Холиварочная Муза

      — Не трожь! Не трожь, говорю!!!       Перед глазами мелькнуло рыжим — и Харг полетел в одну сторону, а его лопата — в другую.       Когда звёзды перестали кружиться перед глазами — ну что за пакость, а? вот почему звёзды-то? он же орк, а не эльф! — в общем, когда в голове прояснилось, Харг с ужасом уставился на Повелителя.       А Повелитель Саурон держал в руках кусок плотно сбитой грязищи, который Харг только что вывернул из канавы и хотел разбить лопатой. Вот честно — кишками друга клянусь! — не по лентяйству, а токмо чтоб проще было! Тяжеленный же, сволочь…       — Я тебе дам, «сволочь»… — негромко и почти незло прошипел повелитель. «Твою мать, опять мысли читает!», поперхнулся Харг. — Да откуда у тебя мысли, дурак… Ишь ты, сволочью обзывает мою прелесть…       Харг замер и постарался даже не дышать, а Повелитель ловко и бережно — очень, очень бережно! — принялся счищать с грязюки глинистые слои. Один из шматков метко угодил Харгу по лбу. — Ну вот, ну вот, почти… — в руках у повелителя маслянисто и чёрно поблескивала тьма.       Черная-пречерная тьма самого глубокого подземелья в мире, умей та извиваться.       Скользкая. Склизкая.       Жадная. Голодная.       Страшная.       ТЬМА       И больше всего она была похожа на червя.       Червяка.       Червячка.       Харга затошнило от опасности.       Повелитель расправил ладонь и посмотрел на шматок темноты. Улыбнулся. Искренне, радостно, так, что в глазах сверкнуло:       — Ну вот и ты.       И сглотнул тьму. Замер на миг. Потом расправил плечи — Харг аж зажмурился — и быстрым шагом отправился прочь.       По своим повелительским делам.       — И что это было? — рядом с Харгом облокотился на лопату Хушгорл. — Ты чего такое откопал?       — Да хер знает, — покачал головой Харг и встал. В горле было сухо, лапы дрожали. — Может… это… оно. Слыхал, когда-то Повелитель из вот такой темноты и состоял? Так, может, это и есть она? То есть, оно? То есть, он? Хушгорл с уважением глянул на товарища:       — А ты голова! Так это ж, значит, Повелитель себя нашел? Целым собрался! Воедино! Ух ты-ы-ы! — с восторгом протянул Хушгорл, представив, как станет рассказывать эту историю от костра у костра. Где, как водится, его будет угощать. А что?! Хорошая история даром не даётся! — А как мозгуешь, это он себе собрал? На барана спорю, чот маленькое. Видал? Там не червяк даже, а так, червячочек! Вроде руки-ноги на месте, уши тоже…       — И нос! — поддержал его Харг, соскрябывая со лба присохшую глину. — И пальцы все. Чо ж там какое-то? Да чтоб в одежд видно не было?       Хушгорл посмотрел на Харга.       Харг посмотрел на Хушгорла.       — Да блядь… — в один голос выдохнули оба.       А потом Харг молча дотопал до своей лопаты, поднял ее, прыгнул в канаву и — без единого злого слова — принялся копать дальше. Хушгорл молча присоединился к нему.       Хрен с ним, с угощением.       И под угрозой смерти они никому бы не стали рассказывать, чему так обрадовался их Повелитель и чего он так долго был лишён. Такого, что обычно и не видно. Маленького.       Как червячок.