Райский сад

Гэньёмон перевёл «Тсуну» в другую школу. Более престижную, что не казалось странным для тех, кто знал, как тот баловал дочь. А вот документы Осаму просто исчезли, как будто его никогда и не существовало. Отец дал мальчику месяц на то, чтобы подготовиться жить в качестве замены Тсуны. — Я не ожидаю, что ты справишься со всей той деятельностью вне учёбы, которую вела Тсунаёши. Но поддерживать хотя бы тот же уровень оценок ты обязан, — сказал Гэньёмон, как будто несколько лет обучения можно было восполнить за несколько недель. Осаму только кивнул и смирился, что раз в три дня отец лично приходил его опросить. Тсунаёши всё не возвращалась. Он надевал её платья, парик, заказанный Наной, ходил в школу, где учились только девочки, и старался ни с кем не сближаться, как могла бы сблизиться Тсуна. Осаму верил в сестру, но без её внутреннего огня, которым она щедро делилась с окружающими — и с братом — вера начинала затухать. Что могло задержать Тсунаёши, если не Реборн? Был ли в той далёкой Италии кто-то столь же сильный, кто мог бы прийти за сестрой в Намимори? Жизнь теряла смысл, краски и вкус, и в какой-то момент Осаму обнаружил себя в ванной с лезвием бритвы. Маленький порез был аккуратным, кровь выступала бисеринками — это было даже красиво по сравнению с теми следами, что оставались после уроков Гэньёмона. После таких уроков было больно, после аккуратного пореза — нет. Это не вернуло Осаму чувства, но капли крови, выпущенные им самим, позволили убедиться, что он живой человек, а не кукла отца. Интересно, одобрила бы сестра? Сложно было угадать. Сама-то она себя не жалела на тренировках. А потом на их дом напали. Ворвались ночью, когда Осаму был в их с Тсуной комнате — мальчик услышал крики Наны и действовать начал быстрее, чем смог подумать, какой в этом смысл. Обнаружил он себя в соседском саду, прячущимся за деревом. Хотя крики и грохот были слышны здесь, Дазай знал, что никто не вызовет полицию. Больше того, огни в окнах всех соседних домов быстро гасли, люди притворялись, что они крепко спят. Ему повезло, что он был не в своей комнате — Тсуна давно устроила всё так, чтобы сбегать через окно было безопасно. Осаму оставил банковскую карту и паспорт сестры, пистолет, от которого в Японии будут только проблемы, тоже не тронул, но прихватил с собой немного налички, кнопочный телефон с единственным номером и гарроту. В окнах второго этажа его бывшего дома стал зажигаться свет, и Дазай перебежками от забора к забору, от дерева к дереву пробрался на другую улицу. Он бежал, задыхаясь и проклиная Гэньёмона, из-за которого сократил свои обычные тренировки до минимума, а когда понял, куда его принесли ноги, замер, чертыхнулся, но перебрался через забор. Он снова был на территории средней Намимори. — Ученикам не место в школе посреди ночи, травоядное, — раздался холодный голос. Дазай быстро повернулся в его сторону, и Хибари Кёя, глава Дисциплинарного комитета продолжил: — А ты и вовсе не числишься больше в списках учеников, Дазай Осаму. Удивительно. Этот человек его помнил, хотя мальчик никогда особо ничьего внимания старался не привлекать. — На наш дом напали, — ответил он честно, не зная, куда пойдёт, если сейчас его выставят. В полицию? Не смешно. — А что же зверёк? — наклонил голову вбок Хибари. Осаму облизал губы, интуитивно понимая, о ком спросил Кёя. — Сестра пропала больше месяца назад. Возможно, напали из-за этого. Глава Дисциплинарного комитета молчал. Дазай тоже не спешил больше ничего рассказывать. Наконец, Кёя развернулся в сторону школы, махнув рукой. Осаму предпочёл считать это приглашением — и не прогадал. Почему старшеклассник, лишь на год старше его сестры, патрулирует школу, он не знал. Тем более, не представлял, откуда у Хибари ключи от медкабинета. — У тебя есть время до прихода персонала. В ящике рабочего стола доктор обычно прячет чайник и перекусы. Осаму никогда не был близок к Хибари и не привлекал его внимания. Но человек, который всех называл травоядными, дал Тсуне особое прозвище. Получалось, сестра помогала, даже когда её не было рядом. Дазай обработал мелкие ссадины, полученные при побеге, выпил горячей воды с найденными галетами и до утра лежал на кровати для заболевших, давая отдых уставшему телу. Нужно было поспать, ведь это, возможно, последний раз, когда он может сделать это в относительно нормальных условиях, но Осаму не смог. Растревоженный разум заставлял чутко прислушиваться к любым звукам снаружи. Когда первые солнечные лучи проникли в окно, Дазай был готов уйти. Хибари Кёя возник на пороге, задумчивым взглядом окидывая мальчика. — Дом твоей семьи сгорел. Пожарные до сих пор пытаются его потушить. Вряд ли они вытащат кого-то живым, — глава Дисциплинарного комитета школы внимательно следил за реакцией Дазая на эту новость. Осаму кивнул, давая понять, что услышал и всё понял. — Спасибо за информацию. Хибари прищурился. — На твоём месте я бы покинул город. Когда зверёк вернётся, она сама тебя найдёт. — Не сомневаюсь, — на губах Дазая впервые за долгое время появилась слабая улыбка. В этом мире он был не единственным, кто ещё верил, что сестра способна справиться с любой проблемой. — Куда собираешься отправиться? — спросил уже уходящего мальчика Кёя. — В какой-нибудь крупный, но не самый очевидный город. — Хн. Всё-таки она успела тебя чему-то научить.