Борьба за самостоятельность: монолог фармацевта о проблемах с отцом и выборе, между любовью и независимостью.

      Когда Маомао и Джинши прибыли в пункт назначения, она обнаружила, что он привел их в офис главной служанки. Среднего возраста женщина находилась внутри, но после обращения Джинши, она быстро покинула комнату. Давайте будем честными относительно того, как себя чувствовала Маомао: последнее, что она хотела, это остаться наедине с этим существом.       Не то чтобы Маомао ненавидела красивое. Но когда что-то слишком красиво, начинаешь чувствовать, что самый маленький дефект подобен преступлению, непростителен. Это похоже на то, как единственная царапина на иначе идеальной, полированной жемчужине может снизить её цену вдвое. И хотя внешность может быть прекрасной, возникает вопрос о том, что находится внутри. И вот почему Маомао начала смотреть на Джинши, как на какое-то ползающее по земле насекомое.       Она искренне не могла с этим ничего сделать.       «Я бы предпочла просто любоваться им издалека».       Таковы истинные чувства Маомао, обычной простолюдинки сейчас. Поэтому она с облегчением приветствовала Гаошуна, который заменил женщину в комнате. Несмотря на свою молчаливую натуру, этот слуга стал для неё своеобразным утешением в последнее время. — Какие цвета ещё можно получить? — поинтересовался Джинши, выстраивая порошки, которые принес из кабинета доктора.       Для Маомао это были просто лекарства, поэтому, возможно, она не знала о всех. Но она сказала: — Красный, желтый, синий, фиолетовый и зеленый. И если смешать, то, вероятно, их будет больше. Я не могу дать вам точное число. — А как сделать, чтобы деревянная дощечка для письма приобрела один из этих цветов?       Порошок просто не мог быть нанесен на неё — он просто сотрется. Все это было очень странно. — Соль можно растворить в воде, чтобы окрасить предмет. Я подозреваю, что похожий метод мог бы сработать и здесь.       Маомао потянула белый порошок к себе. — Что касается остального, некоторые могут растворяться в чем-то, кроме воды. Опять же, это не входит в мою область экспертизы, поэтому я не могу быть уверенной.       Существует множество белых порошков: некоторые растворяются в воде, а некоторые нет, зато они могут раствориться, например, в масле. Если некоторым веществом должны были пропитать деревянную дощечку, то разумно предположить, что оно растворяется в воде. — Хорошо, достаточно.       Молодой человек скрестил руки и погрузился в размышления. Он был так прекрасен, что мог бы быть картиной. Казалось, почти неправильным, что небеса дали человеку такую неземную красоту. И затем заставили этого человека жить и работать в заднем дворце — это было глубоко иронично.       Маомао знала, что Джинши имел дело с большим количеством ситуаций, в которых кто-то незаконно использовал свой авторитет в заднем дворце. Возможно, то, что она сказала, заставило кусочки какой-то головоломки встать на свои места для него. Он, казалось, пытался их разгадать.       «Может быть, это код…?»       Вероятно, они оба пришли к одному и тому же выводу. Но Маомао прекрасно понимала, что этого не следует говорить. В тихого фазана не стреляют, гласила поговорка. «Из какой страны, опять же, эти слова, предположительно, происходили?»       Почувствовав, что она больше не нужна, Маомао собиралась уходить. — Подожди, — сказал Джинши. — Да, господин, что случилось? — Лично я предпочитаю Добин Муси.       «Ох, так он всё понял? Или нет?»       Кажется, есть грибы мацутакэ на виду в комнате доктора было уже слишком. Маомао была в отчаянии. — Постараюсь найти завтра ещё.       Завтра ей снова нужно будет идти в сосновую рощу.

***

      Убедившись, что дверь с грохотом закрылась, Джинши убрал свою медово-сладкую улыбку. Вместо этого его взгляд стал острым как осколок алмаза. — Найди кого-нибудь, у кого недавно были ожоги на руках, — приказал он своему помощнику. — Начни с тех, у кого есть собственные комнаты и служанки.       Гаошун, который молча сидел, как будто ожидая именно этого, кивнул. — Как пожелаете, господин.       Он вышел из комнаты, и вместо него вернулась глава служанок. Джинши чувствовал себя плохо, выгоняя ее каждый раз, когда он появлялся. — Я должен извиниться за то, что постоянно забираю у Вас ваш офис. — Нет-нет, не нужно, — сказала женщина, краснея, как будто она была гораздо моложе своих лет. На лице Джинши снова появилась сладкая, словно небесная роса, улыбка.       Женщины так и должны, очевидно, реагировать на него, но она… На ней его внешность была совершенно бесполезна. Это все, что его лицо могло ему дать? Джинши лишь ненадолго надулся, прежде чем его улыбка вернулась, и он покинул комнату.

***

      Когда Маомао вернулась в Нефритовый Павильон, ее ждала куча плетеных корзин, доставленных кем-то. Стоящие в гостиной фрейлины были заняты изучением содержимого.       Она подумала, что это подарок от императора или посылка с гостинцами из родного города, но ситуация выглядит иначе. Что касается платья для наложницы Гёкуё, то это выглядит довольно просто, и, кроме того, здесь много одинаковой одежды. Когда она увидела, как девушки примеряют одежду по длине, прикладывая вещи к себе, ей показалось, что это новая одежда для фрейлин. — Вот, примерь это, — сказала Ин Хуа, одна из фрейлин, давая один из нарядов Маомао.       Бежевый верх сочетался со светло-красной юбкой, а рукава были светло-желтыми и более свободными, чем в обычной одежде. Хоть это был и не шёлк, но это был хороший качественный хлопок. — Для чего это?       Цвета были приглушенные, как и полагается служанке, но дизайн казался чрезвычайно неудобным. Маомао также недовольно нахмурилась на чрезмерно открытую грудь, что никогда не было характерно для ее другой одежды. — Что значит: «это?»? Это наряд для приёма в саду. -Приём в саду?       Маомао, которая была совершенно избалована благосклонностью старшей горничной, каждый день выбегала на улицу, чтобы собрать травы, поболтать с Сяолань и выпить чаю в медицинском кабинете, за исключением проверки еды на яд и изготовления лекарств. Таким образом она почти не знала о том, что происходит в высших слоях общества.       Честно говоря, Маомао считала свою работу слишком лёгкой и её это смущало.       Ин Хуа, немного удивленная, что ей пришлось все это объяснять, рассказала Маомао, что происходит. Два раза в год в Императорских садах проводится приём. Его Величество, который ещё не выбрал себе императрицу, будет со своими наложницами первого ранга. А они в свою очередь будут сопровождаться своими фрейлинами.       В гареме супруга Гёкуё была известна как «Благородная супруга», а супруга Лихуа была известна как «Мудрая супруга». Есть ещё «Добродетельная супруга» и «Целомудренная супруга», и всех четверых называли «Четыре госпожи».       Обычно на зимнем приёме присутствовали только Добродетельная и Целомудренная супруга. Но из-за рождения детей, Гёкуё и Лихуа отсутствовали на последней встрече, поэтому на этот раз все четверо будут присутствовать. — Так всем обязательно приходить? — Да, и мы должны выложиться на полную.       Ин Хуа была почти в восторге. Кроме того, это была редкая возможность выбраться из заднего дворца, это собрание всех самых важных наложниц также станет дебютом принцессы Линли.       Маомао хорошо понимала, что она не может отказаться от приёма под предлогом неопытности. У Супруги Гёкуё и так слишком мало служанок, чтобы она могла сделать это. Кроме того, услуги дегустатора пищи будут считаться особенно важными на таком публичном собрании.       «Это может превратиться в кровавую баню. Будет ли он там?»       Интуиция Маомао била тревогу.       А она имела неприятную привычку быть правой. — Хм, я думаю, тебе лучше чем-нибудь набить грудь. Я помогу тебе с этим, хорошо? — Я справляюсь сама, если скажешь, что, как делать, хорошо?       Определенная пышность была стандартом красоты здесь, что, к сожалению, означало, что естественная форма Маомао была несколько недостаточной — это Ин Хуа ясно дала понять. Она занималась затягиванием поясов и проверкой посадки.       «О, слава всем богам этого мира, она не заставила меня раздеваться до конца. — Тебе придется сделать себе макияж тоже. Ты могла бы хотя бы стараться скрывать свои веснушки время от времени.       Ин Хуа игриво улыбнулась Маомао, и, конечно же, она ответила на это хмурой морщиной.       Маомао была несколько обескуражена, когда Хоннян рассказала ей, как все будет происходить на приёме. Главная служанка, которая была на прошлогоднем весеннем мероприятии, вздохнула и сказала: — Я так надеялась, что мне не придется иметь с этим дело в этом году.       Когда Маомао спросила, есть ли что-то особенно плохое в этом, Хоннян объяснила, что там просто нечего делать. Фрейлины просто стоят все время.       Будет одно танцевальное выступление за другим, затем пение под аккомпанемент двухструнной эрху, затем будет подана и съедена еда, а затем девушки будут обмениваться принужденными улыбками и любезностями с различными чиновниками, присутствующими на мероприятии. И все это на открытом воздухе, где они будут подвержены сухому ветру.       Сады были обширными, что свидетельствовало о власти Императора. Даже «быстрый» визит в туалет может занять более тридцати минут. И если Император, истинный почетный гость остался непоколебимо сидеть, его сожительницы не имели выбора, кроме как оставаться сидеть тоже.       «Кажется, мне понадобится железный мочевой пузырь».       Если весенний приём была настолько хлопотной, насколько она будет хуже зимой?       Однако, чтобы справиться с одним источником потенциального дискомфорта, Маомао пришила несколько карманов на свое белье, в которые можно было поместить грелки. Она также измельчила имбирь и кожуру мандарина, закипятила их с сахаром и фруктовым соком, чтобы получить конфеты. Когда она показала эти продукты Хоннян, главной придворной даме, она буквально умоляла её сделать такие же для всех остальных.       Пока она занималась этими делами, определенный человек у которого слишком много свободного времени появился и потребовал, чтобы она сделала такие же и для него. Его помощник, казалось, сожалел об этом и, по крайней мере, помогал ей с работой.       Более того, казалось, что Госпожа Гёкуё случайно упомянула о идеях Маомао во время одного из ночных посещений Императора, и на следующий день к ней обратились личный портной и повар Его Величества. Она охотно научила их своим методам.       «Похоже, что мы не единственные, кто испытывает трудности на этих мероприятиях».       Тем не менее, шумиха из-за таких простых идей указывала на то, насколько рутинно все остальные подходили к приёму. Когда человек слишком привязывается к обычаям, он перестает быть способным открывать даже самые маленькие новшества.       «М-да. Дворец чахлон место».       Так Маомао проводила время до приёма в саду, занимаясь домашними делами. Хоннян, тем временем, занималась попытками исправить случайные просчеты Маомао в несоблюдении должного уважения в речи. Хотя Маомао оценила этот жест и «хорошо училась», по словам Хоннян. В целом Маомао — это не требовалось, она знала этикет и большую часть того, что рассказывала Хоннян, но старалась делать вид буд-то для неё всё в новинку. В отличие от других трех служанок, их лидер, Хоннян, была немного слишком чуткой к тому, какой на самом деле была Маомао.       Когда она, наконец, освободилась накануне приёма в саду, Маомао принялась делать некоторое лекарство из имеющихся у неё трав. Кое-что небольшое, на всякий случай. — Вы выглядите абсолютно прекрасно, госпожа Гёкуё, — сказала Ин Хуа от имени всех, и её слова были не просто лестью.       «Думаю, поэтому она любимая супруга императора».       Гёкуё излучала экзотическую красоту, одетая в багровую юбку и халат более светлого красного цвета. Жакет с широкими рукавами, который она носила поверх халата, был того же красного цвета, что и её юбка, и украшен золотой вышивкой. Её волосы были собраны в два больших кольца, удерживаемые изящными шпильками для волос, украшенными цветами, и между кольцами волос она носила тиару. Прямые серебряные шпильки для волос окружали сложное украшение, сами по себе украшенные красными кисточками и нефритовыми камнями.       Это был признак силы личности Гёкуё, что несмотря на сложные узоры, она никоим образом не уступала своей одежде. Говорили, что супруга с огненно-рыжими волосами выглядит в стране лучше всех в багровом. То, как её глаза, зеленые, как сам нефрит, светились из-под всего этого красного, только добавляло загадочности. Возможно, это было результатом обилия иностранной крови, текущей в жилах Гёкуё.       Юбки, которые Маомао и остальные носили, также были светло-красного цвета, чтобы показать, что фрейлины служат Госпоже Гёкуё. Кроме того, нося одинаковый цвет, как и их госпожа, но в более светлых оттенках, они выделялись еще больше.       Все придворные дамы переоделись в свои юбки и причесались. Госпожа Гёкуё, заметив, что это все-таки особый случай, достала из своего туалетного столика украшенную драгоценностями шкатулку. Внутри были ожерелья, серьги и шпильки для волос, украшенные нефритом. — Вы — мои личные фрейлины. Я должна выделить вас, чтобы убедиться, что никакие маленькие птички не попытаются улететь с вами.       И затем она даровала каждой из них аксессуар для волос, ушей или шеи. Маомао получила ожерелье. — Спасибо, госпожа.       «Ого, весьма щедро. Отказать я не могу, придётся носить его. Навевает воспоминания о том, как Лахан приволок мне шкатулку с укашениями, которые копились в клане веками. А потом ещё и докупили всякое с запада. Чего стоят те бусы для волос — Лакан узнавший, сколько они стоят хотел бежать их возвращать».       Прежде чем она могла должным образом закончить свое выражение благодарности, она почувствовала, что задыхается. Ин Хуа обняла Маомао. — Хорошо! Пора наносить макияж!       «Нет!»       Хоннян стояла там с пинцетом для бровей и улыбкой на лице. Это было просто воображение Маомао, или она выглядела немного более веселой, чем обычно? У двух других фрейлин были свои предметы: горшок с губной помадой и кисть.       Маомао забыла, что другие женщины в последнее время очень заинтересовались тем, чтобы она наносила макияж. — Хи-хи. Я уверена, что ты будете прекрасно выглядеть.       Похоже, у них был соучастник! Смех Госпожи Гёкуё звучал как звон колокольчика. Маомао не могла скрыть свое беспокойство, но четыре фрейлины были беспощадны. — Сначала нам нужно умыть лицо и нанести ароматное масло.       Влажная тряпка прилежно протирала лицо Маомао.       Но тогда Ин Хуа и остальные воскликнули в унисон: — Что?       «Ох…»       Маомао уставилась на потолок, побежденная. Девушки переводили взгляд с ткани на её лицо и обратно, с открытыми ртами. Похоже, игра окончена. Маомао, не особо довольная, закрыла глаза.       Мы должны сказать что-то здесь. Причина, по которой Маомао ненавидела краситься, не заключалась в том, что она фундаментально не любила макияж. Он не вызывал у неё никакого особого неприятия. На самом деле, наоборот, можно сказать, что она была довольно искусна в его использовании. Тогда почему она избегала его? Потому что её лицо уже было накрашено.       На влажной ткани можно было видеть несколько светлых пятен. Лицо, которое все принимали за сильно веснушчатое, на самом деле было результатом использования косметики.