Свет во мраке смерти

Мое сознание невольно потряхивает, а в горле стоит какая-то химическая горечь. Мозг отказывается думать и приходить в себя. Но нужно же что-то с этим делать? Я не помню точно, что произошло, но это было что-то не очень типичное. Я все же открываю глаза. И тут же узнаю помещению. Лаборатория. Я постоянно бываю в подобных местах. Леденящий кафель, белые стены, самые простые столы и бумаги, стопками скопившиеся на них. Доски с графиками, мощные компьютеры, микроскопы, куча непонятных приборов. Это все, что Кролик видит постоянно. Но это не должен знать Вару, и никто об этом не должен знать. Это секрет. — О-о, очнулся! С добрым утром, чтоб ты сдох... — я поворачиваю голову в сторону звука... Серый... — Ну и, что ты задумал? — Пф, неужели ты все таки рехнулся? Какая жалость.. — я многозначно закатываю глаза, как же он меня бесит. — Да ладно! Это же твоих рук дело? Знаю я вашу "организацию", те ещё крысы. — говоря это, собеседник тянется к карману, откуда достает маленький нож и начинает резать веревку. — Чтоб ты понимал, я тоже связан! — но в отличии от своего старого знакомого, я сижу и не рыпаюсь, мало ли, ловушек понаставили, жизнь мне дороже. — Да-да-да-да, а ещё ты больной на голову, да и вообще чихуахуа. — Что!? Да я тебя! — меня перебивает кашель, какой-то человек пытается сосредоточить внимание на себе, но просто похуй на него. — Я твои кишки на люстру намотаю! — Кхм-кхм. — снова. Но уже настойчивее. — Да? А вот попробуй! Я тебе так пропишу, что согнешься в тряпочку! — рука собеседника вздрогнула от такой наглости, нож падает на пол. — Заткнулись оба! — перед нами оказался мальчик лет восьми. Рыженький, с веснушками и вздёрнутым носом. Он низкого роста и в очках. Ботаник, видимо. — Да кто это там пищит? Я что-то не расслышал. — уставившись на него, я намекаю ему заткнуться, пока не поздно. Веревки-то порезать я тоже могу, это не так сложно. — Пх, глухой. — тихо доносится сбоку. — А тебя не спрашивали! — выкрикиваю я. Лучше бы ты молчал, Серый, тебе это так просто с рук не сойдёт, но пока можешь жить. — В общем! — вскрикнув, мальчик перебивает нас. — Я хочу провести эксперимент. Для этого мне понадобятся два человека, и рандом выбрал вас. Суть в том, что вам нужно выжить, я хочу узнать, смогут ли помочь друг другу враги, да и как вы вообще себя поведете. Все, что есть внизу, хочет вас убить, даже камень! Кто проиграет, будет пробовать мою смертельную разработку. Это молчание прерываю я. — Ты че, еблан? Выпусти! — к моему возмущению присоединился и Серый. А у малого сдают нервы. — Если вы не будете меня слушаться, я вас в кислоту опущу! — это бы звучало угрожающе, если бы он был взрослый. Просто поехавший ребенок. — Слушай, дебил малолетний! Шуруй к мамочке, молоко на губах ещё не обсохло, чтоб старшим угрожать! — отзывается Серый. Тот приподнимает голову. Кудряшки забавно спадают с лица, обнажая бледные щеки. Он смотрит с высока и его взгляд, отвращенный от всего живого, пробегает по нашим лицам. Ничего не сказав, мальчуган нажимает кнопку на маленьком пульте. Заработал механизм, закрутились шестерёнки и вся система ненадёжно закряхтела. Откуда-то сзади выползли металлические балки, удерживая стулья. По спине прошелся холодок, поползли мурашки от холода. — "Улица..." — Пронеслось в голове. Тело сковало. Все может рухнуть. Это же ребенок. Что ему будет? В опасности мы, а не он. От незнания я начал задыхаться, что бывает редко. Холодный воздух впивается иглами в лёгкие, наполняя их только углекислым газом, никакого кислорода. Как мы высоко? ... — Да я этого засранца..! — он останавливается посреди предложения для того, чтобы пнуть какой-то камень. — "Даже камень..." — думаю я про себя с самой насмешливой интонацией и внезапно для Серого усмехаюсь своим же мыслям. Смотря на меня как на психбольного, ты подходишь ближе, чтобы врезать подзатыльник, но я вовремя это замечаю и отскакиваю в сторону. — Ну ты и уебок. — комментирует меня Серый. Но я не обращаю внимания, ведь в моих мыслях начался совсем новый эпизод. Эпизод трахания камнем того мелкого ушлепка и наматывания на люстру всего, что есть внутри. Светло-жёлтые обои в цветочек, заляпанные чем-то красным, таким липким, засыхающим в черный. Распоротый желудок на столе, вывернутый наизнанку, явные сгибы покрова, как одеяла, такие спокойные, непоколебимые, разукрашенные в кругловатый еле видимый узор, иногда идиллия нарушается желтоватыми язвами, расположившимися как сплошные желтые ожоги... Блестя от света круглой лампочки, перекрытой жёлтым абажуром, чуть темнее обоев, иногда покачиваясь от пульсирующей как живой кишки, размазанной так, как будто ее только, что долбили молотком как отбивную. Спадающая комками кровь, падает на темный деревянный пол, покрытый лаком, забрызгивая темными пятнами светло-красные, почти розовые лёгкие, как два вытянутых неровных шара, соединённые соплями или сросшиеся как рядом лежащие котлеты, вытягивая между собой общие ткани. Хм, что будет, если их приготовить? Хотел бы подумать я, если бы мне не прилетел бы подзатыльник. Надеюсь, я не говорил это вслух. — Что как маньяк косишься, Герой Недоделанный? — приблизившись к какому-то забору, он сдавливает конец сигареты, оставляя черную метку. — "И когда он успел закурить?" — ... — А тебе какое дело? Иди нахуй. — говорю я, стерев свои мысли, как карандаш ластиком, оставив еле видимые следы. — Да никакое. Мне не нужен новый компромат на тебя. — Подожди, что? — я настороженно возмущаюсь. Как много ты знаешь? — Ничего. — я хотел уже было начать до него доёбываться, но он это быстро понял и свалил куда подальше, оставив меня наедине со своими мыслями. Я, не захотев сидеть на месте, пошел в противоположную от Серого сторону. Может, я действительно зря ушел именно сюда. Сидя на крыше, какого закрытого гаража, я болтаю ногами, свесив их с края, смотрю на двух роботов под собой. Их замаскировали под мусорные баки — дешёвый трюк. Внезапно я слышу шаги позади себя, поворачиваюсь, но не успеваю. Меня столкнули с крыши, кто? Да я и сам не понял. ... Отходя в сторону. Я все думаю, может он до сих пор стоит там и смотрит как маньяк куда-то сквозь бесконечные гаражи. Если так, то можно было бы вернуться и чисто в шутку что-то сделать, хотя... Почему в шутку? Я шутник что-ли? Прибить этот уебка давно пора, хватит уже его жалеть. Кинув последний раз очередной кирпич в коробку, расположившуюся на треугольной крыше, я все же иду обратно туда, куда нас скинули. Ушел я не далеко, поэтому довольно быстро вернулся, но никого не заметил. Вот же с... Я заметил, как он бежит, не смотря вперёд. Может, он был бы сейчас довольно полезен. Я убегаю от него. Перед глазами стоит мой поломанный нож. Это все, что у меня оставалось для самообороны, но считать, что я беззащитный не стоит, у меня есть руки и ноги, пусть я и не очень сильно бью. — А ты что здесь делаешь? — спрашивает меня Серый, правда, я совсем не горю желанием спрашивать это у него в ответ, да и отвечать на его вопросы тоже не очень-то и хочется. — Ничего. А ты какого хера здесь? — неужели я смог перешагнуть себя и спросить, да и ответить? Смог. — Да так, тоже ничего. — он сцепляет руки в замок, пряча их за спиной, и непринужденно отводит взгляд в противоположную от меня сторону, стоя ко мне боком. — Нашел кое-что, ты точно это не достанешь, раз я не смог. Неужели он правда думает, что я на это куплюсь? — Показывай где. — все-таки купился. Надеюсь, я не начну себя ненавидеть за это. Все же, если я ему помогу, может, он поможет мне? Хотя... У нас одна цель. Мы в любом случае пересечёмся. Возможно, он понял это раньше меня, но гении же порой могут не замечать некоторых деталей, потому что они видят больше? Да, но гении не лазают по крышам. — Лезь давай выше! — кричит на меня мой недруг. — Лазаешь как девка! — Да!? — возмущённо крикнул я ему в ответ. — Вид вообще норм, тебе только жопу отрастить осталось. — вновь кричит Серый с насмешливой интонацией. Пробубнив что-то про домогательства, я полез дальше. — Да ну бля, тут ветки! — разгребая руками преграду, я наткнулся руками на тонкую железную решетку, поранив руку. Потекла кровь. — Слышь, у тебя топор есть? — свой-то я проебал... — Не, нож подойдёт? — Ну давай нож тогда. — ведь нож я тоже проебал. Я выползаю из веток. Серый кидает нож на крышу, последний ещё немного пролетает вверх от края. Забрав, я даже не смотрел на него до того момента, пока не почувствовал, что он ощущается в руке точно так же, как мой родной нож. А ведь действительно... Хах, он совсем как мой, откуда он его вообще взял? Ладно, похуй. Я снова лезу в ветки, замахиваюсь и мажу по решетке. — Ты че там делаешь, уебок? Это не топор! — я слышу, как он топчется внизу прямо около меня, но всё-таки внизу. Хах, я выше. Ну или сверху? Как будет лучше? Подумав об втором варианте, я сморщился... Ну и мерзость. Усмехнувшись, я продолжаю бить решетку со всей силы, не обращая внимания на чужое негодование. В конце концов, у меня получилось пробить несколько прутиков, я разворачиваюсь для того, чтобы обломать ветки. Когда все было готово, я встал на ноги и начал тянуть решетку со всей силы, молясь не ебнуться с крыши, вряд-ли меня будут ловить. Эта коробка оказалась одной частью чего-то. Пх... Чего-то... Шанса на жизнь. А вот сколько этих частей уже под вопросом. Находя все новые, мы долгое время даже понять не могли, куда их девать. А все, что нам нужно было сделать, так это включить мозги. Конечно, мозги есть только у меня, так что тот факт, что решил загадку именно я, не стоял никогда под сомнением. Загадку я решил, было слишком очевидно, что она шла к гаражной двери, однако, Серый этого не понял, поэтому удивился. Все-таки он просто ДаУн с большой буквы. Пхах, это теперь его новое имя. Вот загадка... Хотя не, вы все равно не поймёте, я единственный, кто ее понял и буду понимать. Вы даже не поймёте как это связано, так что не буду ебать вам мозги. Просто знайте: мы настолько заебались, что были просто ахуеть рады. Заветный скрип гаражной двери. Раскрывшись наполовину в нескольких метрах от нас, она начала стремительно опускаться. Мы побежали к двери. Надеюсь, это не ловушка. У самой двери Серый резким рывком толкает меня назад. Звон упавшего на асфальт ножа, это все, что я слышу, а когда я приподнимаясь, то вижу, как нога скрывается за железной дверью прямо перед тем, как ее раздавили. Лучше бы ты не успел.

***

«Какой пиздатый день». Думая об этом, Кролик пытался не обращать внимания на боль, может легче будет. Но боль — страшный зверь, вроде не знает где ты, но всегда находит также быстро, как мама твой носок на видном месте. GPS и подобной хрени не обнаружено. Пиковый рад этому только, потому что меньше времени будет страдать. Его довольно быстро размещают в меде. Приходит Тень, прямо во время осмотра на ранения! Молча смотря, он не произносит ни звука, оперевшись на стену возле выхода. В конце концов проверка окончена, мега врач — Людмила покидает палату. ... — Ну так что произошло? — уже который раз спрашивает Тень. Неугодник отводит глаза, силы очень быстро покидают тело, и он все таки решил рассказать: — Ну, знаешь.. — нехотя начинает Пятый, совершенно без робкости, серьезно. — Просто какой-то мелкий упырь запер меня и Серого где-то, мы договорились, Серый предал и сбежал, вот и все. — Чет слишком кратко, не находишь? — спрашивает Тень, скрестив руки на груди. — Нет, не нахожу. — отвечает Валет, раздражённо отведя взгляд в окно. Тень лишь вздыхает, но ничего более не говорит. Может быть, я бы тогда был с ним более ласковым что-ли? Ну, может даже, чуточку сговорчивее, если бы я знал, что кто-то, не покладая рук, ищет любой способ, чтобы посадить меня за решетку. И черт бы знал, что у того самого сдохшего полицейского, был каким-то чудом личный дневник, где было отведено и мне пару строк. Просторный зал, столик. Я стою за ним совершенно один. Позади сидят незнакомые мне люди, а совсем рядом — с правой стороны, стоит представитель полиции. Я влип. Стаю перед судьей в маске, я ведь даже несовершеннолетний! Я не должен здесь вообще находиться, но неужели я — исключение для них? В конце концов, я не могу сказать кто я, и они не могут это узнать, маска специально закрепляется на лице, это какая-то разработка, если ее и можно снять в закрепленном состоянии, то только вместе с лицом, потом защитник умрет от потери крови. Это — страшная тайна организации, если об этом будет знать посторонний, то заведут дело на этот счёт, но они не смогут ничего сделать, ведь улик никто не найдет. ... — Ты хоть совершеннолетний? — я не ждал этого вопроса, но его мне задали, ведь мой возраст — загадка для них, я даже это сказать не могу! — Нет, ваша честь. — не совсем уверенно отвечаю я. — Ты — дееспособный? — Я не знаю, нет наверное. — тут судья устало вздохнул, но сказал: — Так шуруй домой, доказательств в том, что ты виновен — нет, личный дневник можно подделать. — это можно считать победой? Я ничего толком и не сделал, правда, это уже как-то стрёмно. Меня начали судить, так и не узнав кто я, причем, что я несовершеннолетний, но я побывал в зале суда без опекуна. Меня пыталась засудить полиция без доказательств, они просто знают, что это сделал я, но посадить не могут. Да и вообще, я — главный подозреваемый, но меня отпустили домой. Вот так маска, организация и неизвестность меняет все, им нет толка меня здесь держать. Они в курсе, что мы это делаем не по своей воле, поэтому ещё больше ненавидят, ведь не знают ровным счётом ничего, но это понимают. Надеюсь, дело будет замято, а они пойдут искать того, кто действительно виновен. Да и про челика забыли, что я прибил в лесу, может, оно и к лучшему.

***

Блять, вот хуйня конечно. Эх... Чё там с Тенью? Он, блять, единственный, ебанаша, верил, что я не виновен. Интересно, он сильно расстроился? Так, по приколу, я же знаю, что мне наплевать. Он был вроде бы в общаге. Я нехотя плетусь туда, все же на днях машину со склада зимние загнали именно туда... У меня только два вопроса: Каким образом? И нахуя?; ответа мне никто не дал, но все же, как? Лестница в ширину где-то полметра, а это повозка восемьдесят сантиметров. Каким ебанным образом? Я пришел к нужной двери, захожу. Глубоко вздохнув, я спрашиваю: — Ты на меня злишься? — но не получаю сразу ответа. Тень лежит на кровати, он даже не посмотрел на меня! Просто сказал: — Нет. — как будто мне этого достаточно! Я подхожу к нему, он сразу переводит взгляд на меня, молчит. Сев, я закатываю глаза, все же говорить с ним просто не о чем, но я постараюсь найти хотя бы что-то. Ничего. Устало выдохнув, я падаю назад, упав Тени на пресс. Почувствовав как он напрягся, я усмехаюсь, ну и недотрога. Кажется, да, придумал: — Боишься, что я тебя щекотать начну? — спрашиваю я. Тень грозно смотрит на меня, но ответа не даёт. — А то ты так съежился, что до тебя как будто дотронуться нельзя! — Зато ты больно тактильный. — Больно, да больно... Больно было мне когда ты меня щипал! — восклицаю я, пытаясь пробудить в нем чувство вины. — И вот ничего мне не говори, ты первый начал! — Да какая разница, блять. — вот это заявление меня окончательно убило, поэтому я решил ему показать, что же собственными руками он со мной сделал. Закатив левый рукав и сняв перчатку, я протягиваю руку к нему, оголяя мелкие синяки, и говорю: — Вот! Посмотри, это ты сделал! — он недоверчиво смотрит на меня, но возражать не стал. — И ты даже прощения не попросишь? — Нахуй надо. — отвечает Тень. — Ну ты грубый... — протягивая гласные в последнем слове, я переворачиваюсь на живот и, припав щекой к прессу, гляжу ему прямо в глаза некоторое время, а после усмехаюсь, задумав кое-что. Он, видимо, понял мои намерения и нахмурился. — Купи мне киндер, раз извиняться не хочешь! Он тяжко вздыхает, но соглашается: — Ты после этого тему про синяки не заводишь. — Ха, да окей! — восклицаю я, ожидая вкусняшку.