Полная история.

Ещё через две недели Аластор был готов взвыть от отчаяния. Его собственная тень, единственная, кто мог заглянуть в его голову, уже который день хихикала каждый раз, когда он выпадал из реальности, снова и снова думая о Воксе по разным причинам. Самое страшное, эмоции от мыслей тоже были разные. Конечно, лидировало всё ещё раздражение, но только потому, что Аластор раз за разом вспоминал начало этих мучений. Мысли же о совместном прошлом были и спокойные, и забавные, и с лёгкой грустью. Более современные воспоминания тоже были и с грустью по безвозвратно утраченному прошлому, и торжествующие собственными победами в их довольно частых стычках, и тёплые весёлые от смешно негодующего очередным проигрышем Вокса. Это пугало всё больше и больше. Несколько дней назад была очередная встреча Оверлордов. Сначала Аластор вовсе идти не хотел, не первый раз пропускал, они вообще редко собирались всем столом, но в этот раз Вокс мог расценить подобное, как попытку его избежать, а такого Аластор допустить никак не мог. Неудачное стечение обстоятельств, и вот он столкнулся с Воксом сразу же, когда тот, заканчивая с кем-то разговор, ходил туда-сюда прямо перед дверью в общий зал. Аластор замер, успев сделать только шаг из лифта. Скучающе-раздраженное лицо Вокса показалось таким неожиданно родным и долгожданным, будто они не виделись не три с половиной недели, а минимум несколько лет. Уши непроизвольно напряглись, прислушиваясь к каждой интонации глубокого мягкого голоса, пока тот отвечал неслышному собеседнику. А когда Вокс оторвал взгляд от стен и заметил замершего Аластора, у того по спине пробежали мурашки, стоило только глазам встретиться. Вокс сразу же состроил непонимающую гримасу, потом обернулся на заблокированную им дверь и вдруг сделал шаг в сторону, приглашающе махнув рукой. Аластор огромным усилием воли заставил себя оторвать взгляд от вернувшегося к разговору старого друга и вошёл в зал. Рози, уже занявшая своё место, смогла переключить его внимание на себя на большую часть собрания. Разглагольствования Кармиллы он и вовсе прослушал, концентрируясь лишь на том, чтобы смотреть куда угодно, лишь бы не на Вокса, и поворачивать уши на каждый звук, кроме его тихих насмешливых комментариев сказанных составившей ему компанию в этот раз Вельветт. Под конец собрания Аластор понял, что, внезапно, по-настоящему устал, легонько сжал руку оживлённо обсуждающей с соседом новые поступления в магазин Рози, и тихо извинился, что покидает её так рано. Когда он отвернулся, чтобы встать, взгляд мельком зацепился за Вокса и, ну, разумеется, там и задержался. Тот с нечитаемым выражением лица на мониторе смотрел на их всё ещё касающиеся друг друга руки. Потом, видимо, почувствовав взгляд, поднял свой, встречаясь с алыми глазами, равнодушно фыркнул и отвернулся. Аластор телепортировался прямо за дверью общего зала, впервые пренебрегая неписанными правилами этикета Оверлордов. И ещё долго сидел на кровати в комнате, сжимая в руках трость, пытаясь успокоить сердцебиение под тихий раздражающий смех тени. Под конец недели Аластор понял, что достаточно отчаялся, чтобы пойти к Воксу. Когда воспоминания, мысли и никогда ранее не посещавшие его желания стали преследовать его не только наяву. Не имея сильной потребности в ночном отдыхе, Аластор раньше частенько игнорировал такую вещь, как сон. Но вот пару дней назад после эмоционально вымотавшего его целого месяца, решил, что это, возможно, его последний шанс на отдых. Однако, быстро понял, что просчитался, когда проснулся весь в поту, с бешено бьющимся сердцем и желанием сию же секунду явиться в Теле-башню. Разумеется, чтобы убить Вокса. И только. Желанием таким сильным, что не только чесались руки, но и всё тело ломило, когда он заставил себя сжать зубы, зажмуриться, обхватил себя руками, невольно продлевая ощущения ночных прикосновений, и, медленно дыша, свернулся в клубок, дожидаясь первых лучей алого солнца. С той ночи он больше не спал. Сдерживать желание увидеть Вокса днём было ещё возможно. После разговора с Люцифером, ему пришлось исчезнуть из Отеля на некоторое время, предупредив Чарли заранее, чтобы она не терзалась его новой пропажей. Какое счастье иметь возможность быстро сбегать от неудобных вопросов. Вот Аластор и сбежал. Явился к Рози и проторчал у неё почти всю неделю, только ночи проводил в барах, отвлекаясь на успокаивающие ощущения нервозности и страха посетителей от одного его присутствия. И вот сейчас, когда остался последний день его вынужденного отсутствия, Аластор решил, что лучшего момента не придумать. После возвращения в Отель, он снова будет искать себе оправдания, что звучало жалко и унизительно. Однако идти к Воксу было страшно. Во-первых, страшно было не удержать себя в руках. Ранее мало задумывающийся о комфорте своих собеседников, Аластор легко хватал их за руки, шеи, головы, но теперь одна мысль о возможном прикосновении к Воксу вызывала что-то около приятного волнения, от которого сердце билось быстрее. Отвратительно. Во-вторых, страшно было после слов Люцифера. Раз нельзя точно узнать, есть ли гипноз вообще, то как быть с тем, если его и правда нет? Если он явится к Воксу, заставит его снять гипноз, а ничего не поменяется? И ладно, Вокс. Аластор сумеет удержать лицо, так что тот вряд ли о чём-то догадается, но что дальше будет с ним самим? Как бороться с этими чувствами оставшееся время, отведённое ему в Аду? С другой стороны, раньше Вокс не вызывал у него этих чувств. Мысли были, да. Вокс был одним из тех немногих, кого сложно было игнорировать даже Аластору. Тем более, они были близки раньше. Но такой затмевающий все разумные мысли трепет от ожидания встречи, радость от, собственно, встречи, мурашки при пересечении взглядов и от звуков голоса — это всё новое. И неприятно царапающее гордость. Аластор глубоко вздохнул, глянул в зеркало, поправил сюртук, бабочку, осмотрел себя с ног до головы, призвал микрофон. И разозлился на себя. Да сколько можно, ну?! Не на свидание собирается же! И щёлкнул пальцами.