Next to Me

      Проснулись Зик и Ливай немного позже обычного. Да и вообще в этом пробуждении было слишком мало обычного. Ливай ещё не успев открыть глаза, почувствовал рядом с собой тепло и нахмурился. Это же не могло быть взаправду, да?       Но, понемногу вспоминая прошлый вечер, он открыл глаза и приподнял голову, смотря на Зика Йегера, спящего рядом на спине. Его рот был приоткрыт, он тихо похрапывал и весь его вид выражал умиротворение. За это Ливай уже хотел было его болезненно растолкать, но… Вместо этого, чувствуя некоторую неловкость за вчерашнее, он неуверенно положил ладонь ему на плечо и позвал:       – Эй… Очкарик. Просыпайся.       В ответ только тишина. Ливай цыкнул языком. Если бы он мог, он бы отправился сейчас в душ, потом пошёл бы готовить завтрак и вообще делать вид, что ничего не произошло и они не проснулись в одной кровати. Но такой вариант сразу приходилось отмести. Всё это он физически не мог осуществить. Поэтому, тяжело вздохнув, Ливай принялся будить Зика с большим усердием.       – Эй! Подъём! – громче произнёс Аккерман, и Йегер всё же вздрогнул.       – А...? Что…? Сейчас-сейчас, я отнесу тебя в туалет, капитан… – пробормотал он и повернулся на бок, ещё сильнее раздражая Ливая.       – Не сейчас, а сейчас же, очкарик. Давай.       С недовольным бухтением Зик сел на кровати и протёр глаза. Он был уверен, что сейчас ему нужно встать, спуститься по лестнице, зайти в комнату Аккермана и отнести его в ванную комнату. Но, когда он открыл глаза, до Зика стало доходить, что он уже находится в этой комнате, а все те поцелуи с Ливаем ему не снились, а были вполне себе настоящими.       – Ну и ну… – пробормотал он и со слабой улыбкой повернулся к Ливаю. – Доброе утро, капитан. Как спалось?       – …На удивление хорошо, – после небольшой паузы отозвался капитан.       – Мне тоже, – с зевком ответил Зик, хоть его никто и не спрашивал.       В комнате повисла неловкая тишина. Оба молча думали, как бы начать разговор. Нельзя было делать вид, что вчерашнего не случилось, но и обсуждать этот "новый" уровень в их отношениях было слишком неловко. И Зик знал – Ливай не начнёт этот разговор. Это была его ответственность. Он медленно вдохнул, собираясь с мыслями, и только потом осторожно повернулся к Аккерману.       – Скажи, Ливай… – осторожно начал он, подбирая слова. – Наш вчерашний уговор в силе?       – "Уговор"? – повторил за ним Ливай с явным неудовольствием. – Это так ты называешь то, что мы чуть не потрахались, очкарик?       – Вот именно, что "чуть не", капитан! – тут же с жаром отметил Зик. – И даже решили не забывать об этом! И у нас уговор на "попробовать по-нормальному", разве нет?       Аккерман вздохнул и хлопнул ладонью по лбу.       – Мда… Неудивительно, что ты не был популярным…       – А откуда такая уверенность? – Зик нахмурил брови и скрестил руки на груди.       – Скажешь, я не прав?       – Не скажу, но мне интересно, откуда.       Они оба хмыкнули, хоть Ливай так и не убрал руку ото лба. Стараясь поддержать вроде бы разрядившуюся атмосферу, Зик продолжил.       – Нет, ну как же. У меня была фанатка, которая считала меня Богом. Ты таким можешь похвастаться?       – Нет. Ради меня двухметровая женщина не клеила себе накладную бородёнку и не заглядывалась на огромную обезьянью тушу.       – Ну капитан… – Зик надулся, но почти сразу усмехнулся. – Зато смотри, какой спектр! Двухметровая женщина, мужик-полторашка…       – Ещё одно слово, Йегер…       Несмотря на это шипение Аккермана, Зик засмеялся.       – Ладно-ладно, Ливай, прошу прощения. Но ты всё же не ответил на мой вопрос, – он сразу посерьёзнел и даже чуть напрягся, ожидая ответа. – Всё в силе?       Ливай ответил не сразу.       – …Да, – коротко произнёс он, пребывая в смятении.       – И… – замявшись, ещё более осторожно начал Зик. – Я даже могу тебя поцеловать?       Уши Ливая чуть потеплели, и он цыкнул.       – Чёрт, очкарик… Лучше бы ты не спрашивал.       – А если я не спрошу, ты можешь меня ударить или ещё чего! – возмутился Йегер. – Я-то тебя ой как знаю. Я и без письменного согласия-то побаиваюсь, так что хоть устное дай.       – Да! – огрызнулся Аккерман, чьё терпение не выдерживало этих причитаний. – Можешь! И не спрашивай больше!       – Есть, капитан! – Зик отдал честь с самым серьёзным выражением лица, но потом его губы растянулись в улыбке.       Придвинувшись на кровати, он мягко накрыл губы Ливая своими, и тот, несколько неловко, но всё же ответил на этот поцелуй. Однако, сморщив нос, он почти сразу отстранился.       – Утреннее дыхание. Сначала чистить зубы, потом целоваться.       – Ну вот, – вздохнул Зик, выглядя явно расстроенно. – А я только начал наслаждаться…       – Давай-давай, – поторопил его Ливай. – Я же не отказываюсь.       – Ну хоть что-то…       – Ты в край обнаглел, очкарик.       Чуть усмехнувшись, Зик поднялся с кровати и подхватил Ливая на руки.       – Ну, не без этого, конечно.       Ливай стукнул его в плечо, совсем не сильно, чисто из вредности, но Зик даже не обратил на это никакого внимания. Он понёс Аккермана в ванную и усадил его там перед раковиной. И оба занялись своей обычной рутиной: Зик ушёл в свою комнату, где взял свежую одежду, и отправился в душ. Ему нужно было немного привести в порядок мысли. И очень хотелось быть более притягательным для Ливая. Чтобы он не морщился и не воротил нос. Раньше Зика это особо не волновало, хоть грязнулей он и не был, но и не принюхивался к себе каждые пять минут. А теперь казалось, что так делать надо. Отношения с Ливаем. До сих пор казалось какой-то странной шуткой, на которую Аккерман точно был не способен. И если пробовать, то пробовать. Показать себя ещё более осмотрительным и заботливым, чем раньше. Чтобы вчерашний "инцидент", когда они чуть не переспали, если и повторился бы, то куда более осознанно. Наскоро помывшись и чуть придя в себя, Зик оделся и отправился быстрым шагом вниз, ведь уже точно заставил Аккермана ждать.       И тот правда его ждал. Умылся, тоже стараясь привести себя в чувства, и устремил взгляд в зеркало. На Ливая смотрел всё такой же бледный, потрёпанный жизнью мужчина, но шрамы на его лице выглядели лучше. Аккуратнее. Правый глаз был всё такой же молочно белый, но полоска через него была не такой грубой. Всё же у Зика были и правда золотые руки. Ливай поднял и оглядел свои обрубки, с которых вчера сняли швы и которые он даже забыл оглядеть. Культи всё ещё казались ему безобразными, но отвращения вызывали меньше, чем когда из них не торчали нитки. Вернув взгляд к зеркалу, Ливай мягко коснулся этой рукой своей щеки. Казалось, что она стала чуть более пухлой. Сразу после битвы он почти ничего не ел – не хотелось, да и заставлять кого-то ему готовить было неприятно. Но сейчас, за это время с Зиком, он всё же стал выглядеть немного упитаннее. Самую капельку, но хотя бы кости не так сильно выпирали. Зик и правда старался ради него. Это осознание всё ещё было в новинку, но Ливай старался принять его. И принять то, на что он сам вчера пошёл и какое решение принял.       Вдруг позади послышался стук в дверь, Ливай чуть вздрогнул и произнёс:       – Заходи.       – Прости, что я так долго, капитан, – извиняясь, зашёл в ванную Зик, везя перед собой коляску. – Зато я привёз твоё кресло! Ты собираешься в душ?       – Конечно, собираюсь, – сразу огрызнулся Ливай, задетый тем, как его вырвали из собственных мыслей. – Просто пока тебя дождёшься…       – Ещё раз извиняюсь, – Зик поднял Ливая на руки и пересадил на стул в ванную. – Знаешь, я всё же займусь тем, чтобы сделать твоё кресло более "мобильным" для тебя. Чтобы ты сам мог на нём ездить. Хоть немного.       – А ты сможешь? – Ливай скептически поднял бровь, и Зик развёл руками.       – Попытаюсь. Хуже этой груде металлолома уже не будет.       – Будет, если ты её сломаешь.       – Ты что, во мне сомневаешься, Ливай?       – Вот как раз в тебе я не сомневаюсь.       Зик усмехнулся, принимая своё поражение.       – Ладно. Давай уже раздевайся и мойся. Я… сегодня подожду снаружи, хорошо? Приготовлю что-нибудь на завтрак.       – Да, – отозвался Аккерман, на этот раз согласный с Зиком. Нужно было хоть немного остыть после вчерашнего, прежде чем снова раздеваться перед ним. Раньше ни один из них не видел в этом никакого подтекста, но теперь… нужно было взять хотя бы небольшой перерыв. – Я позову. Только одежду свежую закинь сюда.       – Без проблем.       Зик вышел, и Ливай принялся раздеваться. Помыться он и правда очень хотел. Освежиться и смыть с себя запах возбуждения – чужого и своего. Зик зашёл и, не смотря на Аккермана, положил свежую одежду в кресло, так же молча вышел и отправился на кухню. Через полчаса, когда Ливай помылся, вытерся и оделся, а Зик уже успел пожарить яичницу с беконом так, чтобы ничего даже не подгорело, а также заварить себе кофе и чёрный чай Ливаю, Аккерман громко позвал:       – Зик! Я закончил!       Зик тут же поспешил в ванную, забыв проверить, выключил он огонь или нет, открыл дверь и добродушно улыбнулся.       – А я уже приготовил тебе завтрак, Ливай. Пойдём?       – Угу. Вернее "поедем". Пересади меня. Пожалуйста, – добавил Ливай после короткой паузы.       – Пожалуйста, – кивнул с улыбкой Зик, поднял Ливая на руки и усадил в кресло, которое жалобно скрипнуло, лишь сильнее убеждая Зика в его намерениях. – Хотя бы смажу, если больше ничего сделать не смогу.       – Ну, с этим ты должен справиться, – чуть хмыкнул Ливай. – Тренируйся. Пока на неодушевлённых объектах.       – О-очень смешно, – скривил гримасу Зик. – Давай, пока не остыло.       – Это ты давай.       – Но сначала… – Зик наклонился к его лицу и улыбнулся. – Я почистил зубы, капитан. Должок.       – "Должок", а? – цокнул языком Ливай, но, принюхавшись, почувствовал ещё и приятный запах мыла и свежести, явно исходящий от чужого тела и одежды. – Так ты ещё и в душ сходил? Нихрена себе, какая честь.       – Угу, – кивнул Зик и, растягивая слова, повторил. – Должо-о-ок…       – Ой, да хрен с тобой.              Положив ладони на щёки Зика, Ливай притянул его к себе и поцеловал. Йегер сразу наклонился ещё ниже, ещё неудобнее, но приобнял миниатюрного капитана, целуя его со всем желанием, но и осторожностью. У обоих в груди сразу потеплело, будто этого им и не хватало. Чуть отстранившись, Ливай тихо выдохнул, и Зик последовал его примеру.              – Ура-а, – усмехнулся он, и Ливай закатил глаза.       – Умеешь ты всё портить.       – Да ладно тебе, Ливай. Пошли есть. А то я совсем проголодался.       – Ага. Уже бегу.              Хмыкнув тому, что Аккерман всё же шутит, Зик толкнул кресло и повёз Ливая на кухню. Приятный аромат свежего завтрака заполнил всё пространство: обжаренный до хруста бекон, с шипением отдающий свой жир, и нежные яйца, свернувшиеся в мягкий золотистый омлет. Тепло распространилось по кухне, а запах пробуждал аппетит, заставляя забыть обо всём. Ливай втянул ноздрями этот аромат и повернулся к Зику.              – Пахнет… вкусно, – сказал он с ноткой уважения, и Йегер с гордостью выпятил вперёд грудь.       – А то! Самое лучшее для тебя, капитан. Давай-давай, садись… – Зик расположил кресло на привычном месте с одной стороны стола, а сам сел напротив. – Всё как ты любишь. Я бы и в постель принёс, но ты стал бы ругаться на чистоту.       – Стал бы, – признал Ливай, внутренне немного удивляясь тому, как уже хорошо Зик его чувствовал, поэтому даже захотел ответить чем-то хорошим. – Приятного аппетита. Выглядит тоже очень вкусно. Бывает же.       – Действительно, – Зик усмехнулся. – Наконец-то ты не морщишь нос. Хотя в этом тоже есть что-то…              Ливай цыкнул, но взял приборы в руки и приступил к еде. Зик последовал его примеру, но то и дело бросал на Ливая задумчивый взгляд. Серьёзно? Вот серьёзно он теперь может говорить, что его привлекает в Ливае, и это даже не будет совсем уж не к месту? Верилось с трудом. Зику и правда хотелось чуть ли не осыпать Ливая комплиментами, но он держал себя в руках, чтобы всё же не показаться слишком уж отчаянным дураком в его глазах.              – Зик, – вдруг обратился к нему Ливай, вырывая из внутренних размышлений. – Насчёт вчерашнего. Я всё думаю.       – О чём конкретно, изволь сказать, капитан, – немного напрягся Зик, хоть виду и не подал, продолжив есть свою порцию, и правда куда более сносную, чем то, что он готовил раньше.       – В основном про то, должен ты помереть или нет. С твоим этим дурацким проклятьем. И что у тебя там день рождения.       – А-а-а, – сразу расслабившись, Зик почесал ухо. – Я бы на твоём месте не переживал, капитан. Я уверен, что мои тринадцать лет уже истекли. Да и Имир вроде как нас оставила после смерти Эрена. Так что всё в порядке.       – Но всё-таки, – не унимался Ливай. – Мне не хочется, чтобы ты у меня тут кони двинул.       – Да не двину я!       – Цыц, – осёк его Ливай и продолжил. – Как я вчера и сказал, я всё же хочу отметить твой день рождения. Считай, что это глупость, но…       – Я согласен, – тут же твёрдо кивнул Зик, отчего Ливай немного опешил, ведь уже думал, что ему придётся Зика унизительно уговаривать. – Тридцать лет, такая круглая дата, я ж и дожить не должен был, так что я всеми руками и ногами, прости, за.       – А… – недоумённо произнёс Ливай, даже не обратив внимания на эту оговорку. – Ну и хорошо. Но нам точно будут нужны продукты. И что-нибудь такое…       – Торжественное?       – Хотя бы более необычное. А то едим одно и то же.       – Зато у меня уже неплохо выходит! – улыбнулся Зик и отметил. – Но, справедливости ради, из того набора еды, что тебе приносят, мало чего изысканного можно приготовить.       – Именно поэтому ты пойдёшь на рынок.              Теперь уже пришла очередь Зика опешить. При всём его искреннем желании хоть раз во взрослой жизни отметить день рождения, да ещё и с человеком, который крайне ему симпатичен, Зик не мог отделаться от мысли, что в город ему идти было совершенно лишним. На Парадизе он никогда не гулял один, да ещё и "свободно". Иногла хотелось, конечно, но Ливай его тут же осекал. Выходить на крыльцо и курить – да, но дальше Ливай его не пускал, аргументируя это его, Зика, безопасностью. А сейчас сам же предлагал вылазку.              – А что кардинально поменялось в желании каждого элдийца насадить меня жопой на столб, как ты красноречиво обрисовывал мне мои перспективы, Ливай? – поинтересовался Йегер саркастично-серьёзным тоном.       – Ничего, – вздохнул Ливай, признавая чужую правоту. – Но мы можем тебя это… Немного преобразить.       – И как же?       – Подобрать какую-то менее приметную одежду, для начала, – Ливай отпил свой чай. Выглядел он как человек, который уже успел всё это хоть как-то продумать и теперь, хоть и делал вид, что сочинял на ходу, на самом деле просто делился своими идеями. – Я дам тебе свою шляпу. Плюс, ты уже не ходишь в тех странных очках, по которым тебя все узнавали. Ну и последний штрих… – он набрал воздух в лёгкие и на выдохе сказал. – Тебе нужно будет сбрить бороду.              И Зик задумался. Ему не хотелось этого делать, но отпраздновать день рождения – очень. При этом борода была для него всё же и правда важна, что Ливай пока мог и не понимать, поэтому Йегер, немного помолчав, выпил половину своей кружки залпом и только потом коротко ответил.              – Я подумаю.       – Ага. Только быстрее думай. День рождения твой не за горами. Три недели. Так что жду ответа.              Для Ливая это событие тоже было важным. Праздников в рядах разведкорпуса, можно сказать, вообще не было. Их можно было пересчитать по пальцам его раненой руки. И сейчас, когда Ливай всё же решился начать делать что-то "по-нормальному", ему хотелось и этого. Праздника. Той глупости, радости и беззаботности, за которыми ему иногда приходилось наблюдать у новобранцев. Конечно, он не сможет полностью отдаться этим чувствам, но ощутить что-то хоть немного на это похожее – уже было большим событием. И ещё больше хотелось сделать что-то для небезразличного ему человека. Давно такого желания не было. Давно такого человека не было. И упускать свои шансы на этот раз Ливай не собирался.              Закончив с завтраком, они оба вернулись к обычной рутине. Играли в мяч, выходили во двор на перекур, читали книги, снова ели и укладывались спать. На следующую ночь Зик уже не стал напрашиваться в чужую кровать, а Ливай не смог перешагнуть через свою гордость, чтобы его об этом попросить. Поэтому вся следующая неделя проходила в практически привычном темпе, разве что количество двусмысленных шуток кратно увеличилось, как и совместные посиделки на диване в тепле тел и губ друг друга. Границу никто не переступал. Возбуждение приходилось сбивать, несмотря на общее желание. Что-то… мешало. Что-то в голове у Ливая пока не позволяло ему переступить через эту черту, и Зик не смел его торопить. Да и сам, чего уж, побаивался. Как бы он ни пытался бравировать своими широкими познаниями, правда была в том, что близости у него не было никогда. Весь его план с эвтаназией, его страх завести детей – всё это привело к тому, что Зик намеренно избегал секса. Но теперь… Теперь его руки были развязаны, ведь проклятья Имир больше не существовало, да и детей с Ливаем у них быть не могло в любом случае. Поэтому Зик и правда вожделел капитана, но держал себя в руках. Те сотни лет, в течение которых у него никого не было, научили его воздержанию в самом широком смысле. И пока Ливай отталкивал его или отстранялся сам, когда дело доходило до "дела", Йегер старался не обижаться и послушно остужал свою страсть.              Минула неделя. Тема дня рождения почти не поднималась, Ливай так и продолжал ждать ответа от Зика по поводу его вылазки в город, пока, в конце концов, его терпение не выдержало, и где-то за две недели до дня рождения Зика, он уже сам не поднял эту тему, на этот раз бескомпромиссно.              – Очкарик, – спокойно обратился Аккерман к Зику, с которым сидел на диване, забросив свою больную ногу тому на колени.       – Да, Ливай? – Зик отвлёкся от исторической книжки, которую вытащил из кабинета капитана, и взглянул поверх неё.       – Сегодня ты идёшь на рынок.       – Э-э-э… – Зик прикрыл книгу и почесал бороду. – Что-то я забыл момент, когда я на это согласился.       – Только что, – отрезал Ливай. – Нам нужны твои познания всей этой заморской мути, чтобы выбрать что-то хорошее для празднования твоего дня рождения. И не ты ли мне ныл, что хочешь прогуляться?       – Ну да, было такое... – нехотя признался Зик.       – И сам хотел выйти?       – Ну да.       – А теперь сдаёшь назад, а, очкарик? Вот такой ты мужик?       – Ла-а-адно… – вздохнул Зик, сам не зная, почему так просто соглашается. Разве что из-за того, что это Ливай и его день рождения. – Схожу, так уж и быть. Но тебе придётся описать мне, как туда дойти.       – А тебе, раз уж ты решил выйти из дома, придётся сбрить свою мерзкую бородёнку.       – Это ты за меня это решил, капитан! – сразу горячо заметил Зик, совсем откладывая книгу. – Идея полностью твоя! Я не горю желанием туда идти!       – Так и хочешь со мной тут куковать, пока не помрём? Романтично, конечно, но вонять будет... – Ливай задумался, какие ещё ему аргументы можно привести, и выдал. – Купить сможешь, что захочешь. И хоть ноги свои разомнёшь. Но можешь и тут сидеть, если такой ленивый.       – А, то есть деньги ты мне даёшь не только на свои нужды, капитан? Вот спасибо... – саркастично усмехнулся Зик. – Купи себе что-нибудь на сдачу, называется... Щедрость…       – Вообще-то, там всё тебе на день рождения, – Аккерман недовольно цокнул языком. – Вот это благодарность, конечно...       – Ох... – Зик устало вздохнул, устав спорить. – И что ты там купить-то хочешь, Ливай?       – Вот, – Аккерман достал из нагрудного кармашка список, который написал ещё дней пять назад и держал при себе на случай этого разговора. – Всякое дорогое праздничное. Я деньги с жалования откладывал, должно хватить. На ваше в том числе. В городе есть рынок с импортом. Может даже что-то из сладкого. И мясо. И зерновые ваши. Как там их...       – Какие? Пшеница? Ямс? Рис? – принялся догадываться Зик. Он взял список из чужих рук и не читая убрал в карман.       – Я про такие белые зёрнышки... – попытался объяснить Ливай. – Чуть вытянутые. И бери в небольшом количестве, чтобы было не на роту, а на двоих. Хотя с тем, сколько ты переведёшь в попытках это приготовить…       – Я уже намного лучше готовлю, капитан... – Йегер обиженно почесал ухо. – И с каждым днём ты всё меньше и меньше жалуешься, что мы вместе живём! А белые зёрнышки называются "рис", – незаметно для себя он и сам стал заражаться идеей всё это купить, принести и приготовить, в том числе чтобы впечатлить Ливая, но всё же с надеждой вздохнул. – А сбривать-то обязательно? Я её не просто так отращивал же…       Ливай перевёл взгляд на Зика и чуть сморщил нос, будто оценивая. Зик даже привык к такому взгляду, но так просто сдаваться он не хотел, ведь и правда имел на это вескую причину.       – А зачем? – язвительно спросил Аккерман. – Неужели был какой-то смысл, кроме того, чтобы было, обо что руки вытирать?       – И почёсывать! – возумущённо возразил Зик. – А руки я об неё не вытирал!       – Для почесывания у тебя и ухо есть. И яйца. И что, больше нет гениальных причин?       – Вот чтобы не чесать яйца, и нужна борода! – авторитетно заявил Йегер, что вынудило Ливая немного усмехнуться и покачать головой.       – Ну вот, теперь придётся возвращаться к своим первобытным инстинктам и снова чесать их вместо бороды. Переживёшь, недавняя обезьяна.       Конечно, причина, по которой Зик не желал сбривать бороду, была другой. Более сокровенной и личной, чем такие глупости, но сознаваться он не торопился, ведь в глазах любого другого человека эта причина наверняка выглядела бы именно что какой-то детской глупостью, а не серьёзным поводом. Да и желание выбраться наружу лишь сильнее и сильнее разгоралось внутри. Зику хотелось пройтись, просто сменить обстановку, увидеть что-то новое после всего этого времени взаперти. То в гетто, то в лесу на Парадизе, то в путях, то в тюрьме, то теперь в этом доме (который, справедливости ради, был пока что лучшим местом его содержания). Ощущение "клетки" и вечного надзора были для Зика обыденностью, которая сопровождала его вообще всю его жизнь. Но даже со всеми этими обстоятельствами, расставаться с бородой слишком уж не хотелось.       – А может, я не хочу к ним возвращаться, капитан! – запальчиво возразил он, на что Ливай вздохнул и опустил свои ноги с чужих и сел на диване прямо, прислоняясь к его спинке лопатками.       – Ну, можешь попробовать выйти и так. Надеюсь, ко мне вернётся хотя бы одна твоя нога. А, может, тебя разорвут на ещё более мелкие кусочки, Зик Йегер.       – Думаешь приставить вместо своей? Спешу огорчить, по размеру не подойдёт... – попытался отшутиться Зик, но, снова почесав ухо, всё же смирился.       Ливай был прав, да и сам Йегер знал это: его на острове точно не жалуют. Даже во время этой прогулки не будет того, чего он хотел: не будет полной свободы, ведь он не сможет главного, что открывается свободному человеку – быть собой. Не бояться. Не скрываться. Зик всё равно был и остаётся мишенью для любого человека, кто его узнает. Скорее всего и здесь, и в Марли, и в других странах. Отщепенец и изгой. Но хотя бы он больше никому не принадлежал и никто не мог его использовать. Это уже было что-то. Хотя бы для начала. И если для этого нужно было состричь бороду – можно было попробовать. Поэтому, вздохнув, Зик всё же решился.       – Ладно уж... Раз уж так надо... Пойду бриться... Но потом я её снова отращу!       – Да пожалуйста... – Ливай равнодушно пожал плечами. – Если спрашиваешь моё разрешение – я не против. Но, может, ты без бороды хотя бы не будешь выглядеть как пятидесятилетний. А то забуду ещё, что мы празднуем.       – Да не выгляжу я как пятидесятилетний! – громко воскликнул Зик, на что Ливай приподнял брови.       – Да?       – Да!       Ливай наклонил голову набок, вглядываясь в чужое лицо, делая вид, что он старается что-то разглядеть. Немного помолчав, он чуть покачал головой.       – Вот не уверен... Пока не видел свидетельств о том, что это не так.       – Ах так? – Зик сжал кулаки, совсем распаляясь, и поднялся на ноги. – Да я тебе прямо сейчас докажу, капитан!       – Как же, очкарик? – Ливай хмыкнул и забросил голову чуть назад, чтобы заглянуть стоящему Зику в лицо. – У тебя, как у дуба, кольца внутри? Сколько резал, не видел.       – Сам ты дуб! Вот сейчас побреюсь и увидишь!       Развернувшись, Зик быстрым шагом ушёл из гостиной наверх, в свою ванную комнату, оставляя Аккермана на диване. Тот хмыкнул, устраиваясь на диване поудобнее. Вот так взял и вынудил Зика самого захотеть побриться, будто это будет назло ему. Ливай принялся терпеливо ждать, пока недовольный Зик уже вовсю брился, смотря в зеркало совсем разъярёнными глазами.       – Я ему покажу, блин, пятидесятилетнего… Таскаешь его, целуешь, ухаживаешь… А он всё тебя стариком считает… Ничего-ничего, я тебе покажу, Ливай.       Каждое движение бритвы было резким и небрежным, как будто он хотел разом смести не только густую бороду, но и накопившееся раздражение. Опасная бритва с усилием прорезала толстые слои волос, обнажая гладкую кожу, но иногда она задевала слишком глубоко, оставляя тонкие порезы, из которых тут же проступала кровь. Каждый раз, когда лезвие врезалось в кожу, Зик чувствовал короткую вспышку боли, но это лишь усиливало его ярость. Он брился быстро, не обращая внимания на аккуратность, желая поскорее избавиться от бороды, чтобы всё же доказать Ливаю, что никакой он не старик.       Когда он наконец закончил, его лицо было гладким, но усеянным мелкими порезами. Кровь медленно стекала по щекам и подбородку, оставляя алые дорожки на свежевыбритой коже. Он посмотрел на себя в зеркало, убедившись, что бороды больше нет, и, не дожидаясь, пока кровь остановится, даже толком не осмотрев себя, уже спускался вниз, чувствуя, как саднит лицо. Зик даже не понял, что много где порезался из-за того, что очень спешил от своего раздражения. На его лице остались тонкие, слабо кровоточащие раны от бритвы, но внимания он на них не обращал, ведь нужно было как можно быстрее показаться Ливаю. Вернувшись в зал, Зик развёл руками в сторону и воскликнул:       – Вот! И где я пятидесятилетний?!       Ливай посмотрел на Зика, невольно приоткрыв глаза шире. Он не ожидал, что тот действительно будет выглядеть настолько молодо без бороды. Даже моложе, чем можно было бы подумать – Зик казался даже младше тридцати. Без бороды и очков он выглядел совершенно другим человеком, будто и не он вовсе, но… Он был красивым. Красивее, чем Ливаю когда-либо казалось раньше. В горле пересохло, и слова застряли где-то на полпути, оставляя его молча смотреть на неожиданно открывшуюся сторону Зика, о существовании которой он даже не подозревал. Такой… юной даже. Йегер же, не понимая, чего это Ливай так завис, недовольно щёлкнул пальцами, привлекая его внимание.       – Эй, капитан! Чего молчим? Ты что, язык проглотил?       Собираясь что-то сказать, Ливай открыл было рот, но внезапно почувствовал, как во рту скопилась слюна. Он машинально сглотнул, с трудом проглатывая комок, который неожиданно образовался в горле. Это движение далось ему нелегко, как будто он пытался вернуть себе контроль над собственным телом. Когда он наконец заговорил, голос прозвучал слишком сухо, почти фальшиво, словно он изо всех сил старался сохранять невозмутимость.       – Да. Не пятидесятилетний.       – И всё? – обиженно спросил Зик. – Тебя какая-то муха укусила, пока я брился, Ливай? Зачем так преувеличенно сухо? Не нравится, так и скажи!       Ливай не моргал, не отрывая взгляда от Зика, который теперь казался ему куда более привлекательным, чем раньше. Он едва заметно облизал губы, но продолжал молчать, словно слова не находили своего места. Зик, чувствуя на себе этот пристальный и странно задумчивый взгляд, подсел к Аккерману на диван. Его лицо стало серьёзным, взгляд – обеспокоенным. Он заглянул в глаза Ливаю, пытаясь понять, что происходит.       – Так, капитан, а вот теперь я начинаю волноваться... Что такое? Что не так?       Всё так же не моргая, Ливай продолжал следить за его движениями. Он снова сглотнул, пытаясь собраться с мыслями, и ответил всё так же сухо, хотя в голосе явно чувствовалась натянутость:       – Ничего. Без этой мочалки выглядишь моложе. Даже можно предположить, что ты симпатичный, если не присматриваться.       Несмотря на свои слова, Ливай не отводил глаз, пристально изучая Зика, его новый образ, заостряя внимание на старых, узнаваемых чертах, чтобы убедиться, что это правда он.       – Можно подумать, если присматриваться, то всё тот же пятидесятилетний старик... – Зик фыркнул и озорно улыбнулся, ненадолго забыв о своём беспокойстве. – И всё равно мне далеко до тебя, капитан! Я-то хоть снаружи, а ты вот… Внутри! – Зик слегка щёлкнул Ливая по носу, но потом снова вздохнул и вернулся к своей озадаченности. – И всё-таки что-то не так…       От щелчка по носу Ливай не выдержал и резко схватил Зика за воротник, притягивая того к своему лицу. Его движение было внезапным и резким, поэтому Зик удивлённо распахнул глаза. Его дыхание стало тише, вырвавшись сквозь приоткрытые губы от неожиданности.       – Надо же тебе было быть таким красивым, да? – недовольно и раздражённо проворчал Ливай, словно эта мысль сама по себе его раздражала.       Зик, сначала расширив глаза ещё больше от этих слов, вдруг почувствовал, как недоумение сменяется лёгким весельем. Его взгляд смягчился, а на губах появилась лёгкая улыбка. Он прошептал, слегка подаваясь вперёд:       – Красивым, капитан? Настолько всё плохо, да?       Он приблизился ещё больше, почти касаясь губами губ Ливая, оставляя между ними лишь тонкий слой напряжённого воздуха.       – Да, настолько, – прошипел Ливай, голос его был низким и серьёзным. Его взгляд упал на все эти маленькие ранки, на оказавшемся так близко лице, и заметил. – Правда изрезался. Не забывай, что регенерации у тебя больше нет, идиот.       Ливай сам чуть наклонил голову, стараясь не столкнуться носом с Зиком, и ещё ближе придвинулся к его губам. Заметив это, Йегер позволил себе улыбнуться ещё шире. Его взгляд стал ещё более весёлым, и он тихо прошептал:       — Да ты, никак, за меня переживаешь, капитан…       Зик подался вперёд и накрыл губы Ливая своими. Тот выдохнул от облегчения, сильнее сжал воротник и притянул Зика к себе, отвечая на поцелуй и делая его сразу более настойчивым. Его раздражало. Раздражало, что Зик вынуждает его так себя вести. Но ничего поделать Аккерман с этим не мог, поэтому только продолжал целовать, чувствуя, как, в противоположность настойчивости поцелуя, чужая ладонь ласково и нежно гладила его щёку. Не ожидав этой нежности, Ливай выдохнул резче. Так хорошо. Так приятно и уютно. Аккерман ослабил свою хватку и даже смягчил поцелуй, пока Зик переместил ладонь на его затылок, запустил пальцы в волосы и сжал их. У Ливая голова уже шла кругом. Теперь уже Зик целовал его более страстно, быстро и настойчиво. И Ливай позволял себя так целовать. С удовольствием отдавался своим и чужим желаниям, прогибался навстречу. Свою раненую руку он поднял к чужой щеке, впервые на его памяти гладкой, и провёл так же нежно, как Зик совсем недавно гладил его. Йегер тихо выдохнул от этого движения, от того, насколько необычно-приятным оказалось это прикосновение. Он распахнул глаза и всё-таки разорвал поцелуй, но не отстранился, оставаясь в миллиметрах от губ капитана. Ливай заглянул в его глаза, дыша немного чаще обычного, и, будто бы кто-то мог их подслушать, гладя Зика по щеке, прошептал:       – Резать тебя могу только я. Понял?       – Я уж как-нибудь сам… – улыбнулся Зик, подаваясь щекой к ладони. – А то знаю я тебя, капитан, переборщишь... Фух… – он тяжело выдохнул. – Ради этого, пожалуй, стоило побриться… – подавшись вперёд и снова прикрыв глаза, Зик хрипло выдохнул в чужие губы. – Но я разрешу иногда и тебе это делать… Будем резать меня по очереди…       – Вот уж спасибо, – хмыкнул Ливай. – Оказываешь честь...       Он снова поцеловал Зика, окончательно выпуская его ворот и перемещая пальцы на подбородок, тоже гладкий и более узкий и островатый, чем казалось раньше. В ответ Зик крепче сжал его волосы, и Ливай удовлетворённо выдохнул. Да. Он приглашающе приоткрыл губы, на что голова тут же отозвалась болезненным покалыванием, но Ливай проигнорировал это и притянул Зика к себе за подбородок ещё настойчивее. Йегер, промычав в его рот от удовольствия, углубил поцелуй, и Ливай сам хрипло простонал, но потом всё же немного отстранился.       – Зик… Ты на рынок-то пойдёшь? – прошептал он и провёл ладонью по щеке, своим поведением неосознанно давая понять, что сам-то особо и не хочет его выпускать.       – Пойду… – не открывая глаз, прошептал Зик и потёрся щекой о ладонь, несмотря на лёгкое пощипывание в местах порезов. – Сейчас только зацелую тебя, капитан, а потом и пойду...       Зик вновь прильнул к губам Ливая. Тот, не думая, сразу отозвался на поцелуй, но спустя пару мгновений отстранился ещё раз и для виду проворчал:       – Да чего ты начинаешь-то…       – Это ты чего начинаешь, капитан? А я тебя просто целую... – Зик усмехнулся, поддел носом нос Ливая и тут же захватил губами его нижнюю губу. Ливай без промедления поцеловал в ответ, но сразу недовольно замычал и оторвался, чтобы пробормотать:       – Не нацеловался ещё...? – вопреки своим словам, Ливай чуть оттопырил нижнюю губу, вновь рассчитывая на поцелуй.       – Нет.       Зик улыбнулся и снова нежно захватил так удобно подставленную ему губу, а потом и другую, почти сразу переставая себя контролировать и снова целуя более страстно и глубоко. Ливай театрально закатил глаза, но почти сразу закрыл их, пальцы здоровой руки зарыл в волосах Зика и сжал их, вырывая из того довольный выдох. Зик и правда зацеловывал его. То крепче и быстрее, то медленнее и нежнее. Ливай и сам тихо промычал в чужие губы, будто бы недовольно, но при этом ещё сильнее надавил на голову Зика и завалился на спину, на диван, утягивая его за собой. Зик поддался. Сразу осторожно навис над Ливаем, боясь задеть его больную ногу, и пальцами крепко сжал его узкую талию. Ему снова хотелось больше. Намного больше. Не хотелось разрывать поцелуй, хотелось ещё углубить его, но воздуха начинало предательски не хватать. И Аккерман словно чувствовал это. И желание близости, и необходимость глотнуть воздуха. Оторвавшись от чужих губ, Ливай с насмешливой улыбкой посмотрел на Йегера.       – Физическая форма ни к чёрту, да? – беззлобно прошептал он. – Вот пройдешься, может вернёшь ещё…       – А тебе не терпится меня выгнать, а, Ливай? – тяжело дыша, усмехнулся в ответ Зик. – Не боишься, что я где-нибудь загуляю, раз уж я, как ты сказал "такой красивый"?       – Ага. Попробуй только. Хоть узнать тебя никто и не узнает, но о том, чтобы целовать меня, можешь тогда потом и не мечтать, очкарик.       – Ой, больно надо…       В противоположность своим словам, Зик снова наклонился и коротко поцеловал Ливая, очевидно, что на прощание. Но Аккерман, будто бы назло, ответил ещё более горячо и страстно, позволяя поцелую быть глубоким, влажным и податливым, чтобы Зик почувствовал, что потеряет, если посмеет загулять, и, только насытившись и выплеснув свои эмоции, Ливай снова отстранился и тихо хмыкнул, с вызовом заглядывая Зику в глаза.       – Хотя… – выдохнул Зик, едва переводя дыхание и смотря на Аккермана совсем потемневшими от похоти глазами. – Возможно, я поторопился с выводами... – несмотря на с трудом сдерживаемую страсть, он продолжал чуть поддразнивать. – Возможно, я даже буду скучать по этому, пока буду находиться где-то там неизвестно где...       Сразу уловив за этими словами шутку, не имеющую ничего общего с реальными намерениями Зика, Ливай хмыкнул и мягко сжал между большим и указательным пальцем его щёку, как часто делают с нашкодившими детьми.       – Жду тебя через пару часов, – предостерёг он. – Будет моя очередь тебя зацеловывать. Понял?       Сердце Зика счастливо ёкнуло от предвкушения. Совершенно довольно он улыбнулся и приложил руку к голове.       – Есть, капитан! – Йегер наклонился, нежно прикусил Ливая за ухо. Тот хрипло гортанно выдохнул, и Зик, усмехнувшись такой приятной реакции, прошептал в него, понижая голос. – Если задержусь, то не злись… – моментально меняя своё поведение, он отстранился, поднял голову и светло улыбнулся. – Я буду спешить к тебе, Ливай!       – Если опоздаешь, спишу на то, что ты тут не очень ориентируешься, – пробурчал Ливай, быстро собираясь со своими мыслями. – Тебе в центр города. И постарайся не кричать на каждом углу своё имя. Тебя, конечно, без очков и бороды узнать сложно, но если очень захотеть, то можно.       Как бы спокойно он ни пытался говорить, делая вид, что он просто объясняет, Ливай переживал. Очень сильно, так, как не мог самому себе признаться. Если Зика вычислят, его тут же убьют. Если быстро – ещё очень повезёт. Когда Зика заключали в тюрьму, очень многие просили его публичной казни. Несколько причин, по которым этого не произошло – он вытащил с поля боя Ливая Аккермана, сильнейшего солдата человечества, и помог в сражении между Небом и Землёй, в чём за него поручился Армин Арлерт. Если бы не его ходатайство, Зик уже давно был бы мёртв. Но если люди увидят его… Его бы линчевали на месте. Могли бы привязать к лошади и тащить, пока кожа не сотрётся с тела. Могли бы четвёртовать. Могли бы просто избить до смерти. Уж фантазии элдийцам, а уж тем более йегеристам, у которых было всё больше власти, было не занимать. Ливай отстранил себя от любой политики, старался даже не вникать, собирался просто зарыть голову в песок и доживать свой век, но не признавать простых истин он не мог. Безопасность Зика напрямую зависела от его поведения, и ни от чего больше. И Зик всё же обратил внимание на эту тень тревоги на лице Аккермана. Он и сам понимал, куда идёт, к кому и зачем. Но Ливая поспешил обнадёжить.       – Ладно уж, капитан, я не дурак, и сам понимаю... – он усмехнулся, но скорее немного нервно, пытаясь отшутиться, чтобы подавить своё волнение. – Если меня убьют, надеюсь, ты как следует поплачешь над моей могилой. Ногу я, так и быть, завещаю тебе. Но я, пожалуй, всё же постараюсь вернуться, раз уж мне такое пообещали, – Зик подмигнул, но, теряя это озорство, выпрямился и помог Ливаю сесть обратно на диван. Посерьёзнев, он коснулся тыльной стороной ладони чужого лба и спросил. – Как там твоя голова, капитан?       Голова болела. Ливай на мгновение отвёл взгляд, словно сомневался, стоит ли говорить правду, напрягать Зика, и медленно выдохнул.       – Покалывает... Переживу.       Зик тихо вздохнул. Его брови слегка нахмурились, и он наклонился вперёд и осторожно прижался своим лбом ко лбу Ливая, словно передавая ему часть своей силы.       – Ты уж постарайся, капитан. Не хотелось бы тебя потерять... И мы что-нибудь придумаем, – прошептал он, его голос звучал так, будто он старался убедить не только Ливая, но и самого себя, хотя в реальности понимал – никакие лекарства не помогут Ливаю избавиться от уз крови. – Обязательно.       – Да чего мне от этой боли будет… – Ливай недовольно заворчал, но не отстранился, наоборот крепче прижимаясь лбом к Зику. – Так каждый раз, когда мы с тобой целуемся. И прекращать я как-то не планирую. Как и помирать. Но буду знать, что ты тоже переживаешь.       – Хорошо, Ливай, – Зик почувствовал, как внутри разливалось тепло от этих слов, как они придали ему сил и уверенности. – Я запомнил. И я сейчас вернусь.       Зик поднялся с дивана и быстрым шагом направился на кухню. Там он быстро нашёл стакан, наполнил его холодной водой и на мгновение замер, оглядывая кухню в поисках нужного предмета. Вспомнив, где он обычно хранил аптечку с простыми лекарствами, Зик открыл верхний ящик, нащупав пузырёк с таблетками. Его пальцы быстро, но осторожно выудили одну из них, и Йегер, не теряя времени, вернулся к Ливаю и протянул ему стакан и таблетку.       – Попробуем хотя бы так…       Ливай взял стакан, но продолжал мрачно бормотать, принимая помощь без особого желания.       – Да она сама пройдет через пару минут...       Тем не менее, он выпил таблетку, внутренне надеясь, что Зик всё же прав, и так боль уйдёт поскорее.       – Ну, через пару или нет, но всё полегче будет, – заметил Зик, забирая стакан и ставя его на стол. Затем он усмехнулся, нарочито храбрясь. – Ладно, Ливай... пойду я. Можешь не вставать, не провожать, деньги я возьму. Не скучай тут без меня.       – Возьми ещё шляпу. Там, в шкафу должна быть, – напомнил Ливай, указывая пальцем в сторону прихожей. При этом, услыша слово "скучать", он невольно вздохнул и куда угрюмее пробормотал. – Ага. Как тут не скучать... Я даже уйти отсюда не смогу. Буду сидеть на этом сраном диване и ждать тебя. Может, хотя бы свой мяч оставишь?       Эта просьба поставила Зика в тупик. Вроде как в ней не было ничего такого, но мяч для Зика был больше, чем обычной игрушкой или спортинвентарем. Ещё в путях он убедился, что такая мелочь может стать смыслом для его существования, и теперь, когда Ливай подарил ему новый, Зик почти с ним не расставался. Будто он сросся с ним. И отдавать "часть своего тела" было очень тяжело. И, тем не менее, мягко улыбнувшись, он кивнул.       – Хорошо, Ливай. Держи, – он достал мячик из кармана и кинул Аккерману. – И книжку твою тоже принесу, время скоротаешь.       – Спасибо, – с ноткой искренней благодарности кивнул Ливай, ловя мячик.       Улыбнувшись, Зик ушёл в комнату Аккермана со странным чувством в груди. Он будто бы уже тосковал по мячу. Такая глупость – привязываться к такому простому предмету. Но к Ливаю он тоже привязался. И доверить мяч ему он мог. Только ему. Тем более только на время. Разыскав шляпу, Зик надел её, захватил книжку и вернулся к Ливаю.       – Вот. Держи, – он осторожно положил книгу на диван рядом с Аккерманом, а тот, оглядев Зика в шляпе, усмехнулся.       – Не твоё. Но ладно. И кстати, чего бы ты хотел в подарок, а, очкарик? Не оставлять же тебя без него на юбилей, – ему в голову уже пришла неожиданная и достаточно смелая и сложная идея, которую Ливай всё же решил озвучить. – Может, всё же подарить тебе очки, а? Чтобы можно было тебя звать очкариком. Да и тебе привычнее будет.       – Капитан, ну я же говорил, – Зик закатил глаза и вздохнул. – Нормальное у меня зрение! Те очки я носил потому, что это была память, а другие мне и не нужны, – поправляя шляпу, он подытожил. – Бесполезный подарок, капитан. Себе лучше купи.       – А мне-то зачем? У меня видит только один глаз, второй не прозреет. Ладно. Посмотрим. Иди уже, – Ливай махнул рукой. Сам он уже заразился своей идеей настолько, что хотел тут же отдать приказ, ведь с минуты на минуту должны были прийти солдаты. – Одна нога здесь, обещанная, вторая там.       – Так точно, капитан! – улыбнулся Зик, снова отдавая честь. – Пошёл!       – Иди, – Ливай подкинул над собой мяч, поймал его, но всё же, переживая за Зика, добавил. – Удачи. Не умри мне там.       – Постараюсь, капитан. Всё-таки не хотелось бы пропустить зацеловывание, – улыбаясь, он наклонился, коротко чмокнул Ливая в губы, помахал на прощание, взял деньги и ушёл, оставляя Аккермана одного в комнате и в доме. Впервые за долгое время.       Ливай вздохнул и откинул тюкающую голову на спинку дивана. Тихо, говоря сам с собой, он пробормотал:       – Ты ещё кое-что не захочешь пропустить. Но попозже. Чёрт... – он коснулся ладонью своего лба, откидывая назад волосы. – И ведь правда же красивый…