Запомни меня сейчас

      Проснулась Оливия уже одна. Вторая часть кровати потеряла любое тепло и лишь тонкий шлейф мужской туалетной воды напоминал о Барнсе. О его крепких, но при этом заботливых объятиях, таких горьких и слегка грубых поцелуях. Этот мужчина создавал противоречия любым своим действием. С одной стороны знаменитый убийца, за душой которого лишь война и разрушения, а с другой любящий человек, который относился к чужому ребенку, словно это его собственный. Флеминг никогда не надеялась на понимание со стороны Баки. Она до последнего думала, что Джеймс относился так к Николасу лишь из-за связи со Стивом. Всё-таки мальчик оставался единственным близким человеком, частичкой его лучшего друга, его наследием. Возможно, с самого начала так и было. Вот только месяцы шли, а Лив начала наблюдать за Баки привязанность.       Каждый день их маленькой семьи был завязан вокруг Николаса. То поменять памперс, то покормить, то поиграть, то уложить спать. Молодая мама не могла успевать все и сразу, а в декретный отпуск она отказывалась уходить. Именно тогда на помощь и приходил Барнс, весьма напуганный, к слову. Первые полгода он справлялся лишь своей рукой, переживая за еще не окрепшего человечка. Бионическая рука ассоциировалась у него не с самыми положительными моментами жизни, поэтому и прикасаться ею к Никки бывший агент не хотел. Ловкими движениями Баки менял ему подгузник, купал и укачивал. И эти действия превратились в любимое дело, ради которого мужчина отпрашивался у психолога, уговаривал Оливию отдохнуть. Барнс стал ценить именно самого Николаса, а не его связь со Стивом Роджерсом.       Все эти воспоминания всколыхнули что-то глубокое, сокровенное в душе Флеминг. Пару слезинок скатились по щеке, а из груди вырвался судорожный вдох.       — Мама? — раздался робкий голос у входа в комнату. Малыш Николас стоял в проеме, хмуро смотря на своего родителя. В одной руке мальчик держал свое детское одеяло с красными звездами, а другой прижимал плюшевого медведя к груди. Умилительная картина.       — Да, мой милый, — улыбнулась Оливия, тут же стирая солёные капли со своих щек. — Почему не спишь?       — Почему ты плачешь? — спросил Флеминг младший, приближаясь к кровати. — Я проснулся. Можно полежать немного с тобой?       — Конечно, — тут же согласила Лив, придвигаясь чуть ближе к сыну и помогая ему залезть. Этот дом был пустой большую часть года, а когда парочка приезжала сюда в последний раз, Никки был слишком мал.       Временное жилище представляло собой небольшой домик в лесу, рядом было только озеро. На целых 10 километров никого. Идеальное место, чтобы переждать бурю и спрятаться от всего мира. Вот только Оливия любила прятаться здесь вместе с Барнсом. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной, способной справиться с самой большой проблемой. Даже с нашествием инопланетян или же группкой чокнутых, что решили вернуть время до щелчка.       Без Баки этот дом выглядел пугающе пустым, совершенно чужим. Поэтому то Оливия и поняла желание сына оказаться ближе к ней, почувствовать тепло родного человека и успокоиться.       — Ты не ответила на вопрос, — хмуро пробормотал мальчик, забираясь под свое одеяло и прижимая медведя к боку. Итак, с одного у него была мама, а другого любимая игрушка. Весьма безопасная обстановка.       — Скучаю по Баки, — еле улыбнулась Лив, опускаясь на подушку и обнимая Николаса двумя руками. — Хотела бы я обнять его крепко-крепко, — тонкие пальцы пробрались под детскую пижамную футболку и еле заметно провели по бокам. Реакция последовала молниеносно, Никки стал вертеться, еле сдерживая смех. И чем больше он сопротивлялся, тем сильнее Флеминг щекотала его, переходя к маленькой шее.       — Мама! Мама, перестань, — захохотал мальчик, все же вырываясь из цепких объятий родительницы. — Я расскажу всё папе.       — Да ты что? — с прищуром спросила Оливия, закусывая губу, лишь бы не захохотать в голос. — Думаю папа был бы со мной солидарен. Ты такой милый, такой сладкий, — мягкие губы коснулись пухлой щечки. — Тебя нельзя не тискать.       Впервые с их расставания Барнс позвонил уже к вечеру. Это был неожиданный и весьма короткий разговор. Голос мужчины с легкой хрипотцой рассказывал об их с Сэмом делах, стараясь скрыть самые острые темы: Джона Уокера, банду террористов, называющие себя «Флаг-Дробителями» и щит, который Сэм передал правительству.       Оливия в ответ пересказывала их с Николасом день. Особое внимание она уделила их обеду, когда Никки попросил научить её готовить панкейки. Мальчик решил, что обязан был приготовить их Джеймсу, когда тот вернулся бы к семье.       — И как? У него получилось? — засмеялся Барнс, закидывая руку за голову и удобнее умещаясь на подушке.       — Это было похоже на большой блинчик на девяносто процентов, состоящий из сахара, — захихикала Лив, удобнее перехватывая кружку и делая большой глоток. Ей безумно хотелось оказаться в объятиях любимого мужчины, утонуть в них, словно в пуховом одеяле.       Баки звонко рассмеялся, прикрывая от наслаждения глаза. Сразу представилась картинка, как их сын, нахмурив брови и прикусывая нижнюю губу, старался налить тесто ровным кружочком. А уж, когда у него ничего не получилось, начал злиться и требовать Оливию показать еще раз. А девушка лишь смеялась и пыталась объяснить, как делать правильно. Бывший агент ГИДРы с радостью окунулся бы в эту домашнюю, совершенно уютную атмосферу.       Пару минут в трубке была тишина, Лив вслушивалась в тяжелое дыхание Джеймса. Они привыкли решать все проблемы вместе. И вот сейчас, находясь на большом расстоянии, Флеминг ощущала себя неполноценной. Словно часть её самой выдернули и теперь заставляли жить с остатками. От этих мыслей стало так неприятно, что слёзы скопились в уголках глаз.       — Лив, — пробормотал Барнс, хмурясь. — Я хочу у тебя кое-что попросить. Только не задавай лишних вопросов, хорошо?       — Ты пугаешь меня, — прошептала Оливия, сжимая пальцы в кулаки. Вряд ли дальнейшее предложение ей понравилось бы.       Поразмыслив еще секунду, Баки все же высказал свою просьбу.       — Сможешь найти чертежи здания ЦРУ? — спокойно произнес бывший Зимний солдат.       — Чего? — переспросила Флеминг, судорожно поглядывая на спящего Николаса. Мальчик так устал, что задремал на диване в гостиной, где сейчас и сидела Оливия. Своим возгласом она переживала потревожить сына. Но и молча стерпеть подобное высказывание было сложно. — Я правильно все услышала?       — Да, — тяжело выдохнув, сказал Джеймс. — Меня интересует здание спецотдела по борьбе с терроризмом.       Ливи чертыхнулась в трубку, скидывая с себя плед. Устоять на одном месте было просто нереально, поэтому девушка направилась в сторону кухни. Быстрыми шагами она преодолела короткое расстояние и плотно закрыла за собой дверь. Это давало некую свободу в действиях. По крайней мере, теперь можно было говорить в полный голос, совершенно не переживая за сына. А уж высказать свое мнение по поводу происходящего ей хотелось неимоверно сильно.       — Зачем тебе чертеж тюрьмы, которая держит в заключении террористов? — выделяя каждое слово, спросила Оливия.       — Тебе не понравится ответ, — с нежеланием ответил Барнс, переворачиваясь на другой бок. — Так ты сможешь его найти?       — А если я все же хочу узнать? — устало произнесла Оливия, запуская пятерню в волосы и чуть оттягивая их. Тело начало неприятно ломить, а в пальцах появилась дрожь. Волнение поднималось в ней с каждой силой все сильнее и сильнее. Девушка боялась услышать ответ, она боялась оказаться правой.       По её мнению, вся эта заварушка была бессмысленной. Джон Уокер хоть и полный придурок, но он новый Капитан Америка, а значит в его компетенции прекратить действия этой террористической банды. А вот Сэм и Баки… Они лезут туда, куда не стоило. Парней только недавно оправдали и даровали «свободу», их семейная жизнь с Баки налаживалась. И вот они опять в эпицентре проблем, пытаются спасти не только себя, но и еще половину населения.       — Малышка… — начал было Джеймс.       — Я поняла, — перебила его Оливия. — Завтра утром чертежи будут у тебя.       Она скинула трубку. Быстро и просто нажала на кнопку «отбой», тут же выдыхая. Пару секунд девушка стояла напротив окна, смотря в даль и приходя в себя. Тревожность начинала отпускать её хрупкое тело, позволяя мыслить здраво. Баки никогда не остался бы дома, если угроза могла настигнуть её или Николаса. Тем более, что Сэм настоятельно попросил помочь.

Спасибо. И я люблю тебя Джеймс

      От одного лишь сообщение тепло растеклось где-то в груди, вызывая легкую улыбку. И обижаться на Джеймса стало совершенно бессмысленно. Имел ли он право иметь от неё секреты? Да. Каждый из них был личностью, у которой есть свои заморочки, свои секреты. Тем более всё, что касалось работы было неприкосновенным. Оливия сама не часто делилась с Барнсом происходящем в новом ЩИТе. Хотя бы из-за того, что тот не являлся его частью. Да и конфиденциальность никто не отменял.       — Мама? — сонно произнес Николас, приподнимаясь на локтях и оглядывая комнату. Он определено услышал голоса. — Папа приехал?       — Нет, милый, — грустно произнесла Лив, подходя ближе к кровати. — Просто позвонил мне. Хотел узнать, как у нас тут с тобой дела.       — А он не сказал, когда приедет? — уточнил мальчик, присаживаясь на диване и сильнее укутываясь в одеяло. Кажется, что глаза стали слипаться лишь сильнее, не смотря на подъем.       — Может неделя, — пожала плечами Флеминг и присела к сыну поближе. — Может чуть больше. Как только завершит свои рабочие дела, так сразу приедет к нам.       Её голос был тверд, Оливия понимала, что не может обмануть сына. Никки по прошествию этих двух недель будет ждать Баки. Поэтому в интересах же самой девушки помочь ему вернуться раньше. И для начала она решила заняться поиском чертежей для этого чертового здания ЦРУ. А дальше уже как пойдет…

***

      Барнс не понимал, как завяз во всем происходящем. Ещё пару дней назад он был в кругу своей семьи, наслаждаясь вечерними буднями с Николасом. Как тут эта чертовски ужасная новость — Джон Уокер стал новым Капитаном Америкой. Ярость поднималась в нём с колоссальной силой. Никакой психолог не мог помочь. Следом посыпалась эта проблема с бандой террористов, что решили свершить самосуд. Уничтожение людей, создание суперсолдат. Этот мир прогнил от макушки и до самых пят.       Карли Моргентаун была больной девочкой, которая решила, что тем, кто пропал не стоило возвращаться. До обратного щелчка было лучше. Именно такой посыл она несла в массы. И, возможно, что-то праведное в этом и было. Но явно не способ, который она выбрала. Убийство, запугивание… Это то, что выбрал бы прежний Баки. Зимний солдат. Он бы воздействовал на все, в первую очередь на правительство и на героев, что попытались бы остановить. Вот и сейчас террористы решили показать свою силу. Как всегда и получалось, влияние могло быть только одно — семья. Ведь когда ты думаешь о близких людях, когда вспоминаешь их беззащитность, их растерянность, сердце замирает. Барнс был готов сделать все что угодно, лишь бы из грязных уст этой рыжей девчонки больше не вылетало имя его сына.       — Блядский телефон, — зарычал Барнс, сжимая гаджет в руке. — Сука. Сука. Сука. Сэм с осторожностью посмотрел на друга. Впрочем, как и Гельмут Земо. Они явно не решились бы сейчас и рта раскрыть, пытаясь утешить Баки. Мужчины однозначно понимали, что ему необходимо было услышать голос Оливии, узнать у неё о состоянии Николаса или же спросить у него самому. Вот только бывшая агент ЩИТа даже и не думала брать трубку. Короткие гудки на том конце провода убивали его, выводили из себя и вызывали желание все рушить.       — Баки, — позвал его Уилсон, кладя руку на плечо. — Я уверен, что Оливия просто не слышит. С ней и Николасом все хорошо.       И с одной стороны Сэм был совершенно прав, но с другой… Лив всегда брала, когда он звонил. Ещё ни разу эта девушка не пропускала разговоры по телефону, в особенности во время отъезда Барнса. Считалось негласным правилом — в любое свободное время болтать. Так создавалась легкая иллюзия их близости. Как будто они снова были дома.       — Папа? — послышался хриплый голос Никки на том конце провода. Мальчик явно плакал и делал это очень и очень долго. Тоненький голосок был еле слышным.       — Николас! — вскрикнул в динамик, прижимая телефон к уху. — Где Оливия?       — Папа, — прохныкал мальчик.       — Где твоя мама! — зарычал в трубку Барнс, сжимая пальцы бионической руки в кулак. Захотелось ударить что-то или же кого-то. А ответа все не было и не было. — Николас! Сейчас же ответь!       Плач на том конце трубки лишь усилился, а ответа Джеймс не получил. Ему уже хотелось сорваться с места и вылететь из пентхауса заковианца. Путь до дома занял бы часов пять, но это всяко лучше, чем сидеть и ждать.       — Джеймс? — послышался нежный голос Оливии. Девушка перехватила свой телефон у сына и потрепала его по отросшим волосам. — Что-то случилось?       — Какого черта ты не брала трубку? — грубо сказал мужчина. — Я звонил тебе раз сто, если не меньше.       — Не кричи на меня, — буркнула Флеминг, хмуро смотря перед собой.       — Почему ты не брала трубку? — спросил Баки, выдыхая и выразительно смотря на притихшего Уилсона. Ему нужно было поговорить с семьей наедине, а присутствие назойливой железной птицы мешало это сделать. — И почему Никки плакал?       — Ты накричал на него, — фыркнула в трубку Оливия. Её раздражал этот диалог, хотя тут больше раздражение было направлено на Барнса. — Думал он будет радостно тебя благодарить? Иди ты к чёрту, Джеймс.       Плечи Барнса опустились. Он понимал, что поступил глупо. Николас ничего плохого не сделал. Флеминг-младший лишь ужасно соскучился по отцу и, когда увидел его имя на экране маминого телефона, просто не мог устоять. Винить мальчика было просто не в чем. Но при этом Баки повысил голос. Мужчина не справился со своими эмоциями и выплеснул все переживание на маленького ребенка. В весьма агрессивной форме.       — У вас там точно все в порядке? — еще раз уточнил бывший Зимний солдат после долгого молчания.       — Все просто замечательно, — легко произнесла Флеминг.       Ложь. Джеймс чувствовал это даже на расстояние. Он ничего не стал спрашивать, просто предупредил, чтобы Оливия далеко не уходила от дома и всегда носила телефон рядом. Сухо раздав приказы, Баки повесил трубку. Кошки скреблись у него на душе, но поделать мужчина не мог. Он не мог себе позволить бросить Уилсона одного. Не когда против обычного человека с технологиями целая группировка суперсолдатов. И не после освобождения Земо из тюрьмы. Слишком много действий было сделано, слишком много жертв.

***

      — Ты соврала ему, — сказал Роуди, обхватывая плечи Оливии и прижимая девушку чуть к себе. — Когда мне позвонил Никки весь в слезах, ты явно не была в порядке.       — Предлагаешь мне прямо сейчас обрадовать новоиспеченного папашу? — с сарказмом спросила Флеминг, после чего скинула от себя конечность лучшего друга. — Не смей ему ничего рассказывать.