Paradise woven from tears and blood

***

Просторная опочивальня зелёной королевы сегодня оказалась тёмной и одинокой. В углу горел камин, обогревая всю комнату так сильно, что казалось, словно здесь наступило лето, хотя погода уже давно не была так тепла, как раньше. В воздухе веял дым свеч, что дал Алисенте мейстер, и, по его словам, благовония от них должны приносить успокоение, но сегодня в её сердце не было смирения, а напротив, лишь неприятное волнение внутри. Милорд Десница, её отец, известил о своём приходе. Он нечасто приходил к ней, почти даже и никогда, потому его появление был более чем неожиданным. Женская фигура в зелёном одеянии ходила от одной стены к другой, стремясь унять беспокойство.       — Моя королева, — при очередном шаге она заметила, как железный шлем вошедшего блеснул в языках пламени камина. Дорниец Кристон Коль обладал сладким как мёд голосом, который был присущ всем жителям Дорна. Его спокойный баритон бархатным эхом распространился всей комнате, побуждая обратить на него внимание, что и сделала королева. Большие мужские карие глаза оглядели одинокий силуэт Хайтауэр, что безмолвно присела в кресло, — Милод Отто Хайтауэр. Она мимолётно кивнула, даже не зная, себе или гвардейцу, который сразу же исчез за дверьми, впуская мужчину в летах. Его одеяние было в точности подобно её: зелёный камзол подчёркивали золотые украшения, объединённые в цепь. Горящий маяк и брошь десницы. Все это указывало на власть Хайтауэров. Их власть в этом замке.       — Тебя не было на Малом совете, дочь, — сразу же начал мужчина. Она не была удивлена. В её руках был стеклянный кубок, наполненный вином, и она осторожно пригубила арборское. Её отец всегда был привязан только к государственным делам. Казалось, что у него при беседе больше не было иных тем, кроме как о власти.       — Я была у короля, — покрутила она кубок, смотря на то, как вино колеблется внутри. Отто подошёл ближе, и она почувствовала его присутствие возле себя. — Он неважно чувствует себя, — с этими словами Хайтауэр вновь почти ощутила запах разлагающейся плоти своего короля. Визерис, первый своего имени, гнил, как настоящий мертвец. Мейстеры говорили, что все пройдёт, но года только ухудшали его состояние, а тяжесть долга всё заметнее переходила на плечи темноволосой.       — Король слабеет, — согласился Хайтауэр, и Алисента в знак немого непринятия сделала новый, более громкий глоток сладкого красного, немного поморщившись, но не от сладости вина, а от речей отца, — Власть никогда не стоит на месте. В любой момент всë может измениться, — он подошёл к чайному столику, где стоял графин и бокал. Отто аккуратно налил содержимое графина в свою чашу и, немного помедлив, сел напротив неё.       — О чëм ты говоришь, отец? — недоверчиво спросила королева, оборачиваясь к нему. Её глаза чуть сузились, выделяя проступившие лёгкие морщинки, образовавшиеся на лице в силу возраста.       — Рейнира, — твердо произнес Отто, что пробудило в королеве почти вспышку злости, смешавшуюся с тоской, — На её стороне большинство домов, впрочем, как и драконов. Это опасно для Эйгона, — добавил десница, медлительно складывая руки на коленях, как бы показывая свою власть. Мальчишка Эйгон, который начинал становиться мужчиной, не был скуп на обиды и выпивку, что всегда находилась в его комнате. Алисента напряжённо выдохнула. Отто позволял себе вершить судьбы других, и этот раз не был исключением. Старый десница думал о новом начале ещё пока Визерис был с ними несмотря на то, что Неведомый уже долгое время стоял возле милостивого короля.       — У неё есть дочь, способная заключать весьма выгодные союзы для своей матери, — Зелёная королева нахмурилась от его слов, что открыто увидел десница, и тогда он продолжил, — Принцесса давно расцвела, король задумывался о свадьбе. Десница короля был человеком хитрого ума. Вот уже столько лет он умело удерживал власть в своих руках. В голове его зрели планы, как выдвинуть Эйгона, свою кровь и плоть, на Железный Трон. И сейчас, на диво, выдалась подходящая ситуация для наращивания силы.       — Король известит совет своим желанием: чтобы принцесса стала женой Эймонду, — на его лице не дрогнул ни один нерв, ни одна мышца, которая руководила эмоциями. — Наша задача убедить в правильности этого решения твоих детей, — отчеканил десница, бросив на дочь косой, оценивающий взгляд. Что предпримет она: холодный ли разум позволит ей продвинуть это решение, или же материнское сердце уступит ради благополучия Эймонда?       — Это невозможно! Неужто ты забыл? Её братья лишили Эймонда глаза! — возмущённо воскликнула женщина, поворачиваясь всем телом к отцу. — Она бастард. Дитя греха, — прошипела она вслед за косым взглядом на десницу. — Боги лишили Эймонда удачи, лишив глаза, потом они одарили его драконом, — отставила от себя бокал женщина, — Боги не милостивы к нему, но ты решил одарить его новым грехом. Кровосмесить с ублюдком, — на её лбу показались складки, она сдерживала злость, и её сердце несло в себе непримиримый гнев, что обращался в ярость по отношению к чёрной стороне её падчерицы. — Мой сын не возьмёт еë в жены. Я против.       — Алисента, — со сталью в голосе произнёс десница, глядя на дочь свысока. Добросердечная, благочестивая королева. Именно такая, какой он и вырастил еë. Но порой, именно еë материнская обида не позволяла предпринимать более решительные меры. — Не забывай, что власть не даётся легко. Нужно идти на жертвы, — он подвинулся чуть ближе к ней. Алисента знала про эти жертвы, он сам пожертвовал ею, что укрепиться в столице, он сам продвинул её как игрушку королю Визерису. — Малый Совет поддержал это решение и счёл его разумным. Теперь прими и ты это. Алисента прикусила пухлую алую губу, наморщила лоб и тяжело вздохнула. В словах отца была доля правды, безусловно. Он всегда был прав. Если всë будет как он и сказал, им удастся возвести на трон Эйгона без лишней крови и распрей. Только вот сама мысль о том, что её средний сын женится на девушке, которая, скорее всего, как и её братья, была рождена от порочной связи Рейниры и еë бывшего гвардейца, вызывала отторжение. Она сестра ублюдков, изуродовавших лицо еë сына.       — Эймонд никогда не согласится, — покачала головой королева. Её второй сын, Эймонд, был жарок внутри и холоден снаружи. Его нрав никогда не будет описан ни одним бардом так точно, как говорят люди. Принц был остр, как и его клинок. Иногда его слова могли ранить хуже меча. — Она Стронг, не забывай.       — От того, что она Стронг, ничего не меняется. Она по-прежнему желанна лордами Семи Королевств. Не дай чувствам затуманить разум. Эймонд согласится, если это будет выгодно его брату. И в этом, как мать, его должна убедить ты.       — Это слишком рискованно, отец. Мы можем предложить брак лорду Баратеону. У него много дочерей и сильные воины, — предложила королева, всë ещё лелея надежду на то, что удастся избежать этого брака. Зная сына, он не воспримет эту новость радостно. Скорее с гневом.       — Прошло столько лет, а ты не перестала руководствоваться чувствами в принятии решений, — десница посмотрел на дочь с неким разочарованием. Долго, пристально вглядывался в еë глаза, пока та не отвернулась к камину. — Поговори с Эймондом. Убеди в необходимости этого брака. Нам нужно лишить принцессу Рейниру преимущества. Драконий камень полнится драконами без всадника, а её дочь всё ещё без дракона. Будучи женой Эймонда, она не только не сможет принести пользу от брака, но и не сможет стать всадницей. Не время думать о прошлом, Алисента. Сейчас самое важное — это будущее, — Отто чуть наклонился к ней, пригубив красное вино, которое шло с острова Арбор, что было под владением Простора. Женщина смотрела в глаза отца, пытаясь продлить то мимолётное время между ними, во время которого она могла бы придумать свой план. Алисента почувствовала себя той маленькой девочкой, над которой всегда нависала темная тень отца, которая двигала ею как шахматной фигурой. Она прикусила губу и тогда кивнула, соглашаясь с новыми замыслами десницы Отто Хайтауэра.       — Я поговорю с ним, отец, — она опустила взор на пустую чашу из-под вина. Подушечка пальца прошлась по затупленным железным краям кубка, и взгляд ее перешёл на кольцо, что переливалось синим цветом, будто сапфир. — Я направлю его на этот путь.

***

Принц готовился отходить ко сну. Уроки с мейстером были завершены, Коль давно его отпустил с тренерского ринга, и когда мысли наконец освободились, его покой нарушила служанка матери. Эймонд с тяжёлом вздохом повернулся к ней, готовясь услышать очередной приказ о возвращении Эйгона во дворец из Блошиного конца.       — Мой принц, — она сделала лёгкий реверанс, и тогда он только выше поднял подбородок, — Еë Милость королева ожидает вас в своих покоях. Незамедлительно. Он посмотрел на неё ещё раз, и когда их взгляд соприкоснулся, она будто дрогнула, как почувствовал Эймонд. Он немного сжал губы и только произнес:       — Иди. Я скоро подойду, — принц отходит к столу, на котором лежала ненавистная повязка. Он вынужден носить еë, скрывать своё уродство. И всë из-за мерзких ублюдков Стронгов. Надев повязку, размашистым шагом Эймонд двинулся прямо по коридору к покоям матери. Они были пусты, и лишь широкие шаги принца раздавались эхом в Башне Мейгора. Она редко вызывала его, тем более в такой поздний час. Вероятно, случилось что-то серьёзное. Мысли невольно унеслись к больному отцу, что уже несколько лет был прикован к постели и не способен править. Неужели Неведомый сжалился и наконец-то забрал старика? Нет. Он не хочет думать об этом. Несмотря на безразличие отца, принц любил его, по-своему.       — Матушка? — он вошёл в покои тихо и аккуратно, пока его взгляд не замер на стоящей женщине у камина. — Что-то случилось? — Эймонд отметил неспокойное состояние Алисенты. Королева стояла чуть ссутулившись, поднося пальцы к губам. Её зелёное платье в тени комнаты казалось тёмным и принц заметил её длинные рукава, на которых был вышит маяк Староместа. Алисента повернулась к нему, — Что-то с королем? — спросил он из чувства долга.       — Нет-нет, проходи, — спешит успокоить сына королева. — Я позвала тебя для того, чтобы поговорить, Эймонд, — её фигура не двигалась, и принц аккуратно направился к ней. Пауза затягивалась так долго, что им овладевала нетерпеливость. Женщина перевела на него взгляд и глядела так проникновенно, как это было на Дрифтмарке, когда принца лишили глаза. Он подошёл к ней и взглянул ещё раз в её глаза, прежде отнять её ладони от уст.       — Мама, — напоминает о себе принц. Он берет в свою руку её израненные пальцы, опуская взгляд. В это мгновение принц увидел, что кровь засохла между её ногтями. Эймонд вспомнил, как и сам в детстве занимался таким, и он понимал ту боль, что была сейчас в душе у матери.       — Совет принял решение, — она сжала его руки с силой и поджала губы. Эймонд хмыкнул, ему не нравилась столь медлительная речь королевы, — Прибудет корабль из Драконьего камня…       — Для чего? — он насторожился. Эймонд не желал слушать ни единой вести из Драконьего камня, ни о гостях, которые оттуда приезжают. Принц не любил ни это место, ни то, что с ним связано. Его сестра, и бастардные отродья, которые там проживали, никак не интересовали его, а наоборот вызывали только злость.       — Зазвенят колокола, Эймонд, и разлетятся вороны, — Алисента умолкла, когда голос её дрогнул, и продолжила, — чтобы известить Вестерос о свадьбе принца Эймонда и принцессы Мирейны…       — Нет, — он отнял свои руки от матери и сделал шаг назад. Эймонд оскалился, и тогда на его лице отразился ужас, сплетённый воедино с тлеющим гневом. Алисента хрипло вздохнула и шагнула к сыну. Она попыталась взять его за плечо, но тот увернулся, не желая смотреть на королеву.       — Послушай меня, сын мой, — попыталась подобрать слова женщина. Эймонд поджал и так тонкие губы, казалось, он побледнел от злости. — Мирейна хорошая претендентка, — попыталась сказать она. Её голос дрогнул, и Эймонд внутри горько посмеялся над её словами. Именно их мать с самого детства утверждала о незаконности щенков их сестры, но сейчас, стоя перед ним, она пыталась убедить совершенно в обратном.       — Эйгон женился по долгу, и тебе пора, — тут же она выровнялась в осанке, скрещивая руки в замок. Эймонд нахмурился, ведь её эмоции менялись так поспешно, как и жесты.       — Его жена Хелейна, — строго произнес он и наконец посмотрел в глаза матери, — Она драконья кровь, — он оперся рукой об стол, который находился подле его.       — Мирейна имеет кровь Рейниры, — попробовала поспорить женщина.       — Она бастард, — рявкнул принц, — А я не пёс, чтобы давать мне бастардье отродье, матушка, — его подбородок поднялся вверх, и тогда Алисента увидела, как сильно были искривлены его губы.       — Верно, — она кивнула, пытаясь сохранять спокойствие, дабы подавлять яркие эмоции сына. Она видела в его глазе пламя, которое порождало безумие, принц не хотел ее слышать, он отказывался. — Ты мой сын, Эймонд, — ещё ближе сумела подойти женщина, — Ты часть нашей семьи, — её израненная рука коснулась его острого подбородка, и тогда он отвёл взгляд, — И Мирейна нужна нам, хочешь ты этого или нет, — её пальцы чуть сильнее сжали его подбородок. Они посмотрели друг на друга, и тогда, убедившись, что Эймонд больше не будет настаивать на своём, отпустила его, отодвигаясь. Эймонд прикусил щёку изнутри, но смолчал и только убрал руку от стола, поправляя зелёный камзол.       — Вы получите бастарда, моя королева, — хрипло произнес Эймонд. Он не посмотрел в её тёмные глаза, не попрощался и не взглянул вслед стоящей фигуре, одиноко замершей у камина. Он двинулся к выходу, сжимая кулак так сильно, что немели костяшки, и лишь он один знал, что свою злость будет отпускать с тренировочным мечом в руке.

***

После полудня в пятый день шестого месяца 128 года от З.Э. на Драконий камень прибыл смоляной ворон с письмом из Королевской Гавани. В ту же секунду мейстер Джерардис оповестил принцессу Рейниру и передал ей послание, подкреплённое королевской печатью. Мгновенно вызвав в покои своего лорда-мужа, принцесса Драконьего камня теперь стояла у окна, прокручивая кольца на своих тонких пальцах. Волнение, страх, беспокойство — весь спектр эмоций отражался на её лице. Её брови были нахмурены, а взгляд замер на Черноводной, волны которой шли на юг. Сердце её забилось, когда мысли перешли к королю. Отец уже долгое время не слал ей писем из-за болезни, так что сомнений не было, что само послание написано рукой Алисенты Хайтауэр. Деймон зашел тихо, почти бесшумно. Оценив обстановку, принц подошел к столу и взял письмо, с хищным прищуром глядя на бумагу. Это не предвещало ничего хорошего.       — Визерис? — уточнил принц, на что получил неопределенное движение плечами от супруги. Рейнира смотрела на него, будто закрываясь и от него, и от письма, которое беззащитно лежало между бокалами вина. Оттягивать не было смысла, так думал принц. Если настали скорбные времена и его брат Визерис покинул сей свет, они должны знать и начать действовать. Десница и его королева-дочь непременно воспользуются возможностью, чтобы усадить на трон своего внука и сына в обход законной наследницы. Резким движением пальцев он ломает печать, отбрасывая на пол зелёный сургуч. Деймон сосредоточенно вчитывался в письмо, время от времени хмуря брови, усмехаясь от напускной вежливости и этих лживых доброжелательных слов.       — Кто они такие, чтобы выражать волю короля. Грёбаные пиявки, — сплюнул принц, кинув бумагу с чернилами на стол. — Визерис велит прибыть в столицу. С Мирейной, — он двинулся к жене, которая не думала разворачиваться к нему. Её сердце забилось от слов дяди, но глаза были прикованы к морю, которое напоминало ей о молодости, о бессонных ночах и о беззаботном времени для неё.       — Что? — она немного повернула голову, обращая взор на высокий силуэт принца.       — Для заключения брачного союза с одноглазым принцем, — сдержанным сухим тоном прошипел Деймон. Он потерся своим плечом об её. Рейнира почувствовала запах дракона. Он ездил на Караксесе.       — После всего, что было? — её голос надломился, и нежные подушечки пальцев впились в золото колец, украшенных драгоценными камнями. Деймон покосился на Рейниру, одновременно что-то пробормотав по-валерийски. Светловолосая женщина глубоко вздохнула, понимая, что зелёная рука десницы и его дочери в очередной раз тянется к ним для своих замыслов. Рейнира разъединила руки, ощущая ладонями плотность ткани её черного платья.       — Я не отдам свою единственную дочь им, — грубо прикусила губу принцесса. Её рука двинулась к еле заметному животу, и тогда мужская ладонь накрыла её. Она носила ребенка Деймона в своем чреве, и, несмотря на разговоры мейстеров, Рейнира верила, что носит девочку, которая смогла бы её ещё раз осчастливить, как это сделала и Мирейна, родившись в 115 году от З.Э. — Отто Хайтауэр, мерзкий… — её лицо сморщилось от мимолётного гнева, и тогда возле неё послышался жуткий валерийский рык ее супруга.       — Отто Хайтауэр в очередной раз пытается играться с нами. Я столько раз говорил Визерису не подпускать эту змею к трону! — в порыве злости Деймон сносит находящиеся на столе предметы, с силой ударяет по столешнице обоими руками и глубоко вздыхает. Гребаные Хайтауэры. Надо было убить десницу ещё до того, как он подложил под брата его дочь. Самое мерзкое, что мы не можем не подчиниться… это воля Визериса.       — Мой отец болен, Деймон! Они вливают в его уши яд и он слушает! Она не станет его женой! — в отчаянии восклицает женщина, проводя ладонями по волосам. Она и думать не хотела, что еë милая девочка станет женой Одноглазого. Будет делить с ним ложе, рожать ему детей. В конце концов, Мирейна ещё совсем юна! Рейнира не хотела для своей дочери участь её бабушки или тёти Хелейны. — Мы… Мы можем отправиться в Гавань, я поговорю с отцом, он послушает.       — Хватит, Рейнира. Визерис не станет слушать и отменять этот брак, — принц-консорт взял жену за предплечья обеими руками. Он коснулся её лба почти чутким жестом, прежде чем тяжело выдохнуть, встречаясь с ней взглядами. — Несмотря на болезнь, в этом вопросе он будет непреклонен. Ты знаешь это. Не рассиживайся мы здесь, пока Хайтауэры кружат над троном моего брата, этого бы и вовсе не случилось.       — Тогда что нам делать, Деймон?.. Мирейна не может быть ему женой. Я не хочу, чтобы она страдала, — шепчет женщина, доверительно прислоняясь к мужу в полуобъятие. Ей было тяжело решиться на это.       — Она не пострадает. Им не выгодно вредить ей, ведь иначе на них обрушится наш гнев и гнев дома Веларионов. Эти трусливые крысы ничего не смогут сделать. А Мирейна сможет, — с хитрым прищуром во взгляде произнёс Деймон. В его голову определённо пришла идея.       — Что ты имеешь ввиду? — Рейнира недоверчиво посмотрела на супруга и отстранилась. Не каждая его идея была хорошей. И отчего-то казалось, что и эта мысль не придётся принцессе по душе.       — Мирейна могла бы расширить твоё влияние при дворе. Несмотря на возраст, эта девочка весьма хороша в политических вопросах. Да и к Визерису будет ближе. Одни черти знают, чем эти ублюдки его поют. Рейнира внимательно смотрела на него, не отнимая взора своих фиалковых глаз. Принц может быть и был грубым, но он точно говорил ту истину, которая смогла бы помочь ей, как наследнице трона. Рейнира давно смирилась с властью зелёных при дворе её отца, но это письмо, написанное рукой королевы-консорт, сможет положить началу чему-то совершенно иному, более выгодному в пользу Рейниры Таргариен. Деймон подошёл ближе и заключил её лицо в свои холодные руки.       — Ты мать, Рейнира, — большими пальцами он очертил её щеки, побуждая задуматься над словами, — Но твои дети не всегда будут рядом с тобой, — он прикоснулся своим лбом ко лбу жены и лишь тихо произнёс, — Позови сира Дарклина и прикажи собрать свиту.

***

Прогуливаясь вдоль синего моря, принцесса заглядывалась на волны, с шумом разбивавшиеся о камни острова, прозванного Драконьим камнем: некоторые говорили, что этот камень находился не только в теплых пещерах вулканов острова, но и за его пределами, очерчивая магический силуэт Таргариенов и прошлой Валирии. Принцесса любила это место, несмотря на то, что все время находилась здесь и толком не путешествовала по королевству, которое вскоре достанется её матери, или же дяде… Девушка то и дело поднимала голову к небу. Молодые драконы её братьев были столь же юны, но все равно разрезали облака, взмывая ввысь и падая обратно к морю, поднимая волны и брызги холодных вод. Боги не одарили её драконом, а мать, как назло, слишком боялась отпускать дочь на Драконью гору. Она говорила: «Наша власть над драконами иллюзия, мое дитя. Никто не знает, как поведут себя эти существа при виде тебя, даже будь в тебе кровь Валирии. А если ты ненароком окажешься пред Каннибалом, даже Боги не спасут тогда нас. Подождем ещё, Сиракс отложит новую кладку, и, быть может, тогда ты и встретишь своего дракона». После этих слов, она всегда целовала дочь в лоб и переводила разговор в другое русло. Уже много лет девушка ждала дракона, но Боги будто бы не хотели позволить ей вновь взмыть в небо, всколыхнуть давно забытые чувства, стать настоящим драконом. «Ужасная судьба. Даже Он получил дракона!» Зависть, обида, разочарование — нутро девушки горело от этих мыслей. Мельком она множество раз посматривала на Драконью Гору. Думала всегда, быть может, ей стоит попытать удачу? Пыталась под покровом ночи выбраться из замка, но стража мигом ловила её и возвращала обратно, докладывая матери.       — Мирейна, — окликнула кузину Рейна, подходя со спины. — Матушка ищет тебя, собирает семейный совет.       — Что-то случилось? Обычно, если что-то и сообщается, то за ужином, — она надеется услышать причину, но сестра только пожимает плечами.       — Случилось, только вот что… Матушка обеспокоена, отец радуется. Принцесса просила передать, что хочет увидеть тебя до собрания. Поспеши. Она у себя, — Рейна остается на месте, нужно было дождаться остальных, сообщить и им. Не став терять время, подобрав подолы платья, принцесса поспешила обратно в замок. Неспокойно ей было на душе. Семеня ногами, она пронеслась по коридорам. Сегодня слуг было больше чем обычно, и все они оказались заняты делами. Девушка постучала, и после секундного промедления зашла в покои матери. Рейнира стояла у окна, прокручивая кольца на пальцах, закусывая губы, и казалось, что даже не сразу заметила вошедшую дочь.       — Матушка… неужели, — Мирейна бросает взгляд на стол, замечая письмо со сломанной печатью. Королевской. Зелёной. — Дедушка умер?       — Нет-нет, милая. Боги милостивы, король ещё с нами. Я бы хотела поговорить с тобой о другом, присядь, — Рейнира указала на кресло, попытавшись успокаивающе улыбнуться. Девушка послушно присаживается ближе к матери, с подозрением смотря на её мягкие черты лица. Она помнила те времена, когда они жили в столице, и также помнила, как многие придворные говорили о красоте её матушки. Считалось, что она была самой красивой девушкой, которая носила все самые лучшие валирийские черты. Мирейна помнила это все, но даже сейчас, когда года взросления касались и Рейниры, она все равно оставалась той самой Отрадой Королевства, хоть давно и не жила там. Многие поговаривали, что сама Мирейна являлась копией своей матери в молодости, несмотря на отличительную черту темных кудрявых волос.       — Нам нужно приехать в Королевскую Гавань, — Рейнира мягко улыбнулась и девушка увидела, как в её нежно лиловых глазах мелькнул отблеск слез. Принцесса взяла руку дочери в свою и невесомо накрыла её. — На церемонию бракосочетания, — Рейнира сделала паузу, думая, как бы преподнести эту новость своей дочери. — Король принял решение заключить союз между нами и детьми королевы Алисенты, Мирейна. Это решение не обсуждается, — она чуть прикусила губу, опуская взгляд вниз. Мир словно ушел из-под ног принцессы. Аметистовый взор наполнился немыми вопросами, шоком, непониманием. Слова матери прозвучали как дурной сон, из которого хотелось поскорее выйти. Это просто не могло быть правдой. Тонкие пальцы сжали деревянный подлокотник, пока другая рука пыталась избавиться от сильной хватки своей матери, взгляд бегал по комнате, словно ища, что можно было швырнуть в стену.       — Это несмешная шутка, матушка. Совсем несмешная, — принцесса отрывает руку от матери и подскакивает с места, широкими шагами уходя к столу. Как загнанный зверь, измеряя комнату шагами, Мирейна пыталась осознать всё сказанное. Брак. С Эймондом. Нелепость, каких поискать. Глупый розыгрыш, не более того. Лишь серьезное лицо матери возвращало в реальность.       — Это приказ короля, не чья-либо прихоть, дочь, — все продолжала сидеть женщина, тяжело вздыхая, — Кем мы будем, если откажем? Не было возможности воспротивиться, отказаться. Вопреки всему, Мирейна понимала — иного выхода у неё нет. Не явиться в Красный Замок — проявить неуважение к воле короля, а также оскорбить его среднего сына, следовательно, подорвать репутацию матери как наследницы Железного трона. Разум понимал, как следует поступить, но сердце противилось, не хотело идти замуж за него, за нелюбимого.       — Справедливыми, матушка, — воскликнула девушка. — Они злы и жестоки, ты забыла, что они говорили про Джейса? Люка? Про меня, — Мирейна прижала руку к своей груди, позволяя эмоциям покидать её здравый рассудок. Девушка не заметила, что ее мать что-либо хотела произнести, и тогда только опустила руку, отворачиваясь к столу, смотря прямо на злополучное письмо.       — Эйни… — ласково зовет принцесса, подходя к дочери со спины. — Я понимаю и прекрасно знаю, какого это, но иначе нельзя, понимаешь? Это твой долг, ты должна…       — Долг, честь, жертвенность — идеальные черты для жены, — отмахнувшись от матери, скорая на гнев принцесса отошла обратно к креслу. — Я исполню свой долг, матушка. А сейчас, прошу меня извинить, я пойду в свои покои, — девушка не стала смотреть в глаза матери, не стала держать её руку перед уходом и одаривать улыбкой, как делала это всегда. Мирейна всего лишь уверенно прошла к выходу, и, когда дверь за ее спиной закрылась, она изо всех сил побежала к себе. Спешно дойдя до своих комнат, принцесса в первую очередь заперла дверь. После собрания к ней придет табор из родственников, недовольных новостью, которая огласится во время ужина семьи. Меньше всего хотелось отвечать на их вопросы, когда она и сама толком не понимала, что должна была чувствовать от предстоящего союза. Они не виделись почти десять лет, а в последнюю встречу и вовсе разругались, что ни доброго словца на прощение, ни письма. Прежде, вопреки распрям их матерей и глупым шуткам братьев, они были близки. Мирейна любила проводить время с ним в библиотеке… Веселый детский смех разносился по коридорам Красного Замка. Любимая внучка короля, прекрасная Мирейна вновь сбежала от септы в поисках детских приключений. Дворцовые служащие и лорды учтиво кланялись, улыбались, завидев нежное чудо, бегущее на всех порах. Первая дочь принцессы Рейниры была поистине красивой: кудрявые волосы отличались здоровым блеском и густотой; курносый нос с рассыпанными на нем веснушками в точности как звёздами на темном небе; и глаза цвета серого моря, столь далекого от Вестероса и загадочно описываемого мейстерами в их толстых книгах. Чаще её путь заканчивался у дверей библиотеки, где она встречала своего дядю, ещё реже у дверей палаты Малого Совета её деда. С трудом открывая тяжелую дверь, принцесса тихонечко подкрадывалась к столу, за которым сидел средний сын королевы Алисенты и короля.       — Эймонд, а что ты читаешь? — спросила кроха, глядя на него большими глазами. Она была ещё мала, и поэтому имена всех ее родичей выговаривала с трудом. — Почитай и мне, — она оставила дверь приоткрытой, желая быстрее подойти к столу, за которым сидел принц. Он был старше принцессы на пять лет, но совершенно не был похож на ребенка. Закрытый, тихий, он совсем отличался от своего старшего брата Эйгона. Его взгляд был направлен на книгу и никак не на малышку, которая неуклюже топала к нему.       — Это про Эйгона Завоевателя и его сестер, тебе не понравится, — бурчал юноша, поглядывая, как девчушка подкладывала старые книги, чтобы взобраться на стул рядом с ним.       — Мама говорит, что у Эйгона был самый большой дракон! — восхищенно взвизгнула принцесса, активно жестикулируя руками, показывая размеры Черного Ужаса. — Когда мой дракон вылупится, он вырастет ещё больше. И мы вместе будем летать. Тогда принц лишь пожал плечами, пропуская невинную болтовню племянницы. Лепетания племянницы, казалось, забавляли принца. Он-то уж знал, что никакого дракона у неё не будет, как и у него. Обоих постигла незавидная участь — их яйца окаменели, не позволяя драконам вылупиться на этот свет, как и им не позволяя стать всадниками. Чувство зависти снедало его изнутри. Эймонд мечтал подняться ввысь, доказать, что он настоящий дракон. Ненавидел стоять и смотреть, как брат и племянники приказывали своим драконам, пока он только смотрел. Их глупые издевки злили и обижали, ранили детское сердце. Успокоение находил лишь в книгах и неуклюжих тренировках с Кристоном, а позже, добавились и встречи с милой племянницей. Она заражала его свои оптимизмом. Порой, Эдмонд сам искал встреч, но чаще девчушка сама прибегала то в библиотеку, то на тренировочный плац, а иногда и вовсе забегала в его покои перед сном с книжкой и куклой, слезливо умоляя прочитать сказку. Теперь же, принцесса Мирейна скинула подушку на пол, перевернулась на другой бок, поджав ноги. Скоро её жизнь перевернется с ног на голову, она станет женой. Свободной жизни и безмятежным дням на Драконьем Камне пришел конец. Ей следовало отпустить всё и подготовиться к будущему, которое будет зависеть только от неё. Средь врагов матери и с будущим мужем, принцесса должна будет отыскать путь к своему счастью. Ведь Боги никогда не посылают пустых испытаний.