Ночь, улица, фонарь, коллега

      Сколько мыслей успевает пробежать по вашей голове от одного её уха до другого после звонка в дверь, когда никого не ждёшь? Смею предположить, что непомерно много, потому что именно столько пересекли разум Попова. «Сосед?», «Полиция?», «Скорая помощь?», «Грабители?», «Налоговая инспекция? Хотя с чего бы вдруг?» (будто остальное звучало гораздо реальнее), «Этот чëртов тип?..».       Всё оказалось намного проще. Ну, или сложнее. Тут с какой стороны посмотреть. Пьяный коллега — это не вор и не коп, но это намного хуже.       — Добрый вечер... ночь... Ай, не важно! Ты что тут забыл? — Голос дрогнул на первых двух словах, когда сознание, вроде, сообразило, что опасность уже не грозит, но внутри что-то всё равно кольнуло.       Спиной он чувствовал холод стены на лестничной клетке, ушами улавливал интонацию Арсения, но глаза всё ещё оставались закрытыми, а нос вдыхал пыль со штанов, в которые упирался.       — Здорóво, Арс... Можно я..? — Прозвучавшие слова еле различались, отбивая ритмы по стенкам джинсовой тюрьмы.       — Зайдëшь? Боюсь, что ты сейчас не в том состоянии, чтобы расхаживать по гостям.       — Мне просто нужно кое-что тебе показать.       — А потом наорать и уйти в закат? Или рассвет. Что там по времени получится, я не знаю.       Антон со скрипом, выдавленным из недр своего организма, будто предвещая закрывающуюся под его носом дверь, поднял голову и встретился с Арсением взглядом.       — Нет. Я просто не хочу передавать тебе это через порог.       — Типа суеверный? — Попов шагнул вперёд, миновав дверной проём. — Та-дам! Пожалуйста, порога между нами нет.       — Арс, ну, пожалуйста...       Жалость, как представлялось поначалу, не возросла, а лишь окончательно сжалась в вялый комок и полетела в сторону мусорного ведра. Возможно, попала в него не с первого раза, прокатываясь по верхней грани и падая за его пределы. Но со второго раза прилетела точно в цель — всё потому, что пафос перестал витать вокруг, и рука отпустила чувство в паре сантиметров от корзины. Испытывать удачу больше не хотелось.       — Как я и думал. Антош, если ты считаешь, что завалиться ко мне в квартиру после весёлой пьянки на следующий день после того, как послал меня на три буквы, — норм; то спешу тебя огорчить. Иди к Диме, или к Ире, или к кому ты там ходил в таких ситуациях до меня.       Если вы подумали, что Арсений не сможет не впустить его (А вы так точно подумали! Вопрос только — надеялись на это или на обратное?), то вы ошиблись. Приютить человека, который прошлым вечером орал тебе в лицо, какой ты отвратительный? Идея не то чтобы самая привлекательная, не находите? В конце концов, Арс не хотел пропитываться дешёвой мелодрамой настолько сильно и без наличия пути назад.       — До тебя таких ситуаций не было.       — Что бы это ни значило, поболтали — и хватит.       — А как же то, что я должен тебе показать?       — Так давай это «что-то» сюда.       Шаст поджал губы под тускнеющий взгляд напротив. Он не сможет отдать ему это просто так, но и смотреть, как тот уходит вглубь квартиры, тоже не может. А, может, помутневший рассудок всё слегка драматизирует? Может, и одно, и другое вполне возможно?..       Дверь закрылась. А значит, думать на эту тему теперь он мог бесконечно долго; если «бесконечно долго» означало «до следующего утра».

***

      — Кать, прикинь! Тут такое было! Круче, чем этот твой «Следствие ведут колобки»! Из шипящей трубки донеслось:       — Алкоголик, говорящий на двух языках — русском и пьяном, — не лучше шедевра советской мультипликации.       — А кто сказал, что Игорь Петрович снова заходил? Я тебе говорю, это прям не вечер, а блокбастер!       — Да хоть кирпичанапа! На классику посягать не позволю!       — Ой, да сдалась она мне вообще! Я так не могу — не телефонный разговор! Меня сейчас Света сменит, я могу к тебе прийти?       — А так не расскажешь?       — Кать, ну, пожалуйста...       — Жду.       «Зачем нам их диалог?» — хотите вы, верно, спросить. И в данной ситуации это крайне верно. В ответ скажу лишь одно: «Плывите по течению, друзья. И скоро вы всё узнаете».

***

      И искал Дима Антона тридцать лет и три года. И встречались ему на пути злодеи диковинные в виде уведомления «пора спать» и звонков без ответа. Как говорится, домой пойдёшь — бодрым завтра будешь; в бар вернёшься — бодрым завтра не будешь; продолжишь по пути Шастуновскому следовать — смерть свою сыщешь.       Сегодня следствие ведёт Поз! И никакие колобки ему в этом не помогут.

***

      Он понимал, что мог и может не отдавать ему этот несчастный кусочек бумаги, но внутренний голос отчего-то настаивал на том, что это невероятно важно.       «Хах, как будто листок может что-нибудь изменить! Хотя бы какое-то событие перевернуть вверх тормашками!».       «Может!» — кричите вы по эту сторону текста. Вот только напрасно. Ведь чтобы узнать что-то, что не знаешь, нужно это разузнать (как делаете вы всё повествование).       «Очевидно!» — И снова совершенно верно. Но иногда очевидные вещи стоит озвучить лишь для того, чтобы напомнить о факте их несовершëнности. Арсений ещё не рассказал ему о маленьком мальчике и листовке, изменившей его судьбу. Антон продолжает существовать в полной уверенности о никчëмности бумаги в жизни людей. Почему-то забывая о том, что оказался здесь по воле чека. И что этот самый чек, пусть и еле заметно, но кольнул когда-то мимолётным наслаждением. И аптека, и лавочка, и фонарь... Вот только они, увы, не могли послужить сейчас аргументами — они не листок из блокнота и не рекламный флаер.       Шастун не сдвинулся от двери ни на сантиметр. Из принципа, разумеется, как он настойчиво пытался себе доказать. На самом же деле, вызвать такси и сползти вниз по лестнице казалось задачей непосильной даже кому-то ну очень сильному. Хотя, по-моему, для принятия решения о ночëвке под квартирой Попова силы нужно было не меньше. Духа, воли... Воли.       До момента всеобщего шока, связанного с этим человеком оставалось полдня. И если бы хоть кто-то знал о всей ответственности завтрашнего эксперимента, то Арсений бы точно вызвал себе такси ещё от ресторана; а Антон и Дима не пошли бы в бар. Тогда бы всё сложилось по-другому — никакого блокбастера, никаких развилок, преследований, пьянок, лишних разговоров и умоляющих «пожалуйста»; лишь колобки.       Вот как бывает важен один телефонный звонок. Хотя бы пару предложений...       — Алло! Завтра прихожу!       — Доброго вечера! Будем вас ждать!       — Вас понял.       — Аналогично.       И даже если бы после этого последовало «Ничего не понимаю!», колобки бы разобрались со всем сами.       Но этого не случилось. Возможно, комочков хлеба посчитали недостаточно компетентными в столь важных вопросах. Правда, при расчётах трудоспособности забыли учесть, что в мультиках всё работает иначе — легче и быстрее. Там и слоны на воздушных шарах летают, пока в реальном мире даже Шастун на них до такси долететь не может.       Упущение.       Ничего не понимаю!