Imagine that...

      Тэхён потерял счёт времени, проведённого в подвальном полумраке. Слабый свет проникал через крошечное оконце у самого потолка, испещрённое паутиной, оставляя на пыльном полу едва заметные полосы. Он вглядывался в них, словно они могли рассказать ему о внешнем мире. О мире, который, как сейчас он предполагал, ныне разрушен. Тэхён ни капли не сомневался в этом, хоть и совсем ничего не помнил о жизни вне тесного подвала. Голова болела очень часто, а тело порой отказывалась слушаться. Наверху точно произошло что-то ужасное. Его спас Юнхо, ставший ему самым близким человеком и защитником.       Юнхо приходил к нему часто, осторожно распахивая заклинившую крышку люка с учтивой улыбкой, принося скудные припасы и утешительные истории о грядущем лучшем завтра. Он уверял, что всё наладится, и вскоре можно будет подняться наверх. Но в его глазах жила невыразимая тревога. Каждый визит в подвал разбивал его сердце, но он был уверен, что правда могла разрушить и так хрупкое доверие. Однако, в его рассказах была доля истины: мир действительно казался иным, не из-за видимой опасности. Тэхён считал дни по шагам Юнхо — они были его единственной связью с внешним миром, но каждый раз, когда люк открывался, он ощущал дуновение свежести и скрытую жизнь вне стен этого подвала.       Но Юнхо был отвратительным лжецом. На поверхности же он жил обычной жизнью. У него даже была семья: жена, которая ничего не знала о тайне мужа, и маленький сын, чьи причуды время от времени выводили Юнхо из равновесия. Однажды ночью, когда он пытался уложить Чиюна спать, мальчик спросил: — Папа, я слышал пение в доме. Оно прекрасное. Кто это? - вопрошающе спросил Чиюн, отказываясь вернуться в постель, в то время как задачей уложить непоседу выпала его отцу.       Юнхо замер. На мгновение ему показалось, что вся его тайна может раскрыться так легко. Сохраняя спокойствие, он ответил: — Это ветер, сынок. Иногда он поёт.       Но Чиюн не унимался, сбивая пяточками одеяльце. — Почему ветер так грустит? Я слышал, он почти плачет! - глаза малыша были такими озабоченными.       Юнхо не знал, что ответить. Его словно прижали к стенке с ножом у горла. Да, чёрт возьми, он устал, был измотан, враньё тяготило его, и, увязая в нём, он понимал, что долго скрывать действительность не удастся. Когда-нибудь он будет должен выбрать одно. Он должен выбрать кого-то….       Решение осенило его яркой молнией в непроглядной тьме. Волнение и страх охватили сознание леденящей волной неотвратимости того, что вот вот произойдёт, а голова закружилась от одной только мысли об этом, но Юнхо сумел себя успокоить.       Убедившись, что все домашние наконец-то уснули, он решительно поспешил спуститься в подвал. Тэхён сидел на своей кровати, погружённый в свои мысли. — У тебя потрясающий голос, я слышал, как ты поёшь. Как часто ты это делаешь? — спросил он тихо.       Тэхён слегка кивнул, опустив глаза. — Очень редко. Иногда мне нужно чем-то заняться. Мои песни - всё, что у меня сейчас осталось.       Тэхён был умён, иногда проницателен, и каждый раз, приходя в подвал, Юнхо ощущал усиливающееся между ними напряжение, как натянутую струну, готовую лопнуть в любой момент. У Тэхёна становилось всё больше вопросов. Он знал, что должен рассказать ему правду, но его собственные мотивы, как ржавые гвозди, были плотно вколочены в извращенно больное сознание, искажая реальность. В глубине души Юнхо так сладострастно жаждал оставить Тэхёна только для себя, запертым в этом мраке, который он выстраивал на цепях своих фантазий. — А знаешь, у меня есть одна идея, - сердце Юнхо бешено колотилось, ладони стали влажными, над верхней губой появилась испарина. — Не могу сказать, как скоро мы сможем её осуществить, но я хочу, чтобы ты знал, что я усердно работаю над ней.       Тэхён встрепенулся, словно от долгого затянувшегося сна, озарив сумрак лучистой улыбкой, полной надежды. Он потянулся всем телом в сторону Юнхо, доверчиво подставляясь для объятий. Нетвёрдой рукой Юнхо обнял его и осторожно приподнял его подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Как тебе идея сменить этот чудесный дом на убежище только для нас двоих?       Юнхо, кажется, сделал свой выбор.