Шахта, бар и сигаретный дым

После очередной тяжёлой смены Вандер вместе с Силко возвращаются в «Последнюю каплю», когда из борделя, мимо которого они проходят, внезапно раздаются тревожные, полные ужаса крики. Проститутки выбегают на улицу, кто в чём, пугая редких прохожих. — Интересно, что случилось, — с любопытством тянет Силко, выглядывая из-за Вандера. — Не знаю, но обычно у Бабетт хорошая охрана, — хмурится Вандер, поправляя рабочие рукавицы, висящие через плечо. Он шагает в сторону борделя, и Силко тут же вьётся вслед за ним. — Нет, подожди, это может быть опасно. Вздёрнув бровь, Силко смотрит на него как на идиота. — И что заставило тебя подумать, будто это меня остановит? В одном из окон вдруг вспыхивает пламя, стекло лопается от натуги, рассыпаясь осколками по улице. — У меня в баре есть пожарный шланг, — быстро говорит Вандер, чуть поворачиваясь, чтобы прикрыть Силко. Кивнув, тот срывается с места, пока Вандер шагает в распахнутые двери борделя. Бабетт вылетает на него из коридора. — Что случилось? — твёрдо спрашивает Вандер, ухватив её за плечи. — Мы отказали этому безумцу, потому что он пришел с каким-то странным аппаратом за спиной и был дёрганым. Он начал драку с охраной, а когда понял, что проигрывает, то достал огнемёт и поджёг главный зал. — М-да, огнемёт может стать проблемой, — размышляет вслух Вандер. — Силко сейчас принесёт пожарный шланг. Есть место, куда можно его подключить? Бабетт кивает так сильно, что у неё трясутся кончики ушей: — У нас есть пара комнат с купальнями. — Хорошо, тогда на вас огонь, а я попробую обезвредить этого парня. Он не позволяет Бабетт возразить, подтолкнув её в сторону открытой двери, а сам быстро идёт к центральному залу, из которого валит густой едкий дым. Безумец выглядит как типичный чокнутый учёный: с растрёпанными волосами, в маске, защищающей лицо, и в чёрном плаще. Не прекращая истерически смеяться, он поливает огнём бархатные диванчики, шторы, барную стойку в углу зала, а так же... несколько трупов, уже настолько сгоревших, что их лица невозможно узнать. — Очистить грязное место, вот так! — вопит безумец, приплясывая от радости. — Все сгорят в священном пламени! Немного пригнувшись, Вандер быстро надевает рукавицы. Капли пота градом катятся по его лицу и спине, дышать тяжело из-за дыма, скопившегося в комнате. Стараясь двигаться тихо, он подкрадывается к безумцу со спины. К счастью, тот не ожидает атаки. Достаточно одного точного удара в висок, чтобы тело рухнуло на затоптанный ковёр. Вероятно, ублюдок даже не понял, что его убило. Привычно забросив рукавицы обратно на плечо и стянув с мёртвого тела огнемёт, чтобы он не взорвался, Вандер опускается на колени, стараясь не дышать, после чего ползёт в сторону выхода. Точнее, пытается ползти. Руки и ноги ощущаются ватными, так будто не принадлежат ему. Очень хочется тоже упасть лицом в ковёр и сделать глубокий вдох... Перед глазами неожиданно мелькает ласковая улыбка Силко, когда тот пробует очередной новый коктейль, который Вандер придумал на досуге. Нет. Не сейчас. Слишком рано. Рывком поднявшись на ноги, прежде чем пламя доберётся до его обтянутой кожаной курткой спины, Вандер выбегает из главного зала, опираясь на сужающиеся стены, бредёт по коридору, а затем вываливается наружу, прямо в объятия взвинченного Силко. — ...ндер, ты... ышишь? Ван...р! Сунув кому-то в руки огнемёт, Вандер тяжело оседает, уложив голову на плечо Силко, и жадно дышит прохладным воздухом. Раз Силко здесь, значит, они оба в безопасности. Значит, всё хорошо. Значит, Вандер может отключиться.

***

На секунду он открывает глаза, когда его тело аккуратно куда-то укладывают. Кто-то поддерживает его голову так, что он может видеть полыхающий первый этаж и гибкую тёмную фигуру, которая поливает огонь водой из пожарного шланга. К нему присоединяются люди с вёдрами, но Вандер следит лишь за одной фигуркой, как будто если он закроет глаза, то Силко проиграет. Вот только сознание угасает прежде, чем Вандер успеет осознать последнюю мысль.

***

Над головой звучат голоса. Вандер чувствует, как парит, словно в детстве, когда мама брала его на руки и, хихикая, несла на речку. Руки и лицо действительно омывает чем-то прохладным, очень приятным, успокаивающим жар на обожжённой коже. Он улыбается, бормочет что-то вроде «спасибо», что-то вроде «я люблю тебя, мам», что-то вроде «я так скучаю». Мама ничего не говорит, но Вандер всё равно чувствует её заботу и ласковые прикосновения пальцев к его ладоням. — Ты чуть не сгорел заживо, — укоряет мама, почему-то низким, хриплым голосом. — Испугал меня. — Извини, — отвечает Вандер, не открывая глаз. Тяжёлый вздох и тяжёлое одеяло накрывают его, позволяя снова провалиться в сон.

***

Вандер просыпается рывком, сразу вспоминая пожар, Бабетт и огромные, взволнованные глаза Силко. Тяжело дыша, он лихорадочно оглядывается по сторонам, он... в своей комнате. Благодаря зеленоватому свету, пробивающемуся с улицы в маленькое окошко, он может рассмотреть силуэт шкафа, очертания кровати, свои перебинтованные ладони и Силко, который лежит рядом на боку. Стоп, что? Осторожно, чтобы не потревожить спящего, Вандер переворачивается лицом к Силко, завороженно рассматривая дрожащие ресницы, рассыпавшиеся по подушке волосы, большой, тихонько посапывающий нос. Без привычной хмурой морщинки на лбу или вздёрнутых в лукавой издёвке бровей, Силко выглядит совсем юным, таким уязвимым и трогательным. Наверное, поэтому он отказывался остаться на ночь и всегда уходил, вытрахав из Вандера всю душу: нужно было заслужить его доверие, чтобы увидеть это маленькое чудо. — Ты прожжёшь во мне дыру, — привычно ворчит Силко. — Ты ни разу не сказал мне перестать, — замечает Вандер. Хмыкнув, Силко открывает глаза, прозрачные, словно болотная вода. — Не сказал, — подтверждает он. Несколько минут они смотрят друг на друга в тишине, и Вандер внезапно понимает... насколько глубоко и сильно он любит этого невероятного человека. Его язвительное чувство юмора, вредный, мстительный характер, обострённое чувство справедливости, изворотливый ум, отчаянную преданность пополам с параноидальной осторожностью. Любви так много, что Вандеру кажется, он захлебнётся, если не даст ей вырваться наружу. Медленно протянув руку вперёд, он осторожно касается щеки Силко кончиками пальцев. Задержав дыхание, тот бросает на него настороженный взгляд, но потом всё-таки закрывает глаза и льнёт к широкой ладони. Неожиданно вспыхнувшая боль заставляет Вандера отдёрнуться. — Дьявол, — шипит он, разглядывая бинты. — Что, черт побери, случилось с моими руками? Фыркнув, Силко не двигается с места, глядя на Вандера зловещим взглядом. — Так бывает, когда ты отсылаешь меня подальше, а сам рвёшься спасать положение. Запомни Вандер, я — мозги, ты — мускулы. — Ха-ха, — обиженно бурчит Вандер, всё ещё рассматривая свои ладони. Вздохнув, Силко перехватывает его руку и тянет к своим губам, оставляя поцелуй у основания большого пальца. — Так лучше? — язвительно уточняет он. Боль и правда как будто бы отступает. — Лучше, — смущённо кивает Вандер. Тогда Силко аккуратно целует центр его ладони, затем отдельно каждый палец. — Я думаю, ты обжёгся, когда тащил раскалённый огнемёт, — говорит Силко, заканчивая целовать и левую, менее пострадавшую руку. — Ты помнишь, что случилось? — Помню, как нашёл испуганную Бабетт, велел ей бежать на улицу, помочь тебе. Потом... Помню, как пошёл дальше, в главный зал, и вырубил этого чокнутого поджигателя. — Ты убил его, — поправляет Силко странным, дрожащим голосом. — Он не успел сгореть, когда мы потушили огонь, поэтому я видел тело. Ты размозжил ему череп, Вандер. Виновато опустив глаза, Вандер осторожно сжимает в кулаки свои распухшие, неуклюжие пальцы. Боль снова вспыхивает на коже, наказывая его. — Извини... — Нет! — Силко хватает его за плечи обеими руками, вынуждая взглянуть на себя, после чего вдруг толкает его на спину. — Ты убил ублюдка одним ударом, Вандер, — перекинув одну ногу через его живот, Силко седлает Вандера и тянет его ладони к себе, позволяя устроить их на своей талии. — Сколько в тебе кроется силы, о которой я не знаю? О которой ты сам не знаешь? Тело Силко возбуждённо дрожит, глаза горят нездоровым восхищением, и под этим взглядом Вандер внезапно чувствует себя... Монстром. Чудовищем, способным убивать только ради того, чтобы Силко и дальше смотрел на него вот с таким обожанием. Чувство вины исчезает окончательно, растворяется в благодарности. Вандеру не нужно стыдиться за то, что он убил какого-то урода, ему не нужно стыдиться того, как легко это вышло, и уж тем более не нужно стыдиться удовольствия от триумфа, когда чужой череп влажно хрустнул под рукавицей. Скользнув по гибкому телу Силко вверх к его лицу, Вандер обнимает его скулы обеими ладонями и тянет Силко к себе, вынуждая наклониться. — Давай узнаем вместе, — шепчет он в губы Силко, прежде чем толкнуться языком в его рот. Голову неожиданно ведёт, мир за пределами кровати кувыркается, заставляя Вандера зажмуриться. — Так, думаю, не сегодня, — язвительно фыркает Силко, прижав ладонь к груди Вандера, не позволяя ему двигаться. — Одна из девочек Бабетт немного разбирается в медицине, она велела тебе соблюдать постельный режим и исключить физические нагрузки на пару дней, а лучше — на неделю. — Я ведь не пилтошка, чтобы сидеть на больничном, — сквозь зубы цедит Вандер, не открывая глаз. Матрац прогибается, когда Силко слезает с кровати. Он возится рядом с какими-то вещами на тумбочке. Вандер слышит, как льётся вода, глухо звякает кувшин, стукнувшись о маленький металлический тазик, а затем лоб неожиданно окутывает приятная прохлада. Вандер благодарно стонет, Силко довольно посмеивается ему в ответ. — Возможно, ты всё-таки побудешь в кровати пару дней? Мне нравится за тобой ухаживать, — шепчет Силко, опаляя дыханием ушную раковину. — Только если ради тебя, — бурчит Вандер, радуясь, что в темноте не видно его горящие щёки.

***

Из-за того, что он дал слово, Вандер послушно не появляется в шахте целую неделю. Однако про бар речи не было, поэтому уже на третий день, когда в голове перестаёт шуметь, он открывает «Последнюю каплю». Несмотря на слабость и дрожащие пальцы, он успевает продержаться аж до вечера, а потом тошнота подкатывает к горлу, руки сводит судорогой, и становится совершенно невозможно игнорировать слишком резкий свет, от которого слезятся глаза. Извинившись перед постоянными клиентами, Вандер закрывает бар пораньше и, шатаясь, возвращается в постель, где его позже находят Силко, Бензо и Фелисия, абсолютно довольные тем, что он позволяет себе отдохнуть. Ещё через пару бесконечно долгих дней, Вандер наконец может стоять за барной стойкой без приступов тремора и разлитого повсюду алкоголя, чем втайне чертовски гордится. Именно тогда его навещает Бабетт со всеми своими «девочками». Пёстрая шумная толпа заполняет бар весёлым щебетом, многоцветным запахом духов и блёстками. Девочки останавливаются напротив стойки, шушукаясь, пока Бабетт не выходит вперёд. — Мы хотели поблагодарить тебя, Вандер, — говорит она, глядя на него огромными голубыми глазами. — Если бы не ты, я не знаю... Всхлипнув, она опускает уши, девочки тут же начинают ворковать вокруг своей маман, кто-то украдкой вытирает слёзы. Вандер быстро выходит из-за стойки, опускается на одно колено, чтобы быть на одном уровне с Бабетт. — Я рад, что смог вам помочь. Мне жаль, что я не успел спасти всех. Всхлипнув ещё раз, Бабетт аккуратно промокает слёзы белоснежным платочком. — Лиза была прекрасной девушкой, нам будет её не хватать, как и Джима с Железным Бэном, они много раз защищали наш дом. Вот только, если бы не вы с Силко, погибнуть могли все, или мы бы остались без «Ласковой луны». Спасибо, Вандер. Если вдруг однажды тебе потребуется помощь или убежище, я хочу, чтобы ты знал, наши двери всегда открыты для вас обоих. В Зауне редко разбрасываются подобными обещаниями. Твёрдо кивнув, Вандер осторожно касается крошечного плеча Бабетт. — Мы сделали это не ради награды, и ты ничего нам не должна, но я принимаю твою благодарность, Бабетт. Улыбнувшись, Бабетт кивает, дёрнув ушами. — Возможно, ты захочешь принять ещё и личную благодарность от некоторых из нас? — говорит одна из девочек, та, что выше Вандера на голову благодаря шпилькам. Поднявшись с колен, он неожиданно сталкивается с ней нос к носу (точнее нос к выпирающему на горле кадыку) и непривычно запрокидывает голову, чтобы взглянуть «девочке» в глаза. — Боюсь я... э-э, не заинтересован. Вздёрнув тонкую черную бровь, проститутка смотрит на Вандера, явно забавляясь. — Уверен? — мурлычет «она» низким голосом. Девочки тихонько хихикают, кто-то ласково трогает его плечо. — Уверен. У меня кое-кто есть, поэтому... — Вандер понятия не имеет, зачем он оправдывается, однако «девочка» не даёт ему закончить. — Вот так всегда, — несчастно восклицает «она», — всех хороших мужиков уже разобрали! — и, прежде чем Вандер успевает что-то ответить, проститутка вдруг наклоняется очень близко и звонко целует его щёку. — Тогда прими вот эту маленькую признательность. А затем «она» уходит, гордо вздёрнув подбородок, увлекая за собой своих подружек. Посмеиваясь, Бабетт подходит к Вандеру, касаясь его руки. — Извини за это. Девочкам сложно переживать плохие вещи, поэтому они цепляются за хорошее и иногда могут переборщить с энтузиазмом. Вандер не успевает ей ответить. В бар заваливаются шахтёры, возбуждённо обсуждая формы каждой из проституток, с которыми они только что столкнулись на улице. — Кажется, долг зовёт, — хмыкает Вандер, подмигивая Бабетт. — Береги своё большое, доброе сердце, — неожиданно говорит она, так тихо, что Вандер почти пропускает её слова мимо ушей, пока машет Финну и Тому. Нахмурившись, он снова опускает голову, чтобы уточнить, что она имела в виду, но маман уже бесследно исчезает среди взбудораженных шахтёров. — Эй, Вандер, выдался весёлый вечер? — спрашивает кто-то, дружески толкнув его в плечо. — Это бар. Здесь каждый вечер весёлый, — отбивает Вандер, всё ещё задумчиво глядя в толпу. — Очевидно, сегодня вечер по-особенному весёлый, — смеётся другой голос. Отмахнувшись от этих великовозрастных детей, Вандер протискивается к барной стойке. — Точить лясы с барменом нужно после того, как купил выпивку, а не до, — язвит он. — У меня нет никакого желания болтать с вами бесплатно. Шахтёры в ответ весело улюлюкают, изображая звуки поцелуев, а затем всё-таки начинают заказывать алкоголь.

***

— Что это у тебя на щеке? — лениво замечает Силко, отвлекая Вандера от очередного заказа. Он так глубоко задумался во время работы, что даже не заметил, как Силко привычно проскользнул на своё место. — Ох, привет, я не видел, как ты зашёл, — улыбается Вандер, полностью повернувшись к Силко, чтобы начать готовить его любимый «Секс на барной стойке» (название не официальное, только для них двоих). Гудящие вокруг шахтеры внезапно замолкают и нетерпеливо переглядываются. Больше алкоголя эта толпа хихикающих шакалов любит только свежие сплетни. Стараясь игнорировать непривычную тишину, из-за которой на них оборачиваются и остальные посетители бара, Вандер продолжает готовить коктейль, пока у Силко не кончается терпение. — Подай салфетку и посмотри на меня, — говорит он ровным голосом. — Конечно, — под волну прокатившихся шепотков, Вандер протягивает Силко салфетку. Очевидно, пристальное чужое внимание нервирует Силко точно так же, как Вандера, вот только вместо того, чтобы игнорировать, Силко предпочитает атаковать. — Хотите шоу? — бросает он тихо сам себе под нос, так что его могут услышать только Вандер и ещё пара ребят неподалёку. — Будет вам шоу, — с этими словами он быстро залезает коленями на стул, нависая над барной стойкой. Вандер инстинктивно подается к нему навстречу, позволяя ухватить свой подбородок. Тогда Силко щедро лижет подушечку большого пальца правой руки и, под общий вздох, касается им щеки Вандера, а затем вытирает палец салфеткой, оставляя на ней ярко-алое пятно. Пятно от помады — как-то заторможено доходит до Вандера, — с которым он красовался тут полвечера. Стыд и вина стискивают грудь, жгут щеки, всё лицо и даже шею. После их осторожного вальсирования друг напротив друга, после стольких усилий сдерживать себя и свои эмоции под контролем, чтобы не обидеть, не напугать, не разрушить тот хрупкий мост взаимопонимания, что начал появляться между ними, одна глупая чужая шутка, которую Вандер не успел проконтролировать, теперь может всё разрушить. Вандер быстро вскидывает взгляд от салфетки на Силко, всё ещё удерживающего его подбородок. — Дай мне объяснить, — растерянно выдыхает он. Силко ещё раз проводит пальцем по его щеке, вероятно, стирая любое напоминание о проклятой помаде, и смотрит Вандеру в глаза. На дне чёрных зрачков полыхает какое-то лихое веселье пополам со жгучей яростью. — Не надо, — отвечает Силко нарочито безразличным тоном. — Я всё понял до того, как ты сам что-либо понял. И прежде чем Вандер успевает открыть рот, Силко рвётся вперёд, целует его прямо при всех, прокусывая нижнюю губу. Где-то на фоне, радостно присвистывая, улюлюкает толпа. Вандер целует Силко в ответ, стараясь успокоить его злость и ревность, вот только этого мало. Силко — настоящий ураган, лавина, обвал, готовый разрушить шахту и похоронить под собою всех причастных. Вандер одновременно в восторге и священном ужасе от этой силы природы. Силко внезапно разрывает поцелуй и впивается зубами в открытую шею Вандера, заставляя его болезненно охнуть. — Воу, Вандер, кажется, после этого тебе нужна будет ещё неделя отпуска, — замечает Фил. — Так и будет, — зловеще обещает Силко, бросая на ребят взгляд через плечо. Он слезает со стула также быстро, как забрался на него, и смотрит на Вандера как ни в чём не бывало, ожидая, когда тот закончит готовить позабытый коктейль. Укус на шее горит, словно кожу прижгли раскалённым металлом, чужие многозначительные взгляды совсем не помогают, наоборот, из-за них метка зудит сильнее, соблазняя Вандера коснуться припухшей кожи, может быть, даже нащупать отдельные отпечатки конкретных зубов. Стараясь отвлечься, Вандер машинально заканчивает коктейль и протягивает его Силко. Тот ловит трубочку губами, смотрит на Вандера из-под опущенных век, за которыми до сих пор горит огонь, полный первобытного гнева. — Со вкусом твоей крови даже лучше, — хмыкает он. Вандер всё-таки не может сдержаться и нервно касается укуса, расчёсывая кожу. — К сожалению, я не смогу добавлять свою кровь в каждый твой коктейль, — говорит он, поддерживая светскую беседу. — И это всё? — внезапно возмущается кто-то. — Когда моя однажды учуяла на мне чужие духи, я чуть без яиц не остался! — Просто ты блядун, Мик, — парирует Силко, заставляя Вандера усмехнуться. Вальяжно повернувшись на стуле лицом к остальным, Силко облокачивается на барную стойку и продолжает: — А Вандер — нет. Однако, наивность иногда хуже блядства. От неприкрытой угрозы в его словах буквально каждому посетителю бара становится не по себе. К счастью, появившийся из неоткуда Бензо (благослови Жанна его душу) очень вовремя спасает ситуацию: — Да, слушайте, парни, мудрец Силко сейчас будет рассказывать нам об отношениях, — фыркает он, поддевая локтями Фила и Тома. По толпе прокатывается новая волна смеха, шахтёры быстро меняют тему, возвращаясь к своим любимым занятиям: нажраться в сопли и перемыть кости бригадиру. Вандер благодарно кивает Бензо, на что тот многозначительно косится в сторону отвернувшегося обратно Силко. «Он тебе ещё припомнит», — говорит обеспокоенный взгляд. — «Ты ведь помнишь, что Силко отбитый?» «У меня всё под контролем», — так же без слов отвечает Вандер. — «Он не причинит мне вреда». Бензо закатывает глаза, опрокидывает в себя стопку абсента и уходит к одному из игровых автоматов, подальше от их маленькой драмы. — Некрасиво обсуждать меня при мне же со своими друзьями, — лениво замечает Силко, катая трубочку от выпитого коктейля между губ. — Бензо просто беспокоится, — отвечает Вандер, наливая Силко виски. Выплюнув трубочку, Силко делает глоток из стакана, мило оттопырив мизинец. Отвлёкшись на заказ, Вандер снова возвращается к нему, только когда стакан уже пуст. — Мне нравится, как ты выглядишь, — неожиданно мурлычет Силко, касаясь своей шеи. — Давно надо было так сделать. — Я не уверен, что хочу оповещать о своей личной жизни каждого встречного, — отвечает Вандер, выбрав роль благоразумия, раз уж Силко решил пуститься во все тяжкие. — Очевидно, это нужно делать, иначе эти "встречные" распускают руки, — парирует Силко. — И губы, — скомкав салфетку, которая всё это время лежала рядом, он достает спички и поджигает её, бросив в пустой стакан до того, как пламя успевает облизать кончики пальцев. Нахмурившись, Вандер убирает стакан с пеплом в раковину, наливает кому-то пару шотов, а затем снова возвращается к Силко. — Девочки Бабетт просто пошутили, — говорит он, надеясь достучаться до захмелевшего сознания. — О, я знаю, Вандер, — улыбается Силко, катая трубочку между пальцами. — Я бы переломал ноги каждой из них, если бы это было всерьёз, — несмотря на развязную речь и расслабленные движения, он вдруг поднимает на Вандера смертельно трезвый взгляд. — Но это не значит, что они могут трогать то, что принадлежит мне. От этого взгляда хочется расправить плечи шире, чтобы защитить невиновных от безумства Силко, и одновременно с этим хочется упасть на колени, подчиниться его воле, позволить делать с собой всё, что придёт в эту отбитую голову. Кажется, Силко видит что-то такое в его глазах, считывает в языке тела, потому что он тянет левую руку к Вандеру, а когда Вандер послушно наклоняется к нему, то Силко ласково целует уголок его губ. — Закончи с заказами, разгони алкашей по домам, — шепчет он, касаясь дыханием щеки Вандера. — А потом мы посмотрим, получится ли у тебя загладить вину за то, что ты позволил посторонним себя лапать.