Break

      Все еще немного задумчивого после разговора с Лехой Пашу, приятельски хлопнули по спине.       — Пока он договаривается с остальными надо немного передохнуть. Я живу здесь недалеко, поехали.       Чуть замявшись, Вершинин все же кивнул и залез во внушительный внедорожник.       До адреса и правда долетели быстро, особенно по меркам Москвы. За дверью ждала просторная однушка. Первое что привлекло внимание Паши было большое пространство в бежево-коричневых тонах — совмещенная кухня с гостиной. Номинально друг от друга их отделяла только барная стойка закругленная с одной стороны и продолжающая столешницу кухонного гарнитура с другой.       — В лучших традициях нулевых, — озвучил свои мысли Паша. — У нас бы это назвали «евроремонт».       — Можешь ерничать сколько влезет, но это все что было. В стране, не признающей капитализм на государственном уровне, не так-то просто снять квартиру.       — Ладно, вопрос снят.       — Смотри: справа туалет и ванная, дальняя дверь слева — спальня, можешь расположиться в ней, — провел краткий экскурс Никита, параллельно стягивая тяжелые ботинки.       — Понял. Я тогда в душ сначала, если ты не против.       — Давай, — пройдя на кухню Никита щелкнул электрочайником. — Есть хочешь?       — Было бы не плохо, — ответил Паша уже из ванной.       Спустя время, чуть более довольный жизнью Паша вошел в гостиную, где на столе его уже ждали макароны с тушенкой.       — Не обессудь, все что было, сам дома почти не бываю.       — Спасибо. Уже не помню когда в последний раз по человечески ел.       Пока Вершинин уплетал ужин, Никита решил смазать ружье, с которым на перевес Паша носился весь день. Дом наполнился уютной тишиной изредка нарушаемой звоном посуды и трущимися друг о друга деталями ружья.       — А если у Лехи не получится уговорить Настю, что тогда? — уже допивая чай, все же высказал свои сомнения Паша.       — Получится, — не отрываясь от оружия, уверенно ответил Никита.       — Если не получится, — затвор сухо щелкнул, — просто похитим их.       — Как ты собираешься провозить трех похищенных граждан Рос… СССР через границу?       — Это шутка, — Никита наконец поднял голову. — Нам предстоит долгий день, а по тебе не скажешь, что ты много отдыхал, так что советую поспать пока есть возможность.       В его словах действительно был смысл — когда Паша смотрел на себя последний раз — в зеркале в ванной — собственный видок оставлял желать лучшего. Со всеми прыжками во времени, смертью друзей в его родной реальности, подрывом машины Антонова и прочими злоключениями, он не заметил как пошли третьи сутки без сна.       — Ладно, — сдался Паша и поплелся в спальню, которую ему гостеприимно уступил хозяин. — Спокойной ночи.       — Спокойной, — не глядя бросил Никита, снова вернувшись к оружию.

***

      Было душно и жарко. «Снова в восемьдесят шестом», — подумал Паша. И правда — все та же желтая бочка кваса, палящее совсем по-летнему солнце, только Костенко не молодой из своего времени, а тот, который лишил жизни его близких в 2013. Костенко из восемьдесят шестого ему даже нравился — обходительный молодой мужчина с цепким взглядом. Даже его выдрессированная излишняя проницательность не казалась изъяном. Но этот Костенко вызывал только ужас и отвращение. И Паша побежал. Петляя бесконечными одноликими дворами, он не заметил, как жилые многоэтажки развивающегося энергограда сменились густым лесом. Как только он это понял, то сразу же увидел ученого, застрявшего в дереве, тот, почему-то, был в том же положении, что и в Пашином времени, только еще жив и молил о спасительной инъекции. Не задумываясь Вершинин поплелся в бункер. Время будто превратилось в кисель, а зной становился все невыносимей. Наконец показалась массивная дверь. Почему-то она была распахнута настежь.       — Паша! Паша, помоги!       — Аня! — от крика подруги внутри все оборвалось. В этот раз он обязан ее спасти.       Очертя голову он рванул вперед. То, что ждало его внутри не укладывалось в голове. Прижатая лицом к столу Аня билась в ужасе под нависшим над ней Костенко. Руки кагэбэшника вполне однозначно шарились под ее одеждой.       — Стой, — рявкнул Паша. — Отойди от нее.       — Нееет, — в руке Костенко появился пистолет, прижатый к виску девушки. Капитан расплылся в довольной ухмылке. — Месть — это блюдо которое подают холодным, а я достаточно ждал.       Как поступить Вершинин не знал. В моменте Паша прочувствовал всю глубину своей беспомощности.       — Что угодно, только отпусти ее, — уже чуть спокойней.       — Что угодно? — задумался капитан. — Ну хорошо.       Как это произошло мозг не зафиксировал, но вот уже Пашину щеку холодит металл столешницы, под его курткой шарит мозолистая рука, а между бедер втискивается чужое колено.       И тут он проснулся.       Над ухом мерно тикал будильник, одеяло частично было обмотано вокруг головы и плеч, а часть была свернута жгутом и зажата между ног. Распутавшись Паша вздохнул. Сердце заполошно колотилось, а бо́ксеры оттягивал стояк. Эротический кошмар. Дожили. Немного повалявшись Паша понял, что так просто обратно не уснет. Свет включать не стал: «Уличных фонарей достаточно», — мельком подумал он и короткими шагами двинулся в сторону кухни.       Никита спал на диване головой к окну. Даже сейчас он оставался в своей маске перчатках и зипке с капюшоном. «Интересно, ему не жарко во всем этом?», — подумал Вершинин разглядывая нового знакомого. В прошлой жизни, еще до Чернобыля, подкастера и той злополучной тусы, Паша охарактеризовал бы Никиту словом «странный», но сейчас вокруг него не осталось ничего нормального, и этот человек вполне вписывался в текущую реальность. Хотя кое-что нормальное в нем все же было — спал он как и многие смертные — одну руку закинув за голову, а вторую положив под кофту на живот.       «На батю чем-то похож», — подумал Паша, наливая себе воды.       — Чего не спишь? — донеслось из-за спины.       — Да вот не спится чего-то, воды пришел попить.       Вершинин кожей чувствовал шарящий по спине взгляд. Обернувшись он увидел почти светящийся в темноте голубой глаз и что бы избавиться от неловкого молчания добавил:       — Сорян, что разбудил.       — Не страшно, — ответил Никита садясь. — Мне тоже налей.       Паша, наполнив второй стакан, уже двинулся в сторону дивана, как Никита его опередил. Подойдя вплотную, он забрал из рук парня стакан, едва задев кожу кончиками пальцев.       — Спасибо.       — Да не за что, — Паша, затаив дыхание, наблюдал за тем, как новый знакомый немного сдвинув маску жадно пил воду, и как при этом ходи его кадык.       Только когда маска вернулась на место, а насмешливый взгляд льдистого глаза застыл на Паше, тот понял как выглядит сейчас — взъерошенный, не одетый и все еще немного возбужденный из-за сна. Или уже не только из-за него. Поймав себя на этой мысли Вершинин обнял себя поперек живот, будто пытаясь прикрыться, и нервно царапнув кожу возле резинки белья, спросил:       — Слушай, у тебя нет снотворного или типа того?       — Нет. Придется тебе справляться по старой дедовской методике — помоги-себе-сам.       Никита, продолжая свой сарказм, кивнул на ставшую очевидной эрекцию.       Смущаться было поздно. Пан или пропал.       — А может ТЫ мне поможешь?       Первая реакция мужчины напротив — удивление. Как только Вершинину стало казаться, что после его дерзкой фразы прошла целая вечность — Никита хмыкнул. Покачав головой своим мыслям, он подошел ближе и крепко вжав бедра парня в свои уточнил.       — Уверен, что именно этого ты хочешь?       — Уверен, — твердо заявил Паша, чем заслужил еще одну снисходительную усмешку.       — Ну хорошо.       Никита снова сдвинул маску немного верх и потянул Вершинина за волосы, впиваясь влажными губами в открытую шею. Паша резко втянул воздух. Шея была запрещенным приемом. Не прекращая ласк, мужчина сделал пару шагов навстречу, подталкивая Пашу и задавая направление движения. Так они пятились пока не уперлись в барную стойку.       — Я сниму? — спросил Паша, пробравшись двумя пальцами под перчатку. Вопросом это было на половину от силы.       — Давай, — не задумываясь разрешил мужчина. Перчатки полетели на пол. Рука Никиты широко огладила стоящий колом член и мошонку через ткань белья, после чего ловко нырнула под резинку. Темп сразу стал быстрым и довольно жестким, никакой нежности, но она была и не нужна — Вершинину казалась, что он сам вряд ли бы сделал лучше. Немного отстранив Никиту за плечо, Паша взялся за собачку и потянул, ему позволили расстегнуть кофту. Под ней оказалось сухое, тренированное тело и рубцы шрамов, идущие от шеи по груди. Нетерпеливость с примесью чувства такта подсказали, что пора бы прекратить пялиться и перейти к действиям. Не дав себе засомневаться Паша потянулся за поцелуем. Неожиданно Никита не только ответил, но и забрал инициативу себе. Это было хорошо, и Паша плыл. Впервые за долгое время, он никуда не бежал, никого не спасал и не решал судьбы мира. Наконец ему было позволено пустить все на самотек и отдаться чужой воле. Умелые руки пускали по телу волны удовольствия и после очередной, Паша понял, что скоро кончит.       — Стой, — он перехватил Никиту за запястье.       — Что-то не так?       — Нет, — выдохнул Паша и без предисловий озвучил свое желание. — Хочу тебя внутри.       Никита будто на секунду задумался, но затем сделал шаг назад. «Спугнул», — успел подумать Вершинин, как вдруг услышал:       — Ладно.       Оказалось, Никита отошел что бы достать из шкафчика — аптечки вазелин.       — Некоторые шрамы сохнут и тянут, — зачем-то пояснил он. Будто Паше в нынешнем состоянии было дело, откуда у одинокого мужчины вазелин. Только сейчас, отвлекшись от собственных ощущений Вершинин заметил, что Никита тоже на взводе.       — Развернись.       Паша послушался. Теплые сухие ладони заскользили по спине, пояснице и дернули трусы вниз. Те сползли по ногам, и Паша их перешагнул.       — Хорошо, — не понятно к чему относилась похвала — к покорности парня или открывшемуся виду, но это и не имело значения.       Между лопаток легла рука, укладывая на столешницу.       — Раздвинь ноги.       Вершинин повиновался. Вдруг рядом на стойку легла маска. В груди засвербело от любопытства, но не успел Паша оглянутся как на глаз легла ладонь.       — Не смей оборачиваться. Если повернешься я все прекращу.       И Паша протяжно застонал, заводясь от властного тона.       От лица рука опустилась на плечо, попутно задев костяшками шею. Отвлекшись на это, Паша немного упустил тот момент, когда в его тело ворвались сразу два скользких пальца. Боже, как же он этого ждал.       — Готовился? — горячий шепот коснулся уха, а сзади добавился еще один палец.       — Нет, это не… — Вершинин хотел как-то оправдаться за их с Лехой шалости, которые они не бросили даже с появлением Насти, но при всем желании не успел бы этого сделать.       По заднице прилетел хлесткий удар.       — Уже не важно, — член проник в его тело так же резко, как и пальцы до этого.       Никита трахал медленно, придерживая за бедра, со вкусом и оттяжкой, через раз меняя угол и задевая простату. Вершинину было очевидно, что его мучают нарочно. Находясь и без того обидно близко к оргазму, он решил забрать дело в свои руки. Взявшись обратным хватом за столешницу, он встал на цыпочки и, прогнувшись в спине, поднял зад.       Теперь с каждым движением головка попадала точно по цели. Он даже не представлял, как эротично со стороны выглядели его стройные, натянутые струной ноги с подрагивающими мышцами. Никита, до этого державший ситуацию под контролем, прорычал «наглый пацан» куда-то в затылок и, чуть сбившись с ритма, со стоном вцепился зубами в плечо. Для Вершинина это стало последней каплей и подвывая на одной ноте, он кончил, так ни разу и не коснувшись себя.       Решив не мучать парня, Никита, отпустил себя, финишировав вскоре после Паши.       Паша все так же лежал на стойке, не доверяя ватным трясущимся ногам. Сердце заходилось, восстанавливая ритм. В голове была блаженная пустота.       — Эй, — раздался голос над головой, а за плечо тряхнули. — Иди в кровать.       Вершинин ни за что не признался бы что задремал. Открыв глаза, он увидел, что Никита полностью одет, разве что без перчаток и зипку оставил расстегнутой.       — Да, сейчас.       Нехотя, он сполз вниз и нетвердой походкой побрел к себе, но на пороге вдруг остановился. Нужно было что-то сказать. «Спокойной ночи»? Нет. Это было как-то глупо и создало бы еще больше неловкости.       Никита терпеливо наблюдал за не быстрым мыслительным процессом.       — Класно трахаешься, — наконец выдал Вершинин.       — Думал скажешь, что поумнее.       — Твоими стараниями больше ничего не осталось.       — Вали уже спать, — беззлобно огрызнулся Никита. И улыбнувшись Паша ушел.

***

      1956       В дверь негромко постучали. В открывшемся проеме появилась голова Гоши.       — Паш, я тут в запароленой папке еще один видос нашел, правда он совсем коротки и судя по дате записывался позже других. Я пока не понимаю к чему он относится, может ты поможешь?        — Показывай, — Вершинин приподнялся на локте.       Гоша сел на край кровати и ткнул в треугольник по центру экрана. Картинка дрогнула, и Паша увидел ту самую кухню в просторной однушке с дурацким устаревшим ремонтом. Пространство на фоне уже заполняли розоватые предрассветные сумерки. Голос, так похожий на его собственный, произнес: «Прости, что не рассказал тебе раньше. Сначала не хотел испугать, а потом в этом уже не было необходимости. Надеюсь, ты, как и я, ни о чем не жалеешь», — рука в перчатке потянулась к камере. На секунду показалось, что это конец записи, но Никита вдруг остановился и с каким-то особенным выражением заглянул в объектив, а по ощущениям в душу: «И кстати — ты тоже». Теперь это точно был конец записи. Сердце ускорило ритм. Вершинину стоило усилий не покраснеть как школьница.       — Ты что-нибудь понял? — вклинился Гоша в его мысли.       — Забей, Гош, наверно хотел кому-то перед отъездом отправить и случайно в эту папку засунул. Не бери в голову.       — Да? Ну ладно.       По виду Гоши было понятно, что в такое оправдание ему верилось слабо, но дальше он спрашивать не стал, лишь пожал плечами и ушел.       У Паши было время подумать и о той ночи, и о своем отношении к ней. Безусловно это все было ужасно странно даже для повидавшего виды Вершинина. Но, по крайней мере, после того как вскрылась вся правда многое встало на места. Например, почему Никита повадками и манерами так напоминал отца — видимо Паша обзаведется такими же с возрастом. Или почему Никита был таким фантастическим любовником — кому как не ему была известна каждая чувствительная точка. Так же Вершинину было чуть неловко за то, что Никита точно знал про Леху, раз оборвал его тогда на полуслове. А еще Паша глупо ревновал свою старшую версию ко всем тем любовникам, с которыми сам Паша скорее всего никогда не познакомится. И была тоска, существование которой Вершин отрицал, но в минуты слабости все же признавался себе в том, что будь у него такая возможность, он бы точно сделал это еще раз, но уже лицом к лицу.       «И кстати — ты тоже», всплыло эхом в голове. Пока не зная как, но Паша точно решил, что сохранит оставленное ему прощание.