Тучи над Рун

Кожа Келеборна через пару лет действительно загорела так, что никакие притирания ему больше были не нужны. Проблему серебристых волос тоже постепенно удалось решить, смешав хну и басму. Теперь они были темно-рыжие, и можно уже было не опасаться случайно выбившейся из-под чалмы пряди. Эльф постепенно обживался в Рун, снял небольшую комнату для жилья и работы, у него даже появились постоянные клиенты среди местной знати, приносившие время от времени украшения для обновления, вот только мысли Келеборна нет-нет да улетали на запад. Туда, где остались две его любимые нисси — жена и дочка. В такие моменты ему начинало казаться, будто Анор светит уже не так ярко, а воздух становится столь удушлив, что им почти невозможно дышать. И все же вернуться домой, не выяснив того, зачем прибыл, он не мог, а потому упрямо гнал непрошенные думы прочь. Лишь иногда ночами ему снились долгие дни Белерианда, прогулки с женой в буковом лесу Нельдорет и в Краю Ив. — Галадриэль, — вновь, уже в который раз, прошептал Келеборн и уткнулся лбом в дверной косяк. — Мой серебристо-золотой сон… Громкий, требовательный стук в дверь прервал его очередные тягостные воспоминания. Он подошел к окну и, выглянув, увидел опрятно одетую девушку без сопровождения со свертком в руках. «Еще одна служанка принесла мне работу», — понял он и, мысленно возблагодарив Единого за ее столь своевременное появление, пошел открывать. — Мир вам, господин, — прощебетала гостья и, поправив закрывавший нижнюю часть лица платок, подобно текучему ручейку скользнула внутрь комнаты. — И тебе, красавица, — мягко улыбнулся ей Келеборн и посторонился, пропуская. Глаза девы весело блеснули из-под бровей, однако уже спустя секунду она вновь сосредоточилась на своей миссии и, положив сверток на стол, развернула ткань. — Моя госпожа надеется, что ты сможешь что-нибудь сделать, — пояснила она и отступила на шаг в сторону. — Это подарок ее погибшего брата. Эльф подошел ближе и, взяв украшение в руки, присмотрелся. Изящно выделанное колье из ромбовидных звеньев было украшено довольно крупным алмазом и россыпью более мелких изумрудов. — Работа гномов? — уточнил он у девушки. — Не знаю, — замялась на мгновение та. — Хозяйка не говорила. Только упоминала, что оно очень дорогое. — Как же оно пострадало? Одно из звеньев было грубо разорвано прямо посередине. Служанка смутилась, опустила взгляд, и Келеборн понял, что виноват в этом, должно быть, муж госпожи. — Была ссора? — предположил он вслух, и девушка облегченно вдохнула, поняв, что ей не нужно выдавать тайны собственной хозяйки. — Да, — подтвердила она. — Ты сможешь починить? — Это срочно? — уточнил эльф. — Да. Если возможно — сегодня. — Хорошо. Но стоить будет дороже. — Договорились. — Тогда садись, выпей чаю и отдохни пока, а я поработаю. Келеборн открыл висевший на стене шкафчик и достал оттуда мешочек с травами и коробочку со сластями. Заварив ароматный травяной напиток, он поставил угощение перед девушкой, а сам устроился за столом и достал инструменты. Убрать сломанное звено, пересобрать заново, спаять — Келеборн прикинул, сколько времени это у него займет, и принялся за работу. Клепсидра на столе отсчитывала тягостные минуты. С улицы доносились нестройные крики прохожих. Тянуло запахами жареного мяса, лепешек и специй. — Много хлопот, должно быть, на службе у госпожи? — поинтересовался между делом эльф. — О да! — обрадованная возможностью поболтать, защебетала служанка. — То наряды поправить, то в покоях убрать, то принести что-нибудь, то купить, то с поручением сбегать. — Суровая у тебя хозяйка? — посочувствовал Келеборн. — Обычная, — вновь ответила охотно служанка. — Моей сестре гораздо хуже приходится. Так что я не жалуюсь. Вот только господин… Она осеклась, и эльф, оторвавшись на миг от работы, поглядел на свою собеседницу. На лицо ее набежала туча, как будто вмиг скрылось с неба самое солнце, однако спустя минуту или две девушка продолжила: — Понимаешь, когда господин возвращается со службы при дворе, он всегда почему-то зол и несдержан. Словно какая-то темная сила разъедает его в такие мгновения изнутри. Он может сорваться не только на жену, но и на детей. Но если побудет день или два дома, все проходит, и он вновь становится любезен и весел. Келеборн задумался и, хмыкнув себе под нос, вернулся к работе. Анор плыл по небу и скоро спрятался за крыши домов. Приближался вечер. Тени удлинились, в воздухе повеяло прохладой. — Вкусная у тебя локма, — в конце концов похвалила угощение девушка и, выразительно облизав пальцы, сообщила: — Но я тебе могу подсказать одну лавку, где хозяйка делает действительно божественный рахат-лукум, тулумбу и джезерье. — Был бы благодарен, — улыбнулся Келеборн. — А цену на колье тогда снизишь? — принялась торговаться его работодательница. Келеборн рассмеялся в голос: — Давай договоримся так — я схожу туда на днях, и если мне понравится, то в следующий раз тебе будет скидка. — Договорились! — обрадовалась она и принялась объяснять дорогу. Эльф поблагодарил ее и, поднявшись, вручил отремонтированное колье. Девушка тщательно осмотрела его и полезла в пояс за деньгами: — Очень красиво вышло! — похвалила она. — Совершенно незаметно. — Рад, что тебе понравилось, — чуть склонил голову мастер и, увидев, что гостья собралась уже уходить, остановил ее: — Подожди минуту. Служанка замерла, глядя на него вопросительно, а Келеборн подошел к шкафчику и, открыв дверцу, достал оттуда маленькую глиняную баночку: — Вот, держи. Передай эту мазь своей госпоже. — Что это? — принялась девушка вертеть в руках дар. — Это на случай ее новых ссор с мужем. Если будут синяки, то с этой мазью они пройдут уже через пару дней. — Благодарю, — расцвела довольная девушка и, спрятав мазь и колье под плащ, выскользнула на улицу. Келеборн подошел к окну и проводил ее взглядом. Мысль, что владыка Кхамул один из тех, кто им нужен, оформилась в голове окончательно. * * * В один из вечеров он выехал из города и отправился в сторону моря Рун. Известия, полученные им два дня назад, требовалось передать другим эльдар на запад. Он шел и время от времени смотрел в небо на постепенно проступающие звезды. Впервые за последние семь лет он дышал полной грудью, а груз забот и тревог, давивший на сердце, подобно камню, остался за спиной. И тем не менее даже сейчас снимать щит аванирэ оставалось опасно. «Однако я должен рискнуть», — подумал он и ускорил шаг. Не раз и не два за минувшихе годы он обращал внимание на необычное украшение на пальцах знатных вастков. Дважды ему приносили их для ремонта, и тогда он имел возможность рассмотреть эти кольца вблизи. Ибо это действительно были кольца. Точнее, кольцо. Плохие копии одного-единственного, бывшего совершенно очевидно эльфийской работы. Творение одного из собратьев Келеборн узнал бы даже с закрытыми глазами. Тем более мог опознать его в скверных подражаниях. Он закрывал глаза и делал попытки позвать эти творения, узнать у них, кто и зачем их создал, но они молчали. Впрочем, возможно, им просто нечего было рассказать. И вот на днях, когда одна из служанок принесла такое же вот украшение с просьбой вставить выпавший камень, Келеборн спросил прямо: — Я уже не в первый раз держу в руках кольца, подобные этому. Это какая-то мода? — Да, — не задумываясь, подтвердила его гостья. — Такое же носит, не снимая, владыка Кхамул. Келеборн содрогнулся, однако вида не показал. Закончив работу, он вернул кольцо его хозяйке и получил плату, а после серьезно задумался. Тень Востока. Он давно уже понял, что это не образное выражение, не метафора, а прозвище местного властелина. Теперь вот эльфийское кольцо у него на пальце. «Шести сотен лет вполне достаточно, чтобы силы, дарованные кольцом, проявились в полную силу, — подумал Келеборн. — Уж мне ли не знать — у Галадриэль такое же. Почти». Теперь слухи про нестерпимый ужас, про огонь, который мог отогнать неведомых тварей, про раны, после которых невозможно вылечиться, начинали складываться в стройную, поистине ужасающую картину. И от одной мысли о том, что к этому ужасу, пусть и невольно, приложил руку эльф, мороз пробирал по коже. Не хватало лишь кое-каких последних штрихов, а также прямых доказательств. Но и в ее нынешнем виде информация была слишком важна. Дойдя до моря, Келеборн уселся на берегу посреди зарослей рогоза и опустил ладонь в воду. Помедлив всего одно мгновение, он снял щит аванирэ и принялся рассказывать воде все то, о чем узнал. О том, что неведомые твари являются, по-видимому, новыми и чрезвычайно сильными слугами Врага. О том, что их способности, скорее всего, дарованы кольцами Келебримбора. Он говорил и просил передать эти вести тем, кому они пригодятся — владыкам запада. Закончив, Келеборн вновь укрыл разум за щитом аванирэ и устало провел ладонями по лицу. В душе царило опустошение. Каждодневная, многолетняя близость Тьмы выматывала душу. Однако он знал, на что шел, когда отправлялся в свое опасное путешествие, и согласился на него добровольно. И все же теперь, в эту самую минуту, он вновь порадовался тому, что не стал поручать миссию никому из верных. Мучительной гибели любого из них он бы никогда себе не простил. Он понялся на ноги и вдруг, ощутив на себе пристальный взгляд, вздрогнул. Поблизости не было ни единого существа, не считая светлячков и ночных птиц, и все же этот взгляд он не спутал бы ни с чем. «Ну что, эльф, — усмехнулся мысленно Келеборн, — вот ты и привлек внимание своего противника. Поздравляю». Однако в город было необходимо вернуться. Не раз и не два за последние годы он успел пожалеть, что не захватил плаща, дарующего невидимость. Однако, если бы его схватили, подобная деталь одежды послужила бы ему в осуждение. Укрывшись на берегу озера посреди рогоза, он принялся ждать, когда взгляд ослабнет. С рассветом тяжесть стала заметно меньше, а скоро совсем иссякла. Отметив мысленно этот примечательный факт, Келеборн расправил затекшие порядком члены и быстрым шагом направился в город. Требовалось спешить — он и без того порядочно задержался. * * * Дома его встретил старый знакомый трактирщик, частенько подбрасывавший ему работу. — Где ты был, Эдхе? — спросил он требовательно, завидев хозяина комнаты. — Тебе тут паренька раненого принесли. Это срочно. Не говоря ни слова, Келеборн кивнул и, отодвинув закрывавшую угол потрепанную холщовую занавесь, вгляделся в черты лица юноши. — Кто это? — спросил он трактирщика. — Что с ним произошло? Тот замялся всего на один короткий миг, но после ответил: — Это сын одного из знатных, очень богатых господ. Его ранил сегодня утром Кхамул. Местные целители отказываются его лечить, опасаясь гнева владыки. Ты же не числишься ни в одном официальном списке. «Мной можно и рискнуть», — закончил мысленно Келеборн, однако вслух ничего говорить не стал. Ссориться с трактирщиком не хотелось, да и самого парня было, откровенно говоря, жаль. — Выйди на улицу и подожди меня там, — распорядился эльф. Дождавшись, пока хлопнет дверь, он сел рядом с юношей и всмотрелся в его необычайно бледные для вастака, без единой кровинки, черты лица. Медлить было некогда, и Келеборн, закрыв глаза, позвал то, что составляло самую сущность их общего Врага. Тьму. И скоро получил ответ. Мельчайшие частицы, должно быть частицы оружия Кхамула, двигались вместе с кровью к сердцу бедняги. Келеборн вновь позвал их, а после, уже не задумываясь о последствиях, начал петь. Негромко, так, чтобы не было, по возможности, слышно на улице, и все же это была эльфийская Песнь исцеления. Одна из тех, коим сам он выучился в далеком детстве в Дориате. Он пел, и всем своим существом, всей фэа чувствовал, как частицы оружия Тьмы останавливаются, а после начинают движение назад. Прошло много времени, может час или два, а может несколько секунд, как вдруг Келеборн понял, что все кончено. Частицы вышли, повинуясь зову целителя, веки юноши дрогнули, и тогда эльф вздохнул с облегчением. Песнь смолкла.