Покорная Неферут

      — Ты усвоила урок, Эвтида? — его голос был настолько хриплым, насколько саднило моё горло после долгих криков. Я облизнула пересохшие губы.       — Да, эпистат, — мне не нужно было даже изображать покорность, перед ним я теперь была так послушна, как он всегда от меня и требовал.       — Покорная Неферут, — он усмехнулся и накрыл мои губы поцелуем, настолько нежным и глубоким, что я невольно поднялась, стоя на коленях, готовая ко всему, что он может со мной сделать. Оторвавшись от поцелуя, он прошептал:       — Я с тобой ещё не закончил, Эва, — с этими словами Амен повалил меня на кровать и навис сверху, — Будь послушной, Неферут.       Он снял с меня остатки платья, скрывающего грудь и упругие ягодицы. Ухмыльнулся, снова сжимая покрасневшую кожу, напоминая о том, каким он может быть, и что может со мной сделать в случае неповиновения. Я лишь томно простонала, прикусывая губу от теперь уже приятной ноющей боли после его прикосновений к тому месту, которое он так нещадно хлестал несколькими минутами ранее. Амен аккуратно развёл мои ноги, ещё раз прошёлся руками по внутренней стороне бёдер, наблюдая за тем, как я закатываю глаза от удовольствия. Опустил взгляд между моих ног, но снова оставил меня без ласки в этом месте, вернул руки на мою грудь, то нежно дотрагиваясь до вершины сосков, то безжалостно сминая, снова дразня и доводя до исступления. Я уже не сдерживала ни один стон, слетающий с губ, жадно хватала его за руки, волосы, царапала спину от такого желанного и пока что недоступного удовольствия.       Наконец я добралась до его пояса, отодвигая тонкую ткань и высвобождая его вставший член. Прохожусь осторожными касаниями по головке, подражая его действиям, дразню, но не перехожу к сути, наблюдая за его реакцией. Эпистат срывается, мёртвой хваткой сжимает мою шею и практически рычит мне в губы:       — Вздумала поиграться? — его глаза смотрят на меня жадно, плотоядно, кажется, что от былой нежности не осталось и следа, — Я покажу тебе, как надо.       Резким движением он переворачивает меня на живот, и вновь приказывает с присущей его голосу властностью:       — На колени, Неферут, — не знаю, какой реакции ждал от меня охотник, но, постанывая в предвкушении, я поднимаюсь на колени спиной к нему, ощущая тепло и твёрдость его члена. Он прижимает меня к себе и резко опускает пальцы между моих ног, оттягивая в сторону давно промокшее бельё и давая мне такую долгожданную ласку, что я готова упасть от нахлынувшего удовольствия, но Амен крепко держит меня другой рукой, обвивая сзади и одновременно лаская грудь.       Когда я уже практически задыхаюсь в этом наслаждении, он резко наклоняет меня вниз, придерживая за талию так, что я становлюсь ягодицами кверху, прижимаясь к его паху. Другой рукой эпистат проводит по моей спине, заставляя ещё больше прогнуться в пояснице. Протяжный стон содрогает моё тело, и я не упускаю возможности потереться задом об его стоячий член, доводя охотника до пика его терпения. Он хватает мои волосы и резко входит, натягивая меня, как струну, заставляя прогибаться снова и снова, стонать под ним, просить и умолять трахать меня как можно жёстче, и я получаю это. Его резкие толчки заполняют меня полностью, не давая даже возможности вдохнуть. Я следую его ритму, с каждым разом всё сильнее стараясь насадиться на его член, доставить ему как можно больше удовольствия. Само ощущение его сзади, то, как он заламывает мои руки, каждым толчком буквально впечатывая меня в кровать. Одной рукой он держит меня, постепенно наращивая темп, другой же мечется по всему моему телу, к которому у него теперь есть неограниченный доступ; то теребит мои соски, то сжимает грудь, доводит меня до пика, потом замедляется, не давая мне кончить, снова накручивает мои волосы, хлещет по ягодицам, каждый раз напоминая о наказании. Его удары производят на меня невероятный эффект — мне хочется подчиняться ему снова и снова, хочется быть покорной, быть полностью в его власти, позволяя ему вбивать в меня свой член сильнее и сильнее. С каждым толчком я чувствую, как сильно он хочет выбить из меня всю дурь, отодрать меня так, чтобы я больше никогда не смела ослушаться, чтобы каждый раз, глядя на него, вспоминала эту ночь и то, что он со мной делал. И мне самой до безумия этого хочется. Он снова распаляет меня, снова замедляется, держа меня в томительном ожидании оргазма, и я чувствую, что не смогу кончить, пока он не позволит мне этого сделать. Он ухмыляется от моего очередного разочарованного стона, наклоняется максимально близко к моему уху, чтобы я могла расслышать его возбужденный шёпот:       — Доигралась, Неферут? Я буду держать тебя на грани, пока ты не сойдёшь с ума от возбуждения. Нравится тебе такое наказание?       В ответ я смогла лишь жалобно заскулить, ещё больше возбуждаясь от одних лишь его слов, чем вызвала очередную ухмылку эпистата, говорящую о том, что ночь будет очень длинной. Как и обещал, он не давал мне кончить практически до рассвета, снова и снова насаживая на свой член, но останавливаясь на самом интересном. Наконец долгожданное наслаждение подступает, и я больше не могу держать это в себе.       — Амен, я умоляю, я сейчас... — я оборачиваюсь, смотря в его глаза, ожидая его разрешения.       Он ухмыляется и наконец наклоняется ко мне, приказывая в своей властной манере:       — Кончай, Эва.       Несколько сильных толчков, и долгожданный оргазм накрывает меня с головой. Дожидаясь, когда Амен тоже кончит, без сил падаю на постель рядом с ним.       Эпистат заботливо укрывает нас одеялом и какое-то время мы просто лежим в обнимку, наслаждаясь спокойствием и друг другом. Амен первым нарушает тишину:       — Ну что, Неферут, понравилось наказание? — он слегка сминает мою ягодицу, как бы намекая на суть вопроса. Я тут же заливаюсь краской, вспоминая о том, как лежала у него на коленях, совершенно беспомощная, пока он обрабатывал мой зад шлепками. Видя мою реакцию, Амен ухмыляется.       — Я... Мне больше понравилась вторая часть, — я краснею ещё сильнее, услышав глухой смех эпистата, но в следующую минуту глаза его становятся серьёзными, и он снова поднимает мой подбородок, чтобы я не смогла смотреть куда-то, кроме него.       — Если не будешь нарушать правил, сможешь просить о любом наказании по вкусу, — я пытаюсь куда-то деть глаза от стыда, но Амен держит меня крепко, а на следующей фразе сжимает ещё сильнее, показывая всю серьёзность разговора, — Но если подобные сегодняшнему случаи участятся, — он выжидает пару секунд, давая моей фантазии самой достроить угрозу, — Тогда не жди моего снисхождения, Эвтида. Я надеюсь, теперь тебе это ясно?       Я быстро киваю головой, боясь навлечь гнев эпистата.       — Я не доставлю проблем, обещаю, — несколько мгновений он изучает меня, прикидывая, можно ли мне верить, но, очевидно, убедившись в моей искренности, расплывается в очередной ухмылке.       — Так вот значит, что было нужно для твоей покорности? Всего лишь один раз как следует отлупить и отодрать?       Я мотаю головой, пытаясь вырваться из его хватки, окончательно смущённая откровенными разговорами, на что он лишь смеётся и глубоко целует меня в губы, успокаивая. Я отвечаю на поцелуй, с радостью растворяясь во вкусе его губ, позволяя языку эпистата проникать всё глубже. Разорвав поцелуй, Амен нежно прижимает меня к себе и убаюкивает, гладя по волосам. Перед тем, как уснуть, я вспоминаю вопрос, который волновал меня весь сегодняшний вечер.       — Господин, позволь спросить, — Амен лишь выгибает бровь в немом вопросе, — Зачем приходил этим вечером в моё жилище?       — Да так, — он спокойно улыбается, и эта улыбка кажется мне уж очень странной, — Хотел вернуть одну вещь, — он многозначительно смотрит мне в глаза, — Но увидел, что в ней уже нет надобности.