Right Time Wrong Place

      Подготовка Хигурумы шла полным ходом. Первым делом он поставил себе таймер на сорок пять минут и потом принялся за дела. Перво-наперво — душ. Нужно было вымыться и выбриться во всех интимных местах. Торопясь, скрючившись в букву "зю", Хироми как можно быстрее избавился от всех лишних волос, после чего выпрямился, хрустнув спиной, и вздохнул. На что ты вообще рассчитываешь в постели с такой формой? Хироми встряхнул головой и вылез из душа. Навряд ли ему придётся так сгибаться с Годжо. Наспех вытеревшись, Хироми вернулся в комнату выбирать себе одежду. Трусы. У него не было красивых "выходных" трусов. И купить он сейчас уже не успевал. С такими трусами… Прощай секс, которого и не было. Надев самые приличные свои боксеры, чтобы уж совсем не опозориться, Хигурума принялся придирчиво выбирать себе костюм. Нужен был самый красивый, самый деловой, чтобы добавить себе хоть немного статусности. Потратив на выбор минут десять, Хироми выгладил до идеала костюм, рубашку и галстук, оделся и быстро отправился обратно в ванную, укладывать вечно торчащие во все стороны волосы. Сделав всё, что было в его силах, Хироми ещё раз придирчиво оглядел себя, втянув живот и расправив плечи. Ну, лучше быть не могло. Он выдохнул, снова сутулясь, взял самый лучший свой одеколон и пшикнул один раз, чтобы запах был не очень крепким. В завершении сборов он надет свои единственные наручные часы. Теперь, будучи готовым физически, начал готовиться морально.       Нужно было изучить по максимуму то, что ему понадобится в постели с Годжо. Он не спал с мужчинами и имел только общее представление, как это происходит. Но нельзя было выглядеть уж совсем неумелым кретином, требовалось показать себя с самой лучшей стороны, если уж он решился на это. Он решился. Поехать в отель к Сатору Годжо и переспать с ним. Всё ещё звучало, как бред. На фоне Годжо Хироми был в лучшем случае серой мышью. А при более рациональной оценке — совсем незаметным и непривлекательным. Как Годжо мог его захотеть? Почему, если он совсем не соответствует ему и старался как можно меньше отсвечивать в школе? Что там эти шесть глаз увидели? Хироми вздохнул, запустил пальцы в только уложенные волосы, снова портя причёску, и продолжил читать.       Всё было сложнее, чем с женщинами. Не сильно отличалось, но было сложнее. В принципе, с основами и базовыми принципами анального секса Хигурума был знаком благодаря просмотренным роликам на сайтах для взрослых, но теперь старался вникнуть и начитаться стольких советов, сколько успеет найти. Раз Годжо сказал про "всё необходимое", то искать что-то самому было не нужно. Маг намекнул, что сам занимался этим не раз, поэтому точно знал, что нужно было закупить заранее. Особенно если, опять же по его заверениям, он присматривался к Хигуруме уже какое-то время и был уверен, что тот согласится. Наверное, Годжо и направить его сможет, если что, но хотелось бы этого избежать по максимуму. Закусив губу, изучая это дело со свойственной ему дотошностью, Хироми как мог запоминал всё. Изучил картинки, чтобы разобраться, где же ему, если что, искать этот пресловутый "центр удовольствия" внутри мужчины, как лучше подготовить, как лучше возбудить. Даже на всякий случай выяснил и основы минета. Всё, чтобы Годжо остался о нём лучшего мнения. Насколько это вообще возможно с человеком, который ни разу этого не делал.       Таймер прозвонил, и Хигурума вздрогнул. Как, уже? Ему явно было недостаточно, он уяснил только азы, а ему предстоит практика и уже совсем-совсем скоро. Он не привык так быстро переходить к ней от теории. К экзаменам всегда готовился заранее и, хоть и схватывал на лету, но всё равно волновался и перепроверял себя. Он даже подумал, может, написать Годжо и попросить у того побольше времени, но отмёл эту идею. Тот уже должен быть в пути, и было совсем непозволительно заставлять его ждать. И, главное, ради чего? И кого? Для Хигурумы это была правда последняя возможность почувствовать себя человеком, не обделённым обычными желаниями и потребностями, а для Годжо скорее так, развлечение на одну ночь. Даже если Хигурума и правда его заинтересовал, как партнёр, всё равно это развлечение. Хироми же не мог себе позволить так считать. Хотелось бы испытать близость. И не с девушкой по вызову, к которым он, к слову, никогда не прибегал и считал это выше своего достоинства (да и слишком уж это всё неловко и странно, чего уж греха таить), а с человеком, которого он знал, который проявил к нему искренний интерес, и с которым они находились в одной сложной жизненной ситуации.       Выключив компьютер, Хироми быстро обул туфли и, на автомате захватив свой портфель, который ему, конечно, был совсем не нужен, погасил свет, перепроверил, что холодильник закрыт, вода везде выключена и утюг он тоже не оставил включенным, и покинул свою квартиру, закрывая дверь на замок и тоже удостовериваясь, что сделал это правильно.       Уличный вечерний воздух приятно щекотал кожу и наполнял лёгкие кислородом. Только теперь Хигурума понял, как душно было в квартире. Может, он принял это странное решение именно из-за недостатка кислорода? Ну, сейчас уже было поздно об этом думать. Хотелось только вернуться в квартиру и открыть там окно, но времени было уже совсем в обрез. Годжо должен был приехать через пять минут. Хигурума спустился по лестнице, отошёл к тому самому небольшому магазинчику с едой и напитками, где часто закупался, и принялся ждать, поглядывая на часы. Четыре минуты. Три. Две. Одна. Годжо всё не было. Хироми вздохнул и скрестил руки на груди, повторяя как мантру то, что он узнал, и напоминая себе, что это его решение, что его никто не принуждает, и он может отказаться вообще в любой момент, если ему будет что-то совсем не нравится или смущать.       Прошло ещё десять минут, а Годжо всё не было. Хигурума вздохнул и достал телефон. Неужели это всё было шуткой, розыгрышем? Чтобы он уже обнадёжился, собрался, надушился и вышел ждать, только чтобы всё это разбилось, а Годжо потом смог посмеяться над ним в школе. Даже желание написать ему и узнать, где он, сразу пропало. Так розыгрыш будет ещё веселее. Машин не было вообще. Стояла полная тишина вечерней улицы. Можно было не ждать. Но, только Хироми уже собрался уходить, как вдруг прямо перед ним будто бы из воздуха возник Сатору Годжо в светло-голубой рубашке, брюках и тёмных очках.       — Фух! — с широкой улыбкой на лице выдохнул он. — Прости, Хигурума, немного задержался. Как-то на часы не посмотрел и…       — Как вы это сделали? — вдруг перебил его Хироми, отпрянув на месте от неожиданности, когда перед ним вдруг появился человек. — Вы и телепортироваться умеете?       — Ну-у-у, не совсем телепортироваться… — Годжо лениво почесал затылок. — Это что-то вроде быстрого перемещения. Если я так в кого-то врежусь, беда-беда. Я развиваю огромную скорость, вот и всё, — он развёл руками в стороны, будто это и правда ничего впечатляющего и интересного.       — Ясно… Теперь понятно, почему вы писали "сейчас"... — чуть свёл брови Хироми, а Сатору уже схватил его за локоть.       — Ага! Я тебе сейчас покажу!       — Годжо-сан, подождите пожа-!       Хигурума не успел договорить. Даже не осознав, как это произошло, насколько быстро, будто бы за долю секунды, он уже стоял в ярком и просторном гостиничном номере. Сюда Годжо его и звал. Хироми недоумённо оглянулся на мага, а тот продолжал довольно улыбаться.       — Вуаля! Добро пожаловать в мои временные хоромы. Так-то я в школе скорее живу, но решил, что там ты не согласился бы.       — Правильно решили, — кивнул Хигурума, удивляясь, что Годжо об этом подумал. В школе сейчас ночевали почти все маги. Они активно готовились к сражению. Только самому Хироми не хотелось оставаться "со всеми", ведь не чувствовал себя частью команды, хоть комнату ему и выделили. Однако он предпочитал уходить в свою квартиру. Годжо говорил, что он наблюдал за ним. Быть может, даже заметил эту деталь. — Там слишком многолюдно.       — Ну да-а… — протянул Годжо, но потом усмехнулся. — Хотя знаешь, когда я учился ещё, меня наличие соседа за стеной как-то не останавливало от бурных ночей.       — Вы со всеми этим делитесь? — спросил Хигурума, отмечая про себя, как спокойно Годжо рассказывает о своих похождениях, ведь сам совсем не желал становиться частью этих умопомрачительных историй.       — Не, я ж не дурак, — безмятежно ответил Годжо и потянул Хироми ближе к окну. — Во-первых, я делился этим только со своими партнёрами. Во-вторых, у меня их было очень мало.       — Ну, если вы так говорите… — вздохнул Хироми, позволяя себя тянуть, пока они не оказались у штор.       — Чем спрашивать меня тут о всяком, лучше посмотри на виды. Как тебе?       Панорамное окно от пола до потолка. Хигурума обомлел. Это и правда был очень, очень дорогой номер. И Хироми не очень узнавал, где он. Киото, вроде бы, но где точно сказать было сложно. Пока он рассматривал ночные виды города, правда заворожённый, Годжо, по пути потягиваясь и разминая шею, подошёл со спины, наклонился к его уху и усмехнулся.       — Нравится?       — Нравится. Даже очень. Красиво тут, — кивнул Хигурума, ещё полминуты поразглядывал здания с их яркими вывесками и окнами, где горел свет, но потом задёрнул шторы, перепроверив, что сделал это достаточно плотно, и нахмурился. — Только вы могли ещё в школе нас переместить в более укромное место, чтобы я не позорился хотя бы…       — Мог, — согласился Годжо, приобнимая Хигуруму. — Но ты был такой... славный, что... Не захотел я, короче. Да и с чего ты взял, что ты позорился?       Хигурума задумался. Действительно. Куда он мог опозориться ещё сильнее? После всего, что сделал, после своего поведения в театре, после того, как уже согласился на поцелуй. Большего позора и правда уже сложно было представить.       — Действительно, — вздохнул Хироми, повторяя свои мысли. — Только где я "славный".       — Везде? — полувопросительно отозвался Годжо, чмокнув его куда-то в ухо.       — Даже не знаю, где ваши шесть глаз, — Хигурума обернулся к Годжо, наедине куда сильнее смиряясь и принимая ситуацию, в которую сам себя поместил.       Немного поразмыслив, Хироми потянулся и коротко коснулся своими губами его, сразу пытаясь отстраниться, но сделать ему этого не дали. Повернув Хигуруму к себе, Годжо торопливо поймал его губы обратно, обнимая крепче и ласково поглаживая спину. Хироми промычал в его губы, но продолжил целовать. Было так хорошо. Он прикрыл глаза, наконец позволив себе это сделать. В закрытом номере были куда более комфортно. Вдруг Хигурума напрягся и чуть отстранился.       — Дверь… заперта? — озабоченно кусая губы, спросил он, и Годжо ухмыльнувшись, достал из кармана ключ карту.       — Обижаешь, Хигурума. Она автоматически закрылась, когда я захлопнул её после перемещения. А мои шесть глаз на месте, — свободной рукой он ласково провёл по щеке Хироми и улыбнулся. — Ты славный.       Как ответить на это, Хироми не знал, поэтому решил промолчать. Чуть оглянувшись по сторонам и проверив углы, он с подозрением уточнил:       — И камер тут тоже нет?       — А откуда им здесь быть? — непонимающе откликнулся Годжо, тоже оборачиваясь и рассматривая потолок. — Не, точно нет. Но, если хочешь, поставим, мне так-то несложно, просто не ожидал от тебя…       — Нет-нет-нет! Не надо! — Хигурума сразу порозовел и принялся махать руками, чтобы показать, насколько он против такой идеи. Но всё же ответ Годжо его удовлетворил. Не было похоже, что он врёт. Хироми снова собрался с мыслями, повернулся к Годжо и запрокинул голову, чтобы заглянуть в его глаза, прячущиеся за очками. На этот раз Хигурума ждал следующего шага от него. От задумщика всего этого "мероприятия". Но Годжо и сам смотрел ему в глаза, не отводя своих, поэтому Хироми пришлось осторожно задать вопрос. — Что мы делаем?       — Идём в мою шикарную кровать, целуемся-целуемся, а потом раздеваемся и… — спокойно ответил Годжо, выйдя из этого минутного оцепенения, но потом чуть завис. — Кто сверху, решим в процессе, да?       То, как этот вопрос прозвучал — как что-то простое, что-то само собой разумеющееся, Хигурума стушевался и сжался. Как это можно решить "в процессе"? Кто кого пересилит? Кто первый успеет? Как это вообще решают однополые союзы? И как мог это решить он, у которого вообще не было подобного опыта? Как предпочитал Годжо? Почему он не может просто сказать, как оно будет, и к стороне с такими расспросами? Вместо того, чтобы задать вслух хоть один из мучивших его вопросов, Хигурума просто коротко кивнул, что заставило уже Годжо вздохнуть.       — Ну вот опять, а… А ты только начал как-то отпускать себя. Я даже порадоваться успел.       — Да что опять… — пробурчал в ответ Хигурума, смотря в пол. — Всё в порядке. И если я вас не устраиваю, я могу уйти и совсем на вас не обижусь. Но чёрт... — он закусил губу, поднял ладонь и осторожно положил её на середину чужой груди, признаваясь не только Годжо, но и самому себе. — Что-то внутри меня всё же и правда уже хочет попробовать. Побыть с мужчиной.       Это было очень сложно осознать, но внутренне Хигурума уже сам не хотел никуда уходить. С Годжо ему было хорошо. Тепло. Он почти не думал о своих бедах и о своём будущем. Хотелось остаться и попробовать. Он ничего не терял. От самоуважения всё равно уже ничего не осталось. Поэтому просто хотелось. На эти его слова, Годжо расширил глаза и сам немного порозовел.       — Вот я про это! — почти обвинительно воскликнул он. — Почему ты опять такой милый?! Всё милее и милее, я даже не успеваю привыкнуть, а ты ещё более милым становишься! — он надул губы и обиженно, совсем как ребёнок, пробурчал. — Придумал тоже, "не устраиваешь"...       — Да ни разу я не милый! — покраснел, как рак, Хигурума и отдёрнул руку. — И вы до сих пор ничего не делаете, вот я и начинаю думать, что это вы передумали, но из вежливости не говорите!       — Да как же не милый? —возмущённо воскликнул Годжо. — Вот этот румянец! — он чмокнул по очереди в каждую из его щёк. — Вот эта горбинка! — он поцеловал в неё и произнёс ещё мягче. — Вот эти глаза... большие, такие... совсем щенячьи... — Годжо запустил пальцы в волосы Хигурумы, продолжая глядеть на него уже с умилённой нежностью. — И губы, которые ты покусал за последние пятнадцать минут уже чёрт знает сколько... Как тут можно передумать...       Хигурума уже открыл было рот, чтобы возразить, что ничего он не "милый", да и горбинка на кривом носу точно не что-то, за что можно считать его привлекательным и милым, но Годжо уже снова накрыл его губы. Его рука всё ещё касалась каштановых волос, другая же легла на талию. Хироми млел. Забыв, что он вообще хотел сказать, он обнял Годжо на уровне бёдер и горячо ответил на поцелуй. Полутанцевальными движениями Годжо вёл Хигуруму к кровати, и тот, хоть и менее грациозно, но тоже отступал к кровати спиной. Он опустил веки, веря, что шесть глаз не подведут сильнейшего мага, но от его губ не отрывался, пока почти у самой кровати Годжо всё же не умудрился споткнуться и упасть на кровать вместе с Хигурумой. Хироми резко ухватился за его плечи, его лицо исказилось от неловкости и тяжести чужого тела, упавшего на него, но вместо возмущений он только тихо усмехнулся.       — Стало быть, вы всё же тоже не со всем идеально справляетесь…       — Ой да брось ты… — пробурчал Годжо, хоть и заметно, что несерьёзно. — Запутался в ногах, с кем не бывает. Это всё из-за тебя. А безграничность я использовать не хочу, чтобы продолжать тебя касаться, — он мягко поцеловал Хигуруму в челюсть. — Я искуплю-ю свою вину.       — Ловлю на слове, — улыбнулся Хигурума и постарался как-то сдвинуться, но безуспешно. Годжо так и лежал на нём, прижимая всем телом к кровати, отчего Хироми было тяжело даже дышать. — Только, может быть, слезете? Вы меня, как бы так сказать, придавили.       — Ну Хигурума-а… — с улыбкой почти проканючил Годжо и потянулся к его губам, но Хироми прохрипел.       — Дышать… Нечем.       Годжо вздохнул, но всё же перекатился вбок, чтобы дать ему вздохнуть. Хигурума шумно втянул ноздрями воздух в попытке отдышаться. Ему захотелось присесть и хоть немного привести себя в порядок. Похлопать себя по щекам, пригладить ещё более растрепавшиеся волосы, напомнить себе о… да хоть о чём. Но всё это было чревато очередным "передумыванием".       "Ты тоже мужчина," — сказал Хигурума себе, собираясь. — "Пусть и давно, но у тебя была женщина. Ты знаешь, что делать. Хватит полностью полагаться на Годжо, будто это исключительно его желание. Ты хочешь его. Так покажи это хоть немного. Как бы ты ощущал себя на его месте, если ты так активно флиртуешь, а от тебя нос воротят?"       Выдохнув для смелости, Хигурума тоже перекатился и навис над Годжо, ставя правую руку у его головы. При этом он был готов в любой момент отстраниться, если Годжо его отошьёт, но тот уже распахнул глаза. Та тень решительности, с которой Хигурума сделал это, явно ему понравилась. Годжо потянулся к своим глазам и снял очки, открывая для Хигурумы свой игривый взгляд бездонных голубых глаз. Закусив губу, Годжо улыбнулся, явно в ожидании следующего действия Хигурумы. Но тот ненадолго застыл, любуясь. Сейчас Годжо был ещё красивее. Лёгкий румянец на щеках, эта кокетливо закушенная губа, пышные белые ресницы, иногда смыкающиеся, совсем будто пуховые, и совершенно неземные глаза. Сглотнув накопившуюся во рту слюну, Хироми наклонился и коснулся губами подбородка, срывая с губ Годжо довольный выдох. Его губы, дрогнув, чуть разомкнулись, руками он обвил шею Хигурумы, зазывно продолжая смотреть в его глаза. Годжо хотел больше. Его ни капельки не возмущала эта смелость, даже наоборот, сильнее возбуждала. Это позволило Хироми обрести ещё больше решимости. Он наклонился и со всей своей нежностью накрыл губы Годжо, на ходу вспоминая, как вообще правильно целоваться. Прежде чем Хигурума закрыл глаза, он успел увидеть, как в чужих мелькнул восторг, но потом они оба сомкнули ресницы, отдаваясь моменту, отдаваясь поцелую.       — Ого, — прошептал Годжо, на пару секунд отрываясь от чужих губ. — Почти как с Сугуру…       Он крепче обнял Хигуруму и чуть приподнялся, чтобы целовать его так же нежно. Хироми пусть и возобновил поцелуй, но совсем не понимал, как ему реагировать. Это было хорошо? Плохо? Комплимент или укор? Ладонью он осторожно провёл по мягким и шелковистым светлым волосам, вспоминая, откуда он знает это имя, пока в голове не кликнуло, кто же это.       — Сугуру… Гето? — оторвавшись, выдохнул Хигурума, ожидая объяснений. Всё же, раз Годжо его имя сказал, то должен был и объясниться. Так казалось более справедливым и правильным.       — Ну да, — выдохнул Годжо и открыл глаза. — А ты о нём откуда знаешь?       — Он же был в игре, — недоумённо моргнул Хигурума. — Под него поменялись правила. Это тот, кто вас запечатал. Вернее, как я понял из ваших разговоров между собой, тот, кому принадлежит тело по-настоящему, да? Вы же не имеете в виду Кендзяку? — после небольшой паузы, едва скрывая в голосе недовольство и поучительный тон, он добавил. — Вы же с ним не спали?       Если бы это было так, Хигурума всё же нашёл бы в себе остатки гордости и ушёл. Кендзяку ему решительно не нравился. Хироми видел его. Сразу после того, как слетел с катушек в том зале суда. Когда открыл в себе способности мага. То, что он сказал… Сейчас совсем не хотелось вспоминать, да и Годжо уже возмущённо возражал:       — Нет, конечно! Я что, по-твоему, спал бы с тем, кто использует тело моего лучшего, лучшего и единственного друга, как марионетку? А к тому же ещё и единственного возлюбленного? Ты вообще что ли?       — Этого я не знал, — Хигурума виновато отвёл глаза. — Простите. Я не должен был лезть не в своё дело. Просто… как бы это сказать… Я питаю к нему не очень хорошие чувства.       — И это ты мне говоришь… — Годжо вздохнул, немного отворачиваясь. — Он забрал его тело. Мне так обидно, что он посмел вообще в него залезть, ты бы знал… Так ещё и использовать против меня… — он встряхнул головой, заставляя себя отвлечься и замолчать. Хигурума понял — это чувствительная тема. И сейчас её задевать не нужно было. Да и Годжо явно давал это понять. — Но не об этом. Просто ты так нежно сделал, что я сразу вспомнил, хотя при этом ты больше похож на Нанами, вот и не удержался… — отметая тему окончательно, он обезоруживающе улыбнулся. — Мне понравилось, если что.       Хигурума окончательно и не понимал, с кем вообще его сравнивают и должно ли это ему льстить. Вообще сравнения с бывшими — это не то, чего хочется слушать в постели с человеком, но он и не был "парнем" Годжо. Просто, как это называют, "one night stand". Переспят и к утру разойдутся, как в море корабли. Поэтому и высказывать какие-либо претензии по этому поводу Хироми будто и не имел морального права. Но отрицать, что он не хотел бы это слушать по крайней мере в моменте, он не мог. Но эта улыбка, такая озорная и милая, позволила ему отвлечься от этих мыслей, и Хигурума наклонился обратно к Годжо, целуя его так же мягко, как и до этого. Под его затылок Хироми подложил свою ладонь, тоже для удобства партнёра, и тот с удовольствием устроился на этой руке. Пальцы Годжо запустил в каштановые волосы, поглаживая, а Хироми всё больше втягивался и расслаблялся. Как же ему повезло, что выдалась такая возможность. Годжо был прав. Хироми не знал, как точно назвать это ощущение. Может, везение? Навряд ли. Может, ещё это было наслаждение или удовлетворение. Он не знал точно. Ведь сейчас внутри него смешалось столько всего, такой ворох чувств, которые он до этого уже долго в себе зажимал и которые сейчас получалось хоть немного выплеснуть, что разобраться в них и вычленить одно было попросту невозможно. Хигурума расслабил галстук левой рукой и расстегнул верхнюю пуговицу у рубашки, ведь дышать становилось всё труднее и труднее. Годжо скользил второй рукой по его спине, задирая пиджак, пока не остановил её на пояснице. Хироми положил свою ладонь на чужое бедро, готовый убрать её в любой момент, но Годжо был совсем, совсем не против. Он повёл ладонь дальше и пальцами скользнул под пояс брюк, заставляя Хигуруму вопросительно промычать и даже оторваться на пару секунд от его губ. Это было… непривычно. Очень. Он отвык от любых интимных прикосновений, но такое… Возбуждало только сильнее своей необычностью. Хироми сразу возобновил поцелуй, совсем не протестуя. Ладонь с бедра он повёл наверх, вдоль приятной ткани по-видимому очень дорогой рубашки, пока не добрался до груди. Очень хотелось её сжать, но Хироми вовремя опомнился. Нечего было сжимать. Поэтому он просто устроил на ней ладонь, чтобы чувствовать сердцебиение. Частое. Такое же частое, как у него самого. Годжо выгнулся к его руке и попытался вытянуть рубашку из брюк, но потом всё же разорвал поцелуй и нетерпеливо выдохнул:       — Разденемся?       В глазах уже немного плыло. Сфокусировав взгляд, дыша заметно чаще, Хироми посмотрел на чужое лицо с чуть припухшими от поцелуев губами, и как-то по-детски спросил:       — Думаете, надо?       — Ну, конечно, можно и просто всё спустить вниз, — усмехнулся Годжо. — Но мне так вообще не нравится. И ещё эти твои слои, как у капусты... — он пробрался пальцами под вытянутую сзади рубашку, провёл по коже спины и промурчал. — И касаться тебя так приятнее будет, а?       — Д-Да… — судорожно выдохнул Хигурума, не сдержавшись. Он поджал губы, правда соглашаясь. Им нужно раздеться. Ему было уже невыносимо жарко, рубашка прилипала к телу и душила. Да и ему самому уже не терпелось коснуться тела Годжо. Очертить его торс, его мышцы, и дальше, дальше… Укусив губу, он расстегнул первую пуговичку его рубашки и кивнул. — Будет. И мне вас тоже.       — Во-от! — довольный ответом Годжо тут же резко сел, чуть не скидывая Хироми с кровати. Тот тоже торопливо сел, но Годжо уже дёргал пиджак с его плеч, отчего ткань даже немного затрещала, но он не обратил на этого и малейшего внимания и, согнувшись под не самым удобным углом, прильнул губами к чужой шее. — И мне уже не терпится посмотреть, какой ты там, без всего этого...И потрогать... И поцеловать... И... И ещё что-нибудь…       — Г-Годжо-сан, — сердце Хигурумы застучало ещё чаще, и он начал торопливо расстёгивать пуговицы пиджака. — Ну куда вы так... Он, вообще-то, не очень дешевый...       — Пофиг, куплю новый, если порвётся... — беспечно отозвался Годжо, наконец лишая Хироми пиджака. — Какой-нибудь Фиораванти... Тебе такие нравятся? Или не, лучше Амосу или Бриони! Как у Джеймса Бонда! Да!       Годжо продолжал зацеловывать его шею. С тихим выдохом Хигурума поднял руки к его рубашке и тоже принялся расстёгивать, чтобы не оказаться единственным раздетым. Это бы его недурно смутило. Но те бренды, которые называл Годжо… Были дорогими. Хигурума даже не все знал. Шею он ещё сильнее подставил под эти приятные и жадные поцелуи, но вслух высказал своё дедуктивное предположение:       — Вы, судя по всему, достаточно богат...       — Ну, не без этого, — самодовольно хмыкнул Годжо. — Я же главный и единственный наследник клана Годжо, плюс учитель, плюс что-то вроде опекуна… Короче богатства навалом. А когда ты подумал, что я хочу от тебя денег на мороженое, это было смешно, — улыбнувшись, он добавил. — И мило.       Теперь уже Годжо расстёгивал его рубашку. Делал он это быстрее и умелее — у Хигурумы дрожали пальцы. И от поцелуев, которые Сатору не прекращал ни на секунду, и от волнения, и от собственного возбуждения. Да. Он уже был возбуждён. От одних поцелуев и даже не самых откровенных прикосновений. Хироми прикусил губу, чтобы заглушить стон, при этом стараясь хоть немного поспевать за Годжо, пока наконец не расстегнул его рубашку, но снять её не успел — сильнейший маг уже стягивал с него его рубашку, и Хироми не осмелился ему мешать.       — Но я был готов… — пробормотал он. — Купить вам мороженое.       — Так я и не против же, — улыбнулся Годжо, отбрасывая белую рубашку Хироми в сторону. — После — обязательно, да?       Хироми упёрся руками за собой, невольно демонстрируя своё тело, не самое крепкое и без заметной мускулатуры, но всё же Хигурума не совсем запускал себя. Скорее наоборот. Недоедал и поэтому без привычных нескольких слоёв одежды он казался худощавым, хоть сам был уверен, что отъел себе небольшое пузико. С румянцем на щеках он смотрел на Годжо, который, как раз, рассматривал его, перестав целовать и немного отстранившись. Совсем всё плохо, да? Хоть бы не рассмеялся… Сглотнув от нервов, Хироми обречённо ждал вердикта.       Закусив губу, Годжо молча скользил взглядом по его торсу. Вскоре к взгляду присоединилась и рука, которой Годжо плавно вёл по коже Хигурумы, пока ни говоря ни слова и продолжая внимательно его разглядывать. Прикосновение было… даже осторожным. Хироми медленно втянул носом воздух и прикрыл глаза. Годжо был с ним так же нежен и ему слишком нравилось. Даже смущение ушло на задний план. Было приятно. Хироми выдохнул ртом и прикрыл глаза, разрешая себя трогать и оглаживать. Он расслаблялся. Успокаивался. Раз Годжо гладил и так мягко — он не вызывал у него отвращения. Уже положительный результат.       — И чего ты только стеснялся… — произнёс Годжо, и даже в голосе его слышалась улыбка. — Правда ты такой бледненький, будто вообще на солнце не бываешь. Ты там со своими делами на улицу выходишь вообще?       — По работе и ходил, — тихо пробормотал в ответ Хироми. — Допрашивать там, например.       — Не-е-е, — протянул Годжо, отодвигая в сторону галстук, чтобы коснуться середины груди Хигурумы, но так пока и не снимая его. — Я скорее про другое. Для себя. Шоппинг там, отпуск, загар. Что-то для себя. Но мне и так нравится, — он наклонился, и поцеловал туда, где секунду назад лежала его рука, умилённо добавляя. — Беленький…       Хироми приоткрыл глаза и протяжно выдохнул. Нравится. Годжо нравится. Может, всё было не так плохо, как он о себе думал. Протянув руки к Годжо, Хигурума осторожно потянул за его рубашку, намекая, чтобы тот её снял.       — Отпуск нет, — прошептал он и едва заметно облизнул сухие губы. — Не до него.       — Тогда после всего съезди, да? Я прослежу, — поддавшись, Сатору завёл руки назад и сбросил с себя рубашку, позволяя той упасть на пол.       Теперь пришла очередь Хироми рассматривать торс Годжо в этой завлекающей позе — снизу вверх с заведёнными назад руками. Годжо был… просто идеальным. Несмотря на свой рост и худобу, он был очень крепким. Кубики пресса, мышцы, руки… И при этом достаточно тонкая линия талии и приятные изгибы тела. Как у Сатору Годжо получалось быть одновременно и феминным и мужественным, Хигурума не понимал. Может, он слишком возбудился, и ему просто кажется. Но Годжо умел сочетать в себе несочетаемое, создавать ирреальное. Может, это тоже оно? Хироми закусил губу. Он раньше никогда не смотрел так на мужчину. Никогда не думал, что мужское тело может для него быть таким притягательным и аппетитным. Хотелось трогать, целовать, гладить… Своё тело тоже сразу стало казаться слишком уж неказистым на фоне этого совершенства. Но возбуждение… Полураздетый Годжо возбуждал его до чёртиков. Что же будет, когда он разденется полностью…?       — После всего не выйдет… — хрипло ответил Хигурума на заданный ему вопрос, хоть он всё так же не моргал, таращась на тело Годжо без зазрения совести.       — А? — недоуменно-недовольно поднял бровь Годжо, наклоняясь вперёд к Хироми. — Почему это?       — Я либо умру, либо отправлюсь в тюрьму на пожизненное, — совсем спокойным смирившимся тоном ответил Хигурума. — Так что пляж мне больше не светит.       Он поднял ладонь и коснулся ею этой крепкой груди оказавшейся к нему ближе. Сатору был прекрасен. Скользя ниже, он погладил кубики пресса, поражаясь, какие они твёрдые. Не хотелось говорить о своей судьбе. Сюда Хигурума пришёл в том числе, чтобы от неё отвлечься. От неизбежности грядущего. Своим прикосновением он будто хотел сказать Годжо, что "всё хорошо", но тот был совсем не согласен и нахмурился только сильнее.       — Но я не хочу, чтоб ты шёл в тюрьму...       — Тут ничего не поделаешь, — равнодушно пожал плечами Хироми, и Сатору надул губы.       — Чего это не поделаешь...       — Я убийца, — вздохнул Хигурума и убрал свою ладонь. — Меня приговорят либо к смерти, либо к пожизненному.       — Ну это как посмотреть… — недовольно пробурчал Годжо. — Может, мне тут тоже пожизненное надо.       Хигурума оценивающе взглянул на Годжо. Он не всё знал о нём. Даже знал очень мало. Но говорят, что он убил огромное количество мирных жителей во время кровавой резни в Сибуе. Если это так…       — Почти гарантированно, — кивнул Хигурума, отчего Годжо надулся ещё сильнее.       — Эй! Там было без вариантов! Они были опасны для других и уже не особо и людьми-то были! Их души изменили, обратно никак!       — Ну… — Хироми задумался, хоть сейчас, когда он был возбуждён, законы вспоминались куда сложнее. — Грубо говоря, если всё так, как вы говорите, то вы убили опасных животных… Или сошедших с ума людей… Но, если учесть, что больше двух убийств почти гарантированно как минимум пожизненное, то сомневаюсь, что вас бы не посадили. По крайней мере до выяснения всех обстоятельств. Но что-то мне с трудом верится в оправдательный приговор. Вы знаете, насколько их мало?       — Насколько же? — Годжо хмурился. Ему точно не нравилось, куда зашёл разговор.       — Меньше одного процента, — вздохнул Хироми, но всё же решил чуть воодушевить мага. — Но, если вы правда спасали людей и по-другому было нельзя, то, думаю, я бы, если бы был вашим адвокатом, сделал бы всё, чтобы вас оправдать или получить самое большое возможное смягчение.       — Фух, — улыбнулся Годжо, успокаиваясь так, будто его уже оправдали без всяких претензий, и опустил руки к ремню Хигурумы, собираясь его расстёгивать. — Тогда я бы тебя точно выбрал! И ты же можешь защищать сам себя, нет?       — Н-Ну… — Хигурума поджал губы, переводя взгляд на его руки. От удивления ему показалось, что Годжо имел в виду сам себя, поэтому сбивчиво ответил. — Я бы вам не советовал.       Годжо сразу задержал руки и распахнул глаза в недоумении.       — Это ещё почему?              — Для этого нужно очень хорошо знать законодательную базу. Провести опросы свидетелей. Осмотреть место преступления. Слишком много усидчивой работы, которая вам не сильно подходит, — монотонно изложил Хигурума.       — Тогда решено, я найму тебя! — подытожил Годжо, снова весело улыбаясь.       — А я уже тоже не смогу никого защищать, потому что сам убийца... И… — Хироми коснулся своей ладонью ладони Годжо на его ремне, останавливая. — И подождите, пожалуйста…       — И чего опять-то? — устало вздохнул Годжо, недовольный и выводами Хигурумы и его действиями. — С твоей тюрьмой мы ещё посмотрим, а сейчас мы договорились раздеться, никаких теперь возражений!       — Я помню, — Хироми увёл взгляд вниз. — Только, может, сначала вы?       — Да без проблем! — улыбнулся Годжо. — Но вообще, если закон не даёт сделать по справедливости, то мне такой закон не нравится. Я бы его поменял. Кстати, а какое минимальное наказание тебе бы грозило? — при этом он встал на колени и, совсем ничего не стесняясь, расстегнул свой ремень и стянул брюки вместе с бельём вниз, потом сел на ягодицы и стянул всё вниз до конца, отбрасывая на пол, всё это время ни на секунду не прекращая рассуждать. — Залог там или штраф какой-нибудь есть? Смягчающие обстоятельства?       Но Хигурума уже почти не слышал его. Годжо так спокойно и просто раздевался… Будто в этом не было ничего такого. Хироми растерялся, отчего и пропустил вопрос мимо ушей. Его взгляд был прикован к половому органу Годжо. Он… Он уже не был вялым. Большой и налитый кровью, он стоял кверху, отчего к щекам Хигурумы снова прилил смущённый румянец. Годжо уже так? От одних поцелуев? Как и он сам? Может, всё и правда шло хорошо, и Годжо хотел его так же, как и он его? Хироми сглотнул и облизнул губы. Ему не доводилось видеть чей-либо член (кроме своего собственного, конечно) так близко. В таком положении. Дыхание стало реже, а моргать Хигурума вовсе перестал. Большой. Налитый кровью. Твёрдый. С открытой головкой. Почему это так возбуждало?       — Э-эй… — Годжо помахал ладонью перед его лицом, будто стараясь привести Хигуруму в чувства. — Так есть или нет?       — А…? — Хигурума дёрнулся и поднял взгляд. Он просто пялился? Вот придурок… Оживив в голове вопрос, который ему задавал минуту назад Годжо, Хироми пробормотал. — Убийство должностных лиц с особой жестокостью... Нет, смягчений я бы не допустил и сам...       Он говорил на автомате. Взгляд его снова скользил по телу Годжо, такому идеальному, без единого изъяна, такому пропорциональному и правильному. Всё было "как надо" и даже лучше. Хироми невольно восхищался Годжо. Но на его фоне совсем не понимал, зачем же Сатору Годжо спать с ним. Таким… среднестатистическим.       — Но вообще можно же? — не унимался Годжо, но, стоило ему заметить, как Хигурума на него смотрел, он старательно чуть повернулся, подставляясь под взгляд и красуясь.       — Н-Нельзя… — Хигурума активно помотал головой, выбивая все назойливые мысли, что ему хотелось бы сделать с телом Годжо, как его коснуться и где поцеловать, и вместо этого чуть дрожащими руками снял через голову свой галстук и, следуя примеру Годжо, просто отбросил его в сторону.       — Очень жаль, — Годжо вздохнул. — Я бы тебя выкупил... Или сначала заставил школу, а потом бы подключил Мэй-Мэй и сам бы... В общем, придумали бы что-нибудь, так что ты не переживай.       — Готов поспорить, что магическая верхушка заминает много преступлений… — тон Хигурумы оставался спокойным, но самого его уже начинал порядком раздражать этот разговор, ведь заставлял его снова сильнее проникаться ненавистью к себе. Именно за тем, чтобы ненадолго её забыть, ты и пришёл сюда. Но Годжо всё не прекращал и не отступал.       — И что с того? Я же сказал, главное - справедливость, и... — внезапно он широко улыбнулся. — Значит, ты не против, чтобы я тебя выкупил! Ура-ура! — его руки резко вернулись на ремень Хигурумы, и Годжо принялся с удвоенной скоростью его расстегивать, но Хироми перехватил его запястья, крепко сжимая.       — Годжо-сан, — твёрдо и бескомпромиссно начал он. — Я должен понести наказание. Поэтому я не разрешу вам меня выкупать. Я терпеть не могу взятки. Надеюсь, доходчиво?       Подняв к нему взгляд, Годжо моргнул с несчастно-непонимающим-грустным видом. Из-за того, что он склонился до этого над чужим ремнём, теперь его взгляд получался снизу вверх, что заставило Хироми растеряться. Такие грустные и несчастные голубые глаза. Кажется, такими он их никогда и не видел. Вся серьёзность и твёрдость Хигурумы мигом испарилась. К нему даже пришло чувство вины, что он не мог иначе, но видеть, что есть человек, который за него будто бы искренне переживает… Было странно и печально.       — И у кого ещё щенячьи глаза… — вздохнул Хигурума, но запястья Годжо продолжал держать. Наклонившись, Сатору уткнулся лбом в его грудь и совсем расстроенно пробормотал.       — Ну вот, опять как всегда… — внезапно он снова резко поднял взгляд и горячо выдохнул. — А может, я не захочу тебя отпускать? Что ты на это скажешь?       — В-Вы? — непонимающе пробормотал Хигурума, отпрянув назад. — Меня? Как это "не захочу"?       Хватку на запястьях Годжо он невольно ослабил. "Не захочу тебя отпускать". Так… льстило. Больше, чем всё остальное за этот вечер. Будто оставляло шанс на какое-то "дальше". Что это не на одну ночь. Глупость, конечно, но слишком приятная, как бальзам на душу. Никто никогда не говорил Хироми таких слов.       Его взгляд стал более преданным и нежным, ладонь вернулась на уже оголённое бедро. Чуть сжав пальцы, Хигурума смотрел в голубые глаза, стараясь найти в них намёк на вранье, но они были кристально чистыми. Приобняв Годжо второй рукой, он почувствовал, как тот сразу подался бедром к его ладони.       — А вот так. Мало ли, а? Могу же я не захотеть? — томно ответил Годжо и очередной раз попробовал расстегнуть ремень.       Пальцы Годжо были так близки к его паху, что Хигуруме пришлось тихо выдохнуть. Он уже был готов совсем довериться Годжо. Хотел коснуться его. Коснуться его члена, сделать ему приятно, доставить удовольствие… Но сделать это без предварительного согласия не решился.       — Вы уверены, что хотите меня раздеть? И... Я могу вас коснуться… там? — спросил Хигурума, еле удерживаясь, чтобы не переместить руку ещё до согласия.       — Да я уже третий раз пытаюсь тебя раздеть, Хигурума, — отозвался Годжо, наконец справляясь с ремнём и уже дёргая за ширинку. — Почему я вообще должен не хотеть тебя касаться? Всё очень просто. Отпускать — не хочу, касаться — хочу! Попробовать — хочу! И касайся где угодно! Сколько влезет вообще!       Совершенно не понимая, за что его сейчас чуть ли не отчитывают, Хигурума немного надул губы, но пальцами левой руки всё же повёл ниже вдоль худой спины. Мягко огладив крепкую, но всё равно такую округлую ягодицу, он закусил губу. Годжо тихо выдохнул, выгибаясь назад к его ладони. Как он это делал. Хироми невольно подумал о том, как Годжо бы смотрелся на нём. На его члене. Сглотнув от этих горячих мыслей, от этих мечтаний, Хигурума перевёл руку вперёд, и осторожно кончиками пальцев коснулся лобка. Лишь от такой близости его кинуло в жар. Он поднял вопросительный взгляд на Годжо, и тот капризно ему ответил.       — Это нечестно. Я уже хочу и тебя трогать. А то совсем голый с тобой сижу, а ты всё телишься…       — Д-Да, — кивнул Хигурума, полностью соглашаясь, что по отношению к Годжо это несправедливо. — Простите, Годжо-сан.              Хироми послушно приподнял бёдра, чтобы Сатору смог стянуть с него брюки, но пальцы повёл ещё ниже. Ты просто трогаешь себя. Как себя. Никакой разницы. Делай так же. Мягким мажущим движением он коснулся ствола, провёл от основания к головке и пальцем накрыл дырочку, размазывая по ней смазку. Взгляд ни на секунду не отрывал от лица Годжо, ожидая его реакции. И она последовала сразу. Прикрыв глаза, Сатору выдохнул от удовольствия.       — Ох… Ну наконец-то... давно как не было...       Он торопливо дёрнул за брюки, и Хигурума, пусть и немного смущался, но уже не запрещал ему себя раздевать. Отведя взгляд в сторону, Хироми обхватил пальцами ствол, проведя по нему вниз и снова наверх, легонько массируя указательным пальцем головку. Годжо закусил губу и сдавленно промычал через неё, но брюки с бельём Хироми всё же стянул. Сразу. Какая свобода. Хигурума и сам выдохнул. Трусы, наверняка, уже были в смазке. Ему тоже очень нужно было прикосновение. Придвинувшись поближе к Годжо, он поцеловал его в плечо. Снова промычав, Годжо открыл ему шею, но вдруг выдохнул.       — А ведь мы так и не решили, кто первый... — он кинул на Хигуруму вопросительный взгляд, и тот даже остановил движения своей руки.       — Кто… первый? — переспросил он, поднимая лицо, чтобы увидеть чужое.       — Да, — Годжо снова опустил голову, которую у него тоже уже совсем вело от возбуждения. — Кто первый снизу. Кто в кого засунет. Кто будет принимать. Как тебе ещё сказать?       Хироми откашлялся. Как же… вульгарно. Нужно было и правда ответить на этот вопрос. Чтобы уже обоим было понятно, что будет дальше. Но почему-то его заинтересовало другое.       — А что, будет второй?       — Блин, Хигурума… — подаваясь бёдрами к его руке, цыкнул Годжо. — Если ты сейчас не решишь, я тут и лопну. И тогда и первого не будет.       Сглотнув, Хигурума задумался. Насколько он открыт этому новому опыту? На что готов? С другой стороны секс с мужчиной уже был новым опытом. И раз речь идёт о "первом" разе, то пока можно и не переступать через себя. Попробовать, посмотреть, а там решить.       — Знаете, Годжо-сан, я, конечно, всё понимаю, но и вы меня поймите… — наконец выдохнул Хигурума и немного отвёл взгляд. — Я не очень готов быть, кхм, как вы выражаетесь, "снизу".       — Ну и не проблема, — Годжо, не церемонясь, опустил руку на чужой пах и мягко погладил. — Ты, думаешь, я буду против? На самом деле я и не думал, что ты захочешь так сразу лечь под меня. А я, знаешь, как соскучился по твёрдому члену в своей заднице? И очень бы хотел, чтобы он был твоим. Я тут уже от одних твоих поцелуев ведусь и кончить готов, а тут вообще…       — Г-Годжо-сан, — Хироми прикрыл глаза от прикосновения, но весь покраснел, как рак, от тех слов, что говорил маг. — Вы… Вы мне льстите.       — Ой да брось… У тебя такой большой… — смотря на Хигуруму, Годжо обвил пальцами его член и тоже провёл по длине. — Не терпится насладиться. Кстати, сам-то ты сколько ни с кем не спал? Я, ну, несколько месяцев точно. А до того вообще… Лет десять. Это вообще кошмар был.       — Л-Лет тринадцать… Или п-пятнадцать… — хрипло отозвался Хироми, тоже возобновляя движение своей руки по чужому органу и уже совсем не контролируя свой развязавшийся язык.       — Капе-ец… — Годжо подался ближе, приподнимая задницу и прислоняясь ближе к Хигуруме. Свободной рукой он провёл вверх по его торсу и тихо выдохнул в его губы. — Как ты держишься вообще?       — В данный момент — с трудом, — чуть хмыкнул Хигурума, так и не открывая глаз, но чувствуя тёплое дыхание Годжо на своём лице. — Надеюсь, что вообще успею довести до оргазма вас, прежде чем кончу сам. Но до этого — достаточно просто. Привыкаешь, что не до того, и тебе хватает самого себя.       — Могу понять, — согласился Годжо. — Тогда нам точно надо хотя бы два раза. Минимум. Но сейчас уже давно пора себя отпустить.       Он был прав. Согласно промычав, Хигурума положил вторую ладонь на его ягодицу, не забывая водить второй вдоль ствола. Это действие было… на удивление привычным. Столько раз Хироми трогал себя, что и тут получалось так же размеренно и спокойно.       — Господи, Хигурума-а, — выдохнул Годжо, то ли проканючив, то ли простонав. — Поцелуй ты уже меня-я…       Но Сатору не стал дожидаться этого и сам наконец накрыл его губы своими и завалил на кровать. Хигурума нелепо дёрнул ногой, но упал на спину и продолжил сжимать ягодицу и касаться органа Годжо. Тот уже нетерпеливо толкался в его ладонь, и Хироми ускорил движение, чтобы дать Сатору эту стимуляцию, которую он так хотел. Но чего-то не хватало. Это Хироми понимал и по тому, как на сухую, не считая естественных выделений, двигалась рука Годжо по его собственному члену. Не хватало смазки.       — Г-Годжо-сан… — еле оторвавшись, позвал Хироми. — Вы говорили, что у вас есть всё необходимое.       — Ага… — кивнул тот. — Ты тоже думаешь о смазке? Сейчас…       Он чуть приподнялся, и Хироми прекратил свои движения и сел, пользуясь моментом, чтобы стянуть свои брюки до конца. Уже было не до смущений. Ещё он снял свои часы, чтобы те ему не мешали. Хотелось всего. Но, вопреки его ожиданиям, Годжо не поднялся с кровати, а просто вытянул руку в сторону тумбочки и та, гремя на ходу от упавших с неё стационарного телефона, часов и бутылки со сладкой водой, уже направлялась к ним, и лишь у самой кровати едва успела остановиться.       — Упс! — улыбнулся Годжо. — Прости, не рассчитал. И это всё ты виноват! — он ткнул пальцем в грудь Хигурумы и, открыв ящичек, достал и бросил на кровать. — Такс, вот у нас смазка, а вот презервативы. Всё есть, всё для нас. Только, Хигурума?       — М…? — Хироми снова плотоядно рассматривал Годжо, сейчас сидящего к нему вполоборота, а тот снова ткнул его пальцем в грудь.       — Хватить уже мне выкать. Мы, блин, голые в постели, трогаем друг друга, а ты всё "Годжо-сан" да "Годжо-сан", р-р! — он сделал вид, что злится. — Бесит! Проще, а? Зачем вся эта официальность.       — Но… — постарался возразить Хигурума. — Я же вас уважаю…       — Да, я тебя тоже, но обращение здесь причём?       — Ну а как мне вас называть? Просто "Годжо"? Это же совсем не вежливо…       — Да нормально, брось ты! Меня все так называют! Давай хотя бы на "ты", а? А то что, потом скажешь, "Годжо-сан, сейчас я буду вас трахать"? Зашибись звучит, зато уважительно!       — Ну да, — Хироми даже чуть улыбнулся абсурдности. — Хотя я бы так всё равно не сказал в любом случае. Но хорошо. "Ты", так "ты".       — Во-от! — Годжо улыбнулся и взял тюбик. — Сначала я?       — Давайте, то есть, давай, — сразу поправил себя Хигурума, кладя часы на оказавшуюся рядом тумбочку, и улыбка Годжо стала ещё шире.       — Молодец, быстро учишься! — он выдавил смазку себе на ладонь и снова коснулся члена Хигурумы, но уже более плавно и мягко. Он протянул тюбик Хироми, и тот сделал то же самое.       — Уже… лучше, — тихо выдохнул Хигурума, закрывая глаза. Было скользко. Намного лучше. Годжо в его руке тоже был совсем немаленький. Размер был полностью пропорционален его росту. Он сжал ладонь около головки, и Годжо протяжно выдохнул.       — О да… Знаешь, она нам потом ещё больше понадобится. Тебе… для меня.       — У-угу, — Хигурума кивнул. — Я… изучил вопрос.       — Ну ты даёшь… — Годжо хмыкнул. — Этим ты мне тоже нравишься, Хигурума. Только что тогда из себя недотрогу корчил…       — Н-Не корчил, — теперь уже Хироми чуть дёрнулся к чужой ладони, слишком наслаждаясь происходящим, тем, как они сидели рядом друг с другом и мягко гладили органы друг друга. Он потянулся и поцеловал ключицу Годжо, спускаясь поцелуями по его груди.       — Хигурума-а, — Сатору вздрогнул, запрокинув голову, и сразу ответил на вопросительное мычание Хироми, целовавшего уже его яремную впадину всё ближе и ближе к шее. — Только не останавливайся а? Приятно-то как… И совсем не грубо. Не останавливаться и дальше касаться его горячего тела Хироми и сам хотел только больше. Он потянулся выше и поцеловал Годжо под ухом, носом задевая мочку, левой рукой так же водя по члену, и шёпотом спросил. — А вам… Тебе нравится погрубее?       Целовал он мягко, посасывая кожу, а второй рукой скользил по груди, пока не коснулся соска, обводя его пальцем. Может, Сатору и не был женщиной, но это всё равно должно было быть приятно. Если Годжо хотелось грубее, он мог бы попробовать, хоть и не особо так умел, но Сатору уже мотал головой.       — Н-нет. Мне по-всякому нравится. Просто я ожидал, что ты будешь, ну, строже? Вот как ты обычно ходишь, такой строгий, задумчивый, почти неприступный... — он улыбнулся, выпячивая грудь к чужой руке. — А ты милый совсем.       Вдруг Годжо сделал более резкое движение руки по его члену, и Хигурума громче выдохнул, поддаваясь чувствам. Грудь… Годжо понравилось прикосновение… Немного подумав, Хигурума опустился и накрыл губами уже его сосок, облизывая и чуть посасывая, насколько это было возможно.       — Я не милый, — тихо прошептал он, на миг оторвавшись. — Просто думаю, что было бы приятно мне.       Пальцами он пробежал по члену Годжо, мягонько его постукивая, после чего снова обхватил рукой и тоже резче провёл вниз. Языком Хироми обвёл вокруг розоватого пупырышка соска.       — Ох боже! — простонал Годжо вцепился рукой в его плечо. — И то… как ты делаешь… чтобы для другого… Это же и есть милый…       Этот стон заразил Хигуруму уверенностью. Он втянул в себя кожу и повёл цепочку поцелуев ниже. Надавив рукой на плечо, он осторожно уложил Годжо на спину и подгрёб под себя. Сатору послушно улёгся, вынужденно убирая руки от чужого тела, но зато он наконец смог вытянуть длинные ноги.       — Ого… — он улыбнулся, украдкой поглядывая на целующего его Хигуруму. — А мне нравится, что ты и так умеешь… Жду не дождусь, когда ты меня возьмёшь…       Хироми, теперь уже обеими руками гладя его торс, ощупывая мышцы и массируя сосок, приподнял лицо. Возьмёшь меня? Это дало Хироми одну идею. Очень дерзкую и неожиданную, но теперь уже желанную. Он снова бросил взгляд вниз, на чужой стоящий член, такой соблазняющий своим видом, и сглотнул.       — Ты же сказал, что я могу трогать тебя как хочу и где захочу, так?       — Та-ак, — подтвердил Годжо с хитрой улыбкой. — А ты сказал, что делаешь то, что было бы приятно тебе... Может, ещё что попробуешь? Мне интересно!       Тихо выдохнув, Хироми приподнялся, садясь между чужих ног на колени. Взгляд его проскользил снизу вверх — от полового органа до лица — и он осторожно и медленно спросил.       — Ты же об этом же думаешь, да?       Всё с той же улыбкой, Годжо приподнялся и спиной прислонился к изголовью кровати. Наклонив голову набок, он спросил:       — И о чём же я думаю, Хигурума?       — О том, — Хироми сделал глубокий вдох, и на выдохе произнёс. — Чтобы я взял тебя в рот…       — Ага-а, — вкрадчиво протянул Годжо. — Очень хочу. Но только как насчёт тебя?       Спустившись чуть ниже, Хироми обхватил левой рукой его член. Теперь он был перед самыми его глазами. Это очень возбуждало, и Хигурума уже был почти уверен, что хочет попробовать, но сомневался, что у него это хорошо получится.       — Хочу, но… Я совсем не умею.       — Т-Точно… — Годжо судорожно выдохнул и опустил взгляд на смущённого и чуть покрасневшего Хигуруму, а потом улыбнулся и предложил. — А давай я тебе, а?       — Нет. Мне точно не надо, — Хигурума сразу твёрдо мотнул головой. Чтобы Годжо делал минет ему? Это слишком. Он такого не заслуживал. Выдохнув для храбрости, Хироми высунул язык и неуверенно провёл им по головке, при этом смотря наверх, на Годжо.       Маг порозовел и от удовольствия и закусил губу. Его глаза широко распахнулись, пальцами он сжал простынь, но в остальном замер, глядя на Хигуруму с ожиданием большего. Хироми не понимал, что чувствует он сам от того, что делает. Солоновато. И странный вкус чего-то отдалённо напоминающего кокос от смазки. Очень странно. Но попробовать сделать Годжо хорошо хотелось сильнее, раз уж выпала такая возможности. Открыв рот и спрятав зубы за губами, Хигурума осторожно взял в рот головку и сделал всасывающее движение, чуть причмокивая. Смущённо краснея, он всё равно не отводил глаз от лица Годжо, который тут же ахнул.       — Пока... — хрипловато сообщил он. — Совсем не плохо... даже... хорошо… Продолжай, Хигурума.       Выдохнув, Хироми обхватил пальцами ствол, губы же сжал плотнее и язык прислонил к уретре. Привкус естественной и искусственной смазки был немного странным, Хигурума поморщился. Но, с другой стороны, с девушкой было тоже своеобразно, поэтому он решил полностью сосредоточиться на Годжо. На том, чтобы ему было хорошо. Приятно. Чтобы он стонал и получал удовольствие. Медленно двигая рукой по стволу, Хигурума опустился ниже, теперь прижимая язык к длине, облизывая венку, и сразу поднимает голову назад. С губ Годжо сорвался тихий стон.       — Ох... да... Т-ты молодец… Вот если ещё чуть плотнее...       Его рука легла на голову Хигурумы, а пальцы утонули в волосах. При этом он не нажимал на неё, а просто касался, неотрывно наблюдая за Хироми. Тот, с тихим утвердительным мычанием, сжал губы и прижал язык ещё сильнее. Сделав рукой резкое движение вниз, Хигурума опустил голову ниже и быстрее, невольно выпуская слюну и сразу этому смущаясь.       — Во-от та-ак да… — Годжо снова простонал и приподнялся чуть повыше, чтобы видеть происходящее ещё лучше. В голосе его была то ли похвала, то ли восхищение, пальцы неосознанно сжали волосы, и Хигурума судорожно выдохнул от этой хватки.       Как же Годжо стонал. Сладко, тихо, но с явным удовольствием. И он смотрел на него. Видел Хигуруму в таком положении, таким подчинённым ему, полностью в его власти. Хироми почувствовал, как его собственный член дёрнулся от возбуждения. Ему нравилось. Нравилось, что Годжо на него так смотрит, так его хвалит. Поэтому Хигуруме сразу захотелось стараться ещё сильнее. Прикрыв глаза, он принялся чаще и быстрее двигать головой, снова всасывая, снова стараясь взять глубже, и Годжо, с более громким стоном, не выдержал и толкнулся в его рот. Хоть это было и не очень сильно, но он неожиданности Хироми подавился, но не отстранился, лишь крепче сжал левой рукой член и размазал свою слюну движением ладони к основанию. Поднявшись губами к головке, он сосредоточенно вылизал её, причмокивая, и снова открыл глаза, поднимая на Годжо преданный и чуть смущённый взгляд.       — Божебожебоже... — теряя все слова, бормотал Годжо. От удовольствия ему всё же пришлось прикрыть глаза, но всё также несдержанно он лепетал. — Вставь… Вставьвставьвставь в меня, хоть чуть-чуть, хоть один палец, у меня там всё просит! Пожалуйста, Хигурума-а!       Это… Это была просьба. Такая отчаянная, что Хироми даже чуть опешил. Прямо сейчас? Одновременно? Но, решая не задавать Годжо лишних вопросов и делать всё, о чём его только попросят, Хигурума взял тюбик смазки и вылил себе на указательный и средний палец левой руки. Нужно было не налажать. Головой Хироми старался двигать ритмично, хоть и медленнее, а пальцами обвёл вокруг колечка ануса Годжо, смазывая его.       — О-о-о да, — выдохнул Годжо, сгибая колени и разводя их в сторону ещё сильнее, полностью открываясь Хироми. — Ты ещё не вставил, а мне уже нравится. Давай…       Всё же чуть отстранившись, чтобы сделать глоток воздуха, Хигурума опустил взгляд. Он погладил там же, но теперь ещё и видел, как пальцы касались кожи между ягодиц, этого небольшого кружочка мышц… Он окажется там. Совсем скоро. Хигурума прикусил губу и выдохнул.       — Чёрт…       — А…? — отозвался Годжо, приоткрывая глаза, и Хироми замотал головой.       — Ничего-ничего. Простите, — заставляя себя отвлечься, он высунул язык и медленно провёл им по головке, облизывая её, как мороженое, и одновременно мягко надавил указательным пальцем, проталкивая внутрь его кончик. Годжо громко ахнул и ещё сильнее раздвинул ноги.       — Ох, Хигурума… — он протянул руку и положил её на его затылок, запуская пальцы в волосы и смотря на него из-под полуопущенных ресниц. — Неужели я тебя дождался...       Хироми нажал пальцем сильнее, проталкивая его дальше с заметным сопротивлением тугих мышц, что всё же настораживало его, хоть и заводило одновременно от одного осознания, как же там узко, но Годжо подавался к нему бёдрами, быстрее насаживаясь и заставляя Хигуруму сконфузиться.       — Я постараюсь оправдать эти ожидания.       Сглотнув слюну, он снова обхватил пальцами левой руки чужой орган и наделся губами до середины, одновременно ведя вглубь палец правой. Годжо дёрнулся сначала к пальцу вниз, потом к языку наверх, отзываясь на всё стонами.       — Д-Да… Пожалуйста, Хигурума… Быстрее…       Стараясь выполнить эту просьбу, Хигурума снова взял в рот головку и, посасывая её, вводил палец глубже. Где-то здесь… где-то здесь должно быть место… какое-то уплотнение или вроде того… Он погладил пальцем внутри, хоть делать все эти действия одновременно и не сбиваться было ужасно сложно, особенно в его возбуждённом состоянии. Палец вошёл уже полностью, Хироми медленно вёл его назад, ощупывая стенку внутри, пока… Пока всё же не коснулся чего-то будто бы чуть выпирающего. Погладив это место, Хироми поднял глаза на Годжо, надеясь, что он угадал, и догадка сразу подтвердилась.       — О-о-о да! — Годжо выгнулся вперёд, прикрыв обратно глаза. — Как… Как ты так быстро нашёл её?! Хигурума, ты точно в первый раз всё это делаешь?!       Эти слова дали прилив уверенности. Он всё делал очень хорошо. Главное не сбиться. Одной рукой гладя ствол, Хироми ртом раз за разом надевался на орган Годжо, а пальцем водил внутри, мягко нажимая на простату. Дыхание Годжо совсем участилось. Он то и дело дёргался телом то в одну сторону, то в другую, крепко сжимая волосы на затылке Хироми. Судорожно выдохнув, он простонал, запрокидывая голову назад.       — Боже… Боже мой, Хигурума… Хигурума!       Подняв взгляд на его раскрасневшееся лицо, Хироми чуть было не остановился. Такой возбуждённый, такой горячий, такой открытый Сатору Годжо, прямо перед ним, получал удовольствие от каждого его действия. Расхрабрившись, Хигурума добавил на одном из движений второй палец, который зашёл с бо́льшим сопротивлением, чем первый, из-за чего он захотел его убрать, но Годжо простонал только громче.       — О да! Хорошо-то как, так давно не было так… Как же я тебя хочу-у-у…       У Хироми перехватило дыхание, он случайно сильнее насадился ртом на его член и, подавившись, отстранился. "Хочу". "Как же я тебя хочу". Ему этого не говорили. Это… заводило. Так заводило, что… Хлопая глазами, в уголках которых замерли слезинки, с тянущейся от кончика чужого члена до его рта ниточкой слюны, Хигурума замер. Лишь через несколько секунд он поймал левой рукой эту ниточку, облизал губы и приковал взгляд к лицу Годжо, невольно ускоряя движение пальцев внутри его тела, чаще и быстрее нажимая на простату и выдыхая.       — Господи… Я и сам никогда никого в жизни так не хотел. И да… — он добавил смазку к своим пальцам и, замедлив движение, мягко добавил третий. — Я точно делаю это в первый раз. Первый раз с мужчиной. И что, выходит, у меня неплохо вышло?       — Охтыжбожемой… — скороговоркой проговорил Годжо, насаживаясь на его пальцы таким же медленным движением, приходя в себя и протяжно выдыхая. — Как давно во мне не было так много… И как же ты это делаешь, куда лучше, чем "неплохо"… Я чуть не кончил тебе в рот, прикинь…? Это потому что ты левша, да? У меня не было раньше левшей…       — Я не левша… — спокойно ответил Хигурума, медленно двигая уже тремя пальцами, которых, как он читал, должно было быть достаточно для подготовки. Но член Годжо даже визуально пульсировал от перевозбуждения, показывая, как близко он был. И, чтобы и правда чуть отвлечь и подготовить его к продолжению, Хироми решил и дальше пояснить. — Я амбидекстр. Но спасибо за комплимент.       — Амбиде-екстр… — с улыбкой выдохнул Годжо, откидываясь назад и прикрывая глаза рукой. — Так вот почему ты обеими руками делал мне одинаково хорошо… Вот это ты… Говорят же, в тихом омуте… Вот это да-а… Капец мне с тобой повезло, а… Ещё и вопросы мои запоминаешь… Ты прям уникум, получается. Почти как я.       Хироми невольно улыбнулся. Годжо говорил искренне. "Повезло"... Такое приятное слово. Так ещё и такое сравнение. Сатору Годжо считал его, Хироми Хигуруму, в чём-то ему подобным. Талантом? Нестандартностью? Неважно. Всё равно до чёртиков приятно. Наклонившись, он мягко поцеловал Годжо в живот и прошептал:       — Ну, скажешь тоже... Это мне с тобой повезло… Ты… такой красивый… И желанный… Прости, что я так долго решаюсь, мне и правда немного страшно. Ты будто фарфоровый… Боюсь набедить.       — Ох, боже, Хигурума, — Годжо покрылся мурашками, приподнимая к нему голову. — У тебя всё волшебно получается. И давай жрать себя ты будешь потом, ага? После того, как выйдешь от меня, — он хмыкнул и добавил. — Всё, что происходит у Сатору Годжо, остаётся у Сатору Годжо, да?       — Тебе говорили, что ты просто ужасно убеждаешь? — ещё раз невольно улыбнулся Хигурума, покачивая головой.       — Ага, постоянно, — удовлетворённо выдохнул Годжо, совсем привыкнув к медленно-приятному движению пальцев внутри. — Но всё равно постоянно работает. Так что-о… — он приподнялся на локте и посмотрел в глаза Хироми. — Прекрати себя жрать. У тебя всё выходит.       — Если ты так говоришь, — всё же несколько более расслабленно выдохнул Хигурума. И Годжо был прав. Ему уже было не до того, чтобы себя грызть. Было слишком тяжело сдерживаться, и на это шли все усилия. От стонов Годжо, от его движений, от того, каким податливым выглядело его тело, Хироми просто пылал от возбуждения. Сглотнув, он тихо прошептал. — Скажи, пожалуйста, как ты думаешь… Я уже могу сам войти в тебя? Вставить...? А то я ужасно этого хочу, только подумаю, что это может быть мой член, а не пальцы, и... — невольно он ещё сильнее нажал на простату.       — Да-а-а! — ахнул Годжо, выгибаясь сильнее, отчаянно хватаясь за плечи Хироми, так, будто только так он сможет удержаться в рассудке, и со стоном выдохнул. — М, давно пора! Я тоже безумно хочу, чтобы это был он. Мне этого так не хватает. Твой твёрдый, крепкий, горячий внутри… А ещё я тебя очень хочу поцеловать. Пожалуйста, боже мой, Хигурума…       Пальцы ходили уже свободнее. Вытащив их и вытерев обе руки о простынь, Хироми сразу выполнил просьбу. Если Годжо не смущало его целовать, то не должно было и его самого. Хигурума немного подался вперёд к крепко держащему его за плечи Годжо и накрыл его губы своими. Но инициативу Годжо перехватил в ту же секунду. Он сразу протолкнул язык в рот Хигурумы и провёл им по нёбу. Хироми, промчав, закатил глаза и сразу их закрыл, так же крепко вцепляясь в Годжо. Тот целовал его ещё крепче, почти вылизывая его рот и руками принимаясь заглаживать тело. Хигурума простонал от того, насколько неистово его целовал Годжо, и даже не мог ему сопротивляться. Годжо будто пытался почувствовать свой же вкус в его рту, и Хигуруму это заводило ещё сильнее. Пошло, но так горячо. Выпустив плечи Годжо, он руками ощупал совсем уже смявшуюся простыню, пока не нащупал в её складках презерватив. Руки подрагивали от возбуждения. Сдерживая дрожь, Хироми открыл глянцевую упаковку, вытащил презерватив и раскатал его по длине, хоть и со второго раза. Так давно не делал, что чуть не забыл. Сейчас он окажется внутри тела Годжо. Совсем скоро. Щедро добавив смазку уже на свой почти до боли возбуждённый орган, Хироми мягко провёл им между ягодиц, пристраиваясь и невольно дразня и себя, и Годжо, да ещё и настолько, что тот разорвал поцелуй.       — Да… Да-да-да-да-да… — забормотал он, пытаясь толкнуться на член, уже совсем изнемогая от нетерпения и желания. — Ну пожалуйста, ну Хигурума, как же, я уже не могу-у...       — Чш-ш-ш… Подожди. Я сам, — прошептал Хироми, сдерживая его.       Годжо был прямо перед ним, скрючившийся, чтобы их лица были на одном уровне, и тяжело дышащий. Его рот был приоткрыт, брови сведены, щёки совсем раскраснелись, а голубые глаза будто стали ещё глубже и почти что светились. Тихо выдохнув, Хигурума осторожно толкнул головку внутрь, закусывая губу и мыча от напряжения. Не шло. Начиная нервничать, он приложил больше усилий, надавливая, чтобы пройти сопротивление мышц. Получилось. Головка проникла внутрь, и её сразу сжало со всех сторон тугим кольцом. Так ещё не было никогда. Жмурясь, Хироми на одном дыхании выдохнул.       — Ох-ты-ж-господи-ты-боже-мой…       — Ну наконец-то… — Годжо ахнул, прикрывая глаза с невольно выступившими скорее даже от облегчения слезами. — Я тебя чувствую... — он сам медленно повёл бёдрами к Хигуруме, насаживаясь чуть глубже, и прошептал. — Господи, насколько лучше пальцев…       — Д-Да… Г-Годжо… С-Сатору… — выдохнул Хигурума, почти не дыша и тоже двигаясь внутрь.       — С-Сатору… — повторил за ним Годжо, тихо улыбаясь.       — Прости… Вырвалось.       — Ничего… Хироми.       Хигурума распахнул глаза. Годжо назвал его по имени. Он не ожидал этого. Кто ещё его называл по имени? Совсем забыв как дышать, он, совсем как и сам Годжо, тихо отозвался эхом.       — Хироми…              — Д-Да, "Хироми", — продолжая насаживаться, улыбнулся Годжо и провёл пальцами по его взмокшим волосам. — И называй меня "Сатору". Мне понравилось, как ты это сказал.       — Хорошо, — кивнул Хигурума, даже не задаваясь вопросом об уместности. Сейчас он был готов называть Годжо вообще всем, чем тот его попросит его называть. Хоть богом, хоть дьяволом. Он вставлял всё глубже и глубже, распирая Годжо, пока наконец не достиг основания. Всё сводило от удовольствия. Так узко, так глубоко, так горячо. Хироми еле держался, чтобы не начать двигаться. Каждой клеточкой тела хотелось толкнуться, сильно, глубоко, как того просили животные инстинкты. Но так нельзя было делать. Да и на самом деле хотелось совсем иначе — нежно, любовно… Поэтому второй рукой Хироми мягко провёл по изгибу талии, поднял взгляд на чуть искажённое лицо Годжо, и встревоженно спросил. — Сатору? Ты в порядке?       — Д-Да…Очень… — прошептал Годжо, приоткрыв глаза. — Я… Я привыкну… Сейчас… Просто… — он усмехнулся. — Ты немного больше, чем ожидалось.       — Н-ну, — Хироми издал нервный смешок. — Это же хорошо?       — А то-о… — с улыбкой подтвердил Годжо, обнимая его за плечи. — Мне даже не верится…       — Т-Ты не торопись… Привыкай… — прошептал Хигурума, у которого на самом деле всё сводило от желания. Очень хотелось двинуться, но состояние Годжо было куда важнее. И он был готов выносливо терпеть, чтобы тому не было больно.       — Всё. Давай, — выдохнул Годжо через полминуты, открывая глаза и заметно расслабляясь. Он немного поёрзал, чтобы показать, что готов, и тихо вздохнул.       Кивнув, Хироми осторожно уложил Годжо на спину, подкладывая рядом лежащую подушку ему под бёдра. Нужно было в первую очередь думать о его удобстве. Выдохнув, Хигурума сделал медленное тягучее движение назад и такое же вперёд, охая. Да. Наконец-то он был внутри. Наконец-то всё перестало сводить от нетерпения. Выдохнув, Хироми начал медленно и ритмично двигаться, уже не собираясь останавливаться.       — Д-Да, Сатору… — выдохнул он, ладонью очерчивая изгибы его тела.       — Божечки, — постанывая на каждое движение, ахнул Годжо. — Ты такой... во мне... не верится... — улыбаясь, он снова обнял Хироми и счастливо повторил. — Такой большой... и горячий… и внутри…       Почти сразу Хигурума начал понемногу ускоряться. Его вело от того, насколько приятно после столького времени быть внутри кого-то, чьего-то горячего, узкого тела. И хорошо было именно из-за Сатору Годжо. Как он реагировал, как стонал, как обнимал, как целовал… Лучше всего, что он слышал и чувствовал за всю жизнь. Пальцы второй руки Хигурума подложил под его затылок, стараясь приподнять к себе, несмотря на разницу в росте. Годжо простонал, выгибая к нему грудь.       — О да, Хироми… Боже… давай… быстрее? Я уже хочу… хочу больше тебя…       — Угу… — кивнул Хигурума, поджимая губы. — Сейчас... Как же я хочу тебя тоже, Сатору... Но не сорваться... Нельзя сорваться… — он ещё немного ускорился и от того стал тяжелее дышать. Как же Годжо его сжимал. Как его член тёрся о его стенки, как каждый раз глухо шлёпались друг об друга их тела, как ему было хорошо… Простонав в прикушенную губу, Хироми выдохнул горячим шёпотом в шею Годжо. — Почему... Ты такой узкий... И я могу проникать... Так глубоко...?       — Ох, Хироми-и, — Годжо пальцами впился в его спину, насаживаясь в ответ так же часто и сильно, сжимая мышцы, обхватывая тело Хигурумы ногами и сводя их как можно сильнее, чтобы тому стало ещё более узко. — Я не против… чтобы ты сорвался… И это всё физиология… Ах!       От более протяжного и громкого стона Хироми и правда чуть не потерял себя. Но ему не хотелось. Было так хорошо. Сатору сводил его с ума и пробуждал желание заботиться и окутывать своей нежностью. Он потянулся и мягко поцеловал Сатору в шею, провёл по ней очередную цепочку поцелуев наверх, поцеловал за ухом, одновременно рукой гладил грудь, рёбра, живот… Сатору всхлипнул от удовольствия, запуская обе ладони в его волосы.       — Ещё… Ещё-ещё-ещё, Хироми! Вот так… да, вот так, вот так…       Хигурума упивался этими стонами. Ему хотелось, чтобы Годжо чувствовал себя лучше всех, чтобы ему казалось, что его боготворят, оглаживают, трогают везде одновременно и с одинаковой лаской. И Сатору, закрыв глаза, стонал громко, протяжно, выдыхал его имя раз за разом, заставляя тело Хироми покрыться мурашками. Ему было лучше всех на свете… Такой красивый, такой мягкий Сатору Годжо… Сейчас весь мир сужался до него. До Сатору Годжо, извивающегося от прикосновений, двигающегося на его члене и подставляющегося под все поцелуи. И Хироми хотелось зацеловать его всего. Каждая минута, каждая секунда приносила такой восторг, такое удовольствие. Тело Сатору так крепко прижималось к его, ноги обвивали поясницу, пальцы мягко путали волосы, с губ срывался стон за стоном… Всё это сводило Хигуруму с ума, кружило голову хуже любого дурмана, и он чувствовал, как уже был близок к оргазму. Так скоро, так быстро… Но уже было невыносимо сложно сдерживаться.       — Сатору… — тихо простонал Хигуоума ему на ухо и поцеловал в подбородок. — Я… Кажется… Я так долго не выдержу…       — Д-Да… — выдохнул Годжо, немного приоткрывая глаза. — Да, Хироми... да... ох... Хироми... Хироми… И я... я скоро... скоро так…       Следуя какому-то внутреннему инстинкту, Хигурума опустил ладонь с груди вниз, касаясь ствола члена Годжо и обхватывая его, начиная мягко, но быстро водить по его длине. Иначе он не успеет. Если Сатору не успеет получить оргазм — он провалился. Собственные движения ускорились, стали более судорожными и резкими, дыхание сбилось, и Хигурума чувствовал, что уже не контролировал себя. Совсем чуть-чуть…       — Сатору… — загнанно выдохнул он, поднимая голову и смотря на его лицо. — Сейчас... Сатору... Я... Я не сдержусь... Я…       Сатору смотрел на него едва открытыми глазами. Его брови были сведены, рот широко открыт, а щёки совсем раскраснелись. От всех стимуляций он и сам был на грани. На самой грани.       — Да! Да Хироми…! Я тоже…! Я так близко!       Ускорившись до предела и ладонью, и движением бёдер, Хироми прильнул губами к шее Годжо, беспорядочно целуя. Он знал, что не выдержит и минуты. Годжо выгнулся, сильно впиваясь ногтями в его спину, проводя по ней, но боли Хироми не чувствовал. Только чуть прохрипел и снова поднял голову, встречаясь с широко распахнутыми глазами Годжо. Тот стонал. Стонал, крепко держался за его спину, толкался бёдрами к его ладони и повторял на каждое движение. "Хироми, Хироми, Хироми!" Как же сладко Сатору Годжо стонал его имя… С какими всхлипами и вскриками… Из-за этих звуков, из-за того, как часто сокращались его мышцы, Хигурума не смог сдержаться.       — Са… Сатору! — прерывисто выкрикнул он, судорожно и резко толкнувшись внутрь.       Удовольствие накатило волной. В презерватив выплёскивалась горячая сперма, силы начали пропадать. Хигурума молился, что Сатору тоже успел… В глазах поплыло, но Хироми успел увидеть, как свёл брови Годжо, как он ртом быстро заглотил воздух, как закатил свои волшебные глаза… Потом в собственных глазах совсем потемнело, но по его руке стекала вязкая горячая жидкость. Да. Сатору кончил. Он ещё раз тихо простонал, и Хироми выпустил его пульсирующий гиперчувствительный орган. Ноги Сатору упали с двух сторон от Хироми, но объятья он не разжал, только перестал до боли впиваться ногтями. Годжо обмяк, и Хигурума вместе с ним. Он упал сверху на Сатору, совсем усталый, изнурённый, ничего не соображающий, даже толком не осознающий, что случилось, но чувствующий себя так хорошо, как не было давно. На губах расползлась глуповатая улыбка, которую Хироми прятал, уткнувшись лицом в грудь Сатору. Казалось, что он вот-вот отрубится — настолько резко ушли все силы. В голове было совсем-совсем пусто. Ни одной мысли, ни одной проблемы. Только умиротворение. Хироми почувствовал лёгкий поцелуй в макушку, улыбнулся ещё блаженнее, но сказать ничего не смог. Молча обнимаясь, они пролежали так несколько минут, пока Годжо, первый обретший способность соображать и говорить, не выдохнул:       — Капец… Охрененно…       — И не говори, — хрипло хмыкнул Хигурума. — Охрененно.       Найдя в себе силы, Хироми подался назад и наконец вышел из тела Годжо. Дрожащими руками он снял презерватив, автоматически завязал его и положил куда-то рядом с собой, сразу заваливаясь на спину рядом с Годжо. Он уставился пустым взглядом в потолок. Голова кружилась. Всё вокруг кружилось. Тело будто стало невесомым. Такого облегчения он не испытывал совсем давно. На губах так и блуждала улыбка, Хигурума покосился на Годжо, и тот ему улыбнулся.       — Ох, Хироми… — Годжо повернулся на бок и приобнял его. — Ты даже не представляешь…       — Тебе… Понравилось? — устало пробормотал Хигурума, пока не находя в себе силы, чтобы поднять руку и обнять в ответ. — Прости, что я так быстро, просто оно…       — Чш-ш… "Понравилось" это не то… слово… Я же говорю… — он улыбнулся и провёл ладонью по мокрым волосам Хигурумы. — Охрененно.       Чмокнув Хироми в плечо, Годжо прикрыл глаза, совсем как довольный кот. Хигурума облегчённо выдохнул, хоть и чувствуя толику вины, но та почти сразу испарилась. Не было на неё ни сил, ни желания. Всё потом.       — Давай наоборот часа через три хотя бы… Когда отойду от такого секса... Или вообще завтра… — промурчал Годжо и, снова чмокнув, прошептал. — Очень хорошо...       — А…? — недоумённо откликнулся Хироми, ещё совсем не придя в себя. — Что наоборот…?       — Секс, конечно, — он уткнулся лбом в плечо Хигурумы и пробормотал. — Мы же говорили... новое, да? А потом ещё бы…       — А… Да куда мне, — хмыкнул Хигурума. — Я даже рукой пошевелить не могу. Мне до конца жизни этого хватит…       — Тогда не сегодня, — прижавшись крепче, Сатору зевнул. — Но обязательно. Хорошо так...       — Ты уже это говорил, — улыбнулся Хигурума, и Годжо утвердительно промычал.       — Потому что очень хорошо, Хироми. У меня очень давно так нежно не было, — он приоткрыл глаза и погладил Хигуруму по щеке. — Ты внутри такой милый… За всей этой суровостью.       — Да прям…       — Да-да. Такой… подсолнушек. Мягкий… — Сатору потянулся и ласково поцеловал его в нос.       Хироми прикрыл глаза. Истома обволакивала его, и он уже не мог спорить. Да и звучало это и правда очень мило. Ему вроде как понравилось. И Хироми даже не был готов спорить с этим "наоборот". Увидев, какое удовольствие получал от этого Сатору, ему и самому захотелось попробовать. Попозже. Но захотелось. И раз Годжо не был против "повторить", то стоило это сделать. Наконец найдя в себе силы, Хироми повернулся на бок, поднял одну ладонь, провёл ею по руке Годжо и обнял его, выдыхая.       — Это было… Куда лучше, чем я думал.       — Расслабляюще, ты хотел сказать? — улыбнулся Годжо, приоткрыв один глаз. — У тебя такое лицо хорошее сейчас сделалось… Спокойное и гладенькое… Моложе, в общем.       — И у меня даже нет сил его поменять — усмехнулся Хигурума, сдвигаясь повыше, на подушку, и Годжо осторожно пододвинулся с ним, снова целуя в нос.       — И не надо. Нравится…       Он продолжал улыбаться, и Хигурума невольно улыбался в ответ блаженной улыбкой, которой у него не было так давно. Такого расслабления не было давно. Такой тишины не было давно. Он даже не задумывался об этом. Всё, что приходило в голову, почти сразу оказывалось и на языке.       — А мне ты нравишься, — выдохнул он, вкладывая в это чуть больше, чем до этого, и Годжо, устраиваясь уже на его руке, промычал в ответ.       — А ты мне. Ещё больше.       — Ты не против, если я сегодня здесь переночую…? — прошептал Хироми, прижимаясь своим телом к телу Годжо, совсем не желая никуда вставать, а уж тем более идти.       — Я вообще-то так и думал, — Годжо улыбнулся. — Чего ты ещё спрашиваешь…       — Ну не знаю… Мало ли… — Хироми пожал плечами и вздохнул. — Я даже не уверен, что доползу до душа, хотя точно стоило бы.       — Ага-а, — кивнул Годжо, широко зевая. — Дай мне… полчаса... и я донесу... Я же... — он снова зевнул, ещё шире. — Сильнейший...       — Ага, — Хироми саркастично хмыкнул, крепче обнимая Годжо и тоже зевая. — Конечно... Да-да…       — Ээй… — чуть обиженно отозвался Годжо, снова зевнув на половине фразы и утыкаясь лбом в плечо Хигурумы. — Я правда... сильнейший…       — В этом я как раз уверен на все сто... Ты сильнейший, Сатору... — серьёзно произнёс Хироми и погладил его по руке. Становилось немного прохладно. Он совсем не привык лежать голым. Но подтянуть одеяло не было никаких сил, поэтому, смиряясь, он снова улыбнулся. — Может, прозвучит банально, но… Мне никогда не было так хорошо...       Словно прочитав его мысли, Сатору потянулся вниз и своими длинными руками дотянулся до одеяла, накрыл их обоих и снова устроился на руке Хигурумы, ещё ближе, чем до этого.       — Угу, — прошептал Годжо. — Я же обещал, что будет классно... и это ты ещё второй вариант... — он очередной раз зевнул, заражая этим и Хироми. — Не попробов-а-ал...       Одеяло было таким тяжелым, будто чугунным. Оно прибило Хигуруму к кровати, и ему стало совсем уютно. Как в коконе — рук и покрывала. Сразу пришла дрёма. В душ они и правда не дойдут. И сейчас было так… всё равно. Поразительно всё равно на всё. На отсутствие душа, на сон в чужой постели, на то, как он уже будто бы и согласился попробовать наоборот, на их с Сатору Годжо непонятные отношения, на свои преступления, на скорую битву… Совершенно всё равно.       — Угу, — полусонно пробормотал Хироми. — Спокойной ночи... Сатору...       — Ага… — кивнул Сатору, снова утыкаясь в его плечо и мягко целуя, куда попал губами. — И тебе. Знаешь, я сто лет не слышал столько своего имени за вечер... Спокойной ночи, Хироми.       — И я своего тоже, — хмыкнув, признался Хигурума. — Как и "спокойной ночи".       — А "приятных снов"? — улыбнулся Сатору.       — И "приятных снов" тоже...       Приоткрыв глаза, Годжо подтянулся выше с плеча и ласково поцеловал Хироми в губы.       — Спокойной ночи, Хироми. Приятных снов.       Он улыбнулся и снова коротко поцеловал Хигуруму, и тот мягко чмокнул в ответ. Сатору сразу сполз обратно, а Хироми, не открывая глаз, совсем блаженно улыбнулся. Он чувствовал себя совсем умиротворённо. Когда так было в последний раз? Такое вообще было? Наверное, было, но Хигурума уже не помнил. А сейчас он начинал медленно проваливаться в сон в чьих-то объятиях, обнимая крепче и решая ни за что не отпускать.