Холиварочная Муза

Финрод получит пророческий дар от ваниарской родни...

      Валимар был тих и тёмен. Так тих и темён, как никогда с того дня, когда первый камень лёг в его основание.       На перекрестке, где сходились три улицы — белая мостовая, красные плети роз, фонтан у старой ивы — собрались трое соседей. На друг друга они старались не смотреть.       В свете факелов узкие листочки ивы блестели как ножи.       — А ты почему не пошел? — не выдержал один. Тень от длинных, почти девичьих ресниц глубоко ложилась на его щеки.       — Смерть увидел, — неохотно признался спрошенный — гордый разлет бровей, а глаза зеленые. — Не хочу. Так — не хочу.       — И я увидел. Не только свою... А ты?       — И я, - третий ответил — как ударил. Он был из тех, с Куйвиэнен. — Я её за глотку держал. И она — меня. Больше не хочу.       Трое помолчали. Далеко-далеко вдали, в Тирионе, у нолдор, улицы были полны голосами и факелами. Валимар же был тих и тёмен. Все, кто решил уйти с Феанором — ушли.       Стук копыт и звук шагов они почти пропустили за журчанием фонтана.       Походный плащ, набитые сумы через плечо, в руке — охотничье копьецо. Наконечник был похож на ивовый лист. Тот самый, который нож.       — И ты?!       — И я, — улыбнулся уходящий. — До встречи, друзья!       — А смерть?!       — Ну да, увидел. Подумаешь, смерть!       Длинные, до пояса, волосы Глорфинделя сияли в свете факелов живым золотом. Ярче Лаурелин.