Ночь в Роще муз

Ночи в Роще муз всегда прекрасны, но так привычны, типичны. Кроме Охемы, настоящий день узреть не способен ни один другой полис Амфореуса. Сколько бы гениальных ученых не жило здесь, в Доме Мудрецов, ни один не нашел способ вернуть солнце на небо. С этим пришлось смириться всем, ведь мало кто захочет нарушить волю Богов. Людей, готовых идти против них - мало. До невозможности. Более того, их единицы и практически все из них зовут себя златиусами. Те, кто изменят этот мир. Час занавеса, через камень связи уже невозможно ни с кем списаться, ибо мудрецы провалились в сон. Архелая, отправив сообщение Анаксе, и сама хотела лечь спать, но увы, не удалось. Она привыкла обнимать ученого ночью, ей почти всегда было холодно, если не кутаться в несколько пледов разом, а златиус был отличным обогревателем и заменой. Сон с ним уже стал зависимостью. Ни горячий душ перед сном, ни мятный чай, ни мурчание химеры под боком просто не могли заменить Анаксагора, его голос, прикосновения, редкие поцелуи. Как же Архелая ненавидела его ночные смены в Школе познавателей. Ученый мог просидеть там до утра, разгребая проблемы студентов, но кто это ценил? Те за спиной все равно будут шептаться о ненависти к своему мудрецу, он ведь на лекциях неоднократно начинал "богохульные" тирады. Для кого он вообще старается? Так и не уснув, Архелая пыталась занять себя чем-либо. Сначала достала холст и попыталась зарисовать мирно спящую Цину - химеру Анаксы, которую он назвал в честь своей любимой ученицы, шестнадцатилетней жрицы Аквилы - Гиацины. Вдохновение к ней не шло, картина казалась уродливой, кривой, ужасной и она переключилась на чтение. Первая попавшаяся книга - роман о Никадоре и Танатос, написанный каким-то казненным ученым несколько сотен лет назад. Даже у богоненавистника Анаксагора на полках, временами, встречались очень странные произведения. Общий смысл романа Архелая так и не поняла, но он искренне заинтересовал ее своей любовной линией. Казалось, писали книжку лишь для того, чтобы свести двух титанов бедствий, выпустить все свои пубертатные мысли на листы пергамента, но сделано это было невероятно чувственно и качественно. Как бывший последователь титана Мнестии, девушка точно могла оценить по достоинству литературу. Родилась она в каструме Кремносе, в аристократической семье. Будучи дочерью наставника самого принца Мидеймоса, ей с детства было открыто множество дорог, и она выбрала не войны, а искусство. Как ни странно, но отец поддерживал увлечения своей наследницы, спонсировал их и, пользуясь связями, нанимал дорогостоящих учителей из Охемы. За это Архелая была безумно благодарна ему. Когда Кремнос пал, она, как и все, последовала за своим принцем в Охему, а из Охемы - в Рощу Муз. В один день, она разочаровалась и в Никадоре, и в Мнестии. Архелая хотела посвятить жизнь литературе, пьесам в театре госпожи Аглаи, но ненависть к Мнестии и презрение со стороны погубило все надежды. В Роще Муз ее приняли куда теплее. Здесь же она и познакомилась с одним из мудрецов семи Школ - Анаксагором Глупым. Сошлись они на общем презрении к Богам. Причем с первой же встречи. Совместные походы в библиотеки, попытки изучить ядра пламени для Анаксы и историю для Архелаи переросли в свидания в Охемском театре, а затем и полноценные отношения. Все бы ничего, но была у Анаксагора ужасная привычка - на работе он игнорировал любые сообщения, звонки, да и в целом телефон отключал. Невозможно получить ответ от него. Химера с кровати перебралась на колени девушки и заурчала, чувствуя в своей густой шерстке чужие пальцы. Хоть у кого-то сон хороший. В коридоре послышались тихие шаги. Химера не среагировала, а значит волноваться нечего, вернулся Анакса, а не воры, подобные Цифер. Аккуратно переложив зверька на подушку, Архелая пошла встречать ученого. — Почему не спишь? — хрипло спросил он. Всю ночь, видимо, рта не закрывал, раз сейчас говорить тяжело. — Не могу без тебя уснуть, — ответила девушка. Анаксагор, сняв обувь и сократив расстояние между ними, взял женскую ладонь в свою и поцеловал пальцы. Он всегда делал это с особой нежностью, словно касался богини. Хотя, в его случае - той, кто сверг этих самых богинь и занял их место. — Я схожу в душ и приду к тебе, хорошо? — огладив ладонь Архелаи с кольцом на безымянном пальце, помолвочным и подаренным им самим, он еще раз поцеловал ее, но на этот раз в висок. — В душ и без меня? — Я придирчив к температуре воды. Ты кипяток не выдержишь. — Я шучу. Совсем не понимаешь шуток из Кремноса, и это ваши ученые Рощи муз? — Архелая по-доброму усмехнулась. Анакса отпустил ее руки и, как и хотел, пошел в душ. Девушка вернулась в комнату и вышла на балкон, размышляя о жизни. С одной стороны, хотелось просто лечь спать, но теперь уже с Анаксой, а с другой - улица манила к себе. Слабый дождь, свет со стороны священного города Охемы, яркие звезды, которых словно не должно было существовать. С балкона их было видно особенно хорошо. Холодный ветер обдувал обнаженные руки и ноги, туника не покрывала все тело, а уж тем более ночная. На нее накинули длинный плед, из-за чего Архелая резко обернулась. Анаксагор подошел тихо, едва ли можно было различить его шаги. Ночной камиз из белого шелка облегала его тело, волосы были распущены. Дома он определенно был прекраснее. — Как тебе сценарий к пьесе: Никадор, опороченный безумием, расколол свою душу на несколько частей и самую человечную отправил в мир к смертным. Долгие годы, эта частица титана скиталась по Амфореусу, пока не повстречалась ему девушка, Преследующая пламя Раздора... — Не сомневаюсь, что Мидеймос оценит такое перевоплощение, — прервал Анакса с саркастической усмешкой. Он приобнял драматурга со спины и сильнее укутал ее в плед. Любила же она ночами разгуливать по балкону в одной тунике. — Продолжай. — Так вот, частица Никадора влюбляется в Преследующую пламя и обращается к Мнестии с требованием оборвать нити, которые связали его с красавицей. Мнестия, сохранив обиду на Никадора, лишь сильнее укрепляет золотую нить между ними, превращая титана Раздора в одержимого девчонкой парнишку. Время спустя, правда о происхождении частицы Никадора вскрывается, златиус хочет убить титана и забрать ядро пламени, но опоздала. Никадор протыкает себя копьем и уничтожает ядро пламени, а мир разрушается. — Что ты там говорила насчет моего богохульства? Думаешь, эгоист Никадор вообще способен на что-то хорошее? — Это ведь просто пьеса, — Архелая развернулась лицом к возлюбленному, облокотившись на перила балкона. — Более того, титаны тоже на любовь способны. Сколько историй существует о Танатосе и Никадоре, Никадоре и беженки Кремноса. Да даже Мнестия, которая из любви пыталась Керкес в общество вывести... — Это додумки историков, не более. Титаны не любили, не любят и никогда не полюбят никого, кроме себя, — Архелая хотела перебить ученого, но тот закрыл ее губы пальцем. — Последнее, что я сейчас хочу - ругань с тобой. Надеюсь, на премьеру пьесы пригласишь? — Ты ведь не любишь подобное. — С чего бы? Написано любимой девушкой, еще и дает лишний повод посмеяться над богами. — Ты неисправим. Анакса, удерживая на женских плечах плед, аккуратно поцеловал ее, растягивая момент настолько, насколько возможно. Архелая переплела их пальцы и прижалась поближе. Только сейчас она ощутила, как все-таки холодно. — Может в шахматы сыграем? — В прошлый раз ты три игры подряд проиграла. — В этот раз подыграй. — Тогда в чем смысл игры? — Не знаю, лично я тобой полюбуюсь, — не удержавшись от флирта, девушка щелкнула по носу Анаксу и потянула его в комнату. Если ей, заботливо укутаной в плед было до жути холодно, то что там с ученым, который кроме камиза не накинул на себя ничего? Жаль ведь будет, если он заболеет. — Завтра сыграем. Обещаю, — он послушно следовал за ней. Не сказать, что ему чужды прогулки по холоду в одежде, которая даже не прикрывает толком ничего, но все равно тело неприятно покалывало. Было бы неплохо лечь под плед, поджать под себя Архелаю и спокойно уснуть. — Пошли спать, пора бы уже. Что-то тихо пробурчав, Архелая повалила ученого на кровать и стала перебирать его спутанные волосы. Слегка влажные после душа, они не особо сильно поддавались расчесыванию. Наоборот, путались сильнее. — А ты завтра дашь прически тебе позаплетать? — свои-то волосы у нее были, но все равно намного интереснее заплетать партнера, нежели себя. — Дам... — вымученно ответил Анаксагор. — А волосы расчесать? — Архелая. Закатив глаза, девушка угомонилась и зарылась в плед, прижавшись к возлюбленному. Химера, которая до этого тихо притаилась в подушках, запищала, недовольная тем, что ее задели рукой. Одной рукой Анаксагор обнял невесту, а другой гладил недовольного зверя, который так и хотел укусить его. — Ты знал, что если мужчина носит много колец, то он хочет, чтобы над ним доминировала женщина? — спустя время молчания, пробубнила Архелая. — ...дорогая, — только он начал проваливаться в сон, как его разбудили. — Что? Неужели никто из учеников Школы познавателей так не пошутил? — Я слышал только про длинные волосы, — Анаксагор прижал девушку поближе и уткнулся ей в волосы. — Это тоже. А ты знал... — Любовь моя, я очень уважаю, ценю и люблю тебя, но, пожалуйста, давай сейчас спать, хорошо? — ...ладно. Спокойной ночи, — на самом деле, Архелае просто стало жаль ученого. Он чуть ли не умолял ее успокоиться, а она слишком чувствительна. Особенно к близким. Кое-как устроившись удобнее, она провалилась в сон. На этот раз, в объятиях любимого, спалось лучше. Химера довольно урчала, неплохо устроившись у груди Архелаи и накрывшись волосами Анаксы, окруженная любовью, словно их ребенок. Час врат обещал быть прекрасным.