Журавли

      Беспокойство съедало его изнутри все выходные, будто в него забралась целая стая змей. Лань Чжань привык знать, где Вэй Ин, когда они не виделись, получать от него какие-то сообщения, информацию. Но в этот раз, когда он вышел после концерта и увидел только своего брата, всё внутри него оборвалось от ужаса. Воспоминания о той ночи и последовавшем за ней дне вернулись, мешая нормально дышать. Лань Сичэню едва удалось удержать его от паники. Но в этот раз с Вэй Ином всё было в порядке. Он просто ушёл по делам. Это было не похоже на него, но он написал, что дело касалось его сестры, а Лань Чжань знал, как сильно Вэй Ин любил её. Поэтому он разрешил себе расслабиться и отдохнуть, убеждая, что завтра они увидятся, и друг расскажет, что случилось.       Но в субботу Вэй Ин отказался от его помощи и не предложил встретиться. В воскресенье он уклонился от ужина и игр с кроликами, а в понедельник, когда Лань Чжань собирался специально приехать к его корпусу на обед, проигнорировал и это. Всё складывалось так просто. Лань Чжань не был глуп. Вэй Ин очевидно избегал его. Возможно, друг просто наконец-то от него устал. Лань Чжань не хотел в это верить, но эти мысли так и кружили над его сердцем, как стервятники, готовые вцепиться и разорвать его на части. Может, Вэй Ин нашёл кого-то лучшего. Влюбился. Или что-то случилось. Плохое. Проблемы или беда. В итоге Лань Чжань не вытерпел и попросил брата попросить Не Минцзюэ узнать у Не Хуайсана номер Цзян Чэна, чтобы написать ему. Но ответ от того оказался ещё менее информативно полезным, чем сообщения от Вэй Ина.       На лекции по гражданскому процессуальному праву Лань Чжань впервые сел на последний ряд и не осмелился убрать телефон из рук, надеясь сам не зная на что. И, когда экран засветился сообщением, он тотчас его посмотрел.       Вэй Ин       Встретимся у меня после занятий? Нужно сказать тебе что-то очень важное.       Пальцы немного задрожали, и Лань Чжаню пришлось сжать и разжать кулаки, чтобы унять тремор. «Что-то важное»… Собирался ли Вэй Ин бросить его? Он никогда не писал в чат таким образом. Никаких смайликов, опечаток и толпы сообщений из коротких полуфраз. И это последнее предложение было таким непривычным, обязывающим, обещающим что-то плохое.       Быстро Лань Чжань набрал ответ.       Хорошо.       И опустил телефон экраном на стол. Полтора часа – и, он чувствовал, его жизнь должна была измениться. Возможно, пришло время попрощаться. Как завершилось лето, так завершалась и его дружба. Мог ли он что-то сделать, чтобы этого не произошло? Наверное, если он попросит Вэй Ина остаться его другом, тот согласится. Потому что Вэй Ин очень добрый. Но разве это честно – заставлять его быть рядом, если он этого больше не желает? Нет, Лань Чжань не мог так поступить. Он знал, что никогда не отнимет у Вэй Ина свободу. И потому он примет всё, что друг ему скажет.       Слова лектора едва достигали его сознания, и к концу занятия Лань Чжань с удивлением обнаружил, что его заметки пусты. Похоже, ему придётся попросить Сяо Синчэня одолжить ему конспект, чтобы переписать. Но сейчас Лань Чжань не мог думать об учёбе. Помахав друзьям рукой, он поспешно покинул аудиторию и широким шагом направился к своей машине. Но, когда дверца захлопнулась, а руки легли на руль, Лань Чжань вдруг замер. Куда он так спешил? На встречу с неизбежностью? Ни один хороший разговор не мог начинаться со слов «мне нужно сказать тебе что-то важное». Но… Лань Чжань закрыл глаза. Если это важно для Вэй Ина, он не станет убегать. Он будет там. Он всегда будет приходить к Вэй Ину.       Около общежития не было предусмотрено парковки, и Лань Чжань решил оставить машину у магазина на соседней улице и пройти коротким путём через дворы. Вэй Ин показал ему эту дорогу однажды, когда они решили устроить вечер кино в его комнате, но у них не оказалось закусок. Это было давно, на первом курсе, а казалось, что лишь вчера. Лань Чжань уже не удивлялся тому, как точно помнил каждый миг, проведённый со своим лучшим другом. Он мог забыть многое, но не часы с этим мальчиком, не его улыбку и их разговоры. Иногда Лань Чжань думал, что, если бы у него был экзамен на знание жизни Вэй Ина, он бы сдал его без подготовки на сто тринадцать баллов из ста.       Нависшее над городом небо казалось тяжёлым, готовым обвалиться в любую секунду. Плотные серые тучи едва двигались, и слабый ветер не мог сдвинуть их с места, лишь сердито ворчал в ветках да разбрасывал жёлтые листья. Середина сентября завершалась, и с ней исчезали последние штрихи прошедшего лета.       Выбравшись из машины, Лань Чжань положил в карман куртки ключи и телефон и ненадолго остановился, поднял голову к небу и, набрав полную грудь воздуха, закрыл глаза.       Его всегда пугали перемены. Потому что неизменно, раз за разом, они несли с собой что-то плохо. Болезнь матери. Смерть отца. Переезд из дома его детства в дом дяди. Взросление брата, его отъезд на учёбу и последовавшее за этим чувство одиночества и пустоты. Собственный переезд в новую школу, где он так и не нашёл друзей.       Лань Чжаню нравилось то, как всё было сейчас. Он бы предпочёл сохранить этот мир, это постоянство, в котором ему было спокойно и уютно. Но Вэй Ин не был создан для чего-то статичного и неизменного. Он был ветром в руках, он был солнечными лучами, он был сияющим огнём и движением. Он был свободой, и его невозможно было удержать от изменений.       Они были противоположностями с самого начала, и Лань Чжаня влекло к Вэй Ину так сильно, что он не мог сопротивляться, даже если это грозило ему разбитым сердцем.       Выдохнув, он выпрямился и пошёл к проулку. Запоздало он подумал, что ему стоило зайти в магазин и купить кексы или шоколад для Вэй Ина. Ему нравилось давать другу эти маленькие угощения. Он уже собирался развернуться, когда услышал вдалеке голос, который узнал бы, даже если бы его сознание было в коме за тысячу и тысячу ли.       - Помогите!       Сердце оборвалось, будто кто-то резко обрубил ниточки, на которых оно держалось в груди, и рухнуло в пропасть, такую чёрную, что невозможно было увидеть дно.       Вэй Ин.       Сорвавшись с места, Лань Чжань побежал.       - Нет! Нет! Уйди, уйди! – продолжал кричать Вэй Ин, и голос его был таким тонким, таким напуганным, каким Лань Чжань никогда его не слышал. И он бы отдал всё что угодно, чтобы Вэй Ину никогда больше не пришлось так звучать.       Выскочив из-за угла, Лань Чжань, наконец, увидел его. Вэй Ин наполовину залез на невысокую ограду у сквера, больше декоративную, чем выполнявшую функции заграждения. Одна нога его свесилась вниз, потому что в край его штанов вцепилась с рычанием маленькая рыжая такса.       - Убирайся! – воскликнул Вэй Ин, и голос его звучал на грани слёз. Зажмурившись, он затряс ногой, но такса и не подумала разжать челюсти.       Лань Чжань за несколько мгновений оказался рядом. Почти не думая, он наклонился и, отцепив рычащую собаку, неловко отпихнул её прочь, пытаясь не поранить. Судя по торчащему от ошейника поводку, та просто сбежала от хозяина.       - Вэй Ин! – его голос дрожал от волнения, и сердце громко стучало со дна пропасти, гулко отзываясь во всём теле. Такса попробовала прыгнуть на Лань Чжаня, но он пихнул её ногой и так грозно посмотрел, что она заскулила и убежала.       Медленно Вэй Ин открыл глаза. Всё его тело тряслось, а взгляд был перепуганным и полным слёз.       - Лань Чжань? – тихо-тихо спросил он. Так сломано, так неуверенно, что сердце Лань Чжаня тихо заплакало.       - Я здесь, - ответил он решительно, отклоняя свою боль. Это не о нём. – Она ушла. Она больше не тронет тебя.       Нижняя губа Вэй Ина задрожала, и он шмыгнул носом.       - Я здесь, - повторил Лань Чжань. Осторожно, словно с раненым животным, он протянул ладонь и положил другу на плечо. – Я здесь.       И в ту же секунду Вэй Ин обхватил его за шею руками, обвил его бедра ногами, вжимаясь в него всем телом. Лань Чжань перехватил его, чтобы тот не упал и прижал к себе, обнимая.       - Всё хорошо, Вэй Ин, - прошептал он как можно убедительнее. – Я с тобой. Никто не тронет тебя. Обещаю. Я здесь. Пойдём домой?       Вэй Ин кивнул ему в плечо. Лань Чжань всё ещё мог ощутить его дрожь. Он всегда был добр ко всем животным, всегда любил их всех, но в этот миг он почти ненавидел глупую таксу и её глупого владельца за то, что они стали причиной страха Вэй Ина.       Это случилось в конце первого года их совместной учёбы в школе – они оба были назначены ответственными за украшение зала для музыкального концерта. Всё затянулось, и, когда они закончили, на улице уже смеркалось, и шёл дождь. И Вэй Ин предложил Лань Чжаню поужинать вместе в кафе в торговом центре. В другой день Лань Чжань бы, наверное, отказался, но они так славно провели вечер вдвоём, что, если притвориться, можно было подумать, что это свидание. И он согласился. Они ели солёную картошку, пили газировку и делились воспоминаниями о предыдущих школьных праздниках. Так, незаметно, тема прошлого скользнула куда-то дальше, и Вэй Ин признался, что в детстве, когда был совсем маленьким и до того, как его усыновила семья Цзян, он часто оставался один на улице, искал, что поесть, и на него постоянно нападали бродячие собаки из уличной стаи. Они кусали его и загоняли на деревья, рычали, преследовали, будто хищники, пытающиеся поймать и загрызть свою добычу. Дикие, голодные, озлобленные миром людей. И крошечный худенький Вэй Ин не мог им противостоять. Этот страх поселился в его маленьком детском сердце и остался там навсегда.       - Поэтому я до ужаса боюсь всех собак на свете, даже тех отвратительных, лупоглазых, которые меньше кошки, - закончил Вэй Ин с показной беспечностью. Но Лань Чжаня не мог обмануть его лживо бодрый тон. Он понимал, как непросто признаться в подобном, и чувствовал себя особенным за то, что заслужил такое доверие.       - Это не твоя вина, - ответил он. – И в этом нет ничего такого, чтобы стыдиться. Мы не можем управлять своими страхами.       Вэй Ин пожал плечами.       - Госпожа Юй так не считает. Она думает, я веду себя как ребёнок. И должен просто перестать. Если бы я только знал, как.       - Она неправа, - с гневом возразил Лань Чжань. Он почувствовал, как вспыхнуло его лицо. – Страх иррационален, нельзя просто решить не бояться и не бояться.       Вэй Ин моргнул с лёгким удивлением от его вспышки, а затем улыбнулся.       - Ты очень хороший, Лань Чжань. Знаешь, моя шицзе всегда защищает меня от собак. И Цзян Чэн тоже, хотя он любит собак. Но он всё равно прогоняет их для меня. И ты теперь будешь, да?       Казалось, что он шутил, но Лань Чжаня не нужно было спрашивать дважды.       - Да, - твёрдо заявил он. И мысленно поклялся сделать всё, чтобы оградить Вэй Ина от каждой собаки в мире.       У дверей общежития Лань Чжань остановился. Вэй Ин тихо приподнял голову и, заметив, где они, завозился и спрыгнул на землю. Рука Лань Чжаня на миг дольше, чем следовало, задержалась на его спине.       В молчании они вошли, поднялись по лестницам и оказались у двери в нужную комнату. Вэй Ин вытащил ключ и попытался вставить его в замок, но его руки тряслись, и даже такое простое действие никак не получалось. Тихонько он шмыгнул носом. Мягким движением Лань Чжань забрал его ключ. Раздался щелчок, и дверь открылась. Вэй Ин первым шагнул внутрь, сразу же скидывая обувь. Лань Чжань вошёл следом, снял ботинки и куртку и повернулся, собираясь взглянуть на Вэй Ина, но не успел. Друг тотчас врезался в него, обвивая руками. И, когда Лань Чжань обнял его в ответ, то услышал тихое всхлипывание.       - Всё прошло, - прошептал он, прижимаясь губами к волосам Вэй Ина. – Её здесь нет. Я не позволю ей добраться до тебя, слышишь, Вэй Ин? Ты в безопасности.       Раздался едва уловимый вздох, и руки Лань Чжаня машинально сжались сильнее. Если бы был способ перенять всю боль другого человека, все его страдания и раны, Лань Чжань бы сделал это, не задумавшись ни на секунду. Он бы забрал всё это от Вэй Ина, чтобы тот мог дышать свободно. Чтобы никакие горе и страх не коснулись его души.       Крепче обхватив Вэй Ина за талию, Лань Чжань приподнял его, и переместил их обоих к кровати. Друг даже не шелохнулся, чтобы посмотреть, что происходит. Возможно, он даже не заметил.       Неизвестно, как долго Вэй Ин сидел на той ограде, и собака тянула его за штаны, пока Лань Чжань не пришёл. Их занятия закончились в одно время, но корпус творческих специальностей был рядом с их общежитием для удобства студентов. Могло пройти пятнадцать или даже двадцать минут. И всё это время Вэй Ин был один со своим главным страхом. Лань Чжань лишь раз прежде видел, как Вэй Ин убегал от собаки, давным-давно, ещё в школе. Тогда другой мальчик был жутко напуган, но быстро пришёл в себя, стоило Лань Чжаню прогнать пса. Но теперь всё было по-другому. Быстрая встреча и много-много минут, показавшихся вечностью, совсем не одно и то же.       Даже когда они сели, Вэй Ин продолжал прятать лицо на груди Лань Чжаня, и в этом было какое-то успокоение. Они оба были здесь, в порядке. Ну, может, не совсем в порядке, но Лань Чжань знал, что сделает всё, что угодно, чтобы его другу стало лучше. Тихими движениями он начал поглаживать его спину. Возможно, это было немного странно и даже по-деревянному с его стороны, он никогда ни к кому не прикасался прежде таким образом. Но вся та нежность, вся любовь, что жили в нём так долго, теперь выплёскивались через край. Он готов был отдать своё сердце и принять последствия.       Время словно замерло. Лань Чжань не знал, как долго они сидели в таком состоянии, оградившись от всего мира. Он, наверное, мог бы провести так вечность. Но, наконец, Вэй Ин шевельнулся в его руках, раздался короткий вздох, а затем друг мягко отпрянул. Нехотя Лань Чжань убрал руки, позволяя тому выбраться.       Покрасневшие от слёз глаза уставились на него с тихой печалью.       - Привет, - шмыгнул носом Вэй Ин. И тотчас поднял руку, чтобы утереть влагу над верхней губой. Щёки его тоже были мокрыми, и Лань Чжань не удержался – протянул ладонь и мягко вытер сначала одну, затем другую. Вэй Ин издал странный звук – то ли ойкнул, то ли икнул – и уставился в ответ, не мигая. Капельки слёз замерли на его ресницах подобно росе. Даже сейчас Вэй Ин был удивительно красивым и самым необыкновенным. Лань Чжань мог бы смотреть на него всю жизнь.       - Привет, - негромко ответил он, посылая другу свою робкую, едва уловимую улыбку. Но Вэй Ин всегда её замечал. Он, наконец, моргнул, и несколько слезинок скатились по его щеке, но прежде, чем они достигли края челюсти, Лань Чжань смахнул их подушечкой большой пальца.       - Как ты себя чувствуешь? – всё так же не повышая голос, спросил Лань Чжань.       Вэй Ин снова моргнул.       - Хочешь что-нибудь? Чай? Или я приготовлю нам поесть?       Вэй Ин моргнул ещё раз. А потом сглотнул – Лань Чжань неприлично пристально наблюдал, как двигался его кадык – и промычал:       - Угу.       Он ещё раз дёрнул носом, совсем как делали Пион и Меховой Толстяк. И Лань Чжань не мог удержать затопившей его нежности от такого сравнения. Его любимые питомцы, его любимый человек. Не задумываясь о том, что делает, он протянул руку и коснулся щеки Вэй Ина. Пальцы ласково пробежались по его коже и замерли на линии челюсти.       Милый, милый, милый – стучало в груди.       Глаза Вэй Ина были озёрами. И Лань Чжань, наконец-то, был готов утонуть. Он больше не мог скрывать всё, что чувствовал, не после того, как они только что обнимались, не после страха, который пережили, не после всех тех прикосновений, на которые он осмелился. Для него больше не было дороги назад. И, честно говоря, он и не хотел возвращаться.       Лань Чжань всегда боялся перемен.       Но Вэй Ин всегда был чем-то хорошим в его жизни. Когда он появился, всё стало лучше. И Лань Чжань больше не хотел прятаться. Не хотел поддаваться страху. Он устал бояться.       Он хотел перемен.       И, глядя в глаза Вэй Ина, он думал, что видел там что-то. Что-то особенное. Что-то, что могло быть больше, чем дружбой.       Медленно, не закрывая глаз, Лань Чжань наклонился вперёд, приближая своё лицо к Вэй Ину. Он не спешил, он хотел дать другу возможность остановить его. Взгляд его сновал от глаз Вэй Ина к его губам.       Однажды, давно, он уже целовал их. Но тот раз был неправильным, то был украденный поцелуй. Вэй Ин был в повязке, беспомощный и дезориентированный. Лань Чжань знал, что никогда больше так не поступил бы. Ему до сих пор было стыдно за ту свою слабость.       Когда их губы замерли на расстоянии одного вздоха, Вэй Ин вдруг отпрянул в сторону с выражением ужаса на лице.       Наверное, Лань Чжань должен был привыкнуть к боли, но ему всё равно показалось, словно кто-то только что распорол его грудь кинжалом и разорвал на кусочки сердце.       Глаза Вэй Ина сделались круглыми и напуганными, будто он снова столкнулся с собакой. И беззвучные слёзы начали собираться в уголках.       Лань Чжань хотел бы заплакать следом. Как он мог поверить, что у них может что-то быть? Как посмел он решиться на подобное? Прошли годы, а он остался таким же слабым эгоистом – он опять собирался воспользоваться уязвимостью Вэй Ина ради своих глупых желаний. Как его вообще можно было любить?       - Прости, - выдохнул он. Голос стал тоньше и дрожал. Лань Чжаню казалось, что даже куски сердца в груди тряслись в унисон. – Прости, Вэй Ин. Мне так жаль, пожалуйста… Я не должен был. Я уйду. Я сейчас уйду. Мне очень жаль, я больше никогда так не буду. Прости…       Он резко поднялся, намереваясь сбежать, когда вдруг ощутил крепкую хватку на своём запястье.       Оглянувшись, он встретился взглядом с Вэй Ином. Друг вцепился в него и тихо плакал.       - Вэй Ин? – растерянный шёпот сорвался с губ. Вэй Ин шмыгнул носом.       - Не уходи, - выдохнул он слезливо. – Лань Чжань. Останься.       И разве Лань Чжань мог ему отказать? Покорно он опустился назад на кровать, туда, где всё ещё лежал невидимый кинжал, разорвавший его сердце, и пахло несуществующей кровью. Выдержит ли их дружба эту ошибку? Или они не смогут оставить всё, как раньше, и расстанутся? Были ли это их последние минуты вместе? Стал ли Лань Чжань тем, кто всё сломал?       Больно, больно, больно… Каждый вздох казался украденным у смерти, и воздух разрывал горло острыми краями, будто вихрь движущихся осколков.       Но Вэй Ин не прогнал Лань Чжаня. Значило ли это, что не всё потеряно? Что они ещё могут быть?       - Вэй Ин, я… - Лань Чжань должен был извиниться как следует, должен был всё объяснить. Его друг дал ему такой шанс, возможность сохранить их отношения, и Лань Чжань должен был сделать всё, чтобы исправить собственную глупость. Он не представлял свою жизнь без Вэй Ина.       - Мне жаль.       Вэй Ин затряс головой, всё ещё не отпуская его руку.       - Нет. Всё не так, Лань Чжань.       Он вдруг захныкал и потёр глаза свободной ладонью.       - Это я всё испортил, - пробормотал он совершенно несчастным тоном.       Что-то в груди щёлкнуло, и Лань Чжань удивлённо взглянул на него. Осколки в горле замерли, прекратив движение.       - Что?       Как Вэй Ин мог что-то испортить, если это он, Лань Чжань, полез целоваться к другу, который только что плакал из-за пережитого страха? Вэй Ин не должен был брать на себя ответственность там, где не было его вины. Лань Чжань не собирался позволять ему подобное.       - Я не должен был пытаться тебя поцеловать, когда ты этого не хотел, - выдохнул он решительно, впервые вслух называя вещи своими именами. Потому что они оба знали, что произошло. Но Вэй Ин ещё отчаянней затряс головой.       - Но я хотел! – воскликнул он громко и расплакался. – Я хотел, Лань Чжань! Я… так сильно… все выходные… а потом… простиииии…       Он отпустил запястье Лань Чжаня и закрыл лицо руками.       Что?       Будто бы кто-то украл весь мир вокруг, потому что Лань Чжань внезапно ощутил себя в пустоте, чёрной и бесконечной. Осколки в горле обрушились вниз, осев в желудке ледяным штормом. Даже его сердце остановилось.       Он не понимал. Как Вэй Ин мог сказать, что хотел его поцеловать, а потом заплакать? Всё происходящее казалось каким-то нереальным. Миллион раз Лань Чжань представлял момент, в котором он рассказывал Вэй Ину о своих чувствах, но ни одна из версий не была похожа на то, что происходило сейчас. Мысли едва ли выстраивались в ровные предложения, разлетаясь во все стороны бессмысленными кусочками.       - Ты… хотел этого? – севшим голосом переспросил он. Это… возможно? На самом деле? Или ему показалось?       Вэй Ин убрал руки и кивнул.       - Мгм. Я позвал тебя сегодня, чтобы сказать это, - пробормотал он, глядя на свои ладони. – Что ты мне нравишься. И пригласить на свидание. Я всё придумал – мы бы пошли в то новое кафе с гирляндами из лампочек и столиками на крыше и заказали там чай и горячий шоколад. И какой-нибудь вкусный тыквенный пирог. И пирожные. Мы бы держались за руки, но не как раньше, не как друзья, а по-настоящему, чтобы переплелись пальцы. А потом мы бы пошли в наш парк. И в небе бы светила такая прекрасная луна, и там были бы золотые листья, свет фонарей и журавли. И ты бы поцеловал меня, а я бы поцеловал тебя, и это был бы самый лучший первый поцелуй на свете. Я думал… Я представлял… Я хотел, чтобы это было нечто волшебное и прекрасное. Мне это даже снилось. А потом ты захотел поцеловать меня на кровати в моей комнате, когда я весь в соплях и слезах, и всё должно быть не так, понимаешь?..       Пока он говорил, слёзы вновь потекли по его щекам.       Лань Чжань слушал, и с каждый словом куски его сердца словно по волшебству склеивались во что-то новое и чудесное. В сердце, которое больше не должно было страдать от неразделённой любви. В сердце, которое, наконец-то, почувствовало себя любимым.       Потому что он верил. И то, что всю жизнь казалось ему невозможным, стало правдой. Он слышал искренность в словах Вэй Ина, видел это в его слезах. И это не было сном, не было шуткой или иллюзией. Это была правда. И на месте стёкол в его желудке расцветал удивительный сад, с горечавками на склоне и лотосами в пруду, с высокой луной и горящими звёздами.       - Вэй Ин.       Лань Чжань чуть наклонился вперёд и, обхватив лицо Вэй Ина ладонями с двух сторон, поднял так, чтобы их взгляды встретились. Такой красивый. Такой удивительный. Такой желанный.       - Ты нравишься мне, - слова так легко слетели с его губ, потому что он всегда мечтал их произнести, даже если не верил, что у него будет такая возможность. – Ты нравишься мне так давно и так сильно. И я готов целовать тебя, когда ты в слезах и соплях, и это всё равно будет лучший поцелуй на свете. Но если тебе хочется другого, то я подожду. Только не плачь, потому что ты ничего не испортил.       Вэй Ин громко шмыгнул носом. Глаза его сделались круглыми, как у кролика, а губы приоткрылись, и тёплое дыхание замерло на них полупрозрачной бабочкой.       - Я тебе нравлюсь? – прошептал он недоверчиво. Взгляд его не отрывался от глаз Лань Чжаня, будто пытался найти там подвох. – Нравлюсь, как… нравлюсь?       - Я влюблён в тебя, - заявил Лань Чжань, вложив в голос всю интенсивность своих чувств. И затем едва уловимо улыбнулся.       Раздался робкий вздох, а затем губы Вэй Ина окрасились улыбкой в ответ. Он поверил.       - Я тоже в тебя влюблён, - выпалил он, и его щёки порозовели. Это было так очаровательно, что Лань Чжань едва удержался от того, чтобы расцеловать их. Но Вэй Ин не хотел этого сейчас, и Лань Чжань не сделает ничего против его желания. Теперь у них будет время.       - Хорошо, - кивнул он. Это был насыщенный день. Вэй Ину нужно было прийти в себя. Да и самому Лань Чжаню тоже. – Тогда… чай и еда?       Вэй Ин коротко рассмеялся.       Они были влюблены друг в друга, но они всё равно оставались лучшими друзьями. То, что теперь между ними открылось что-то новое, не уничтожило годы их прошлого. Они так же знали друг друга. Лань Чжаню казалось, что он никогда не был так счастлив.       - Но сначала обними меня, - попросил Вэй Ин. И Лань Чжань с готовностью развёл руки, позволяя Вэй Ину прижаться к себе, а затем мягко и бережно обхватил его. Тёплое дыхание коснулось его шеи. Улыбаясь, Лань Чжань спрятал лицо в макушке Вэй Ина и закрыл глаза.       Мир вокруг вернулся, заполнив собой пустоту. Новый, прекрасный мир. Мир, в котором Вэй Ин и Лань Чжань были влюблены.