Описание
Промозглый ветер дует Шэю в спину. Ор-дю-Нор встречает гостей холодно и равнодушно.
Часть 1
15 декабря 2024, 04:37
Промозглый ветер дует Шэю в спину. Ор-дю-Нор как всегда встречает гостей холодно и равнодушно: кажется, метель в этих краях не стихает, а снег не тает в самый жаркий июльский день. Здесь даже почти не видно признаков людской деятельности.
Все безжизненно.
Кормак кривит лицо, выше натягивает воротник, пытаясь закрыть дрожащие губы. Такая погода ему точно не по душе. На секунду он прикрывает глаза, глубоко вдыхает арктический воздух. «Ненадолго. Всего лишь несколько дней» — уверенно повторяет Шэй сам себе в попытке приободрить. Получается не очень.
Единственное, что радует, — пейзаж. Северная долина Гудзон действительно впечатляет, гористая местность добавляет величественности. Некоторое количество хвойных зеленых высоких деревьев выделяется на фоне снега — это придает мертвой хладной пустыне хоть какой-то жизни. Где-то вдалеке слышится протяжный волчий вой, от которого Кормак инстинктивно выпрямляется, сам того не замечая, кладет ладонь на рукоять пистолета. Только бы порох оставался сухим: влажность здесь большая, оттого и погода такая мерзкая.
Наконец, Шэй замечает огни впереди и невольно улыбается. Еще немного. Он уж было подумал, что зря затеял эту авантюру. Стоило ли так рисковать? Остался бы на «Морриган» с командой, вливая в себя неисчислимое количество рома и слушая истории, где одна чудней другой — моряки славились богатым воображением. Иногда даже чересчур богатым, когда открывалась явно не первая бочка рома.
Кормак смахивает снег с волос, поправляет перчатки, раздумывая, что скажет живущим здесь французам, чтобы они не вздернули его на ближайшей сосне. Причиной его нахождения здесь послужила его же смелость. Безумие, если быть точнее. Ни для кого не секрет, что Ор-дю-Нор, «Золото Севера» по-французски, был занят с одной-единственной целью — добычей некоторых руд и камня. И лишить французов сих материалов было весьма выгодно, ограбив пару-тройку складов, особенно в военное время.
Вот Шэй и вызвался разведать обстановку внутри поселения. После следовало делать все быстро и четко: французы явно не будут рады, увидав пришвартованный корабль с британским флагом на флагштоке. Устраивать резню здесь сродни самоубийству, да и сам Кормак никогда не был склонен к излишней жестокости.
Он тихо вздыхает. Сухая пожелтевшая трава, приминаясь под ботинками тамплиера, шелестит. Шэй прищуривается: неплохо, однако, французы отгородились от всего остального мира. За высоким частоколом спрятаны почти все здания, за исключением парочки ветхих домишек. Что послужило образованию такой ярко выраженной отчужденности?
Местные встречают Кормака холодно, он старается не попадаться им на глаза, особенно солдатам, чтобы не вызвать лишних подозрений. Никто с ним не говорит, не спрашивает, кто он и откуда, словно человек, доселе здесь не бывавший и пришедший из леса, — явление совершенно обыкновенное. Он ведь действительно явился оттуда: мастер Гист высадил его в паре миль от поселения.
Шэй дрожит от ледяного ветра. Ладони хоть и в перчатках, но все равно коченеют, и он пытается исправить свое бедственное положение — с негнущимися пальцами еще ни один человек не забирался на дом. Уже смеркается, и Кормаку удается уличить момент, когда солдат не оказывается поблизости; он с некоторым трудом повисает на ветке одного из деревьев, чтобы после спрыгнуть на крышу близстоящего здания, а затем мягко приземлиться на землю. Тамплиер кривит лицо, ощущая боль в ногах после прыжка, но почти мгновенно приходит в себя. Его действия чуть поспешны, сердце бьется быстрее чем обычно.
В конце концов, он находит таверну. Нечто отдаленное, напоминающее таверну. В любом, даже таком безжизненном и омертвелом, как Ор-дю-Нор, поселении, должна иметься таверна. Трактир. Кормак бы не поверил, что у местных нет места, где они время от времени собираются, чтобы почесать языками и выпить пинту-другую. Да и к тому же: где, как ни в таверне, останавливаться немногочисленным путникам? Все-таки тут швартовались суда. Проблема лишь в том, что далеко не для каждого открывали ворота в мир, существующий за частоколом.
Шэй приветствует женщину, стоящую за стойкой, на французском, и та отвечает ему улыбкой. Он как и прежде старается не привлекать к себе внимания, рассказывает добродушной хозяйке историю, выдуманную заранее: мол, моряк, потерпевший кораблекрушение.
Она активно кивает, что-то лепечет так быстро, что Кормак не понимает и половины. Неважно. Тамплиер осматривает немногочисленных посетителей и задерживает взгляд на одном-единственном. Тот тоже сидит в углу, не желая притягивать чужие взгляды, одежда его похожа на одежду местных, но резкие отточенные движения, в результате которых несчастный бобер постепенно лишается шкуры, кажутся слишком знакомыми. Наконец, человек в углу поднимает голову, словно заметив изучающий взор, и Шэй замирает, будто не верит в происходящее. Отводит взгляд, тысяча мыслей заполняет его ум.
Кормак твердит себе, что это невозможно, но вот он, Чарльз Ли собственной персоной, сидит в нескольких метрах от него, расслабленный, совсем не похожий на себя. Шэй смотрит еще: на этот раз более осторожно. Ли к тому моменту возвращает голову в прежнее положение.
Точно он. Кормак тихо вздыхает. Как это возможно? Английский капитан в французском поселении, причем такой умиротворенный? Звучит как бред портового пьяницы. Тем не менее, это было так. Шэй порывается тут же подойти к Ли, чтобы как минимум поздороваться и узнать, что он здесь забыл. Но останавливает себя. Чуть позже.
Конечно, вряд ли Ли будет рад…
Проходит полчаса. Или час. Или два. Никто не знает, потому что никому здесь это неинтересно. За это время Чарльз несколько раз поднимает голову, смотрит на людей и даже на Шэя, но взгляд его остается таким же безжизненным и ледяным как и прежде. Намеренно ли игнорирует его присутствие? Вполне возможно. А может, просто не хочет вспоминать Кормака?
Шэй поднимается. Незаметно. Останавливается в нескольких шагах от Ли. Тот никак не реагирует. Кормак почти чувствует исходящий от Чарльза могильный холод, хотя в помещении достаточно тепло. Светлые глаза полуприкрыты, взгляд безжизненный и потухший, а кожа бледнее, чем у трупа. Любой мог бы подумать, что перед ним мертвец, но не Шэй — он точно знает, что Ли жив.
— Мастер Ли?.. — подойдя ближе, тихо шепчет Кормак и слегка наклоняется над тем. — Ли, — зовет он чуть громче, когда Чарльз никак не реагирует. Но и это не работает. Шэй шумно втягивает воздух носом, не желая мириться с этаким поражением. И он кладет ладонь на чужое плечо — вряд ли Ли сможет игнорировать и это.
Чарльз не издает ни звука. Просто хватает Кормака за руку, до боли сжимая, и тот корчится, но, спустя несколько долгих секунд, высвобождается из захвата.
— Чего? — голос Ли подобен ледяному ветру, бушующему на улице. Тем не менее, бледное лицо все так же опущено, а серый взгляд устремлен в деревянные доски на полу, будто Чарльз до сих пор не может смириться с существованием Кормака и, более того, отрицает это самое существование.
— Думаю, нам стоило бы поговорить, — Шэй сохраняет спокойный тон, хотя в сказанном он боле не уверен.
— Мы и так говорим, — скучающе замечает Ли и, наконец, поднимает голову, оценивающим холодным взглядом неспешно осматривает Кормака, слово тот какой-то товар.
Шэю неуютно. Он порывается отойти хотя бы на шаг от живого покойника, но остается стоять там же. Взор Чарльза бесстрастный и омертвелый, в глазах его ни намека на хоть какой-либо интерес.
— Как там тебя?.. — как бы невзначай спрашивает Ли, делает задумчивое и сосредоточенное лицо. Шэй уверен, что эта реакция напускная, и потому молчит. Проходит минута. Или две. — Кормак, не так ли? — в конце концов, говорит Чарльз, нарочито растягивает чужую фамилию, словно это и не фамилия вовсе — ругательство, нечто позорное.
— Верно, — Шэй едва ли не скрипит зубами от злости, но все равно протягивает ладонь для рукопожатия: как-никак они из одного ордена, и он искренне надеется, что Ли не вырвет ему руку. Но Чарльз будто не замечает этого, остается полностью недвижимым, кажется апатичным и увядшим. Кормак, не желая казаться идиотом, прячет руки за спину, будто действительно боится остаться без них.
Ли поднимается. Внезапно. Резко. Так, что Шэй непроизвольно отшатывается. Чарльз, небрежно махнув ладонью, предлагает Кормаку следовать за ним.
Серая комната выглядит уныло. Она, равно как и Ли, как и весь Ор-дю-Нор, отдает безжизненностью. Шэй вздыхает. Тут определенно холоднее, чем в главном зале таверны — Кормак едва ли не дрожит.
— Все думаю, что однажды не проснусь, а мой окоченевший труп в лучшем случае найдут через неделю, — спокойно комментирует Чарльз, замечая настроение и поведение Шэя. — Французы очень гостеприимны.
— Теперь, с вашим прибытием, им, очевидно, есть с кого брать пример, — колкость срывается прежде, чем Кормак успевает подумать, чем это может обернуться.
Чарльз одаривает его ледяным взглядом, но не отвечает.
— Есть какая-то причина, по которой вы, мастер Ли, решили уединиться от армии и цивилизации? — Шэй сразу переходит к делу, понимая, что светская беседа между ними двумя невозможна. По крайней мере, сейчас.
— Лезть в чужие дела — дурная привычка, выработанная за годы жизни в Братстве, я полагаю? — ядовито осведомляется Чарльз, и взгляд его кажется более пронзительным, чем когда-либо. — Вам стоит избавиться от нее. И мои занятия вас никак не касаются, мастер Кормак.
— Это связано с Орденом? — задает еще один вопрос Шэй, пытаясь выудить хоть какую-нибудь информацию.
— Может быть, — Ли отвечает уклончиво. Прежде, чем Кормак предложит помощь, он почти шипит: — Я не безрукий и не пустоголовый. Оставьте свои самаритянские замашки для дам в беде.
Шэю остается лишь кивнуть. Он стоит посреди комнаты, молчит, не в силах больше ничего придумать. Ждет, что Чарльз что-нибудь спросит у него самого, — ведь у его визита тоже есть цель. Но Ли не произносит ни звука, его тонкие губы плотно сжаты, темные брови чуть сведены, а взгляд не выражает абсолютно никакой заинтересованности.
Кормаку хочется нарушить возникшую тишину, он уже открывает рот, чтобы исполнить задуманное, но Чарльз его опережает:
— Проваливайте, мастер Кормак. И больше не подходите ко мне.
Шэй разворачивается и беззвучно покидает комнату. Не то, чтобы ему сильно хочется остаться в компании Чарльза. Ли определенно кого-то напоминает Кормаку, как ни странно.
***
Вопреки всему, на следующий день они вновь встречаются. Намеренно ли? Случайно? — И все-таки, — осторожно начинает Шэй, заглядывая в светлые глаза. — Не стоит оставаться в таком гиблом месте надолго. Я мог бы помочь. Чарльз не скрывает своего раздражения. Он беззвучно смеется, его взгляд пронзителен и холоден. Кормак не знает, чем было вызвано презрительное отношение к собственной персоне еще тогда, в первую встречу в Нью-Йорке, но догадывается. И одна его догадка неутешительнее другой. — И что? Я не чувствую себя здесь… Плохо, — Ли специально растягивает слова, уголки губ его слегка приподнимаются, точно также, как и темные усы. — Если опасаетесь замерзнуть или быть загрызенным волком — французским или обычным, — то заканчивайте свои дела скорее, мастер Кормак. Только и всего. Звучит просто. Шэй был бы и рад оказаться где-нибудь подальше от Ор-дю-Нора, но дела удерживают его здесь. Как и Ли. Не мог же тот ради развлечения мерзнуть и ловить на себе подозрительные взгляды французов? Или мог?.. Тамплиеры стоят на улице, возле местной мясной лавки, где висит потрепанная деревянная вывеска, некогда выкрашенная в синий, и на которой написано «Boucherie charcuterie». Кормак видит, как стремительно краснеют пальцы Чарльза на морозе, но сам Ли при этом остается спокоен. — И все же вы ничем не занимаетесь, — едко подмечает Шэй, легко усмехаясь. — Неужели магистр слегка… преувеличил ваши заслуги? Он точно знает, что это заденет Чарльза и его самолюбие. Почти видит гнев в его светлых глазах, но Ли сдерживает себя, чтобы прямо сейчас не задушить Кормака: Хэйтем такому печальному развитию событий вряд ли будет рад. — Шпионить за всеми — тоже плохая ассасинская привычка, от которой следует избавиться, — наконец, выдает Чарльз. В его голосе яда не меньше. — Не доверяете мне, не так ли? — Полагаю, это взаимно, — Шэй не видит смысла скрывать очевидное. Ли едва заметно кивает. — Сказать по правде, моя цель… Весьма расплывчата, — признается Чарльз. — В моем деле важно ожидание. Кормак удивляется. Но удивления своего, понятное дело, не показывает. Просто поразительно — сам бы он никогда не послал Ли на задание, на котором нужно ждать: вряд ли Чарльз годится для таких операций. Но Хэйтем ему доверяет. Правильно ли это? Шэй не знает точного ответа, но подвергать сомнению указы магистра не станет. Они молча стоят несколько минут. В молчании нет неловкости: лишь некоторая неприязнь и со стороны Ли презрительность. — Видели, что находится за поселением, мастер Кормак? — как бы невзначай спрашивает Чарльз, и в его голосе почти не слышно прежней враждебности. — Плохо. Когда я шел сюда, меня больше интересовала не природа, а вероятность превращения моего тела в ледяной труп, — Шэй передергивает плечами. — Предлагаете прогуляться? Ли кривит лицо, не говорит «да» или «нет», лишь делает едва заметный жест рукой как в прошлый раз. Кормаком движет любопытство, и он следует за Чарльзом. — Занятно, — Шэй хмыкает. — Я и не подозревал о существовании этого прохода. — Конечно. Если смотреть все время не только в небо и на деревья, можно найти много чего интересного, — Ли не скрывает упрека, продолжая идти. — Эту шахту забросили несколько лет назад, а закрыть проход забыли или не захотели, — презрительный смешок отражается от каменных стен пещеры. — Весьма ожидаемо от французов. Кормак считает, что комментарии с его стороны излишни, потому молчит. Что ж, еще раз поговорить с Чарльзом оказалось не такой уж и плохой идеей. Когда они вновь оказываются на свежем воздухе, Шэй с интересом вертит головой, осматриваясь. Теперь это место не кажется ему таким ужасным, как вчера. Оно все так же холодно и мертво, но сейчас хотя бы не слышен вой ледяного ветра, да и снег перестал идти. Самое же замечательное — это то, что отсюда не видно поселения. За секунды в голове Кормака складывается новый план по ограблению французских складов. Шэй не спешит благодарить Ли: в конце концов, он бы и сам смог отыскать этот проход, просто позднее. Разбрасываться добрыми словами в сторону Чарльза глупо, почти нелепо. Кормак не будет склонять голову в благодарность каждому человеку, который хоть чуть-чуть помог. Особенно если этим человеком является Чарльз Ли. Они вновь молчат, лишь хруст снега под ногами нарушает тишину. Шэй пытается высмотреть какую-нибудь живность — он точно слышал от местных, что здесь водятся бобры и черные волки. Ни те, ни другие не оказываются пока найденными: очевидно, первые находятся ближе к реке, а вторые глубже, в лесу. Когда тамплиеры подходят к воде, Кормак едва ли не дрожит от холода. Ли остается недвижимым и равнодушным. Таким же ледяным и жестоким, как и местный климат. Шэй с сомнением косится на него. — Не холодно? — наконец, Кормак нарушает установившуюся тишину, смотрит наверх, разглядывая серые унылые камни и замечая едва различимые выступы. — Немного, — признается Чарльз, крепко сжимая кулаки, так, что бледнеют костяшки. — Пустяки, — он обреченно вздыхает, догадываясь по чужому взору, что именно замышляет Шэй. Пальцы в перчатках быстро находят нужные разломы, холодные неровные камни выглядят вполне надежно, и вряд ли Кормак сорвется. Ли наблюдает за этим процессом с унынием и даже некоторым раздражением. — Все ассасины так делают, как только видят то, на что можно забраться, или только вы? — бесстрастно осведомляется Чарльз, прислоняясь спиной к камню. — Боюсь, мне это неизвестно, — со смешком отвечает Шэй и в последний раз переставляет ноги, чтобы после подтянуться и оказаться наверху. Он отряхивается и рассматривает окружающее его пространство: снег, парочка деревьев, пожелтевшая трава и… цветы. Цветы, выросшие прямо из-под снега. Внизу таких точно нет. Внезапно Кормака посещает абсолютно дурацкая мысль, и он не в силах ей противиться. Пока он аккуратно срывает дивные ярко-желтые, лиловые и белоснежные цветки, успевает разглядеть местность. Отсюда, с высоты, все выглядит чуть более живописно. Возвращение происходит достаточно быстро: Ли шипит от того, что Кормак едва ли не спрыгивает ему на голову. — Ну? — Чарльз удивленно приподнимает темную бровь. — Это тебе, — вначале слегка замявшись, говорит Шэй и с самым невозмутимым видом протягивает Ли своеобразный букет. Чарльз кажется застигнутым врасплох. Почти напуганным. Его светлые глаза внимательно изучают лицо Кормака, а после сами цветы. — Что ж… — слова даются Ли с большим трудом. — Благодарю, — тихо шепчет он, сжимая в ладони зеленые хрупкие стебли. Тамплиеры продолжают прогулку. Чарльз уже не кажется равнодушным и мрачным как прежде. Иногда, скосив взгляд, наблюдает за беспечным Шэем, который напевает себе под нос одну из шанти. Так они доходят до высокого недостроенного здания неизвестного назначения, после чего углубляются в лес. Там они молча и бесцельно бродят по едва заметным тропинкам, вытоптанными местными охотниками, пока не слышат совсем недалеко волчий протяжный вой. Тогда тамплиеры поворачивают обратно. Все так же не проронив ни слова. Ли глубоко дышит. Несколько секунд сжимает челюсть, кривит лицо, пока взглядом бледных глаз почти с ненавистью разглядывает костюм Кормака. Наконец, он разворачивается и не сдерживается: — Почему?! — Чарльз чуть ли не кричит и едва подавляет желание схватить Шэя и утопить в ледяной реке. — Зачем?.. — он говорит чуть тише, глядит с непониманием, и в голосе его слышится не то разочарование, не то гнев. Кормак замирает. Несколько секунд пытается понять, о чем идет речь. Растерянно кивает сам себе, собираясь с мыслями. — Просто захотелось, — неуверенно отвечает Шэй, чуть склонив голову набок. — Я не заметил, что тут где-нибудь еще растут цветы. — Это нелепо. Смешно. Ненормально. Абсурдно. Дико, — Ли резко выдыхает, смотрит с нескрываемым презрением и ненавистью. Наконец, он разворачивается и покидает Кормака.***
Они больше не говорят. Изредка видят друг друга в таверне. Проходит несколько дней, прежде чем они вновь встречаются на улице совершенно случайно: Шэй возвращается в поселение, загулявшись до ночи, в то время как Чарльз тащит чей-то труп по заброшенной шахте. Кормаку удается разглядеть мертвеца — им оказывается девушка, лицо которой залито кровью, висок умело пробит, а шея неестественно изогнута. В темноте Шэй замечает блеск скрытого клинка на руке, после чего спешно возвращается в таверну. Это дело Ли. Кормак не будет ему мешать. Уже в таверне он вспоминает, что сегодня днем пришел один корабль, на котором, возможно, и прибыла несчастная. Что ж, если это та самая цель, то Чарльз-таки дождался. Уже на следующий день Шэй, сидя на дереве, наблюдает за тем, как Ли заходит по трапу на корабль. Они даже не попрощались, хотя это уже кажется неважным. Тем не менее, Кормак не без удовольствия замечает, как из кармана серого камзола торчат увядшие цветы, и невольно улыбается. Вечером в таверне Шэй слышит, как местные бурно обсуждают девушку, найденную в лесу и изгрызенную волками, но ему уже нет до этого никакого дела. В конце концов, он прибыл сюда с определенной целью, а не чтобы слушать чужие россказни.