Свет во мраке смерти

Свет лампы лениво вваливается в пространство, пропахшее спиртом. Мой день уже не задался. Лежу на койке с растяжением — жду нашего мега врача — пятидесятилетнюю Людмилу. Просто лежу, но как сказать просто лежу? Я мог бы спокойно лежать, если бы не Шестой... — Да нормальный я! А ты ему не верь! Он просто сам псих! — кричит на меня Дева. Что я ему такого сказал? Да в том-то и дело, что ничего! Я молчал! А он прибежал и начал тут, как же иногда хочется его прибить к чертовой матери. — Ну ты его вообще видел? У него глаза безумные! А я адекватный! — А я и не говорил, что ты не адекватный! — говорю я, а уже просто хочу сдохнуть от него. — Ну вот я же говорил, что я нормальный! — Да отстань ты от меня! — сквозь зубы проговариваю я. — Ну я же нормальный? — вновь спрашивает Шестой. — Да нормальный-нормальный! Свали уже. — Трефовый недовольно уходит. Я спокойно выдохнул, как же он меня замаял. Я взял в руки часы и набрал номер Эльфа, но он как обычно мне не отвечает, поэтому я оставил голосовое: — Тащи свою жопу в мед, мне скучно! — в ответ на это я получил сообщение "Посиди один — не сдохнешь". Я начал спорить с Первым и вскоре все таки добился своего, минуты спора длились вечно, но я же выиграл?

***

— И он после этого ещё меня уверял, что он, блять, нормальный! — вскрикивает Кролик, заглядывая в совершенно неживые глаза слушателя. — Представляешь? Вот что мне с ним делать? Уши собеседника поочередно передернулись. Сидя на койке, он бросает взгляд в окно, задумчиво опуская его, и говорит: — Зай, ты влип. — он останавливается и медленно переводит взгляд на Неугодника. — Ты внимательней с ним будь, ато мало ли. — Да я понимаю! А сейчас-то, что делать? Бубновый пожимает плечами. Я вздыхаю и падаю на койку, та издает свое железное кряхтение и умолкает. Первый навострил уши и подсел ко мне. Я снова начинаю ныть: — Ну вот что за херня? Почему это происходит только со мной? Да что я сделал? — Появился. — совершенно серьезно отвечает мне Эльф. Шутки с серьезным лицом — это про него, смеяться он все равно не может. — Я не хочу от тебя уходить! Вот ты уйдешь, а ко мне две мухи прилипнут: одна — жёлтая, другая — голубая! И не отлипнут ведь! — Угу, и какая из них тебя укусит? — Не знаю. — обессиленно отвечаю я. — А может и не меня вовсе.

***

Безмолвное молчание капель, стучание их по земле — звук бурлящей живости. Пасмурное небо, заволокшееся тучами, веет сомнением, и лишь редкие розжиги света, дремлющие под пышным покровом, доносятся приятной синевой. Как же прекрасно небо. Капли редкими побоями стучат по капюшону, кряхтя что-то под нос изгибами теплой ткани, совершенно не согревающей в этот момент тело. Прижаться бы к кому-то, холодно очень. Сквозь волнующееся небо, чиркает зажигалка, тяжёлый пар медленно поднимается в воздух. Мужчина в синей форме, закурив сигарету, говорит: — Несколько месяцев назад, наш товарищ привел мальчишку... — он останавливается, обведя пристальным взглядом присутвующих, он останавливается на Неугоднике. — Он был одет в черную толстовку и черные штаны... Из примечательных черт была маска зайца и ошейник с шипами. — Подождите, что? — усмехнувшись спрашивает Седьмой, покосившись на Кролика. — Тебя ловила полиция? — Так! Не перебивать! — громыхнул басом полицейский. — Мальчишку привели в истощенном состоянии при подозрении в убийстве. Узнать его личность не удалось, во время допроса Джон Доу убил полицейского и сбежал, разбив окно в коридоре. В округе загремели голоса, однокомандники перешептываются между собой, пока полицейский молчит, внимательно за ними наблюдая, в основном за Кроликом.. Пришлось выждать момент, пока он отвернется и бесшумно потеряться из виду, а после быстро сбежать, впрочем, что происходило чаще, чем хотелось.

***

День — полная хуйня. С такими мыслями я иду по центральному малому коридору. Может воды попить? От полиции горло уже не пересохло, а засохло, блять. Я иду на кухню. И то, что я там увидел поставило меня на паузу. Когда успел? Посреди кухни лежит бухой Павлин. Мда... Я хочу пройти мимо, но «оно» меня замечает. — А ты да чта здэсь за́был? — спрашивает Червовый, поднимая себя с пола. — Агырцы на лустре пют... Макарена! Вью медветь подбивыэт эээ. Он схватил меня так крепко, что я едва мог бы убежать, но я даже не пытался. Какая же все таки зашибительная команда мне досталась... Один сумасшедший, другой бухает, прелесть! — Мудрэц хотел тебя.....види́ть, ээ. — не держась на коленах, еле разборчиво мямлит Червовый. Я ничего на это не ответил. Его рука сжала крепче ворот толстовки, Король тянет меня вниз, вынуждая нагнуться. Я не увидел в этом ничего особенного, пока он не начал пытаться опустить меня под себя, помянывая бока. Вырвавшись из хватки резким рывком, я убегаю из почти лежачего положения. Я ненавижу пьяных людей, честное слово! Это просто пиздец. Нахуя пить? Зачем смущать других людей своим поведением в нетрезвом виде? Хоть бы совесть какую-то имел бы что-ли... Блять, теперь ещё и к Мудрецу тащиться, не хочется, но ладно, он лучше, чем Седьмой.