Ветви сливы

      Свет в просторном и заполненном чутко и молчаливо внимающими VIP-гостями оперном зале мигом погас, и в самом центре устланной сотнями бело-розовых и алых лепестков сцены темноту прорезал мощный, широкий луч искусно украшенного в соответствии с престижем помещения прожектора, вместе с изменившим настроение музыки оркестром знаменуя кульминационный момент всего представления. Дорого разодетая, сидящая на плавно левитирующей подушке со свисающими по углам золотистыми кисточками девушка улыбнулась и протянула сокрытую нарочито длинным белым рукавом руку, которую тут же подхватил таким же образом спрятанными руками второй актёр, почти всё выступление игравший на гуцине и украдкой тихо подпевавший в необходимых местах. Неощутимый, веющий ласковым, почти призрачным ароматом цветов и спелых плодов ветерок, вырвавшийся откуда-то из-под багровых и исчерченных иероглифами портьер, подхватил пару тонких сочно-лазурных ленточек на головном уборе молодой актрисы, зачарованно смотрящей в спокойные глаза высокого партнёра напротив. Музыканты затянули на эрху протяжную мелодию, коей провторили их коллеги с сонами в руках, и, собравшись с духом под замершими взглядами сотен солариан, девушка певучим голосом, известным многим гражданам царства Шан и, чуть менее, жителям большей части Пэнлая, выдохнула четверостишье, мгновенно улавливаемое высококачественным микрофоном, спрятанным в опоясывающем её шею маленьком тёмно-золотом обруче.

Моё сердце запуталось в сливы ветвях… Любимою быть, как любимы те цветы… Чтоб жить и почить могла свободно, в огнях… Стерплю охотно муки любой долготы…

      Ближе к концу краткой вокальной партии девушка едва заметно наклонилась вбок, заставляя левитирующую бирюзовую подушку под ней начать описывать круг, в то время как парень упёрся одной ногой поближе к её свисающим ногам, а вторую поднял и поставил подошвой на колено, продолжая крепко сживать руку партнёрши и позволяя той поворачивать его следом. Постепенно в этом круговом «танце» пара начала подниматься всё выше и выше, в чём помогали искусно скрытые в достаточно тонких подошвах обуви артиста технологичные элементы, составляющие своими выступами особый зеленовато-голубой узор. Под разыгравшийся в аутро оперного выступления оркестр несколько тяжёлых занавесов невесомо сомкнулись, отрезая сцену от взоров рукоплещущей аудитории, и главные актёры со спокойствием выдохнули, оказавшись в полутьме наедине. Вспыхнули слабые огни кольцевых ламп, вмонтированных в колонны, испещрённые множественными замысловатыми барельефами, изображающими, по большей части, корни Фусана, в остальном же — яркие моменты из истории становления сего оперного театра, перенёсшего не один пожар в неспокойную эпоху. Аккуратно приземлившись на прочный дощатый пол и убедившись, что записывающее голос оборудование было автоматически отключено, Фуси откашлялся и с широкой, однако сдержанной улыбкой обратился к прекрасно отыгравшей всё выступление сестре-близняшке, поправляющей кроваво-алую, значительно расширяющуюся сверху вниз вуаль:       — Твой по-птичьему ласковый голос, как всегда, великолепен, моя примадонна, — он сделал бесшумный шаг навстречу и галантно принял её ручку так, словно до сих пор находился на сцене. — Позволь мне не просто сопроводить тебя в гримёрную, а как гордость всего клана Фэн почтительно отнести на руках.       — Как мило с твоей стороны, — Нюйва охотно перебралась на приветливо протянутые руки брата-близнеца, стыдливо скрывая проступивший при этом на щеках румянец. — Не находишь подобную учтивость перебором, нас же никто не видит?       — Великие актёры должны оставаться в роли ради совершенствования своих же навыков, — парень медленно зашагал по просторным, роскошным коридорам закулисного пространства, — но ещё лучше, когда ты становишься частью роли, а роль — частью тебя.       — И тогда день сольётся с ночью, — она покачала подхваченными под коленями элегантными, идеально маленькими ножками, прислоняясь виском к его плечу, — и не уйдём мы больше в почву…       — Века проживут наши сердца, — подхватил Фуси знакомые строчки, — будут вместе раз и навсегда.       — Ты по-прежнему это помнишь… — удовлетворённо выдохнула Нюйва, прикладывая ладошки к груди. — Сколько нам было лет в ту пору, что послужила благодатной почвой нашему вовлечению в мир театра?       — До смешного мало, — уклончиво промолвил высокий соларианин, подозрительно оглядываясь по сторонам и подходя к их личной гримёрке, погружённой в сумрак и тишину. — И ты всегда прекрасно себя чувствовала в свободном полёте искусства.       Уютная комнатушка, стены коей были практически полностью сокрыты под дорогой расписной тканью, озарилась вспыхнувшим неярким светом розоватых и белых ламп, создававших вместе с занавесами и полнящимися тематическими нарядами вешалками множественные тени, не попадающие в самый центр помещения — чтобы не портить атмосферу гримёрки лишними источниками освещения, призванными облегчить актёрам наложение грима, всё заранее было рассчитано, и ничто не перекрывало лучи ламп на пути к заказному широкому туалетному столику и прилагающемуся к тому комодику. Фуси в очередной раз переглянулся с сестрой и, усадив ту на вытащенный носком ботинка из-под столика табурет, по функционалу схожий с левитирующей подушкой, использовавшейся Нюйвой во время выступления, разместился напротив, легонько нажимая кнопку на небольшом цилиндрическом устройстве в дальней части стола. С тихим щелчком металлически-серая поверхность раздвинулась, начиная из открывшихся отверстий распылять благовония, какие обычно ощущают фермеры среди ухоженных рощ слив в период цветения.       — Ну что, братик, готов к банкету? — девушка прилежно наклонилась вперёд, упираясь ручками в сомкнутые коленки и удерживая прежнюю аристократичную осанку, свойственную ей как знатной особе.       — Конечно же, — парень осторожно закатал рукава, взял маленькую кисточку и придирчиво осмотрел её личико, аккуратно исправляя некоторые огрехи макияжа. — Гости будут рады увидеть тебя всё такой же сногсшибательно прекрасной, — закончив махинации с этой частью грима, он подхватил со столика следующий маленький инструмент. — И тем более не надо волноваться, тебя никто не осудит. Не посмеют.       — Да, но… — она привычно ощутила, как брат сосредоточенно покрывает её серую шёрстку тонким слоем пудры, излишки которой тут же смахивает, после чего со всей строгостью оценивает результат и вновь целиком переделывает. — Ты же знаешь, как для них это выглядит, снова шептаться станут…       — Не волнуйся об этом, я не дам тебя их насмешкам в обиду, — Фуси наконец отложил косметические принадлежности и заскользил ладонью ей по виску, пробираясь к затылку и выискивая под вуалью точки крепления той. — Они и не посмеют распускать слухи, уверяю. Величие нашего клана не позволит кому попало проявить подобной дерзости.       — Пожалуй, ты прав, — соларианка потянулась к нему, решив помочь снять плащ, что было для них двоих обыденной процедурой, даже традицией, повторяемой уже на протяжении многих лет. — М-мне всё равно как-то неспокойно… — из её пальцев выскользнули края снятой с незаметных креплений бордовой накидки, отчего та свалилась комом на пол позади брата.       — Подбородок выше, — парень отложил снятую вуаль на тумбочку и, едва-едва касаясь, указательным пальцем приподнял её голову, — тебе не надлежит киснуть по пустякам. Ну же, улыбнись!       Нюйва направила взгляд точно в его спокойные тёмные глаза и непроизвольно улыбнулась, миленько приоткрывая ротик и замирая дыханием, отчего наследник тоже не сдержал прорывающуюся улыбочку, хоть и посдержанней, как и подобает человеку столь высокого сословия, и, поправив пелерину на ней, немного отвёл кисти от плавно краснеющего личика.       — Прекрасно! Именно такой должна быть главная актриса нашего клана! — не давая близняшке ответить, он максимально приблизился к ней и практически немедля чмокнул в чёрный носик. — Даже если вокруг бушует лютый кошмар, не стоит унывать…       Его взгляд резко помрачнел, поднявшись выше головы смущённой девушки и устремившись на выход из гримёрки, где уже показался до боли знакомый образ, подкреплённый не самым подходящим моментом.       — Что, по-вашему, вы творите, занимаясь этими низменными делами?! — с нескрываемыми омерзением и злобой процедила женщина в безукоризненно белой мантии с тёмными вставками, мимолётно зыркая на застывшего, словно невзрачная каменная статуя в старом полузаброшенном даосском храме, слугу, придерживающего край шторки, частично перекрывавшей вид из коридора на пространство сей комнатушки.       — М-матушка, это не… — не оборачиваясь, вжав шею в плечи, да и просто напрягшись всем телом, попыталась оправдаться молодая актриса, но необдуманные слова наглухо застряли в горле.       — Матушка, — хладнокровным тоном начал за неё парень, поднимаясь с табурета и делая шаг навстречу, чтоб чуть заслонить напуганную пренеприятным визитом девушку, — не случайно наши дороги сейчас пересеклись, чего Вы хотели?       — Фуси, дорогой, нам нужно поговорить о серьёзных вещах… — строгая глава клана даже не шевельнула руками, сцепленными под широкими рукавами, и, многозначительно помолчав, добавила: — С глазу на глаз, без Нюйвы.       — К чему такая категоричность? Нюйва такая же наследница и твоё дитя, как и…       — Фуси! — нетерпящим возражений голосом повторила матерь и сместилась чуть вбок, освобождая проход и красноречиво хмурясь более обычного, давая сыну понять, что решение не обсуждается.       — Подожди меня здесь, я скоро, — нежно похлопав по подрагивающему плечу нерешительно повернувшую голову соларианку, он направился из гримёрки вон. — Так о чём, матушка, должна пойти речь?       — О непрямой угрозе клану Фэн и, в частности, нашему роду, — женщина жестом приказала слуге и Фуси следовать за ней и неторопливо зашагала в произвольном направлении.       — Почему же Нюйва не имеет права знать, если уж дело такой важнос…       — Не перебивай мать, я не договорила, — великовозрастная аристократка недовольно постучала ухоженными коготками по золотому иероглифу, поблёскивающему на груди её мантии. — Тебе уже известно об угрозе вируса, Тяньхо поднял самый настоящий ажиотаж во всех слоях общества, но от совета Тяньдао утешительных новостей нет и по сей день, — она тихо кашлянула, заворачивая за угол и исподлобья бросая взгляд на спокойно идущего слева от неё сына. — Тем не менее, то не повод забывать о грядущем ни мне, ни тебе. Я подчеркну — однозначно не тебе.       — Матушка, Вы клоните к тому…       — Как бы хороши ни были возможности современной медицины, — соларианка в очередной раз не дала ему слова, попутно со своей речью скользя взглядом по картинам, неизменно висящим в служебных помещениях величественного оперного театра, — возможную близость моей прискорбной кончины отрицать нельзя ни в коем случае. Власть, как полагается, перейдёт ближайшему наследнику либо, если у того уже есть претендентка, паре. Мы, вероятно, говорили об этом не раз.       — Разумеется, — кивнул парень, мысленно отмечая напряжённую атмосферу сего монолога.       — Насколько я вижу… Нет, иначе. Глаза б мои этого не видели! — женщина резко встала на месте, поворачиваясь к стойко сохраняющему безэмоциональное выражения лица наследнику. — Ваши с Нюйвой выходки просто… Просто ужасны! — укоризны в её суровом взоре не прибавилось ни на толику лишь потому, что кипучая злоба, смешанная с разочарованием, и без того выплёскивалась за пределы. — Вы двое сими противоестественными интересами ставите под угрозу столетия нашего рода!       — Наши отношения можно описать исключительно как подкреплённые родственностью дружеские…       — Фуси, не ври матери! — от прозвучавших особо резко слов едва уловимо содрогнулся покорный слуга, склонивший голову в нескольких шагах за спиной матриарха. — Тебе не покрыть того позора, что непременно отпечатается на нас жгучим клеймом. Хуже! Род Фэн прервётся только из-за легкомысленности двух нерадивых наследников, придавшихся аморально-низменным утехам! И одному небу известно, куда это при… — матушка осеклась, раздражённо вздыхая в попытке успокоиться. — Впрочем, вы сами увидите, к чему приведёте себя же. Подумай над моими наставлениями, Фуси.       — Да свидимся снова, — долговязый соларианин выполнил почтительный поклон головой, на что в ответ получил хмурый кивок матери и бесшумный низкий поклон низенького слуги, тут же тенью ринувшегося за удаляющейся аристократкой.       Проводив их по-прежнему равнодушным взглядом и задумчиво помявшись, актёр побрёл обратно, улавливая на подходе к гримёрке мелодию игры на хулуси, что часто звучала в их личных покоях. Увлечённая флейтой Нюйва, стоило лишь откинуть пологу входа, прервалась и с неуловимой грустью улыбнулась ему, рассчитывая на хорошие новости, опровергающие её подозрения.       — Порадуешь меня, братик? — маленькие серые пальчики надёжно стиснули бледно-зелёную поверхность хулуси, однако ответа не последовало, и девушка повторила: — Фуси, как прошло?..       — Сносно, — выйдя из лёгкого ступора, возникшего непонятно откуда, он направился к своему месту, устремляясь руками к макияжным принадлежностям, всё ещё разложенным на туалетном столике, и попутно вглядываясь в собственное отражение в поисках деталей грима, нуждающихся в исправлении. — До банкета осталось не так много, следует поторопиться, — Фуси протянул руку к одной из миниатюрных кисточек, однако замер, заметив рядом небольшую коробочку подозрительно знакомой наружности. — Нюйва, ты снова…       — Я чуть-чуть! — молодая актриса невинно улыбнулась, неотрывно глядя на него расширившимися зрачками, выдающими с поличным маломальскую дозу наркотиков.       — Ты же осознаёшь, что предстанешь перед нашими гостями не в вполне вменяемом состоянии? — брат ненавязчиво забрал у неё изготовленную несколько лет назад по заказу хулуси и приложил ладонь к чёрной ткани, покрывающей почти всю голову соларианки, кроме лица.       — Никто не заметит! Я… Я обещаю.       Пожалуй, матушка в минувшем разговоре подобрала достаточно верное слово — легкомысленность. Даже если он и отдавал себе отчёт во всём происходящем, позволяя идти на риски во многих моментах, хоть и не показывал обычно этого, то блаженная сестра-близняшка, неспроста приковывающая к себе внимание всех и вся, не имела столь рассудительного характера, целиком и полностью полагаясь на него. Обвинить её наследник не мог, да и не хотел — исходя из буквально царских условий, было ожидаемо, что ни в чём себе не отказывающая девушка сформируется столь оторванной от мирских забот, не дающих покоя беднякам и прочим низшим соларианам. Тем не менее, она всё так же была ему дорога как верная спутница жизни, подруга с дней первых и просто сестра, пусть со стороны и казалось немного иначе, однако его хладные взгляды и тихие вздохи всегда оставались до предела однотипными и потому не являлись главным мерилом их взаимоотношений, ощутимо крепчающих с каждым годом. Он не в праве её разочаровать, это будет чересчур подло, это будет непростительное предательство самого близкого человека, это будет не просто низко с его стороны, нет, это можно счесть лишь тысячами уничижительных сложносоставных слов.       — Ты теперь сам не свой! — прервала размышления она обеспокоенным голосом, слегка нетвёрдым в соответствии с подзамутнённым рассудком. — Что тебе наговорила матушка?!       — Своих нравоучений, — от этих слов личико девушки скривилось в бессильной злобе, которую Фуси поспешил сгладить, двинув ладонь ниже и перенеся ту на её подбородок. — Ты её прекрасно знаешь, как знаешь и причину, не переживай, то пустяк.       — Пустяк?.. Но… — Нюйва с ноткой грусти опустила взгляд, никак не реагируя на продолжающую удерживать голову конечность. — Но она неприкрыто желает мне зла! Она только и хочет развести наши пути…       — Матушка не ипостась зла, она всего-навсего не до конца осознаёт некоторые свои заблуждения, — успокаивающе проговорил парень и, мимолётно убедившись в отсутствии на этот раз любопытных глаз за пределами гримёрки, решительно подался вперёд, приникая к её неописуемо манящим устам.       Соларианка нисколько не сопротивлялась, напротив — как могла, дёргая за одежду на теле, притянула к себе и заелозила языком, силясь раздвинуть неподдающиеся губы брата-близнеца даже при том условии, что она значительно прибавила напора языку, когда ощутила нежно скользящую вниз по спине руку. Придя к выводу, что сии потуги нарушить покой ротовой полости наследника бесплодны, девушка разорвала поцелуй и прошлась своим органом вкуса по едва припудренной шёрстке практически до лба, после чего потёрлась щёчкой, пачкая Фуси в пудре, которую всё равно надо будет наносить с нуля.       — Я знала, что ты сильнее предрассудков… — актриса приобняла его вокруг пояса, ненавязчиво ухватывая за спиной близнеца пару шнурков, удерживающих вместе наплечники, составляющие единый образ искусно выполненного в духе древних традиций костюма. — Как считаешь, наши дорогие гости потерпят небольшую задержку? — она лёгким движением распустила фиксирующий наплечники узелок и без труда освободила его плечи от элемента наряда.       — Мы уже опаздываем… — парень, вернувшийся в прежнее положение, несколько недоумённо нахмурился, быстро сменив эмоцию на сдержанный шок. — Нюйва?       — Да?.. — ловко вскрыв поблёскивающий корпусом коробок и проглотив извлечённую оттуда сиреневую шершавую шайбочку, тут же давшую эффект относительно слабого наркотика, близняшка ещё шире улыбнулась и игриво выгнула спинку, упирая ручки ему в разведённые в разные стороны колени. — Ты ведь не против повеселиться?..       Не давая времени ответить, соларианка соскользнула с табурета и уселась на свои же ноги, продолжая заворожённо смотреть на брата снизу вверх, хотя теперь это было буквально вертикальное направление исполненного страсти взгляда.       — Нюйва, милая, это лучший момент для… — он схватил её за плечики, останавливая, но тут же в мозгу что-то щёлкнуло, и Фуси всё-таки отпустил разгорячённую сестру. — Впрочем… Дай мне мгновение.       Парень засучил рукав и постучал коготком по расположившемуся на предплечье тонкому браслетику, активируя голографический интерфейс, незамедлительно возникший перед ним, после чего он сосредоточенно повозился с призрачными элементами управления, инициируя блокировку дверей в гримёрку. Как только металлические створки, таившиеся внутри стен, сомкнулись, а поверх них задвинулся занавес, скрывая от глаз внутри находящейся парочки выход, парень вернул всё своё внимание к плотнее подползшей наследнице, зардевшейся от чёткого осознания удачности сей выходки.       — Мне и словами не передать всего того объёма блаженного чувства, что разгорается где-то глубоко внутри, братик, — Нюйва с практически подавленным смущением запустила тонкие пальцы под низ мантии, цепляясь за толстую, вышитую серебристыми нитями шёлковую ленту, исполняющую роль ремня. — Предварительные пожелания найдутся?.. — она осторожно потянула вниз тёмно-синие штаны, ухмыляясь.       — Не переусердствуй по малому опыту, — Фуси упёрся локтем в поверхность туалетного столика, а вторую привычно приложил ладонью ниже выступающей из головного убора пластинки с золотистой каймой пластинки, намотав между пальцами голубую ленточку, болтавшуюся рядом.       Из-под ткани показался уже почти полностью вставший, разящий мускусным ароматом розоватый член, тут же приковавший внимание девушки, что спустя краткий миг с проявляющемся лёгкой дрожью трепетом принялась невероятно аккуратно ласкать тот, словно одним неловким движением была способна испортить абсолютно всё. Потыкавшись носом и оставив пару тающих на эпидермисе поцелуев, соларианка приоткрыла рот, чуть высовывая язычок, и «опоясала» самый кончик полового органа, придерживая тот указательными, средними и большими пальцами. Солоноватый привкус сильно контрастировал с послевкусием наркотических таблеток, вяжущих рецепторы сладко-фруктовыми нотками, однако вскоре это перестало волновать девушку, которая медленно двинулась вниз по стволу, наполовину заглатывая немного трущийся об её короткие, идеально белые клыки член.       — Ладно, ты даже слишком аккуратничаешь, — наследник едва слышимо выдохнул, прикрывая глаза, после чего стал подталкивать её голову, принуждая незначительно ускорить и углубить движения, нарастить негласно установленный ритм.       Периодически Нюйва решалась пропустить орган любимого братца особо глубоко, почти целиком, однако быстро возвращалась к более стабильной, не приносящей некоторый дискомфорт амплитуде, не забывая нежно понемножку надрачивать оставшуюся часть, что постепенно покрывалась стекающими и тут же размазываемыми слюнями. Как-то особо сдерживаться парень не стал и через некоторое время при первых же позывах подбирающегося оргазма принялся с усилием раз за разом заталкивать член ей по самые гланды, отчего соларианке пришлось зажмурить непроизвольно слезящиеся глаза и переставить руки ему на внутреннюю сторону бёдер. Не получая никакого сопротивления с её стороны, Фуси до упора прижал девушку к паху, утыкая ту носом в лобок, и излился прямо в глотку, облегчённо немного запрокидывая голову и наконец-то отпуская начавшую умоляюще постукивать пальцами близняшку.       — Ты молодец, хорошо поработала, — он вновь направил взгляд на неё и, видя, что низенькая любовница похотливо раскрыла рот, демонстрируя лужицу семени внутри, на языке, негромко по-доброму рассмеялся.       — Кто бы подумал, что в тебе так много?.. — проглотив остатки вязкой солоноватой жидкости, возбуждённо выдохнула актриса и сразу же стеснённо вжала маленькие плечики. — Надеюсь, мы не закончили?       — Ну я же не посмею оставить тебя неудовлетворённой, моя примадонна, — парень ухватил партнёршу за золотое кольцо на шее, вторую руку пустил в подмышку и поднял на свой уровень, усадив на правое колено. — Ты заслужила и большее, но, к сожалению, времени у нас не так много.       Он кратко приложился устами к её влажной щеке и принялся избавлять от лишней одежды: сорвал нашейное кольцо, сегмент которого автоматически сдвинулся по нажатию на скрытую кнопку, стащил украшенную снизу кисточками пелерину, распустил скрывавшиеся на спине под ней узелочки, надёжно удерживающие платье, однако освобождать её голову от обволакивающей от основания шеи до кончиков ушей «шапочки» он пока не стал. Вскоре на пол упало составленное нежно-жёлтым и бирюзовым слоями ткани платье, под ним, как долговязый соларианин и ожидал, обнаружилась лишь тонкая белоснежная рубашка с очень длинными рукавами — профессиональным актёрам не надлежало надевать что-либо, не относящееся к выступлению.       — Где бы нам с тобой расположиться?.. — наследник пробежался глазами по помещению, рассчитывая найти что-то поудобнее находящегося под боком столика, однако идей особо не приходило, пока Нюйва, уже стащившая с себя всё, кроме стягивающих миниатюрные ступни туфелек соответствующего размера, вновь не подхватила хулуси, решив своим опьянённым наркотиками мозгом наиграть на флейте какую-нибудь мелодию. — Думаю, ты не против немного повисеть.       Подобрав на руки обнажённую сестру, практически не прервавшую от этого игру на флейте, Фуси двинулся к одному из кластеров манекенов, увешанных разнородными нарядами, каждый из которых изготавливался умелыми соларианскими мастерами специально для них двоих. Само наполнение гримёрки было однообразным, но в деталях различия всё-таки замечались сразу: аккуратно развешанные готовые костюмы, менее бережно покоящиеся на вешалках отдельные элементы гардероба, выставленные по-разному манекены, иногда возвышающиеся на специальных подставках, хранящих в себе дополнительные аксессуары. Вниманием парня, однако, завладела конкретная группка стоек, выставленных на некотором расстоянии друг от друга и разделённых свисающими с потолка перевёрнутыми дугами тёмно-малиновыми, плотными ламбрекенами, образующими эдакий зигзаг при взгляде снизу или сверху и закреплёнными на элегантных крючках. Ловко распихав ногой манекены в стороны, актёр вопросительно посмотрел на безмятежно извлекающую музыку девушку и прикинул, как бы поудобней для них обоих её уложить. Сперва на ближайший ламбрекен он опустил таз и, придерживая нагое тельце одной рукой, второю притянул следующий занавес, располагая под спиной, чуть ниже лопаток, далее — создал подобным образом опору и для остального тела, однако из-за того, что каждый следующий ламбрекен располагался всё дальше, Нюйва оказалась лежащей на шторках в несколько наклонённом положении. Парень, завершив разбирательства с местом и проверив надёжность придуманного на ходу метода, с улыбкой взглянул на полностью доверившуюся ему близняшку, сомкнувшую веки и преспокойно насвистывающую на хулуси простенькое соло, стал раздеваться и сам, мгновенно откидывая сорванный головной убор и подёргивая длинными серыми ушами, слегка уставшими от долгого стеснения тугой ткани, опоясанной ярко блестящими вставками.       — Думается мне, оттягивать момент лишними вопросами бессмысленно, — Фуси подобрался к её уже малость раздвинутым ногам и встал на колени, тем самым опускаясь практически на идеальную высоту.       Он аккуратно прихватил её пушистые ягодицы обеими руками и поднёс лицо к гениталиям, втягивая ноздрями стойкий запах истомы и подготавливая язык к работе, требующей филигранного исполнения по причине разыгравшегося чувства ответственности за комфорт партнёрши. Прислонив нос к набухшему клитору и очень осторожно надавив в противоположных направлениях большими пальцами по бокам от половых губ, несильно раздвинув те, Фуси пробно провёл органом вкуса по промежности сестры, прислушиваясь к знакомой мелодии, всё продолжающей звучать в её исполнении без каких-либо изменений. Поелозив по половым губам какое-то непродолжительное время, близнец решительно вогнал язык прямо внутрь и, мысленно отмечая, сколь нагрелось её тело от всего этого, до упора приблизил лицо, начиная проворно орудовать мышцами языка и часто пуская в ход и уста, дополнительно задевающие высокочувствительную область девушки. Флейта в подрагивающих руках актрисы захлебнулась внезапным диссонансом, после чего послышалась сбивчивая из-за перевозбуждения фраза:       — Ах!.. Фуси, такими т-темпами, я скоро к-кончу… — соларианка совершенно случайно, рефлекторно дёрнула ногами, зажимая голову парня меж невыразительных бёдер. — Не останавливайся!..       Оказавшись в хоть и легко обратимом, но частично обездвиженном положении, брат переставил пальцы, так как те уже начали впиваться когтями в изнеженную кожу Нюйвы, вернувшейся к менее музыкальному инструменту, однако звуки теперь получались неритмичными и скачущими по уровню громкости, порою вовсе затихающими. Не прерывая оральных ласок, он в очередной раз сместил руки, крепко-накрепко сжимая стесняющие виски бёдра, и, взвесив все за и против, раздвинул те на прежнее расстояние.       — Чёрт с ним, я не могу больше ждать… — актёр, хватаясь за ламбрекены у самого потолка, навис над ней, слегка касаясь членом сырых от слюны и природной смазки половых губ.       — Любимый, ты действительно готов к этому?.. — окутанная трепетом девушка с пугливым сомнением прижала хулуси к маленькой груди, всё ещё не веря в происходящее.       — Нам никто и слова не скажет, даже если все узнают… Ну, кроме матушки, но я тебя защищу от неё.       Руки действовали сами собой и без промедлений провели подготовку, и Фуси глубоко вдохнул, делая пробный толчок внутрь и придавая партнёрше целый спектр ощущений, вызванный близким к оргазму состоянием девственных гениталий. Не сказать, что член был каким-то большим для неё, однако разница в росте на пару голов играла свою роль, отчего тот всё-таки заметно растягивал стенки влагалища, принося слабую боль, затухающую под влиянием наркотиков в её организме. Стоило ему протолкнуть член поглубже, как близняшка сдавленно вскрикнула, непроизвольно роняя флейту, издавшую при этом звонкий металлический звук, и, успокоившись, попросила продолжать, сославшись на непривычность всего происходящего. Соларианин, не спеша, перехватился за шторы поудобнее и резко вошёл в неё почти на всю длину, провоцируя громкий стон, перешедший в поскуливания, отзывающиеся на каждое следующее движение, несомненно, приносящее заметно больше удовольствия, чем боли. Нюйва, пытаясь сохранять относительную ясность ума, то обхватывала его ногами, то элегантно выгибала спину, то подносила руку к пылающей огнём области тела, чуть-чуть надавливая на видимый бугорок, то подтягивала сползающее по ткани тело, чтоб не свалиться на дощатый пол, то зажимала рот, практически сразу прекращая это бесполезное занятие — словом, искала, как подсобить ритмично сношающему её брату-близнецу. Она настолько забылась в нежно-грубых чувствах, что не услышала разразившегося электронным пиликаньем браслета связи на предплечье Фуси, не снявшего тот по привычке. Стараясь не останавливаться, наследник обратился взглядом к вспыхнувшему плоскому голографическому уведомлению, с досадой отмечая то, что содержит оно исключительно недовольные вопросы матушки об опоздании на почётный банкет. Парень раздражённо фыркнул, вынужденно ненадолго приостановив процесс и вернувшись в более-менее устойчивое положение, не требующее рук для удержания от падения, несколькими отработанными движениями отключил устройство и стянул с себя, кинув куда-то в кучу своей одежды.       — П-почему ты ос-станов… — соларианка не успела закончить, так как Фуси ещё опасней повис над ней и, крепко ухватившись правой рукой за крепление одного из ламбрекенов и положив левую ей на щёчку, стал проталкивать член в чуть более бодром темпе и с некоторой долей грубости, разумеется, наигранной, на что Нюйва ответила абсолютно неаристократичным стоном, наконец-то кончив. Но ему до оргазма было ещё далеко, и поэтому актёр лишь ужесточил условия, начав входить в насквозь промокшее тело близняшки настолько, насколько вообще ему удавалось. Очередной толчок сопроводил не только звук шлепка соударяющихся тел, но и несколько настораживающим треском, значения которому парень придал совсем мало и, оперевшись локтем о плечо любимой и уложив руку поверх её неприметной и тем манящей груди, неровно поцеловал беспрерывно скулящую актрису. Резкий уход точки опоры вниз застал увлёкшихся партнёров врасплох — эти ламбрекены явно не предназначались, чтоб на них висел хоть один человек, а два тела и подавно, отчего плотная ткань всё-таки не выдержала и оборвалась, за нею такая же участь настигла и всё импровизированное ложе, из-за чего близнецы с приличным грохотом рухнули на жёсткий пол, практически не меняя положения относительно друг друга.       — Ты как, сильно ушиблась? — мгновенно сориентировавшись и приподнявшись на руках, осведомился парень.       — Я в норме… — она поморщилась от болезненных ощущений в поднывающей вагине, словно пронзённой в момент окончания падения вовсе не членом любимого родственника, а чем покрупнее. — П-продолжай…       Однако Фуси всё равно вытащил эрегированный орган, решив взять небольшую передышку, и помог любовнице сесть, после чего та незамедлительно попыталась притянуть его к себе, целуя взасос, чему наследник и не противился, замерев в слабеньких объятиях жаждущей продолжения кровосмесительного соития девушки. Оставив её уста в покое, актёр осмотрелся, подмечая, что большинство ламбрекенов всё-таки сорвалось с крючков, не выдержавших повышенной нагрузки, а не порвалось. Из всех шторок целой осталась только оказавшаяся слишком далеко, чтобы быть задействованной, хотя ламбрекен, за который соларианин держался одной рукой, уцелел тоже, однако наполовину — другое крепление устояло, из-за чего штора теперь свисала до пола, по коему были разбросаны менее удачливые занавесы.       — Пожалуй, это украшение уже ни к чему, — брат аккуратно стянул с Нюйвы похожий на его собственный головной убор, пестрящий несколькими драгоценными камнями в области лба и золотыми кольцами на ушах.       — Милый, м-мы ведь сейчас же продолжим?.. — мило прижимая руки к туловищу, сидя в малость кривой позе лотоса, тихо и похотливо пролепетала наследница, подёргивая серыми остроконечными ушками. — Не терпится снова ощутить тебя целиком внутри…       Пообжимавшись какое-то время, соларианин ласково приказал ей встать на четвереньки, что девушка выполнила немного по-своему: развернулась к нему спиной, встала на колени, взялась за вертикально свисающий ламбрекен, для надёжности наматывая ткань на руки, и так и повисла, прогнув спину и обернувшись головой в ожидании. Особо никак не подготавливаясь, он подобрался ближе, потираясь лобком об её слегка саднящий копчик, и со стоном удовольствия вновь вогнал член в тёплое лоно сестры. Теперь Фуси нисколько не сомневался в темпе, ибо близняшка сама подгоняла его развратными словечками и несдержанными покрикиваниями, поэтому каждое движение оканчивалось громким шлепком соприкасающейся плоти, а из глаз юной актрисы вылетали мелкие капли слёз счастья. Её силы уже были на исходе, но Нюйва не позволяла себе оплошать перед до сих пор не насытившимся возлюбленным, положившимся на неё, причём в буквальном смысле — она отчётливо чувствовала, как часто живот и грудь парня задевают её маленькую спинку. По влажной коже от шеи и до кончиков пальцев пробежала незнакомая волна мурашек, вызванная осторожно вцепившимися чуть выше спины зубами, но довольно скоро укус пропал лишь для того, чтоб вновь возникнуть у неё на плече. Серия покусываний прошлась по плечам и шее, остановившись под конец на левой стороне шеи, пока толчки брата становились всё быстрее в предшествии второго за относительно малый срок оргазма.       — Ф-Фуси, ах!.. — с трудом, но до крайности страстно простонала наследница. — Я могу опять к-кончить!.. Братик… Кончай тоже… П-прямо вовнутрь!..       Долгих уговоров не потребовалось, он всё прекрасно понял, приложив долю выдержки, чтоб ещё немного оттянуть сладкий миг, и наконец-то, в которой раз вогнав член до упора, испустил оскудевшие после минета запасы спермы, что всё равно привело измождённую Нюйву в экстаз, в котором та и свалилась лицом на в пол, расслабив по-прежнему сжимавшие полуоборванный ламбрекен руки.       — Думаю, нам на сегодня… Хватит, — близнец нетвёрдо сел рядом с ней, прислушиваясь к бешено колотящемуся сердцу и сбившемуся дыханию. — Вот только приём гостей… Он ещё не кончился, это точно. Заглянуть стоило бы приличия ради, однако твое состояние… Моя примадонна, что скажешь?       — Мх… — серошёрстая соларианка тяжело перевалилась на бок, поджимая колени и пытаясь сообразить хоть что-то. — Почему бы и н-нет?.. Только… Надо п-прийти в себя сначала… И подобрать наряд немятый, но изысканный.       — Вот и хорошо, — Фуси прокашлялся себе в ладонь и ласково погладил по щёчке скромно улыбающуюся сестру, — только не реагируй на едкие слова матушки, лучше оставь это мне… — наследник на мгновение убрал руку, но сразу же вернул на место, принявшись стирать отпечатавшуюся на её шерсти свою кровь. — Не хочу, чтоб ты хандрила по пустякам.