Если жизнь несправедлива

Мой дорогой Sunshine, я сел записывать это видео на случай, если в ходе операции что-то пойдет не так. Но начав говорить, понял, что не могу. Не хочу прощаться вот так. Вообще никак не хочу, если честно. Я знаю, как сильно ты будешь переживать все то время, пока мне будут вживлять новый позвоночник, поэтому и попросил Отто прислать тебе это видео много позже начала операции. Надеюсь, что оно немного скрасит ожидание — у вас же так говорят?  Мой маленький храбрый офицер. Mijn liefje. My soul. Mon cœur. Обычно такой спокойный и собранный, но, дай угадаю, сейчас ты медленно сходишь с ума от беспокойства. Бесполезно же просить не тревожиться, верно? Ты все равно будешь, потому что не можешь по-другому. Наверняка именно это ты и ответил мне перед тем, как меня забрали в операционную. Надеюсь, ты сейчас немного улыбнулся —  так, как умеешь только ты.  Очень сложно подобрать слова, зная, как сильно ты сейчас переживаешь. На твоем месте я бы точно не находил себе места. Наверное, даже подпалил бы паркет или взорвал пару лампочек. Но из нас двоих ты всегда был собраннее, рассудительнее, сильнее, ответственнее — во всем лучше меня. Уверен, что ты сейчас хочешь возразить. Не стоит, я ведь всегда выбирал лучшее. И тебя в том числе.  Знаешь, я долго думал, о чем хочу сказать. Даже пытался написать речь, будто это обычная рабочая конференция — глупо, правда? Но все было не то. Как будто бы мало слов в языке — во всех языках, которые мне известны — чтобы выразить мою любовь к тебе. Можно ли вообще выразить любовь? Можно ли ее измерить? Не знаю, как у других, но мою к тебе — точно нет. Я же с детства знал, что не доживу до 35 лет. Был уверен, что у меня никогда не будет партнера, детей — что я мог бы дать семье? Как у такого, как я, вообще могла быть семья? А потом я встретил тебя. Ты ворвался в мою бессмысленную жизнь стремительно и, сам того не осознавая, с невиданным упорством ломал все преграды, которые старательно выстраивались все эти годы. Ты показал, что все возможно, если в это верить. Ты помог мне понять, что я не обязан повторять путь своего отца. Ты показал, что я могу быть лучшим человеком. Ты изменил меня. Ты стал лучшим братом для Мико, чем я когда-либо был или даже мог стать. Никогда не видел ее такой увлеченной, как во время общения с тобой. Честно говоря, до вашего знакомства я и не подозревал, что круг ее интересов не ограничивается аниме и видеоиграми. Очень стыдно. Неважный из меня получился старший брат, да? У меня ведь не было перед глазами хорошего примера. Спасибо, что стал им для нас обоих. Надеюсь, что за последние годы я хоть немного искупил вину перед Мико. Ты подарил мне столько прекрасных моментов — перед операцией буду засыпать с мыслями о них. Знаешь, мне же никогда не было достаточно: власти, денег, одобрения. Но только встретив тебя, понял, что на самом деле значит «недостаточно». Никогда не думал, что смогу раствориться в другом человеке и полюбить его, ничего не ожидая взамен. To the moon and back. Sunshine, уверен, это твоя особая магия повлияла и растопила ледяное сердце. Я никогда тебе об этом не рассказывал, но, думаю, ты и сам догадался. Ты же такой умный и проницательный — всегда докапываешься до истины. Начиная оказывать тебе знаки внимания, я не верил, что cute little officer из Петербургской полиции может ответить мне взаимностью. Цветы, комплименты, подарки — все это было искренним выражением симпатии, но ты не обязан был давать мне что-то взамен. Очень легко любить образ человека, который никогда не полюбит тебя. Но когда ты ответил на ухаживания, меня это привело в ужас. Поначалу даже хотел все прекратить, но эгоистично не мог отказать себе в удовольствии видеть твою солнечную улыбку и очаровательное смущение. Чем дальше все заходило, тем сложнее было отказаться от свиданий, ночных прогулок и робких касаний. Когда ты впервые меня поцеловал, внутри словно взорвался вулкан, и я понял, что не в силах запереть свои чувства. Не в силах отпустить тебя.  Противный внутренний голос предательски твердил: «Если ты его любишь, почему ты заставляешь своего самого дорогого человека смотреть на медленно умирающего тебя?», «Ты не заслужил Дмитрия Дубина», «Ты не достоин любви этого прекрасного человека». И почти всегда я соглашался, вновь и вновь набираясь решимости закончить эти отношения. Но стоило тебе войти в комнату, как все вопросы улетучивались из головы, и на их место приходили другие, более важные: «Чем же я заслужил тебя? Что хорошего я сделал в жизни, что она подарила мне тебя?». Какой бы ни была причина, я чертовски ей благодарен. Невыносимо думать, насколько сильно ты сейчас боишься. Наверняка ты все же не смог сдержать слезы при нашей последней встрече. Очень хочется верить, что их все же смог сдержать я. Надеюсь, мне хватило выдержки успокаивать тебя с улыбкой на лице и пообещать, что все будет хорошо. А ты сделал вид, что веришь мне. Ох, как бы я хотел, чтобы все пошло по плану. Мне ведь тоже безумно страшно. Но я не боюсь смерти, нет. Когда живешь всю сознательную жизнь с пониманием, что тебе отмерено немного, ты учишься смирению. Мне невыносимо больно от мысли, что я никогда больше не увижу тебя, твою солнечную улыбку, которой можно осветить путь даже в самую темную ночь. Никогда не почувствую тепла твоих объятий, которые способны укрыть от всех бед. Никогда не смогу прикоснуться еще раз и сказать, как сильно тебя люблю.  Кажется, настало время поговорить о серьезных вещах. Прошу тебя, как бы тяжело ни было слушать, не перематывай следующую часть видео. Я обещал, что это послание не прощальное, но не могу не сказать. Ты достоин всего самого лучшего. Поэтому, если меня не станет, не умирай вместе со мной. Твои друзья помогут пережить горе, но и ты им должен помочь в этом. Не уходи в себя, не закрывайся от близких, не возводи глухую стену. Я знаю, что ты сильный — сильнее всех, с кем я когда-либо пересекался — а миру нужны такие люди, как ты.  Найди любящего партнера (обязательно познакомь его с Громом, чтобы тот проверил его на vshivost’). Заведите с ним ретривера, которого ты так давно хотел. Разреши себе стать самым лучшим папой на Земле. Наверное, сидишь сейчас в шоке, да? Ты думал, я не замечал, как ты смотришь на маленькую Костю (что за кошмарное имя для девочки, как мисс Юля это допустила?)? Но сейчас не об этом.  Есть еще одна вещь, которую невозможно оправдать. Я так и не вернулся к разговору о детях. Ты после того раза не настаивал, а я трусливо его не начинал, хотя не переставал об этом думать. Как много я тебя лишаю из-за этого чертового позвоночника! Прости меня, tesoro, что так и не нашел сил сказать тебе в глаза, что просто боюсь не совладать с электричеством и навредить маленькому человеку. Ты наверняка подумал, что я накручиваю, но нет. Даже в твоем присутствии он периодически сбоит, но, как ты любишь повторять: «Я взрослый, я сам это выбрал, я справлюсь». Ребенок ничего не выбирал. Не выбирал отца, который может в любой момент его убить, не совладав с эмоциями. Отчасти из-за этого я и решился на операцию сейчас — хочу, чтобы ты не откладывал желание стать папой. А уж со мной или без меня — уже не так важно. Главное, что моя несдержанность никому не сможет навредить.  Ну вот, самое сложное уже озвучил. Надеюсь, ты не станешь корить себя, если что-то пойдет не по плану? Ты ни в чем не виноват, решение об операции я принимал сам, прекрасно понимая все риски. Я шел на операцию, думая о твоей одуряюще счастливой улыбке в день нашей свадьбы, от которой хотелось горы свернуть. Если вдруг жизнь решит напомнить о своей несправедливости именно в момент вживления нового позвоночника, то так тому и быть. Я буду умирать самым счастливым мужчиной на свете. Последняя просьба. Имею ли я право просить тебя еще об одном одолжении? Сколько их тут уже было… Если ты позволишь последнее маленькое желание: запомни меня улыбающимся и сильным. Я люблю тебя, Dima Dubin, fin dal primo momento en tot mijn laatste adem. И это чувство никто не в силах отобрать, даже сама смерть. 

***

Короткое видео уже давно закончилось, а Дима все никак не мог собраться с мыслями. Он не думал, что в нем осталось столько слез после прощания с Августом. Глаза сильно жжет, но он этого не замечает. Он пытается осознать слова своего мужа, каждое из которых точно отпечаталось на подкорке. Невыносимый, своенравный и горячо любимый Август ван дер Хольт, пошел на рискованную операцию ради его, Димы Дубина, счастья. Еще и ни разу не обмолвился об этом. Как же бесит, что нельзя сейчас высказать все, что Дима думает об этой затее. Тихая ярость причудливо переплетается с щемящей нежностью при мыслях о муже и его жертве во имя любви. Как минимум в одном Август был прав: никогда не будет достаточно. Четыре года, что они вместе, это чертовски мало. Так же как и десять, и двадцать, и даже пятьдесят — которых у них уже может никогда и не быть.  Дима получил эту запись, сидя в их любимом ресторане — благо, столик скрыт от посторонних взглядов, и никто не заметил его состояние во время просмотра. Август взял с него обещание — не сидеть прикованным в коридоре госпиталя, вслушиваясь в малейшее изменения за стенкой. И Дима согласился. Погулял в их любимом парке, заглянул в художественный магазин и зашел в их любимый ресторан. И вот теперь, сидя здесь, он тихонько сходит с ума от беспокойства.  Положенные восемь часов операции уже подошли к концу, но спасительная СМС не идет. Через пятнадцать минут и трижды пересмотренного видеопослания Дима не выдерживает и пишет Отто. Тот отвечает почти сразу же, и сердце пропускает удар: «Возникли осложнения, но их устранили. Операция задерживается». На это они не договаривались. Плевать, Диме на все сейчас плевать. Он должен поехать в больницу. Как и обещал, он высидел восемь часов и даже чуть больше, но сейчас он должен быть рядом с Августом. Так близко, насколько позволяют больничные стены.  В госпиталь Дима почти влетает — его не останавливает ни охрана, ни робкие вопросы администратора. Он знает, куда ему нужно. Проносится по коридору, добирается до нужного крыла. Отто сидит в той же позе, в которой его оставил словно целую жизнь назад. Интересно, можно ли не шевелиться девять часов? Верный телохранитель поднимает взгляд на растрепанного Дубина и предлагает сесть рядом. Диме казалось, что он не сможет сидеть, настолько его переполняет ужас неизвестности. Но вдруг на него наваливается, по ощущениям, вся тяжесть этого мира, вынуждая опуститься в кресло.  Дима не знает сколько прошло времени: пять минут, пятнадцать или целый час. В себя его приводит звук открывающихся дверей, стук шагов по каменному полу и тихие разговоры. Он вскакивает, слегка пошатываясь от резкой смены положения, но совершенно не обращает на дискомфорт внимания. Из дверей выходит хирург, и Дима вглядывается в его лицо, стараясь по мельчайшим деталям — он же все-таки ищейка! — понять, как прошла операция. Дубин не успевает задать главный вопрос, как врач докладывает: «Операция прошла успешно».  Дима не слышит, что ему говорят врачи. Не чувствует сильных рук Отто, подхвативших внезапно ослабевшее тело. Его глаза прикованы к мужу, которого перевозят из операционной в палату. В голове — шум, на губах — глупая улыбка, сердце — готово выпрыгнуть из груди. Во всем теле пульсирует лишь одна, самая важная мысль: «Операция прошла успешно. Август живой».  Ж-И-В-О-Й. Живой, как и обещал. Он не умрет в 35 и не оставит своего мужа одного. В голове всплывают фразы из видео. Все же Август ошибся. Если жизнь несправедлива, то почему сегодня любовь победила смерть?