Nude collection ♥

Лёгкое платье повторяет контуры тела и неприятно липнет к нему. Тебя начинает знобить от холода, что даёт промокшая ткань, пока ты переступаешь порог студии Рафаэля. — Это становится традицией - попадать под ливень во время прогулки. Кажется даже дурацкая погода не портит его настроение, а только придаёт вдохновение. Продвигаясь к столу, он попутно подбирает с пола карандаш, а затем и чистый лист. Бардак, творящийся в его мастерской уже не удивляет, а воспринимается как неотъемлемая его черта. — Ты не будешь переодеваться? Мокрая рубашка очерчивает рельеф его мышц и отвердевшие соски. Капли воды падают с прядей прямо на бумагу, а влажные ресницы красиво блестят. Просто загляденье. Умей ты рисовать - обязательно бы увековечила этот его образ. — Чуть позже. Я должен запечатлеть сегодняшнюю стихию. Прими ванну первая-согрейся. Можешь взять мою чистую одежду в шкафу. Его рука уже плавно рассекает над листом, создавая эскиз. Как всякий творческий человек, которого посетила муза, Рафаэль уже будто не замечает, что происходит вокруг. Надежда, таившаяся в душе, на очередное совместное купание рушится о его непоколебимость. — Как знаешь, — бросаешь ты ему, скрываясь за дверью.

***

— Уже нарисовал? Волны на фоне накатывают на берег, обдавая градом брызг все вокруг. Свет луны мягко очерчивает Рафаэля, сидящего на диване в домашней одежде. Он задумчиво смотрит в панорамное окно, и тебе становится не по себе от его вида. Эмоциональный и беззаботный по большей части, сейчас он выглядит таинственно далеким и невыносимо грустным. От этого болезненно щемит в груди. — Художники пишут, а не рисуют, — самодовольно отвечает парень, переводя взгляд на тебя. — Прошу прощения, о великий художник, — ты пытаешься справиться с нахлынувшей внезапно печалью, дразня его. — Вы уже написали свою картину? — Так то лучше. Да, за то время, пока ты мылась, можно создать картин для целой арт-галереи. — Можно как-то отменить подписку на заносчивость, куда нажать? Подушечки пальцев хаотично касаются разных уголков его тела. Он не боится щекотки, но он чувствителен к твоим прикосновениям. Рафаэль недовольно дует губы. — Какой же ты все-таки ребёнок. Никогда не меняешься. — Забавно, что это говоришь ты. Он перехватывает твои запястья, и ты в который раз отмечаешь какие большие у него руки: изящные, словно произведение искусства. Они как отражение его прекрасного, плодотворного труда. — Твои волосы до сих пор мокрые. Не боишься простудиться? Давай высушу? Он нежно перебирает между пальцами пряди. Его близость так приятна и кажется такой естественной, что ни о каком смущении и нет речи. Ты киваешь в знак согласия и ждёшь, пока он принесет фен.

***

Движения парня такие неуклюжие и ласковые обволакивают вместе с тёплым воздухом от электрического прибора. Рафаэль жаден до прикосновений в отношение тебя. Это становится все отчётливее заметно от того, как ваша связь становится все крепче и теснее. Пытаясь унять сонливость, ты вытаскиваешь зарисовки, что он успел сделать из-под тяжёлой книги, и замираешь от увиденного. — Ты меня… Он стремительно выхватывает лист из твоих рук. Уши его становятся пунцовыми, а взгляд намеренно избегает твоего. Будто младшеклассник, что сделал что-то постыдное. Рафаэль просто не представляет насколько эта его черта милая, словно он невинный, неоскверненный грехами ребенок. — Я плохо рассмотрела, дай сюда. Между вами завязывается борьба. Тебе не хватает роста дотянуться до желаемого объекта, находящегося в его вытянутой кверху руке, поэтому ты встаёшь носочками прямо на его ноги. Вы соприкасаетесь телами и на секунду кажется, что Рафаэль перестаёт дышать. Он смущается от твоего напора и запинается, из-за валяющейся на полу кисти. Равновесие теряется, и вы падаете друг на друга. — Ты невыносима. Обязательно было устраивать этот спектакль? — видя твою победную улыбку и добычу в руках, отчитывает он. Ты не отвечаешь. Комфортно расположившись у него на груди, изучаешь творение художника. Графитовые линии складываются в чарующий образ, похожий на античную фигуру богини из-за красиво струящегося платья. Видимо твой промокший вид произвёл на него сильное впечатление. — А как же «запечатлеть сегодняшнюю стихию»? Рафаэль переводит вас в вертикальное положение и усаживает тебя на свои бёдра. — Ты сама как стихия. — Что это значит, господин художник? В фиолетово-синих глазах, что переливаются перламутром, в который раз отображается печаль. Он будто борется с самим с собой внутри, прежде чем с его губ слетают слова. — Когда ты спокойна, ты словно безмятежная гладь воды. Твой смех раздается эхом, как шум волн. A когда ты злишься, кажется, будто надвигается шторм. Эта фраза отголосками раздается в твоей голове, порождая мимолетную мигрень и странную иллюзию с ощущением дежа вю. — Ты уже мне это когда-то говорил? — Может быть, — он пожимает плечами. Твоя рука мягко касается его щеки, поглаживая нежную кожу. Он ластится об неё как кот, а затем целует открытую ладонь. — Это уже второй раз, когда ты рисуешь меня. Неужели в твоих глазах я такая красивая? — Напрашиваешься на комплимент? — Да. — Ты прекрасна. Парень дарит тебе тёплую улыбку, и ты млеешь от его прямоты. Вторая рука зарывается в его волнистые волосы цвета аметиста, а твои губы сминают его в поцелуе. Лёгком и мягком, переходящим в необузданно страстный. Ощущение языка Рафаэля, скользящего вдоль твоего, такое приятное и знакомое, как будто вы уже целовались сотни раз. Счастье вперемешку с тоской наполняют тебя, пока твой возлюбленный снова и снова пробует тебя на вкус.

***

Он собирает свою силу воли и немного отстраняется. Неуверенность и годы неопределённости наконец канули не в бытие. Русал держит любимую невесту в своих руках. Она смотрит на него с такой любовью, что он не в силах сопротивляться чувству, что заполняет его — пожертвовать всем, если необходимо в очередной раз, чтобы слышать как её голос зовёт его имя, а взор бездонных глаз следует за каждым его движением. — Рафаэль… Девушка касается губами его родинок на лице. И от этого жеста, внутри все переворачивается. Она остаётся сама собой. Всегда. Даже в такой мелочи. Его рука, будто имея собственную волю, проскальзывает под рубашку, что ей велика. Пальцы касаются уже затвердевшей горошины на мягком холме, стимулируя ещё больше.Другая оттягивает пряди назад, инерционно поднимая подбородок вверх и обнажая кожу шеи. Язык скользит от впадины между ключицами до края гортани, а затем его губы целуют проведенную мокрую дорожку. — Мм… Она стонет и слегка дрожит от получаемых ласк. Одежда теперь служит помехой, поэтому он торопливо обнажает её скрытую кожу от ткани. В ответ девушка делает тоже самое. В свете луны обнаженная фигура любимой выглядит чарующей и желанной. Рафаэль втайне боится, что все это всего лишь окажется сном. Также как и боится навредить ей под гнетом бушующих чувств.

***

— Прикоснись ко мне. От чего ты такой робкий и тихий? Делай со мной все, что захочешь. Ты не знаешь как трактовать очередные смешанные эмоции на его лице, поэтому берёшь инициативу на себя. Рука Бога моря, ведомая тобой, прикасается к женским устам. Ты дразняще проводишь по выступающим венам, переходишь к фалангам длинных пальцев и вбираешь один из них в рот, слегка посасывая. Его глаза темнеют от вожделения и промелькнувшей в голове ассоциации. Угнетающее бремя ожидания и самообладания спадает с плеч от твоего призыва. Попеременно, Рафаэль то осыпает поцелуями твою грудь, то водит кончиком языка вокруг сосков. Мозолистые мужские руки, исследующие женское тело, создают приятный контраст с гладкой кожей. — Ах… Томный звук раздувает желание ещё больше. Он испытывает сильное возбуждение, но не хочет торопиться, с моментом. Парень отказывается получить быстрое удовольствие, он жаждет довести каждый уголок твоего тела до блаженства. Рафаэль укладывает тебя на пол. Ты чувствуешь прикосновение его губ к самому интимном месту. Невольный вздох наслаждения вылетает из твоего рта, когда его язык начинает лизать и щекотать клитор. Румянец покрывает щеки от того, как он бесстыдно слизывает соки, вытекающие из девичьего лона, а пальцы скользят по складкам, погружаясь в твоё тепло. Спина непроизвольно выгибается дугой, когда возлюбленный начинает свои манипуляции. Он растягивает сладкое местечко, порождая влажные звуки, что наполняют пространство все громче. Вперёд и назад, глубже и у самого входа. Пальцы имитируют толщину и длину пениса, подготавливая внутреннее естество, что примет его. Твои бёдра дрожат от предвкушения, а внутри все покалывает от желания стать с ним одним целым. — Рафаэль, вставь уже. Твоё лицо вспыхивает от произнесенных слов, но сил терпеть уже нет. Лемуриец смеётся от такого приказа и склоняется над тобой. — Ты такая командирша. Я прилагаю огромную силу воли, которая буквально разбивается, как волны о берег, от твоих неприличных фраз. Готова будешь взять ответственность? Чертов болтун. Ты затыкаешь ему рот поцелуем, и чувствуешь как он улыбается сквозь него. Художник закидывает твои ноги за свою спину, раздвигая их шире. Набухший орган трётся у мокрой дырочки. Проезжается вниз-вверх, смешивая ваши жидкости и дразня все больше. — Тебе нравится надо мной издеваться? Руками ты пытаешься обхватить пульсирующий член, но парень пресекает попытку. Тонкие запястья теперь зажаты его большой ладонью над твоей головой. — Немного терпения. Рафаэль входит медленно. Тугие стенки для него слишком узкие, но от прикосновений там безумно приятно. Твои внутренности обволакивают его, даруя негу. Он продвигается аккуратно, сантиметр за сантиметром, давая возможность тебе привыкнуть, лишь бы не причинить боль. Когда ощущение комфорта наступает, комнату заполняют звуки шлепающейся друг о друга плоти. Ты чувствуешь себя в его власти, уязвимой, словно рыбкой в сетях. И это возбуждает. Каждое движение задевает эрогенную точку, наращивая удовольствие. Стоны и хрипы сливаются в эвфонию от восхитительного трения, а темп становится жестче и быстрее. Глубокие толчки растягивают все больше. Взгляд затуманенных глаз гипнотизирует твои - он отслеживает каждую реакцию девичьего организма. Рафаэлю мало твоих сладких откликов, поэтому парень почти доводит тебя до невербальной мольбы прекратить, когда язык и губы атакуют ушные раковины и чувствительную шею. Красные метки "расцветают" на бледной коже, в соответствии с данным недавно уроком: "Когда люди влюбляются в кого-то, мы стараемся оставить на этом человеке свой неповторимый след." Он не человек, но он мечтает оставлять "неповторимые следы" раз за разом, как ежедневное воспоминание о нем. Как и его пламя, которое разгоревшись - трудно потушить, он заполняет тебя снова и снова, и ты теряешь счёт времени, до тех пор пока его руки не фиксируются на бёдрах, тем самым отпуская твои. Ты пользуешься этим и притягиваешь его к себе. Целуешь. Жар от занятия любовью делает кожу липкой. Ваши тела дрожат от наслаждения и желания ощутить разрядку, которая приходит чуть погодя. Он делает последний рывок, заполняя тебя до отказа и откидываясь назад. Ослепительный белый свет вспыхивает перед глазами, а губы издают последний громкий стон. Мышцы расслабляются и он валится на тебя, хватая ртом воздух. Звук капель дождя за окном и учащенного сердцебиения смешиваются. Ты переводишь дыхание, задумываясь, почему небо так часто плачет, когда вы встречаетесь. Подобная погода, теперь перестаёт быть плохой, поскольку сводит вас вместе вновь и вновь и делает ближе. Его запах такой приятный и родной, что от нахлынувших чувств, ты проводишь рукой по широкой разгоряченной спине и целуешь в макушку. — Ты любому делу отдаешься без остатка, господин художник. Голос кажется чуждым от хрипоты. Парень поднимает голову и с нежностью смотрит на тебя, поглаживая в ответ на твою ласку. — Я человек очень увлеченный, когда это касается искусства и времяпрепровождения с тобой. Есть только одна проблема, — он ухмыляется. — Какая? — Рисовать картины и заниматься с тобой любовью я могу ночи напролёт, позабыв о драгоценном сне. — Писать, — зарываясь в свои ладони от смущения, исправляешь ты. — Умница, мисс телохранительница, писать, — Рафаэль берет «роковую» кисточку и проводит ей по изгибам твоего тела. — Ночь ещё впереди, а вдохновение у меня явно не для создания очередного шедевра. Понимаешь к чему я? Ворс щекочет набухшую вершину груди, а твои «нижние губы» чувствуют твердость и готовность его достоинства к очередному раунду. Рафаэль улыбается невинной, ангельской улыбкой, которая предвещает совсем недетские игры ближайшие несколько часов.