Ticket to the Storm — Arcadia Bay

Они ступили в город, и город поглотил их. Кривые улочки,

обдуваемые ветром, уводили их все дальше от знакомых мест.

Город был лабиринтом, ловушкой, из которой не было выхода.

«Город теней», Урсула К. Ле Гуин

Ранее…

Дом семьи Уилсон

      Окраина Аркадии Бэй, лучшего приморского городка в штате Орегон. Стандартный белый просторный домик с маленькими кустарниками перед главным входом и большим деревом с домиком на заднем дворе. Тёплым осенним утром семья собиралась на завтрак: детям собирали ланч в школу, родителям — на работу. Но не все были рады новому дню. Кое-кто всё ещё спал на верхней кровати в детской комнате, стены которой украшали рисунки огненно-рыжих лисиц.              — Вставай, Аляска, тебе в школу пора, — тормошила её мама. — Понедельник — день тяжёлый, понимаю.       — Не хочу, — отвернулась капризно к стенке лицом девочка.       — Я заказала твои любимые вафли из «Двух китов».       — Ладно... — Аляска стянула с себя одеяло, сбросила на пол все игрушки и всё-таки начала слезать со своей верхней кровати, — Только ради вафель, — неспешно проговорила она, плетясь воодушевлённой за матерью.       — Кто к нам пришёл? — улыбнулся отец, когда дочь вошла на залитую светом кухню.       — Это мы, — пролепетала женщина, складывая поднятые ей игрушки в шкаф. — Ну же, скажи «доброе утро».       Аляска была обычной девочкой десяти лет, на фоне остальных её выделяли лишь розовые волосы, подстриженные под каре, глаза-льдинки сероватого цвета, да прелестное личико которое не выражало ярких эмоций.       — Доброе утро, — выдавила из себя девочка, нарочито закатив глаза.       — Мы тебя заждались. А то ты лежишь в этом вашем лисьем логове, а мы уже все на ногах, — радостно проговорил отец.       Решив дать понять причину своей мрачности на этот раз, Аляска начала рассказывать о плюшевой лисе, которую снова обнаружила в своей кровати. После, переведя взгляд на брата, пригрозила Дейлу выбросить в окно все его игрушки, если они снова будут в её постели или если он снова будет общаться с ними перед сном.       — И Фоукса выброшу первым, — пригрозила она.       Дейл — шелудливый десятилетний мальчишка с богатой фантазией и совершенно никакущим вкусом — сразу полюбил розоволосую буку. Будучи старше на почти три месяца — в десять лет даже тридцать дней сравнимы с целой жизнью, — успевал и по дому помочь, и с сестрой время проводить. Даже Аляска успевала от него уставать, а ведь Дейл ещё и рисовал своих кривых лисиц, выполнял всю домашку, высыпался и ел три раза в день, ещё и общался с кем-то воображаемым. Иногда девочка задумывалась: почему они сделаны из одного и того же, а такие разные? Или его принёс аист уже из Лапландии или Диснейленда?       — Ну что я сделаю, если ты — магнит рыжих и пушистых, — радостно проигнорировал негатив в свою сторону мальчик, разводя руки в стороны. — И ты не будешь трогать мои игрушки. Особенно Фоукса.       Его мягкие черты практически не загорелого смазливого лица выражали доброту и любопытство, а карамельно-карие глаза мило жмурились от удовольствия. Непослушная челка закрывала лоб, лишь иногда закреплялась заколкой, и то редким праздникам. Что-то было в ней настолько нелепое, отчего хотелось то ли улыбаться — страх какой, — то ли развидеть и больше не смотреть в сторону обладателя. Да тот и ждать не станет — сам подойдëт и явит прическу в свет.       — Вот твои вафли и молочный коктейль, — поставила мама на стол тарелку с золотистой выпечкой и стакан с манящим ароматом клубники.       — Спасибо, — вяло подтянула к себе заказ, будто, борясь с ночными кошмарами, растеряла все силы.       Закончив с завтраком, дети собрались и пошли по своему привычному маршруту — по улице, что вдоль прекрасной, солнечной набережной. Они считали её одним из самых живописных мест Аркадии Бэй, так что Аляске и Дейлу идти до школы было легче, чем их одноклассникам, живущим ближе к школе, но дальше от такого красочного места. Хоть от того и хотелось свалить оттуда гораздо быстрее, по крайней мере — Аляске, ведь на это, была причина.              — Аляска, не ходи такая грустная, — начал Дейл повернувшись к девочке лицом, и шагая спиной вперёд. — Я уверен, что тебя никто не обидит.       — Ага, особенно эти двое — так и донимают. Джоанна нас обоих, Ру — тебя. Меня из-за волос, тебя просто так, ты терпишь.       — Джоанна была такой раньше, а Ру не приставала ко мне, появилась ты — и она начала меня донимать.       — И снова я во всём виновата… — вздохнула девочка и ускорилась.       Дейл всячески пытался поддерживать свою сестру, которая хоть и была неразговорчивая, но научился её понимать, что она думает, что хочет, когда ей нужна поддержка а когда лучше не проходить, знал привычки, и черты характера. Всю дорогу к школе Дейл всячески пытался разговаривать, поднимать настроение Аляске. В ответе была тишина, и он за это не обижался.

***

Академия Блэквелл

      «Блэквелл — та ещё херня! Я твердила, что не стану ныть так скоро, но… Чувствую себя так, словно я с похмелья после Нового Года. Я не сомкнула глаз: всё спешила начать новую жизнь. А ещё я, словно какая-то дурочка, не смогла выбрать что надеть, поэтому оделась в то, что лежало на полу. Я не очень хорошо запоминаю лица и имена, но что-то банальное вроде Кейт-Брук-Тейлор-Алисса я смогла запомнить.»       Макс, как обычно, спала на уроке. Но на этот раз в её сне город разрушал ужасающих размеров смерч. К сожалению или счастью, мистер Джефферсон не оставил состояние ученицы без внимания.              — Моя лекция настолько увлекательная, что Макс Колфилд пустило в сон, и даже звонок её не разбудил, — после этого по классу, в котором обучали мастерству фотографии, пробежали смешки. — Вы свободны. Виктория, жду фото, — обратился преподаватель к одной из учениц, которая своим внешним видом так и хотела заявить что её статус выше всех в классе, а после вновь обернулся на проснувшуюся девушку, поправляя свои очки. — Макс, я знаю, что ты делаешь вид, что меня нет, но твое фото я всё ещё жду. Ты же хочешь поехать со мной в Сан-Франциско? Или же победа будет за Викторией?       — Да, Мистер Джефферсон, — виновато ответила она, пытаясь прийти в себя после жуткого кошмара. Во сне Макс видела как она находится у маяка, дождь льёт так словно Боги прокляли город, молнии разрывали небо, гром гремел, вода словно вскипела и бурлила, а город разрывало на части!       — Просто Джефферсон, Макс. Не пропусти дедлайн.       Прошмыгнув мимо стола любимого профессора, Макс вышла в коридор и надела наушники, заглушая назойливый шум студенческой жизни.       — Вот ты и в реальности, Макс. Никаких смерчей здесь нет, только привычные проблемы, — мысленно успокаивала себя Колфилд. — Стоит умыться. Не хочу выглядеть полной неудачницей.       У синих шкафчиков коридора толпились люди, однако, Макс старалась их не замечать, как и они её. Жизнь шла своим чередом. По крайней мере, до одного момента. У входа в главный холл Колфилд привлекло объявление о пропаже: «ПРОПАЛА БЕЗ ВЕСТИ Рэйчел Эмбер. 19 лет. На икре татуировка в виде дракона, на внутренней стороне левого запятые в виде звезды».              По спине пробежали мурашки.       — Не волнуйся, Макс, тебе только восемнадцать, ещё рано пропадать.       Напротив фото Рэйчел был уже другой плакат, запрещающий носить оружие и курить на территории академии.       — Как хорошо, что я оставила свой игрушечный АК дома. Так меня точно не будут подозревать в похищении… Плохая шутка.       Ещё на доске объявлений висела записка: «ПРОДАЕТСЯ НАВОРОЧЕННЫЙ КОМПЬЮТЕР. САМЫЙ ЛУЧШИЙ КОМПЬЮТЕР В АРКАДИЯ БЭЙ. $600. Почта: MinD@BlackwellAcademy.ed».       — У меня есть неНАВОРОЧЕННЫЙ ноутбук.       В туалете Макс смогла с облегчением снять наушники и умыться. А также, не изменяя своему любопытству и жажде черпать вдохновение из всего своего окружения, изучить помещение с кучей мусора, граффити и плакатов. Исключительно из тяги к искусству и вдохновению.       Один из плакатов, коих было развешано по всей академии ещё полгода назад… «ВОЗДЕРЖАНИЕ РАЗДУВАЕТ ВАШЕ ПЛАМЯ ЛЮБВИ Вы спокойно можете учиться И ЛЮБИТЬ Без секса. Время на вашей стороне. Используйте его, руководствуясь здравым смыслом!».       … был изуродован красным маркером. «КЕЙТ ТРЯСЕТ ПОПКОЙ ВО ИМЯ ГОСПОДА».              — Этот плакат только подстрекает больше трахаться, — с долей сочувствия помыслила Макс дальше. — Бедная Кейт. Когда-нибудь Виктория от тебя отстанет. Я надеюсь.       Совсем рядом чёрным маркером было написано: «Я ненавижу Викторию Чейз!!!»              — Это не моих рук дело. Но разве ненавидеть Викторию Чейз — не норма?       Подойдя к зеркалу, девушка посмотрела на забавные очки с усами, нарисованные тем же чёрным маркером. Кислая мина сменилась лёгкой усмешкой.              За пару мгновений синяя бабочка влетела в помещение, куда-то за кабинки. И Колфилд не была бы собой, если бы не попыталась поспеть за столь редкой особой. Подкравшись, Макс увидела, как та уселась на ободок цинкового ведра со шваброй. Идеальный момент. Макс достала фотоаппарат мгновенной печати из сумки. Как только синяя малышка расправила крыла, Колфилд нажала на кнопку.       — Есть.       Снимок вышел отличный. Даже на конкурс не стыдно отправить. Не долго думая, Макс положила фотографию в сумку.              А после тут же хлопнула входная дверь. Кто-то вломился.              — Есть тут кто?! — крикнул неизвестный. Напуганная голосом Макс прижалась к стенке, чтобы её не было видно. По голосу она поняла — это Нейтан Прескотт — сын богатой семьи, которым негласно принадлежит академия, если не вся Аркадия Бэй. — Блядь, блядь, блядь! Ладно, Нейтан. Успокойся. Тебе ничего не угрожает. Тебе никто не указ. Ты босс, — вот только его голос дрожал, и звучал как девчачий. — Да, ты босс… — прозвучало более грозно.              В ту же минуту в туалет зашёл ещё один человек.              — Проверил периметр, как сказал бы мой жопоотчим? — Макс показалась эта интонация до боли знакомой, но сейчас стараясь не вызывать подозрений, она лишь прижалась к стенке кабинки.       — У меня нет ничего для тебя! Я не знаю где она! Выметайся нахуй отсюда!       — Врёшь! У тебя дохуища бабла! — голос, полный возмущения, очевидно, принадлежал девушке, возможно, ровеснице. — И это не я зашла в женский туалет, гребаный нарик-извращенец!       — Не смей так говорить обо мне, потаскуха! — процедил Нейтан, что, судя по надрыву, уже на пределе.       — А я разве не права? Ты — говнюк, пихающий наркоту здешним детишкам. Что будет, когда твои родители или кто-то ещё это узнает, а? Весь город узнает какой ты ублюдок!       — Ты, блядь, не знаешь кто я! — внезапно прозвучал странный звук. Колфилд пыталась вспомнить, но мысли её путались. Хватило только на одну отчётливую: надо посмотреть на источник.       От шока у Макс в горле застрял крик. Нейтан достал чертов пистолет. Направил его на девушку с синей челкой в шапке и панковом прикиде, а та с полными ужаса глазами прижалась к стене, слушая перепалки.       — Ты где его, блядь, достал? — руки безуспешно попытались оттолкнуть Прескотта. — Опусти!       — Не смей, сука, указывать, что мне делать! — Нейтан придавил незнакомку к стене пистолетом, направленным ей прямо в живот.       — Из-за убийства у тебя будет проблем больше, чем из-за наркоты! — кричала девушка вопя в стороны.       — Да по такой потаскухе, как ты, даже скучать не станут!       — Убери от меня пушку, псих! — вторая попытка увенчалась успехом — Нейтан отлетел на метр назад, но. Только пятая точка парня соприкоснулась с полом как раздался выстрел.       — Не-е-ет! — закричала Колфилд.       Макс не поняла, почему она дальше сделала то, что сделала. Зачем она выбежала из-за укрытия, выставляя руку вперёд. Для чего решила раскрыть себя перед психом с оружием, когда было уже слишком поздно. Когда Колфилд уже опоздала. Как и не поняла, из-за чего всё вдруг остановилось.              Замерло.              И не просто замерло, а будто было записано на камеру. Оцифровано. А после монтажёр решил отмотать видео назад, чтобы перезаписать неудачный дубль.       — Воу, что за хуйня?!       — Проверил периметр, как сказал бы мой жопоотчим?       Только почему-то этот «Бог из машины» решил не избавить Макс от участи свидетеля, а сохранить её неподдельный ужас и запечатлеть любые действия, кроме чего-то ещё.       — … у тебя дохуища бабла!..       — … говнюк, пихающий наркоту здешним детишкам…       Но что Макс может сделать за какие-то жалкие полминуты, в свои восемнадцать лет? Если попробует высунуться — то точно его не остановит — только себя подставит. Попытается что-то кинуть, например, швабру, стоящую у ведра, само ведро, молоток, блестящий под шкафчиком на колёсах. Макс же может не показываться из-за угла. Или играть в снайпера, бросая молоток в Нейтана. Достаточно вызвать пожарную тревогу. Для этого всё есть: и кнопка, и инструмент, с помощью которого можно до неё добраться. Что по поводу ответственности? Во-первых, Макс уже взрослая, ей уже восемнадцать — она знает, на что идёт. А во-вторых, стать зачинщиком ложной пожарной тревоги всяко лучше присутствовать в суде в качестве свидетеля или переселиться на два метра земли дальше.       Перетаскивание шкафчика. Молоток. Крышка.       — Ладно, пути назад уже нету.       — Да по такой потаскухе, как ты…       Бам. Завыла пожарная сигнализация.       Звук удара по яйцам, вой от боли, глухое падение на пол.       — Иди нахуй, урод! — хлопок двери.       — Сука! — шуршание ткани, скрежет ручки, и Нейтан покинул уборную.       — Что за пиздец здесь происходит?       Когда Макс поняла, что ноги перестали дрожать, рванула к выходу. Только там ей удалось совладать с собой и перейти на шаг. Итак, её лицо подозрительно бледное. У главного входа стояли вторые по важности фигуры в академии — Девид Мэдсен и Рэймонд Уэллс. Если первый работал в охране и прикапывался ко всем подряд, потому в его доводы слабо верили — то второй являлся директором академии, и напрямую зависел от финансирования Прескоттов. Сталкиваться с ним сейчас — прямой путь к отчислению.       Но, к сожалению, директор её заметил.              — Макс Колфилд, — начал Уэллс, — у нас пожарная тревога, а вы что делаете здесь?       — Была в туалете, — тихо ответила Макс, смотря на директора.       — А с лицом у вас что? Почему у вас такое выражение лица, словно вы сделали что-то плохое, или сейчас хотите сделать хуже? — строже спросил директор. — Не хотите говорить, — он вздохнул, — смотрите, чтобы вас не лишили стипендии за отказ говорить со мной. А сейчас уходите со всеми на улицу.       Макс не стала ждать момента нажить себе ещё больше проблем с Девидом и, слившись с толпой, выбежала на улицу, во внешний двор академии. Сев на ободок фонтана, девушка задумалась:       — Этот день по уровню безумия станет один из самых безумных. Я смогла перемотать время? Что будет дальше? Меня лишат стипендии за кислую мину?       Звук уведомления перебил мысли. Достав смартфон, Макс увидела сообщение от своего университетского друга. Уоррен: «прив, Макс, не могла бы ты вернуть мою флешку? она мне оч нужна». Вы: «Уже бегу. Денёк сегодня безумный». Уоррен: «жду тебя на парковке. узнаешь меня по ужасно крутому внешнему виду)». Вы: «Готовлю камеру и бегу!».       Порывшись в сумке Колфилд вытащила пенал, а в нём — заветную, на 64 гига. Ещё и до парковки рукой подать. Красота.              Несколько минут, и машина Уоренна, как и её владелец, в шаговой доступности. Радостный друг встретил Макс с распростёртыми объятиями. Но она, к сожалению, не в настроении и не в состоянии для того, чтобы идти на такой тесный социальный контакт.              — Вот твоя флешка, — священный гиковский Грааль потерялся в карманах Грэхема.       — Спасибо, Макс, — искренне улыбнулся Уоррен, несмотря на неудавшееся приветствие, — И зацени мою тачку! — показал на потрепанный синий внедорожник, — Старомодная, как ты любишь.       — Ты хотел сказать: «Я люблю»? Старомодное? — скрывались Макс от удивления.       — Кто мешает любить старомодные вещи вместе?       — Что? — она ничего не поняла.       — Макс Колфилд?! — послышалась со стороны академии.              Конечно, их с Уорреном идиллию надо было прервать именно в этот момент. И именно Нейтан, кто же ещё. А ведь Макс только понадеялась забыть об инциденте… Богиня Удачи отвернулась от своего собеседника.              — Да? — стараясь придать голосу как можно более отрешенный, безразличный тон, Колфилд только сделала голос тише.       — Ты же одна из фотозадротов Джефферсона, да? — хорошо, что Прескотт пошёл на парковку, а не к профессору, чтобы выяснить, где находится интересующая его студентка. А то жалко будет красивое лицо мистера Джефферсона, которое могли бы покрывать синяки. Судя по дикости и злобе в глазах Нейтана — счёт бы шёл на десятки.       — Одна из них.              А что она? Прескотт зол на неё, значит, бить будет сильнее. Смерть будет быстрой, возможно, даже почти не болезненной — шею сломать не так сложно, как кажется.       — Да мне поебать! Ты крыса, Макс, мелкая вонючая крыса! Ты же была в туалете, да? — по спине пробежал холодок. — Была! Говори: что ты видела! Отвечай! — Нейтан почти взял её за футболку, но вовремя поступила помощь.       — Отстань от неё! — Уоррен отцепил его руку, после чего толкнул. Прескотт повалил Грэхема на землю.       Началась драка. Хотя, скорее, неравная борьба-выживание. Нейтан, и без того довольно сильный, от злобы превратился в неконтролируемого зверя, финального босса игры Стеф — ученицы Академии что переехала из Аркадия Бэй, дабы заниматься любым делом связный с музыкой. Уоррен никогда не отличался особой выносливостью и развитыми физическими данными, но умел бить и обладал невероятной решимостью. Так что после своего рыцарского подвига он точно будет стараться дожить до завтра, возможно, до потери пульса. Буквально. Кажется, силы Грэхема практически иссякли. Но Нейтан всё не переставал наносить новые удары.              — Не трогай его!              Прескотт отвлёкся на новую подушку для битья, начиная её душить.              — Не смей мне указывать, что делать! Ты лишь мелкая потаскуха! — в порыве эмоций Нейтан дал Макс пощёчину. А поднявшийся Уоррен решил использовать шанс атаковать цель сзади, но та перехватила руку, что так и не коснулась головы. — Смотри, Макс, этот пидор страдает из-за тебя! — и ударил с ноги в живот.              Уоррен выплюнул сгусток вязкой багровой жидкости. Кровь была везде: на костяшках, на виске, на губах, на футболке, в волосах. Прескотт тоже не остался нетронутым, но с Грэхемом его ущерб не идёт ни в какое сравнение. Макс снова за сегодня не понимала, что делать. Больше никаких тревожных кнопок и никаких галлюнов-перескоков во времени. Нет права на ошибку, но и ошибку трудно совершить. Слишком мало действий. Позади раздался гудок. От такой громкости Макс тут же отскочила, и вовремя сделала — ещё чуть-чуть, и на неё наехал бы старый пикап, в котором сидела…              — Макс?! — выкрикнула водитель таращась в лобовое стекло. За рулём сидела синеволосая девушка в хипстерской одежде.       — Хлоя? — увидела её — свою подругу.       — Ну нахуй, опять эта пизда! — обратил внимание Нейтан, решив снова взвести курок.       — Макс, беги! — Уоррен накинулся снова, уже в попытке отнять оружие.       — Залезай! — крикнула Хлоя, распахивая пассажирскую дверь. Только Колфилд залезла в пикап, как Прайс со всей силы нажала на педаль газа.

***

Центральная улица Аркадия Бэй.

      Аляска с Дейлом возвращались домой. Несмотря на прекрасный пляжный пейзаж, окрашенный закатом в огненно-рыжий цвет — настроение первой оставляло желать лучшего. Мальчик это понимал, потому предложил зайти в её любимую закусочную по дороге.       — Я же говорил, что тебя не обидят, — уверенно-убедительно сказал он.       — Угу. Ты всегда это говоришь, но этих двух твои «просто» слова не останавливают.       — Я же не буду бить наших одноклассниц, — развел руками Дейл.       — Да, будешь просто смотреть или рисовать, пока они тебя не начнут бить, — недовольно ответила девочка.              В глазах не отражалось ничего, кроме блеска солнца на металлических банках и стеклянных бутылок, что убирали раз в неделю.              — Я знаю, что может поднять тебе настроение, — вдруг осенило Дейла, будто не знавшего минуту назад, как развеселить сестру. — Вафли! Бельгийские вафли! — девочка лишь посмотрела в его сторону, будто насквозь, и достала из кармана шортов пару долларовых купюр, что дали родители на школу. — Оставь себе. Сегодня я плачу. И по секрету, — сказал Дейл полушепотом, — у Джойс самые дешевые бомбезные бельгийские вафли во всём штате.              Конечно, верить на слово в такие небылицы нельзя. Но будто Аляску интересовало — правда это или ложь. Как и что-либо ещё. Со стороны океана да набережной послышался знакомый птичий крик.              — Смотри, как много чаек! — радовался Дейл, словно ему было семь, указывая рукой на птиц. Аляска молчала. — Странно, куда это они улетают? Неужели из города? Но зачем? Ещё же не зима, на улице тепло.       — Чтобы и их не похитили, — под нос пробурчала девочка, — или ты не рисовал ещё и их.              Мальчику вмиг стало не до радости. Он практически каждый день получал упрёки за своё увлечения, рисовать нельзя, общаться с игрушками — тоже. Ещё немного и в детской произойдёт восстание. Но добрый Дейл не мог, или не хотел ссориться или обижаться, однако иногда таки подкидывал игрушки ей в кровать.              — Эй, я уверен, что с Рэйчел всё хорошо. Её скоро найдут. Ты же видишь — весь город в листовках. И мои рисунки тебе не мешают, они на столе и стенах. Ну на стенах ещё мама рисовала.       — Вот только игрушки везде, — пробормотала она в ответ, — всего-то рисунки на столе, стенах, совершенно не мешают, — с ноткой сарказма ответила Аляска.       Утешения Дейла снова не помогли. Но он заново пытался. И если бы Аляска могла, то она бы улыбнулась, чтобы выразить благодарность за каждую попытку. И если бы она могла чувствовать что-то, кроме пустоты. Два синих кита наверху в виде логотипа, ниже неоновая надпись. Из больших окон видно, что их место у окна свободно.              — Заходи, — Дейл заботливо открыл дверь.              «Два кита» — совершенно обычная, но популярная закусочная, в первую очередь из-за заправки через дорогу и вкусных блюд. Всего десяток столиков в ряд, барная стойка, музыкальный автомат и, конечно же, куча мелких граффити и плакатов, сохранившихся ещё с восьмидесятых годов, ну и конечно вездесущие листовки о пропавшей Рэйчел Эмбер. Ностальгия — ещё одна причина хоть раз заехать на часок-другой.              Женщина средних лет за барной стойкой мило улыбнулась детям.              — Привет, Дейл и его маленькая спутница. Чего хотите?       — Здравствуйте, мисс Джойс. Это моя сестра, Аляска. Ей вафли и молочный коктейль.       — Какое красивое имя, — Аляска угрюмо смотрела в пол. — Прости, но коктейлей сейчас нет, могу предложить апельсиновый сок, — лицо девочки стало ещё более хмурым, отчего Джойс растерялась. — Но не волнуйся, если вы с братом заглянете…       — Не заглянем, — пробурчала девочка разворачиваясь к выходу.              Джойс нахмурилась. Дейл решил исправить положение, начав неуверенно объяснять о том как можно договориться с Аляской. Выслушав историю о коктейлях, женщина улыбнулась узнав кому это заведение готовит часто бельгийские вафли и молочные коктейли. За минуту дети определились с заказом: апельсиновый сок для двоих, и блинчики в виде половинок звёзд. Постучав по кнопкам кассы, Джойс назвала сумму в восемь долларов и семьдесят пять центов. Аляска выбрала самый крайний стол, и села у окна, подперев подбородок рукой стала безэмоционально смотреть в окно. Дейл уселся на диванчике по другую сторону стола, и как в первый раз наблюдал за сестрой да редко ходящими пешеходами за окном.              

Дорога к центру города

      Только они отъехали на пол-квартала, Макс начала выплескивать свой негатив за день. Казалось, что вот-вот и она лопнет или сварится.              — Нейтан Прескотт выжил из ума! — громче сказала Колфилд жестикулируя.       — «Спасибо тебе, лучшая подруга, что спасла меня!» — передразнила Хлоя, отчего запал Колфилд погас, а на его замену пришёл пожирающий изнутри стыд. — Пять лет в Сиэтле тебя не изменили. Хоть улыбнись, я так-то тебе жизнь спасла, — улыбка никак не могла быть не то что уместной — физически возможной. — Ты ведь вернулась не ради меня, так?       — Хлоя, я…       — Пять лет прошло, — недовольно ответила Прайс вцепившись в руль одной рукой, а второй опираясь в дверь подпирая голову. — Могла бы и позвонить или написать. Хотя бы раз, — слова были пропитаны обидой, — словно мы и не лучшие подруги. Не писала... не звонила... словно меня никогда не было. Но Сэра сказала — «Друзья приходят и уходят, Хлоя.». Но я говорила нет, Макс не может так поступить. Я думала мы лучшее друзья навсегда.       — Хлоя, на меня так много навалилось… — Макс пыталась найти оправдания, но ничего не нашла, а как только подруга спросила о том, как долго она здесь, Колфилд вообще опустила голову, очень тихо говоря: — Месяц.       — Заебись, — теперь подмешались истерические нотки, — моя лучшая подруга за месяц в одном городе даже ни разу не попыталась со мной связаться. Ахуенно! Хотя, о чём это я, ты же за все эти пять лет ни звоночка не сделала, — от последнего слёзы горечи даже у Макс готовы были навернуться, — ещё и номер сменила, чтобы я тебе не могла позвонить! И как любая порядочная дама из Сиэтла не завела соц сетей! Блеск!       — Я собиралась! — оправдывалась она, но тщетно, Прайс перебила потуги подруги.       — Ага, так собиралась, что Нейтан нас обоих теперь хочет завалить. — фыркнула Прайс, ничуть не впечатлённая.       — Ну же, Макс, давай.       — Хлоя, — Макс было замялась, но продолжила — отступать поздно, — это я врубила тревогу, я была в туалете.       Прайс резко дала по тормозам. Салон затрясло. Девушек — только по инерции. И веко Хлои, видимо, особенно сильно.              — Не нужно было это говорить, — понуро пробормотала Колфилд.       — Что ж, круто, — она вцепилась пальцами в руль. — Нам пизда, — оптимистично провозгласила Хлоя. — Пока я охуевшая орала и просила меня не убивать, ты просто пряталась в туалете, шикарно. Но не грусти, Макс, не пропадём. Я здесь пять лет без тебя вертелась, а теперь мы будем вертеться вместе. Как когда-то…       — Как когда-то, — вздохнула Макс. — Вот та вот, вертишься, вертишься, а пом бац... и за решеткой вертишься, или и того хуже двумя метрами под землёй.       — Я расскажу, что я ходячая машина времени, как только для этого будет подходящее время. И когда сама хоть что-нибудь пойму.       — Макс, — Хлоя завела пикап, — поехали к маме, тебе пора нормальную еду поесть, а не то говно из столовки Блэквелла, или еду мажоров из Сиэтла.       — Я соскучилась по бельгийским вафлям Джойс, это лучше, чем задирки от директора, — Макс рассказала Хлое о разговоре с директором Уэллсом, но её подруга лишь рассмеялась поддержав Колфилд.       — Недовольное ебало и нежелание говорить «почему» у тебя недовольное ебало — является резким поводом, чтобы лишить тебя стипендии. Лучший директор за всю историю Блэквелла — хуесос Уэллс. Такое возможно только у нас. С возвращением в Аркадия Бэй, Макс Колфилд! Мы вернулись, чтобы переписать историю...