выпало. Джефф не представлял, что это произойдёт так скоро. Он надеялся на нечаянно упавшее полотенце, на игривый намёк принять вместе душ… Подглядывать за Кумико, пока она переодевается, мужчина себе не позволял. Миссис Скиннер и Эдна, повидавшие не одного мужчину, многому его научили, открыли целый мир взаимных удовольствий, которые Джефф представлял смутно, вроде сказочного «долго и счастливо». Но применять эти знания к Кумико не стал, боясь смутить и напугать её. Пусть инициатива будет за ней. Кумико совсем ребёнок, пугливый и застенчивый, пусть и всего на пять лет младше. Девушке нужно время освоиться, привыкнуть к нему — а с ласками можно повременить. Главное — чтобы ей было спокойно. Тем более, она чужестранка — мало ли, как у них принято. К пожеланиям своих девушек Джефф всегда был внимателен. Галантность, чуткость скорее, о которой мужчины Спрингфилда не имели понятия, помогла ему покорить и ворчливую Агнес Скиннер, и недоверчивую Эдну Крабаппл. Но Кумико — девушка иного уровня, у неё не имелось брони из презрения или маски из холодности, способной укрыть от остального мира. Она была как гладь спрингфилдского озера в ясную погоду — Джефф мог разглядеть и зеркальное отражение пологих берегов, и прошлогодние листья, устилавшие дно. Джефф был бы ничуть не лучше мистера Бернса, который сбрасывал в озеро отходы электростанции, если бы раньше времени вынудил Кумико раздеться или заняться любовью. Возлюбленная требовала осторожности — не стоило бросать в эту воду камешки, даже если хотелось полюбоваться на круги. Вынуждать и настаивать — попросту грубо, только проложить трещину в ещё не укрепившихся отношениях. Поэтому внезапная откровенность жены так потрясла его. Немногое опьянение, дарованное банкой пива, выветрилось от доверчивой просьбы. А Кумико тем временем скользила босой ступнёй по его голому бедру, не то раззадоривая, не то успокаивая. Смущённая улыбка порхала у неё на губах, точно первая весенняя бабочка. Джефф боялся не сдержаться и натворить делов. Руки его тряслись, пока он пытался расправиться с пуговицами на боковой застёжке — однако и Кумико дрожала тоже. — Ты чего? — Джефф положил ладонь ей на ляжку, обеспокоенно заглянул в склонённое личико. — Тепло вроде… И смахнул пот со лба — ночь действительно выдалась жаркая. И не только потому, что днём беспощадное солнце нацелилось поджарить весь город до хрустящей корочки. Темнота скрадывала детали — мужчина не мог догадаться, что сейчас на уме у Кумико — лишь мерцание прикрытых глаз и перламутровый блеск зубов были ему подсказкой. — Продолжай, пока я не передумала, — прошептала она и сдвинула острые колени, ненадолго вспомнив о стыдливости. Джеффу это показалось странным — супругам нечего стыдиться друг перед другом, казалось ему. Однако Кумико, с её традиционным воспитанием, с тем сказочным образом жизни, какой она вела раньше, никто не мешал думать иначе. Руки Кумико, упиравшиеся в кровать позади неё, остались холодны, точно лёд — Джефф убедился в этом, пока провожал её в спальню. И от него не ускользнуло, как жена в попытке успокоиться ненадолго прижала руки к щекам, потёрла лоб. Кумико была пьяна, но от желания — и тоже плохо понимала, что творит. Пусть муж просто разденет её и ляжет рядом — вот чего ей хотелось. А мысль, чем это может закончиться, она старательно отгоняла — лишь бы не портить момент. Хотя отлично представляла. Джефф наверняка не раз фантазировал, как они будут заниматься любовью — и мог посчитать прелюдией вполне невинное желание. Кумико плохо знала мужчин, и как бы ни любила Джеффа, невольно ставила его в один ряд с неотёсанными чурбанами вроде бездельников, целыми днями тусующихся в баре у Мо. В зазоре между разошедшимися полочками юбки показалась розовая полоска хлопковых трусиков — и влюблённые снова вздрогнули. До Кумико наконец-то начало доходить, что она натворила — но прерывать эту почти ритуальную церемонию не хотелось ни ей, ни Джеффу. Девушка боялась проронить хоть вздох, лишь бы не спугнуть этот момент. Джефф задержал руки на её боках, прежде чем приняться стягивать юбку — любовался. Талия у Кумико была тонкая, едва ли с его руку — однако бока и животик мягкие, это он замечал, обнимая жену после обеда. Джефф не впервые раздевал женщин — но разве можно было сравнивать пусть и прекрасные, но увядшие плоды со свежим розовым бутоном? Кумико чуть приподнялась, помогая ему снять юбку, и до Джеффа волной докатился солоноватый аромат её интимных мест. Девушка сама его почувствовала — раз напряжённо свела колени и потупилась. Мужчину слабого и жалкого, вроде директора Скиннера, это бы напугало и оттолкнуло — но Джефф наклонился ближе и неприкрыто принюхался. Он и раньше подмечал, как приятно пахнет жена, когда вспотеет, и запах персика смешается с чуть чесночным запахом её кожи. Джефф читал «Парфюмера» и догадывался, что духи, созданные из женских волос, должны пахнуть именно так — плотью и возбуждением. Юбочка соскользнула на пол — Кумико дёрнула ножкой, сдвигая её по полу в сторону, к гольфам. Она сидела, стиснув бёдра и косолапо развернув широко расставленные ступни — неподвижная, точно безупречная скульптура. Из своего положения Джефф не видел невинно-милые трусики — теперь вид скрывала длинная толстовка — и всё же едва мог думать от вожделения, охватившего мозг, точно пламя — столь сильного, что возлюбленную хотелось не расцеловать, а искусать. Однако мужчина чувствовал её волнение и страх — и желание, окутывавшее сгорбившуюся фигурку густым облаком пряного аромата. Прошло около минуты, и Джефф поймал себя на том, что любуется женой, раскрыв рот — и не решаясь прикоснуться к ней. Да, он выглядел типичным задротом-девственником — но это не значило, будто он не разбирался в красоте и не представлял, что делать наедине с обнажённой женщиной. Спасибо миссис Скиннер, объяснила в своё время. Вот только Кумико явно не хотела заниматься сексом… Джефф погладил её по ногам, согревая и успокаивая, и Кумико взмолилась шёпотом: — Продолжай, пожалуйста, — и подняла руки, чтобы ему было легче снять толстовку. Свободный подол задрался, и Джеффу открылся очаровательный вид на животик возлюбленной — не плоский, как можно было бы ожидать, а женственно выпуклый, резинка трусиков чуть утопала в нём. Джефф покривил бы душой, сказав, что представлял иное. Кумико давала ему посмотреть альбом с японскими гравюрами — и мужчина приятно удивился округлым формам средневековых красавиц. По словам Кумико, нынешние японки питались тофу и росой с дерева гингко, лишь бы соответствовать истощённому европейскому стандарту — и не желали вспоминать, в чём состояла красота для их почитаемых предков. Но Кумико не прогибалась под стандарты, а жила в своё удовольствие — и прелесть её была другая, неповторимая. Джефф не удержался, накрыл этот милый животик обеими руками — и не удивился, стоило Кумико боязливо его втянуть. Получилось с трудом — Джефф заметил, сколько лимонада она выпила за аниме. Удивительно, что не лопнула. Желая утешить и раззадорить её, мужчина бережно провёл руками вверх — и замер, натолкнувшись на влажноватую складку между рёбрами и обнажённой грудью, податливо промявшейся под его прикосновением. Кумико затаила дыхание, продолжая держать руки поднятыми. Она совсем не подумала о том, какое впечатление на Джеффа окажет вид её неприкрытой груди — не настолько большой, чтобы постоянно поддерживать её бюстгальтером. Муж смог бы накрыть одной рукой, если бы не стеснялся. — Подожди, мне нужно это увидеть, — прошептал Джефф, нервно сглотнув, и приподнялся — наконец-то помочь Кумико снять толстовку. Он не сомневался, это будет лучшим зрелищем в его жизни — и, отбросив толстовку, всё равно отстранился в немом восхищении. Кумико застенчиво поёжилась, склонив голову, потёрла плечи — и снова опёрла руки позади себя, давая мужу полюбоваться. При взгляде на её небольшие, по-девичьи упругие груди Джефф почувствовал, как рот наполняется слюной, и почему-то подумал о рисовых пирожных. Круглые и мягкие, моти податливо и приятно тянулись, а на вкус были самым нежным, что только можно вообразить. Он сглотнул и попросил тихо: — Могу я поцеловать тебя? Кумико кивнула, но страх, заставивший её застыть в оцепенении, говорил об обратном — Джефф понял, не зря спросил. Как иные лезут к любимой женщине без её разрешения, он не понимал. Хотя страстную Эдну его бережная осторожность приводила в бешенство. Кумико было некомфортно, Джефф это видел — однако прикрываться и прятаться под одеялом она не торопилась. Значит, хотела продолжения — но не знала, как себя вести. Первую брачную ночь они не затевали — просто после застолья легли спать в обнимку. Кумико ничем не намекала, что хочет заняться любовью, а Джефф слишком объелся, чтобы лишний раз шевелиться. С тех пор этот вопрос не поднимался — влюблённые просто наслаждались обществом друг друга. Телесное общение, не заходившее дальше объятий, поглаживаний и редких поцелуев в щёчку, их вполне устраивало. Иногда Джеффу нестерпимо хотелось овладеть девушкой на кухне или на полу в ванной — но приходилось сдерживаться и ждать повеления Кумико. Благо прошлые отношения научили его терпению. Но теперь, глядя на жену, Джефф не знал, как поступить. На приглашение к сексу это не походило — наоборот, куда больше общего тут имелось с чайной церемонией. Кумико объясняла, у японцев цель чаепития — не согреться и не утолить жажду, а пообщаться, насладиться моментом и тишиной в полной уверенности, что время принадлежит только тебе. Такой подход к отдыху Джеффу понравился — но без подсказки Кумико он бы и не подумал применять его к отношениям. Слова утешения были бы лишними — поэтому Джефф обнял возлюбленную, чмокнул в мокрый висок — и не отпускал, дожидаясь, когда Кумико расслабится. От волнения она вся вспотела — мужчина почувствовал, как футболка стремительно пропитывается солёной влагой, а ладони липнут к узкой спине. Несмотря на мягкость, у девушки торчали лопатки и отчётливо прощупывался позвоночник — обнимая её, Джефф боялся сжать слишком сильно и что-нибудь сломать. А Кумико, наоборот, льнула к нему всё теснее, словно искала утешения. Джефф ловил губами её горячие уши, поглаживал выступающие рёбра и недоумевал — и отчего она нервничает? Может, стесняется сидеть практически голой перед ним, до сих пор одетым? Эта догадка натолкнула Джеффа на мысль раздеться тоже — так было бы правильнее. Тем более, Кумико далеко не впервые видела его полуголым — Джефф не стремился прятаться, выходя из ванной, и не торопился одеваться по утрам. И судя по тому, как после нечаянных взглядов у девушки сверкали глаза, она бы не отказалась почаще глядеть на него в таком виде. Вот Джефф и не требовал у неё обратно свои пижамные рубашки. Стоило Джеффу собраться с силами озвучить это предложение, как Кумико обмякла в его объятиях, доверчиво склонила голову ему на плечо и тихонько пробормотала что-то по-японски. Мужчина уловил сокрушённую интонацию и поспешил шепнуть ей на ухо: — Всё будет хорошо. Ты самая красивая. Самая красивая, какую я видел. Кумико хихикнула, услышав знакомую фразу, и погладила Джеффа по плечам, намотала на палец прядь его густых волос. Выпускать её мужчина не торопился — пусть придёт в себя, поостынет. Но не выдержал молчания в столь волнующую минуту и спросил осторожно: — Не будешь против, если я разденусь? Такой же нервный смешок был ему ответом. Джефф поцеловал её в шею и ухо — куда дотянулся — и отстранился осторожно. Кумико улыбнулась, глядя, как муж осторожно разгибает затёкшие колени в попытке подняться. Для этого ему пришлось ухватиться за край кровати — девушка податливо отстранилась, не желая мешать. Она уже привыкла, нужно иметь терпение, если хочешь жить с кем-то настолько толстым. Иногда Джеффу требовался дополнительный импульс, чтобы встать из-за стола после обеда или слезть с дивана — Кумико пренебрегла советом Мардж насчёт стальной рамы. Ей нравилось смотреть, как тщетно муж борется с силой притяжения, как его округлости покачиваются и содрогаются. Слабый свет ночника, стоявшего у Кумико на спиной, окружал её фигуру золотистым сиянием, похожим на ангельский ореол. Всё остальное тонуло в тени, но Джефф, стягивая пропотевшую футболку, ясно видел улыбку, игравшую у неё на губах. Кумико конфузилась и одновременно не могла отвести глаз. На лице её вдруг появилось незнакомое Джеффу шкодливое выражение, чертовски милое — будто они подростками обжимались тайком от родителей. Таиться было не от кого, однако неловкость возлюбленной передалась Джеффу. Он ненадолго застыдился, что у него такой большой живот и так грузно свисает грудь — даже если Кумико это нравилось. Наблюдая за мужем, борющимся с прилипшей к телу футболкой, Кумико ощутила, как кровь снова приливает к щекам — её тело считало эту сцену слишком эротичной. Два противоположных чувства, смущение и удовольствие, захлестнули девушку, как и раньше, когда она мельком оглядывала полуголого мужа. Кумико нравилось, какие у Джеффа широкие плечи и мощные руки — стоило ему поднять тяжёлую стопку свежих комиксов, под слоем жира проступали неплохие бицепсы. Несмотря на тучность, Джефф выглядел не дряблым и мягким, а упругим и сильным. Барт неспроста обозвал его «жирным Тором». Избавившись от футболки, Джефф застенчиво поднял глаза на жену. Круглые щёки пылали — он смущался не меньше. Снять шорты смелости уже не хватило. Но что, если попросить об этом Кумико… Удовольствие должно быть взаимным! — Выглядишь чудесно, — успокоила его Кумико, украдкой скользнув взглядом по скатывающимся друг на друга округлым формам. Со стороны они смотрелись забавно — Кумико, фарфоровая статуэточка, и Джефф, которому сравнение с Буддой показалось бы лестным. Джефф усмехнулся: — А чего ты тогда меня из комнаты прогнала, когда с папой говорила? Кумико закрыла ладонью широкую похотливую улыбку, но Джеффу всё стало понятно по взгляду любимой — жадному, словно она смотрела на последний кусок торта. Кумико хотела его. Нестерпимо хотела. И Джефф не видел препятствий к тому, чтобы довести её страсть до предела. — Не поможешь мне с шортами? — он умоляюще приподнял брови, выпячивая живот, и Кумико замерла на потрясённом вздохе. — К-конечно, — не в силах поверить своим ушам, прошептала она. Сладострастный жар сделался болезненным, и Кумико не могла понять, почему. Она часто помогала Джеффу застегнуть шорты, подглядывала, как он переодевается, глотала слюнки, когда он поправлял задирающуюся на животе тесную футболку. Смущать мужа и наблюдать за ним она обожала — но ни разу не мечтала о шансе его раздеть. Однако нежданное предложение показалось Кумико необычайно соблазнительным. Джефф подошёл ближе, и Кумико невольно ткнулась носом ему в живот. Соски девушки мгновенно затвердели, между нежных малых губок стало скользко и мокро — ничто не возбуждало её сильнее странных фетишей. Будь Джефф худым и подтянутым, как его любимые супермены, Кумико не дымилась бы сейчас от желания. А сидела бы у себя за ширмой в Японии, рассматривала бы фотографии сумоистов, запустив руку в трусы. Кумико хотела сказать Джеффу что-нибудь пошлое и ласковое одновременно, но застеснялась — и вместо слов прижалась щекой к его животу, чувствуя, как голова тонет в податливой плоти. Кожа была безволосой, мягкой и липкой от пота — прижавшись губами к чувствительному месту чуть пониже пупка, Кумико ощутила солёный вкус. Джефф вздрогнул и глубоко вздохнул, загораясь возбуждением. Погладил Кумико по плечам, разрешая прижаться теснее — девушка с громким рваным вздохом огладила широкие складки его боков, насколько хватило рук, потёрлась щекой о тёплую кожу. Хотелось многого — расцеловать этот огромный замечательный живот, потискать, покусать… Но Кумико вспомнила про просьбу мужа и неохотно отклонилась, скользнув руками на пояс его шорт. Надеясь прийти в себя, уложила руки Джеффу на живот, как делала утром, но сдерживаться не стала — и потрясла упругую плоть, любуясь волнами. На этот раз Джефф не отпрянул и не удивился — а благосклонно посмотрел сверху вниз, давая знать, что ему всё нравится. — Какой же ты… большой, — ничего более соблазнительного Кумико не придумала и смущённо отвела взгляд, продолжая скользить пальцами по плотной вельветовой ткани. Металлическая пуговица блеснула в полумраке, когда Джефф усмехнулся неуклюжему комплименту. А Кумико задумчиво склонила голову, окидывая взглядом поле действий. Если бы Джефф застёгивал шорты под животом, было бы легче. Но он каким-то чудом втискивал нижнюю часть живота в шорты, отчего те постоянно выглядели готовыми лопнуть, а живот переливался через пояс и свисал над ним, словно перебродившее тесто в опаре. Кумико сосредоточенно сопела, царапала нежные пальчики об упрямую пуговицу — пока Джефф тяжело вздыхал от возбуждения, не зная, куда деть руки. Запах пота стал ещё сильнее — нестерпимый, опьяняющий. От похоти у Кумико потемнело в глазах, всё её наэлектризованное тело молило: «возьми меня!». Джефф, кажется, думал о том же. Наконец, пуговицу с трудом удалось вытащить из прорези. Молния разошлась сама под тяжестью пуза, которое тут же выплеснулось между полочками. — Если я хотя бы ещё месяц буду так кормить тебя… — Кумико с усилием перевела дух и посмотрела на мужа снизу вверх, — эта пуговица… Однажды прилетит мне в лоб! — Но я же обещал… — губы Джеффа, смущённого не меньше неё, задрожали от обиды. Однако от того, каким милым и немного жалким он выглядел, Кумико разгорячилась ещё сильнее. — Перед моей готовкой ты никогда не устоишь, — с игривым смешком возразила Кумико и нежно притронулась губами к оставленной шортами злой красной полосе. И, сосредоточенно прищурившись, попыталась приспустить шорты Джеффу на бёдра. Однако это вышло не так-то легко — зад у мужчины выдавался, как полка, и в самом широком месте шорты просто застряли. Джефф помог ей, нетерпеливо стянул непослушную одежду, и Кумико потупилась, мельком увидев белый треугольник боксёров между животом и бёдрами. Казалось, нечего стесняться — она не раз видела мужа в трусах. Правда, украдкой. И множество раз мечтала рассмотреть вблизи… Кумико сглотнула, увидев, как плотно тесноватые боксеры обтягивали широкие бёдра Джеффа — и прикусила губу, поняв, что одно бедро обхватом равно её телу. Джефф был восхитительно огромным во всём — кроме того, что красноречиво восстало в паху. Выпуклость была до смешного маленькой, но Кумико вспомнила утреннее желание и облизнулась. — Можно? — спросила она, проводя кончиками пальцев в опасной близости к члену. Джефф, потрясённый, нашёл силы только кивнуть. Лицо у него было такое красное, что румянец перекинулся даже на грудь. Редкие волосы на бёдрах Джеффа встали дыбом, стоило Кумико погладить его по ноге, и, не прерывая ласки, уложить руку ему на пах. Пятно предэякулята смочило её ладонь, и Кумико восхищённо приоткрыла рот. Капелька слюны повисла у неё на кончике языка. С губ Джеффа сорвался глухой стон — он закрыл лицо руками, не в силах разобраться в волне нахлынувших чувств. Кумико не сделала ничего особенного — её маленькая ладошка всего лишь нежно сжимала и поглаживала его член через трусы — а Джефф уже кипел от невыносимого желания, ласка терзала его, как ужасная пытка. Положа руку на сердце, Кумико побаивалась трогать мужа — хотя видела достаточно членов на эротических гравюрах. Однако новое ощущение ей понравилось — она приблизилась и с удовольствием втянула острый чесночный запах, не задумываясь, каких чудовищных усилий Джеффу стоит сдержаться и не кончить от обволакивающего тепла её руки. — Не надо, — догадавшись о мыслях Кумико, тихо попросил Джефф. — Иначе я не сдержусь. А мне хочется оставить этот момент на потом — если честно. Кумико удивилась — она-то думала, муж только и мечтает получить оргазм в её объятиях — но послушно сложила руки на коленях. Джефф неуклюже переступил через шорты и тяжело опустился на колени — ноги подкашивались от пережитого, вся кровь, кажется, прилила к члену. Однако прийти в себя ему не дали — Кумико, внезапно переменившись в лице, положила ноги ему на плечи и, согнув колени, чуть потянула на себя. Волна мускусного аромата снова коснулась ноздрей Джеффа, оказавшегося в опасной близости к сокровенному естеству возлюбленной. Теперь их разделяла лишь тонкая ткань трусиков, пропитанных влагой желания. Вцепившись в край кровати, Джефф замер. Ни разогнуться, ни склониться ближе он не решался — лишь оцепенело смотрел, как животик напрягшейся жены вздымается от дыхания. Влажная изнанка её колен неуверенно елозила по его плечам, гладкие пятки упирались в спину. Вот это уже походило на приглашение заняться любовью… При виде мужа, очень близкого к тому, чтобы потерять равновесие и ткнуться носом ей в живот, Кумико захватило дух. Распалённая интимностью момента, она внезапно захотела это сделать, посмотреть, как отреагирует Джефф — без малейшего понятия, что делать дальше. Покорно склонившись перед ней, точно рыцарь перед дамой, он совсем не походил на себя обычного — грубого, саркастичного, вечно недовольного. Кумико любила его и таким, но эта версия, ласковая и чувствительная, нравилась ей тоже — если не сильнее. Джеффу же было не до раздумий о высоких материях — он боялся вздохнуть и потерять голову от пленительного аромата, где тонуло и растворялось его сердце. Возбуждение, которое он и так едва сдерживал рядом с Кумико, грозилось захватить его разум и разорвать тонкую грань, сохранявшую их чистые отношения. А предстать в её глазах похотливым животным Джефф бы себе не позволил. Конечно, он не стеснялся своего желания. Но вдруг это желание застелит ему глаза ослепительной пеленой, помешает увидеть, когда Кумико станет неуютно? — Нет, я себе этого не позволю, — осторожно переведя дух, Джефф взял Кумико за щиколотки, бережно снял её ножки со своих плеч и присел рядом почти невесомо. — Не сейчас. Хотя очень хочу. — Чего ты не хочешь? — уточнила Кумико, обернувшись. Едва заметный вздох облегчения сорвался с её губ, но глаза остались удивлёнными. — Ты хотел поцеловать меня? А куда? У Джеффа на сердце потеплело от наивности последнего вопроса. Да, не стоит торопиться с близостью. Кумико, похоже, тоже разочаровалась в идее с раздеванием — судя по тому, что не лезла с прикосновениями и не намекала на большее. Пупырышки гусиной кожи на её плечах и ляжках говорили больше, чем слова. — Твоя грудь… — вместо ответа прошептал Джефф и вытянул руку, но задержался в дюйме от прикосновения. Вблизи груди Кумико ещё больше походили на рисовые пирожные. Маленькие и подтянутые, с широкими бледно-розовыми ареолами и торчащими от возбуждения сосками, они не знали ни мужских рук, ни детских ртов, ни иссушающего дыхания старости. Нельзя было сравнивать их с увядающими прелестями Эдны и тем более с сморщенными грудями миссис Скиннер — пусть и ими неискушённый Джефф искренне восхищался. — О, конечно, — пробормотала Кумико и взяла его за запястье. Условный знак «погладь меня, где покажу» придумала она, а Джефф охотно подхватил. В моменты, когда не хотелось рушить уединение словами, молчаливое прикосновение к запястьям друг друга всё объясняло. Джефф повиновался и бережно притронулся там, где под кожей едва заметно выступали рёбра. Другой рукой провёл по тонким ключицам — давал привыкнуть и себе, и возлюбленной, что отныне может ласкать её и здесь. Кумико уже не пыталась втянуть живот и уйти от ласки — она согрелась и успокоилась достаточно, чтобы не вздрагивать от каждого касания грубоватых пальцев. Джефф был на удивление нежен, но эта нежность ещё яснее показывала, как он изголодался по любви. Девушка не сомневалась, он будет так же осторожен и заботлив и в более откровенных ласках — потом, когда они поближе узнают друг друга. Если не считать того неловкого разговора с Симпсонами на диване в их розовой гостиной, Джефф никогда не спрашивал советов об отношениях у знакомых мужчин. Знал, советы эти ему не понравятся. И сам искал подход к каждой женщине — осторожно, внимательно, стараясь полюбить то, что нравилось ей, сквозь пальцы глядя на странности. Миссис Скиннер требовала сопровождать её в ванную — Джефф послушно считал это актом любви, знаком особого доверия. Эдна просила романтики — Джефф не заикался о сексе и без раздумий тратил отложенные на поездку на комик-кон в Сан-Диего деньги на жёлтые нарциссы и клубнику в шоколаде. А чего же хотелось Кумико? По чуть-чуть открывать себя, словно разоблачаясь из многослойного свадебного кимоно? Задержав дыхание от радостного нетерпения, Джефф огладил груди любимой, про себя поражаясь, какие они мягкие и податливые. Но ещё мягче, особенно на контрасте с твёрдыми сосками, оказались розовые ареолы — нежные, точно лепестки яблоневого цветка. Джефф даже пальцы отдёрнул от неожиданности — он и подумать не мог, что человеческое тело таит в себе столь хрупкие черты. Кумико зажмурилась на мгновение — ещё один знак, «всё в порядке, продолжай». В отличие от мужа, она не испытала восторженного шока — всё-таки, девушки трогают и ласкают свою грудь каждый день, и Кумико не была исключением. Но когда Джефф притронулся к её соскам, девушка ощутила приятный укол боли — настолько они напряглись от возбуждения. Джефф подождал немного, желая переварить ощущения, и чуть склонился, чтобы прильнуть губами к груди Кумико, обхватил за талию. Девушка поёжилась, стоило ему снова щекотнуть её бородой — и не шевелилась больше, разрешая мужу проявить фантазию. Между грудей Кумико запах персика ещё сохранился — Джефф провёл носом по влажной коже, желая отделить его от пряного аромата тела. Ненадолго это маленькое удовольствие показалось ему странным, животным — но мужчина решительно откинул ненужные мысли. Продлить удовольствие и себе, и Кумико — вот, что его занимало. Прильнув ухом между грудей любимой, Джефф слышал, как быстро-быстро билось у неё сердечко — и его собственное сердце сжалось от острой нежности. Кумико ахнула, когда губы Джеффа бережно сомкнулись вокруг соска её левой груди. Такого наслаждения она точно не смогла бы доставить себе — и, ощутив прикосновение мокрого языка к разбухшему соску, замерла на вдохе, смяла в оцепеневших пальцах голубое одеяло. Все её ощущения сосредоточились вокруг этого чувствительного выступа плоти — даже позыв от переполнявшего живот лимонада отступил на второй план. Первый поцелуй вышел слишком осторожным, упрекнул себя Джефф — и, перейдя к правой груди, втянул губами шершавый сосок. Кумико тонко заскулила от восторга, тонкие пальчики с неожиданной силой сомкнулись на его запястьях. Продолжать, ясно — догадался Джефф и в противоположность своим мыслям застыл, накрыв ладонями лопатки жены. Лишь язык его двигался, описывая маленькие круги вокруг разбухающего сосочка — продлевал приятное мгновение. Кумико открылась ему, это прекрасно — но как теперь сдержаться, как вовремя остановиться, пока ей не сделалось страшно и неприятно? И неважно, что она не из тех, кто будет молчать и изображать оргазм — Джефф предпочитал дождаться разрешения, а не набивать шишки в сплошной темноте. Решив так, Джефф с сожалением наградил каждую грудь поцелуем напоследок и отстранился, не в силах скрыть виноватое выражение. Кумико жалобно вскинула брови, не желая разрывать объятия рук, ротик её искривился в немой мольбе — Джефф всё понял без слов и покачал головой: — Может, пока остановимся на этом? Не хочу портить тебе первое впечатление. Лучше скажи, когда ты, — сделал он ударение, обратившись к возлюбленной, — будешь готова. Он побоялся, что это прозвучит нелепой отговоркой — но Кумико лишь пожала плечами в знак согласия. — Давай спать тогда, — вздохнула она и будничным жестом почесала спину обеими руками. Джефф поднялся, не мешая ей достать из-под подушки пижамную рубашку, и перешёл к своей стороне кровати, у окна. Вид у Кумико был грустный, словно она не наелась досыта любимым блюдом, и мужчина ощутил себя ещё более виноватым. Нужно было выражаться яснее, сказать всё, как есть — Кумико точно бы оценила его внимательность. А может, она и не хотела большего — просто напугалась после ужастика и решила снять стресс таким необычным способом. Сидя спиной к возлюбленной, Джефф натягивал пижамные штаны с Чубаккой из «Звёздных войн» и морщился — злился на самого себя. Додумывать за партнёра его желания, телесные тоже — худший из супружеских поступков. — Мне понравилось, — вдруг сказала Кумико вполголоса, и Джефф очнулся. Руки девушки легли на его голые плечи, губы захватили ухо в нежный плен — Кумико, уже одетая, сидела у него за спиной. — Особенно, когда ты поцеловал меня в грудь. Я бы хотела это повторить, правда. Но я хочу спать. И я не знаю, что на меня нашло, что за чувственное цунами это было сейчас… Её шёпот затих, точно отдалённый рокот морской волны, и Джефф почувствовал острый подбородок любимой на своём плече. Кумико обнимала его, не то успокаивая, не то сама пытаясь очнуться. Джефф не смог остаться безучастным — взял её ручку, поцеловал в кончики пальцев и шепнул: — Мне понравилось тоже. Он обернулся, желая лучше видеть жену, и снова залюбовался. Окутанная слабым светом ночника, в просторной бирюзовой рубашке, она походила на какое-то чудесное видение, достойное сказочных дворцов и орхидей, а не этой тесной тёмно-зелёной комнаты с плакатом «Футурамы» над кроватью. В этот момент Кумико шумно вздохнула, губы её приоткрылись, словно для поцелуя — и Джефф не устоял. Свернувшись в одну из тех неописуемых поз, которые Кумико называла «спиралями», они упали на кровать. Тяжело дыша и сопя, сцепились в бесцельной лихорадочной возне. Страсть с новой силой охватила их — Джефф, не помня себя от желания, ощущал жадные прикосновения возлюбленной словно в десяти местах одновременно и задыхался от ликования. Лёжа под ним, Кумико с громким сопением гладила его по спине, целовала в щёки и шею, щипала — с нешуточной горячностью, будто на самом деле хотела искусать. Но стоило Джеффу навалиться сильнее и впиться поцелуем ей в шейку или в ключицу, извивалась и юлила, словно взбешённая змея — и в то же время прижималась горячим лоном к его животу. Под тяжестью Джеффа она едва дышала — и заводилась от этого ещё сильнее. Персиковые нотки испарились с её кожи — осталась ничем не прикрытая похоть. Влюблённые будто парили в облаке чувственности — весь мир отошёл на второй план. Да что там — он не существовал вовсе. Джефф помнил только кровать, скрипевшую и прогибавшуюся под ними. Джефф хотел поцеловать жену в губы, испить страсти прямо из её пересохших уст — но Кумико настойчиво отворачивалась, не переставая лезть с прикосновениями и выгибаться, желая быть к нему как можно ближе. Джеффа позабавила эта неожиданная скромность — забыв о только что данном обещании, он в нетерпении запустил руки под пижамную рубашку Кумико, скомкал широкий подол — и оторопел, поняв, что на жене уже нет трусиков. Нашарил жёсткие волосы на мягком лобке — и замер, очарованный. Интимное прикосновение длилось всего миг — Кумико вдруг напомнила с неожиданной строгостью: — Ты сам сказал, что не хочешь меня подгонять, — и, покраснев, упёрла ладони Джеффу в грудь. Удержать такой вес она бы не смогла при всём желании, но намёк был понятен. Джефф так и не научился возражать гневно нахмуренному личику жены — и неохотно убрал руку с её лона. Ничего не говоря, он лёг на свою сторону кровати, даже отвернулся. Смятое одеяло разделило их, подобно Великой Китайской стене. Пусть Кумико поймёт — он точно не посягает на её чистоту. Не будет посягать, пока она этого не пожелает. Но почему он сейчас не сдержался, накинулся на неё, точно варвар? Редкие квадратики света в окнах соседних домов затухали один за другим, однако спать Джеффу совсем не хотелось. Если он возьмётся объяснять, выйдет либо жалкое оправдание, либо упрёк — сама виновата, спровоцировала! Такая прекрасная, такая обольстительная… Удержаться просто невозможно! А если не можешь себя сдержать — ты животное, думаешь только о своих удовольствиях. И Кумико вовсе не пытается его соблазнить, когда надевает мини-юбку. Просто ей так удобно. И голые ноги — не приглашение к сексу. Но поди объясни это человеку, который по-английски до сих пор не очень уверенно разговаривает! Ещё неправильно растолкует, обидится… Поэтому Джефф решил промолчать. Утром, на свежую голову, точно найдутся подходящие слова. А пока он лишь растерянно моргал, положив ладонь под щёку, и смотрел, как в синей темноте загораются искорки звёзд. Не догадываясь о суматохе мыслей в голове мужа, Кумико тоже повернулась спиной и, сердитая, уставилась на плакат Люка Скайуокера, величаво взиравший с противоположной стены. Впервые в жизни девушка чувствовала себя неудовлетворённой. Какой-то… голодной? Следы от поцелуев мужа зачесались все разом, и что хуже всего — Кумико всё ещё не могла успокоиться, естество её ныло, заливалось соком, мягкая ткань пижамы больно натирала набухшие соски. Обычно в моменты возбуждения она ласкала себя и после оргазма засыпала расслабленная и мирная. Но теперь собственная рука не утешила бы её, а только подогрела бы аппетит. Кумико хотелось почувствовать именно прикосновения Джеффа, именно его тяжёлую ладонь на своём лоне! Последний рыцарь джедаев смотрел на неё, кажется, с осуждением. Кумико поёжилась — подогретое возбуждением болезненное томление в животе, которое она старательно терпела весь вечер, усилилось. Спуститься в туалет казалось немыслимым — ужастик, пусть и плохой, всё-таки напугал её. А за дверью — темно, и лестница уходит вниз под крутым углом. Конечно, можно посветить телефоном — но свет не прогонит призраков, они только запрячутся по углам, чтобы напасть в самый неожиданный момент. Кумико невольно вспомнила несколько любимых скримеров из манг Ито, и холодок ужаса объял её сжавшееся сердце. Эмоциональностью Кумико никогда не отличалась, а вот впечатлительностью — очень даже. Сколько раз случалось, что она, начитавшись всякой жути на ночь глядя, дрожала при мысли выйти из комнаты! И всё потому, что читать ужастики днём неинтересно! Но если в детстве (да и гораздо позже) Кумико запросто расталкивала папу, лежавшего на соседнем футоне, то сейчас могла обратиться за помощью только к Джеффу. И то — как он отреагирует? Вдруг струсит, узнав о наличии у женщины простых человеческих потребностей? — И зачем пить столько, — пробормотала девушка по-японски. И свела бёдра, будто это поможет продержаться ещё чуть-чуть. Не поможет, лимонад отчаянно просился наружу. А до утра так долго… В комнате было совсем тихо, и от этого становилось ещё неприятнее. На второй половине кровати Джефф не издавал ни звука — думал о своём поведении. Кумико чуть придвинулась к одеяльной преграде и затихла — призраки не найдут её, если она останется неподвижной. Но в этот же момент очередной позыв пронзил её живот острой иглой. Ночь будет невыносимой, если Кумико не послушается советов отца и не позовёт мужа на помощь. Для Джеффа это будет испытание покруче тех, что проходил принц Тамино в «Волшебной флейте». Но и Кумико — не взбалмошная принцесса Памина, не дама в беде. Она просто хочет быть любимой! Пусть и фетиш у неё на заботу и рыцарское обожание! Собрав волю в кулак и преодолевая боль в животе, девушка повернулась к мужу. Джефф лежал на боку, подтянув колени к груди и, кажется, боялся дышать. Пижамные штаны чуть сползли, обнажая щель между большими круглыми ягодицами. Кумико громко сглотнула, подальше загоняя мешавшее думать возбуждение — и, противореча собственным мыслям, притронулась к ямочкам на его пояснице. Слишком соблазнительный вид — девушка даже не думала отказывать себе в этом маленьком удовольствии. Тем более, когда она ещё увидит мужа таким беззащитным, не способным и не желающим сопротивляться? Джефф вздрогнул и, тут же оторвав голову от подушки, обернулся. Недоумение и ожидание застыли в его растерянном, полусонном взгляде — и Кумико застыла с открытым ртом, забыв, что хотела сказать. Тонкие пальцы её замерли на чувственном изгибе массивной «держалки для любви», как здесь нежно называли складки на боках. — Джефф, миленький… — собираясь с мыслями, Кумико дрожащими пальцами провела вверх по его спине, ощущая, как под слоем податливой мягкости напряжённо вздуваются мускулы. Рвано вздохнула, силясь избавиться от неизвестно откуда взявшегося стеснения — и с трудом прошептала: — Проводи меня в туалет. Я боюсь! Просьба, к счастью, Джеффа не напугала — он перекатился на другой бок, поворачиваясь к Кумико лицом, и прошипел: — Я тоже боюсь! Забыв о своей обычной сдержанности, Кумико схватила его за плечи, вцепилась ногтями — и взмолилась сквозь зубы: — Но я до утра не дотерплю, мне очень-очень нужно! Джефф проследил за её жалобно взметнувшимися широкими бровями и кивнул. Да, просьба неожиданная — но не удивительная. Сколько раз миссис Скиннер просила о подобном! И Джефф не отказывался, прекрасно видя, какую радость его поддержка доставляет старой, но всё ещё любвеобильной женщине. И если это важно молодой, прекрасной Кумико, разве можно с отвращением отвернуться? — Ладно, ладно, — ласково шепнул он, с облегчением наблюдая, как разглаживается напряжённая складка между бровей Кумико, а застывший в заострившихся чертах испуг сменяется радостью. — Только возьму ночник. И прибавил со смехом: — Твои японские ужасы какие-то особенно страшные! *** Когда они прильнули друг к другу под одеялом и укрылись с головой, то лишь улыбнулись собственной трусости, вынуждавшей вздрагивать на каждой ступеньке и с тревогой вглядываться в тёмные углы. Кумико даже не стала закрывать дверь уборной — так боялась. А Джефф не отвернулся и не спрятал глаза в деланном смущении — ведь не увидел в желании жены ничего постыдного. И с удовольствием прислушался к звуку, похожему на журчание ручья — лучшему, что он слышал. Жена доверяла ему, раз посвятила в эту сторону своей жизни — сторону, которую женщина вроде Мардж спрятала бы за щеколдой, запшикала бы освежителем воздуха. Можно ли мечтать о большем? Нет — только беречь это доверие. Пусть Кумико чувствует себя полностью принятой — даже если остальные посчитают её предпочтения странными. Она не из тех, кто за пределами дома застёгивается на все пуговицы и неумело подстраивается под остальных, одинаковых. Значит, надо беречь её от осуждения, создать мир, в котором она была бы королевой, в котором все её желания исполнялись бы по щелчку пальца. Джефф знал, это ему под силу. — Милый, — словно догадавшись о его мыслях, игриво шепнула Кумико, — а если бы я была вонючим зомби на механических ножках, ты бы любил меня? — Что за вопросы? — Джефф усмехнулся и приподнял одеяло, впуская в их душное укрытие немного воздуха. — Конечно, любил бы. Хотя лавкрафтовские монстры со щупальцами мне нравятся больше.