Я тебя рисую

      Не дождалась.       Я присел на край кровати, зная, что не потревожу сон Роу. На улице глубокая ночь и не по погоде душно, через открытые окна в спальню вместе с легким ветерком попадают лунные лучи. Они падают на лицо девушки, делая белоснежную кожу еще бледнее, и рисуют длинные тени от ресниц на нежных щеках. Каштановые волосы разметались по подушке, одеяло прикрывает лишь живот и бедра, не пряча соблазнительный вид юного тела.       Жена… Как чужеродно это слово.       Я не ожидал встретить девушку из высших слоев общества в цветочном магазине. Панорамные окна «Уголка» не скрывали её от взглядов прохожих. Девушка часами сидела на самом просматриваемом месте, разглядывала улицы и людей, делая быстрые зарисовки в блокноте, и оставалась незамеченной для большинства. Она отводила от себя чужие взгляды так естественно, как не каждый наёмник способен.       Это и зацепило мой взгляд на ней в первый раз. Я заходил в «Уголок», размышляя, как такая девушка ведёт бизнес — не верилось, что дела шли удачно.       Цветочница подняла на меня взгляд и замерла. Эмоции в карих глазах сменялись одна за другой: дружелюбие сменилось поражением, поражение любопытством, а любопытство — жаждой… Тонкие пальцы дрогнули, изящная рука потянулась к карандашам, но девушка остановилась и, сглотнув, всё же поприветствовала меня. Тонкий, звонкий голос немного дрожал, что не удивляло: люди часто начинают заикаться в моем присутствии. Я уже давно привык к тому, что собеседники чувствуют себя неуютно рядом со мной и даже находил это забавным. Мне нравилось наблюдать, как интерес в чужих глазах, вызванный миловидной внешностью, сменяется опаской и даже откровенным страхом с течением даже безобидного разговора. Такая невинная игра на нервах всегда поднимала настроение.       Однако с цветочницей поиграть не удалось. Девушка не умела скрывать эмоции, позволяя мне без труда считывать любопытство и нервозность. Волнение прослеживалось в её движениях и словах, сумбур в мыслях проявлялся в речи. Я явно не оставил девушку равнодушной.       Из «Уголка» я вышел в приподнятом настроении. Реакция цветочницы позабавила, а легкая атмосфера, которую она создавала своим присутствием, расслабила и расположила меня к девушке. Только подойдя к автомобилю, я осознал, что подвергся воздействию чужой ауры.       — Что-то не так, господин Иллуми?       В голосе Варда привычное спокойствие и тщательно затëртая опаска. Мужчина, служащий мне уже восемь лет, неплохо улавливал моменты, когда я не в настроении, что и помогало ему сохранить работу так долго.       — На соседней улице есть цветочный магазин «Уголок». Разузнай, что за девушка там работает, — мало кто способен столь мягко воздействовать аурой на других, а ведь её умение даже меня проняло. Взгляд опустился на икебану, приобретенную для матери. — Веди плавно.       Вард скосил глаза на вазу с цветами и, сжав зубы, сосредоточенно кивнул. На лбу мужчины прорезалась глубокая морщинка — уверен, весь путь слуга будет сосредоточен на дороге, а не на мне.       Тоненькое досье на незнакомку из цветочного магазина мне принесли ближе к вечеру. Мама, довольная небольшим подарком, уже упорхнула, отец, удовлетворенный чисто выполненным поручением, пока не беспокоил, Килл не дома — остальные же меня не интересуют. Можно наконец-то отрешиться от всего в тиши Восточной резиденции.       Я прикрыл глаза, давая им отдохнуть от скудного освещения. Под рукой лежит плотная папка с информацией о заинтересовавшем меня человеке, но я медлил и оттягивал момент получения желаемого. В груди расло тянущее нетерпение… Обожаю наматывать это чувство на кулак и растягивать ожидание — чувство удовлетворения после такого становится только ярче.       На губы наползла усмешка. Усмирение себя — это то, чем я занимаюсь большую часть своей жизни, и неудивительно, что я научился находить в этом положительные моменты. Ведь так сладко, когда можно сбросить самостоятельно воздвигнутые оковы…       Что-то мысли потекли не туда.       Я встрепенулся, открыл глаза и взял папку.       Итак, Роу Ченг — вот как зовут располагающую к себе владелицу «Уголка».       Мне эта фамилия знакома, ведь Джи Ченг не последний человек в элите Падокии. Я знал, что у него есть дочь, но никогда не думал, что познакомлюсь с ней в таком месте. Роу воспитывалась по всем правилам и канонам, сберегаемая для выгодного семье брака, что лично я одобрял. Такой подход к воспитанию девочек всё больше уходит в прошлое, но Ченг остался одним из немногих, воспитавших единственную дочь для своей пользы. Умно… девочку не баловали, но и не ограничивали в чём-либо, с детства вкладывая в голову определенную модель мира. В правильных условиях она станет идеальной женой и матерью, что сделало её выгодным и ценным активом семьи.       Однако где-то Ченг перегнул: судя по резкому разрыву помолвки с владельцем типографии, где-то реальность сильно разошлась с построенной моделью мира девушки.       Я закрыл папку и отложил на край стола. Больше в скудном деле юной госпожи Ченг не было ничего интересного.       Во второй раз я посетил «Уголок» из любопытства. Было интересно, осознанно ли она применяет ауру. Как оказалось — нет. Осознанности в действиях девушки не было и грамма, в чем я удостоверился, застав её на сломанной стремянке. Безрассудные действия вызывали непонимание, непонимание толику раздражения — я воочию уверился в скорбности её разума, но решил, что при миловидной внешности и умению располагать к себе, с этим можно жить. Из цветочного магазина я вышел, ощущая ту же легкость и спокойствие.       На следующий день отец направил меня на задание и мысли о Роу Ченг отошли на второй план. В тот момент мир ещё не сошелся клином на этой девушке, хотя я уже ощущал неудержимую тягу окунуться в покой, который она дарила одним своим присутствием.       В Падокию я вернулся спустя пять дней и не был удивлен тем, что меня встречала мама.       — О, милый, наконец-то ты вернулся!       Мама почти подбежала к автомобилю и засуетилась рядом, нетерпеливо поджимая руки. Обычно она не столь взбудоражено себя ведёт, а это значит, что ей что-то от меня надо.       В груди разлилось тепло. Мама — единственная женщина, к капризам которой я легко отношусь. Мне не сложно потакать её причудам в плату за веру и преданность, с которыми она живёт.       — Я дома, — я наклонился и обозначил невесомый поцелуй на гладкой щеке.       — Голоден? — мама несколько суетливо провела ладошками по моим плечам, не позволяя себе полноценные объятия. — Восточная резиденция готова к твоему возвращению.       Я кивнул, понимая, что это значит. Дома меня ждёт горячая еда, полная ванная и расправленная постель: надо только добраться до спальни.       — Поешь со мной? — предложил я.       — О, с радостью! — ожидаемо согласилась она. — Я тут совершенно случайно нашла одну папочку и теперь даже спать спокойно не могу!       Понятно. Личность Роу уже не секрет для неё.       Я тяжело выдохнул.       — Отец знает?       — Боюсь, что да, — ей хватило такта потупить взгляд и наконец-то усмирить любопытство. — Я честно старалась скрыть от него свою случайную находку, но ты же знаешь Сильву!       Судя по тому, как часто она упоминает случайность находки — случайной она не была. Однако я лишь кивнул в ответ. Маму уже не переправишь: она будет поступать так, как считает нужным и отец тут не причем. Кикё Золдик способна вертеть своим мужем как ей заблагорассудится, но к счастью, мама мудрая женщина и никогда не злоупотребляла этим, искренне наслаждаясь привязанностью супруга к себе. Уверен, в Восточной резиденции меня ожидает и отец.       Глава семьи возвышался за обеденным столом в главном зале резиденции. За его спиной панно с изображением дракона — символом семьи Золдик. Длинное тело переплетено в узел, чешуйки блестят на солнце, создавая эффект движения, глиняная голова скалится на вошедшего. Однако это впечатляющее зрелище меркло перед тяжелым взглядом отца. Он ждал меня. Я чувствовал его давление и мощь, призванное напомнить о том, что он всё ещё силен. Старый дракон не готов склонить голову перед молодым поколением и передать бразды правления…       Что ж, пусть так. Я подожду.       — Добрый день, отец.       — Добрый, сын, — глава семьи кивает и жестом приглашает нас за стол.       — О, Сильва, — мама всплеснула руками, создавая иллюзию того, что не знала о присутствии мужа в Восточной резиденции. — Я думала вы увидитесь, когда Иллуми отдохнет!       Мы с отцом переглядываемся и безмолвно принимаем правила игры, потакая любимой женщине.       — Мы не будем беседовать о делах, дорогая, — взгляд отца теплеет. Он подзывает маму жестом. — У меня и мыслях не было помешать отдыху сына.       Отдыху он может и не помещает, но с легкостью сможет прополоскать мозги очередной беседой, от которой аппетит пропадет на ближайшие сутки.       — Ты наверное голоден, садись.       Я сел подле отца и положил себе еды. Есть и правда хотелось, а я уже вырос из того возраста, когда ожидание беседы с родителями подавляло аппетит.       — Вам интересно, что делает досье на Роу Ченг в моём доме, — я не позволил маме наполнить беседу отвлеченными темами и сразу перешёл к волнующему её вопросу.       — Да, милый, — мама споро наложила отцу еды и только после этого сама приступила к трапезе. — Нас несколько удивила твоя заинтересованность этой девушкой.       Заинтересованность?.. Я на пару секунд замер, прислушиваясь к себе. Испытывал ли я заинтересованность?       Скорее да, чем нет.       Я кивнул на слова мамы и успел заметить, как они с отцом быстро переглянулись. Похоже, они только начали прощупывать меня и не имели никакой информации.       — И… что ты собираешься делать? — осторожно спросила мама.       — Пока рано о чем-либо говорить, — суп закончился неожиданно быстро. Я поставил ближе блюда со свининой и тушеной говядиной, оставляя курицу маме, и взял чашку с рисом. Объяснять родителям, чем заинтересовала меня Роу Ченг я не был намерен, ведь даже мысленное признание в том, что мне легко с ней, казалось недостаточно зрелым и весомым. Уверен, вскоре девушка мне наскучит.       — Я хотел бы посмотреть на неё, — сказал отец.       Я поднял на него взгляд, не совсем понимая, что он имеет в виду. Девушка работает в цветочном магазине: он может увидеть её в любой день.       — Мы хотели бы пригласить её к нам, — мама как всегда поняла мужа с полуслова и взяла на себя обязанность по мягкой передаче поручения. — Девушка — мастер по созданию икебаны, а в нашей стране это редкость. Я бы хотела посмотреть, как она работает.       Они уже все продумали.       — Хорошо, — согласился я. — Я привезу Роу.       И, после посещения Восточной резиденции, она сбежит из Денторы…       Так я думал и был приятно удивлен тем, как Роу держалась в окружении моих родственников. Она не проявляла излишнего любопытства и не старась выяснить что-то о нас, что понравилось отцу. Она не лукавила в своих ответах, что понравилось деду. Она показала хорошие манеры и сдержанность, что понравилось маме. Наблюдая за девушкой и за тем, как она справляется, я узнал, что она всё же не глупа и даже наблюдательна, однако юность и неопытность пока мешают ей верно анализировать происходящее.       Дед начал чайную церемонию.       Я всегда знал, что дедушка Зено хорош в том, чем занимается, но только наблюдая за Роу, осознал насколько велико его мастерство. Для меня работа деда была привычна, но для неё… О, она была очарована. Очарована настолько, что перестала дышать. Я видел, как горло девушки свело судорогой, как напряглось тело и заслезились глаза. Я понимал, что это не нормально и опасно, знал, что надо привести её в чувство… и тянул. Наматывал её терпение и выдержку на кулак, тщательно отслеживая, насколько Роу хватит.       Она не осознала, когда выдержка покинула её, но я этот момент уловил особенно отчетливо. Именно в этот момент я захотел её себе.       — Дыши.       Даже в её вдохе читалась покорность. У меня потемнело в глазах от того, насколько легко и естественно Роу подчинилась моему приказу. Она будто только и ждала его. Желание подчинить её и забрать только себе насколько неожиданно ударило в голову, что меня едва не повело.       Я поднял глаза на родственников. Родители даже не скрывали, что заметили происходящие со мной изменения. Отец нахмурился и отвëл взгляд, уже прикидывая, что делать с происходящим, и, судя по всему, пока не понимал как обернуть увиденное на пользу семьи. Мама на секунду выпала из привычного образа. Взгляд её изменился и стал напряжённым — она посмотрела на Роу, как на угрозу, но быстро стёрла это выражение, осознав, что я не свожу с неё глаз. Мама улыбнулась и кивнула, выражая, что одобрит любое моё решение.       Их реакция не удивляла.       Единственный, кто сохранил равнодушие и сосредоточенность — это дед. Он понимал, что всё внимание Роу сосредоточено на нём. Позже он расскажет обо всем увиденном и услышанном бабушке Майе и дедушке Махе, так что завтра с утра мне предстоит беседа со старшими родственниками.       Роу пришла в себя, давая нам понять, что время для безмолвных диалогов окончено.       — Так ты содержишь собственный магазин? — спросил отец, переводя внимание девушки на себя.       — Да, он перешёл мне по наследству.       Из Восточной резиденции мы вышли когда стемнело. Родители не отпустили нас, пока не пропесочили Роу каверзными вопросами и расспросами о жизни. Уверен, Миллуки уже поручено найти к завтрашнему утру всё, что только сможет о девушке и её семье.       На Тупиковой горели фонари, отчего магазинчик Роу тонул в мягком свете. Девушка, обнимая охапку подвявших цветов, легко вбежала на крыльцо и повернулась ко мне с намерением попрощаться. Пускать меня на порог она не собиралась, что было предсказуемо.       — Спасибо, что проводил.       Я кивнул и поставил короба с вазами на крыльцо, понимая, что это прощание.       — Я дождусь в машине, пока ты не закроешь дверь, и помогу, если это потребуется.       — Это лишнее…       — Я дождусь, — повторил я, обрывая стыдливый отказ девушки.       — Хо-хорошо… — она растеряна, удивлена и не знает как относиться к таким знакам внимания.       Я отошёл к автомобилю и, удостоверившись, что Роу закрыла магазин, наклонился к открытому окну водителя.       — Я пройдусь. Не жди меня.       Вард кивнул и завёл мотор.       Машина скрылась за поворотом, оставив меня наедине с собой. Солнце уже полностью зашло, погрузив улицу в сонную тишину. Я спустился к набережной и устроился на крутом берегу. От воды веяло прохладой и свежестью. Я глубоко вдохнул, задержал дыхание и выдохнул.       Следовало успокоить мысли и всё же решить: чего я хочу?.. Ведь за потребностью в чём-то появляется цель, за целью план, за планом решение — простейшее уравнение, переменные которого знакомы даже Каллуто.       План появился легко и был прост. Роу романтична, так что любое проявление заботы и поддержки будет воспринято ей благосклонно. Я рассудил, что будет лучше, если она сразу начнёт привыкать к моему присутствию, и не сомневался, что мне хватит терпения и выдержки, чтобы открыться перед ней постепенно. Я привяжу девушку к себе эмоционально, морально и физически, и в этом мне поможет влюбчивость и неопытность самой Роу.       Главное — не утратить сдержанность и не спугнуть её…       Спугнуть… Продумывая свой план на берегу Го, я и подумать не мог, что эта девушка не из пугливых. Роу чувствовала ауру, но отмахивалась от опасности, которую она несла. Цветочница принимала ненавязчивые ухаживания, заполняла пустоту, которая всегда окружала меня, и всё больше привязывала к себе… Желание обладать этой девушкой всё чаще поглощало разум. Я впервые испытывал такое: хотелось скрыть её от остального мира, спрятать, поглотить — сделать всё, чтобы она принадлежала только мне. Это было больше и глубже, чем физическое влечение, хотя и оно играло свою роль.       Роу — маленький глупый мотылек, летящий в темноту — этому только потворствовала. Она принимала всё, что есть во мне, с таким энтузиазмом, что я забывал себя. Стоило мне появиться в комнате, как она теряла интерес к окружающим и направляла всё своё внимание на меня. Наблюдала за мной украдкой, считая, что я не замечаю. Слушала внимательно и вовлеченно, удивительно верно понимая то, о чём я умалчиваю. Стремилась прикоснуться или хотя бы оказаться рядом со мной. Такая самоотдача припаивала меня к ней.       Тихие шаги за дверью, принадлежавшие матери, отодвинули мысли о жене и воспоминания. Кто-то говорит, что бывших наёмников не бывает, но я, наблюдая за мамой, все же придерживался иного мнения. В нашей семье никто не ходил так шумно… не считая Роу, конечно.       — Входи, — мама вошла, осторожно притворив за собой дверь. — Всё уже приготовили?       — Да… — она подавлена. Похоже, мама тоже не ожидала, что отец предпримет такой ход в день моего бракосочетания. — О, я думала, ты её разбудишь.       — Зачем? — я поправил локон на подушке и натянул одеяло, прикрывая тело жены от взгляда матери. Понимаю, что именно она помогала Роу подготовиться к этой ночи, но не смог противиться импульсивному собственническому жесту. — Я напишу записку и объясню, почему уехал.       — Милый, оставлять женщине записку вместо первой брачной ночи — моветон, — мама нервно сцепила руки перед собой, — если по приезду она встретит тебя с пистолетом в руках, я её только поддержу.       Улыбка сама собой наползла на губы, стоило представить неконфликтную Роу с каким-либо оружием.       — Скорее она встретит меня с садовыми ножницами.       — Или с пером для каллиграфии, — мама негромко фыркнула и положила ладонь на моё плечо. — Я не хочу вмешиваться в вашу жизнь и лишь даю совет, так что поступай как знаешь.       Мама невольно напомнила тот момент, в котором я допустил осечку.       Я поднял на неё взгляд.       — Не станешь вмешиваться так же, как в прошлый раз?..       Маме не потребовалось много времени, чтобы понять о чём я говорю. Щеки и шея пошли красными пятнами, в глазах мелькнул страх… Она осторожно убрала руку с моего плеча.       — Я… Я не думала, что так всё получится.       Даже не старается отрицать своей вины, хотя мои слова были только предположением. Я не хотел верить, что в покушении на Роу виновата она.       — Я лишь проверяла её, — мама опустила глаза, пряча взгляд. — Я лишь хотела удостовериться, что она сможет стать тебе надёжной поддержкой…       — Тш-ш.       Мама прервалась, понимая, что выбрала не то место для откровений. Я указал на кабинет, примыкающий к спальне. Мы бесшумно отошли от кровати.       — Я и предположить не могла, что Горо попробует её убить! — уже в кабинете продолжила она. — Я поручила ему только напугать Роу — не больше!       Я кивнул и подошёл к матери. Она понимала, какую оплошность совершила и какова у этой оплошности цена.       — Тише, мам, Роу спит, — я обнял её за плечи. Когда-то давно именно эта женщина сказала мне о том, что объятия лучший способ успокоить или оказать поддержку. Мама вообще многому меня научила. — Всё обошлось.       Она немного начала успокаиваться.       Я не стал говорить матери, что именно Роу за одним из вечерних разговоров натолкнула меня на мысль о том, что в произошедшем покушении виноват кто-то из Золдиков: мне бы такое и в голову не пришло. Я уже воспринимал Роу частью семьи и считал, что правила дома распространяются и на неё, делая девушку защищенной от длинных рук родственников.       В тот вечер мы сидели в библиотеке Главной резиденции. Она рисовала что-то в блокноте, я изучал дела трастового фонда, в делах которого Миллуки обнаружил подозрительную активность.       — Мне всё ещё не дает покоя то, что господин Дойл действовал так, будто знал мой самый потаëнный страх, — сказала она, не отрывая взгляда от блокнота. — А ведь я озвучила его лишь раз, на чайной церемонии, помнишь?       Конечно, помнил.       — Наверное, я просто предсказуема, — Роу хмыкнула и потянулась за чашкой с чаем. — Хорошо, что я не осталась один на один со всем этим. Не знаю, как бы справилась.       — Не думай об этом, — я отложил бумаги и пересел к девушке на диванчик. Роу тут же осторожно прижалась к моему плечу, поглядывая сквозь ресницы. Глаза лучатся — она уже переключилась на меня. — Тебя беспокоят кошмары?       — Уже нет, — девушка слегка поморщилась, жалея, что подняла эту тему. — Я в порядке, честно. Просто этот момент не даёт мне покоя.       Я поднял её голову за подбородок, заставив посмотреть на себя.       — Я разберусь, — в карих глазах зажглось довольство. — Дома тебе ничего не угрожает.       Она угукнула что-то согласное и потянулась к моим губам, на время переключая наше внимание на совершенно иные вещи.       Позже я проводил Роу в спальню, а сам направился в комнату Каллуто, надеясь, что сестра ещё не легла спать.       — Войдите, — слегка удивленный голос Каллуто был приглушен монолитной дубовой дверью. — Иллуми?       В глаза сестры замелькали опасливые догадки, ведь мой визит никогда не приносил ей ничего хорошего. Моё внимание — это тренировки до кровавого пота, это многочасовые пытки, это становление новой версией себя: более жесткой и смертоносной. Моим воспитанием занимался отец, и я понимаю, какие чувства младшие испытывают ко мне. И так же я знаю, что во взрослом возрасте страх в их глазах сменится уважением.       — У меня к тебе разговор.       Сестра кивнула и указала на небольшую чайную зону. Мы устроились на подушках, подле низкого столика, по центру которого стояла нежная композиция из ирисов и бамбука.       — Красивая, правда? — Каллуто несколько неловко улыбнулась.       Я осмотрел цветы и вынужден был признать, что да — красивая. Роу явно потратила не неё немало времени, которое могла потратить на меня…       — Роу сделала её, пока ты был на тренировке с отцом.       Значит, она занималась этим, пока я занят?.. Такая постановка не вызывала во мне неприятия.       — Вы с Роу сблизились, — заметил я.       Девочка осеклась под моим взглядом и натянула маску невозмутимости. Тонкие черты застыли, делая её лицо идеальным.       — Ты против?       Если я скажу «да», Каллуто сделает всё, чтобы отдалиться от Роу. Но хотел бы я, чтобы девушка осталась в одиночестве на время моих отлучек?..       — Нет, — я отвëл взгляд, давая сестре перевести дыхание. — Я не против того, что вы общаетесь.       На щеках Каллуто появился легкий румянец.       — Вы стали близки, пока я был в отъезде, — продолжил я. — Роу рассказала, что ты приезжала к ней каждый день.       Роу решила, что это я попросил Каллуто приезжать в «Уголок» каждое утро — именно так девушка расшифровала мои слова о том, что я не оставлю её в одиночестве. Тому, что Вард не просто так оказался у её дома среди ночи, Роу не придала значения, поглощенная другими эмоциями.       — Да, — девочка чуть дёрнула плечом, выдавая нервозность. — Сперва меня мама попросила, но потом мне и самой понравилось проводить время с Роу. Она такая невесомая…       Каллуто осеклась, думая, что сболтнула лишнего, и набрала воздух для оправданий.       — Согласен, — коротко ответил я, прерывая ненужный поток слов. Меня не удивило то, что и сестра поддалась на свойства ауры Роу. — Мама тебя ни о чём больше не просила?       — Да нет, — сестра нахмурилась, припоминая. — Расспрашивала как Роу живет, что любит… Небольшие подарки через меня передавала — всё как положено.       Я кивнул и поднялся.       — Ложись спать, уже поздно, — сказал я напоследок.       Каллуто закивала, но я знал, что девочка не ляжет. На постели лежала какая-то книга, раскрытая примерно на половину, и сулила интересную, но бессонную ночь.       Тот недолгий разговор с Каллуто укрепил во мне подозрения причастности родителей в покушении на Роу. Сама девочка вряд ли была замешана: она пока не была настолько искусна во лжи, чтобы скрыть от меня что-либо. Скорее её использовали в тёмную… Оставалось лишь понять, действовала ли мама с одобрения отца. Если да — то спускать это нельзя.       Я вернулся в настоящее и отстранил женщину от себя, заглянув в тёмные глаза.       — Роу пережила покушение и даже не подозревает нас, — тихие вкрадчивые слова действовали на маму сильнее крика. Она закусила губу, смазывая помаду. — Я хочу чтобы всё так и осталось.       — Да, я тоже очень этого хочу, — нервно закивала она. Зрачки расширены до предела, лицо бледно… она всерьёз напугана — такое очень сложно подделать. Однако боится она не меня, а гнева отца… Насколько бы Сильва Золдик не любил жену, наказывал он всех одинаково справедливо. — Роу ничего не грозит в стенах нашего дома! Я люблю её, как родную дочь!       Не надо Роу такой любви.       — Люби её, как мою жену, — сказал я, отпуская хрупкие плечи. — Я не хочу выбирать между вами, мама.       Потому что не уверен, кого выберу.       — Тебе не придётся, — заверила меня она. — Я буду её беречь, пока тебя нет.       Я кивнул. Этих слов мне достаточно.       — Расскажи ей о ауре и начни тренировки со своим весом, — просьба прозвучала как приказ, но иначе я уже давно не умел. — Отец уже ждёт?       Мама сглотнула, кивнула и резко покачала головой.       — Нет-нет, не ждет, — она не успела переключиться с темы тренировок на мой вопрос и оговорилась. — Сильва рассказывает отцу, что вы с Миллуки нашли.       Будь неладен этот трастовый фонд… Миллуки не имеет образования финансиста, но неплохо управляется с цифрами, так что смог уловить ниточку одной интересной схемы, по которой на нас решили нажиться.       — Не злись на Сильву за то, что сейчас происходит… Из-за дел семьи он пропустил рождение Миллуки и Киллуа, — еë слова тихи. Она будто старалась оправдать поступок мужа, хотя в этом и не было необходимости. — Думаю, он просто хочет, чтобы ты и Роу сразу осознали, что бизнес превыше всего.       Я не злился на отца. Его решение отправить меня и деда разбираться с трастовым фондом именно сейчас — сомнительное, но я уже давно понял, что дела не будут ждать удобного времени. Будет лучше, если Роу усвоит это как можно раньше.       — Иди к себе. Скоро утро, а ты ещë не ложилась, — мама успела сменить праздничный наряд на легкое домашнее платье, но макияж ещё не смыла. — Я последую твоему совету и поговорю с Роу лично.       Улыбка вернулась на губы мамы.       — Верное решение, — закивала она, оживая после неприятного разговора. — Поверь, живое прощание она оценит больше.       Мама распрощалась со мной и пообещала отсрочить отъезд ещё на час. Что ж, мне пригодится это время. Я провёл рукой по лицу, смазывая традиционный макияж, и направился в ванную. Чтобы смыть плотный грим и лак, потребовалось не меньше двадцати минут. Волосы явно не успеют высохнуть до отъезда из дома, но это не сильно меня волновало: мои волосы неприхотливы в уходе, в отличие от волнистых прядей отца.       Я оделся в привычный зеленый костюм и закрепил булавки. Мой вид наверняка покажется Роу странным, но объяснять ей для чего мне столько колющих предметов я буду позже.       Намного позже.       Жена вновь скинула с себя покрывало и спала, обняв его. Ночная рубашка задралась до талии, одна бретелька упала с плеча… Пока все изменения, которые принесла Роу, шли мне на пользу — ведь теперь кроме горячего ужина, ванны и постели, меня будет ждать соблазнительная девушка.       Я сел на кровать и провел пальцами по ступням. На лëгкую щекотку Роу неожиданно бурно отозвалась: довольно прицельно пнула, что-то пробубнив сквозь сон. Я без труда отвëл удар и удержал невесомую ногу супруги.       — Это вместо доброго утра? — спросил я у заспанной девушки.       Роу откинула волосы за спину и встрепенулась, прогоняя сон.       — Я заснула?..       Глаза большие, испуганные и пораженные — я не стал сдерживать улыбку. Наблюдать за ней такой заспанной и домашней мне нравилось.       — Слегка, — ответил я, отпуская её ногу. — Я задержался.       — Ничего страшного, — супруга не сразу осознала, в каком виде сидит передо мной, а когда поняла, что её одежда не в порядке, закуталась в покрывало. Выглядело это забавно, но вполне в её духе — думаю, она ещё долго будет стесняться меня. — Мне не хотелось тебя будить.       — Вот ещё… — буркнула она и подползла ближе, только сейчас понимая, что я одет. — Ты уезжаешь? Сейчас?..       Я кивнул.       Удивление в карих глазах сменилось обидой. Она не успела отпустить взгляд, чтобы спрятать её.       — Не расстраивайся, — она уже расстроена, но я надеялся, что мои слова хоть немного её успокоят, — поездка займет не больше пяти дней.       — Да, я понимаю, — Роу подняла на меня глаза и улыбнулась. — Я правда всё понимаю и даже готова к твоим частым отлучкам.       — Однако не ожидала, что это произойдет в нашу первую брачную ночь?       Она кивнула.       — Я тоже такого не ожидал.       Мой ответ её рассмешил. Глаза весело заблестели, а только собирающая пленка слёз высохла. Кажется она поняла, что я тоже сожалею.       Роу пододвинулась почти впотную и тихо, почти шепотом спросила:       — А у нас даже по-быстрому не получится?..       Мне пришлось приложить силы, чтобы не рассмеяться. Порой я не совсем понимал, правда ли она осознает, что говорит, и от этого её слова становились ещё комичней.       — Боюсь что нет, — так же тихо ответил я и провел пальцами по её скуле и ушку, убирая прядь волос. — В первый раз мы не будем спешить.       От моего обещания она рефлекторно сглотнула и залилась ярким румянцем. Как же с ней просто… надеюсь, так будет всегда.       Нить напряжения между нами вновь натянулась. Я знал, что она хочет прижаться ко мне и уже привычно раствориться в ощущениях, которые я дарил ей. Знал, что она позволит мне всё… и тянул.       Я планировал просто сообщить об отъезде, но не смог отказать себе в удовольствии немного подразнить её. От почти целомудренного поцелуя в губы дыхание Роу сбилось. Девушка поддалась ко мне всем телом, выпустив покрывало из рук. Невесомая ткань ночной рубашки ничего не скрывала, подчëркивая нежные изгибы тела, и подгоняла воображение. У меня дыхание перехватывало от её близости, но вид того, как она задыхается от охвативших её ощущений, перевешивало собственные чувства. Желание контролировать её реакции переросло в потребность, которую я только подкармливал.       Я глубоко вздохнул, напоминая себе о контроле и о том, что за оставшееся время мы всё равно ничего не успеем. Мне почти удалось вернуть себе самообладание.       Почти… Потому что Роу решила проявить инициативу и нежно провела ладошками по моей груди. Я бы предпочел, чтобы она ласкала себя, хотя и понимал, что до такого нам пока далеко. Мимолетная картинка, возникшая в голове, усилила реакцию на тепло её прикосновения. Из глубины груди вырвался сиплый вдох.       — Я что-то не так сделала?       Испугалась…       По началу мне будет очень трудно.       — Нет, — я провел по лицу. — Мне наоборот было приятно.       Я и сам не ожидал, что такое простое и в общем-то невинное прикосновение так сильно меня проймет.       — Хорошо, — на лице девушки появилась слабая улыбка. — А то мне на мгновение показалось, что тебе больно.       И засмеялась нервно.       Я выдохнул ещё раз, полностью взяв себя в руки. Вот и подразнил…       — Мне не было больно. И тебе я больно не сделаю, — нежная такая… ластится, как кошка. Разве можно такой навредить? — Веришь?       Роу закивала и быстро чмокнула меня в губы, заверяя моё обещание. Сейчас я не лукавил — я искренне желал ей только блага.       — Мне надо идти.       — Уже? — девушка на мгновение надула губы, но быстро опомнилась. — Я буду тебя ждать.       Я кивнул. Я не просил этих слов, но услышать их было приятно. Мне нужно, чтобы меня ждали дома — иначе всё, что я делаю, потеряет смысл.       — Пять дней, Роу, — я поднялся, перебарывая желание вновь коснуться её губ. — Они быстро пролетят.       Жена прищурила глаза и подтянула к себе покрывало.       — Надеюсь, — она вздохнула. — Иди, Иллуми. Долгие прощания — лишние слезы.       Я кивнул и всё же не смог отказать себе в ещё одном касании. Волосы у нее мягкие и пышные — я обозначил поцелуй на макушке и направился к выходу, подмечая про себя, что теперь Роу пахнет для меня домом.