Лилит

Всё больше взломано печатей. Вместе с тем приближался разговор с Кэсси о том, что именно она станет последним замком на клетке Люцифера. Есть шанс, что Кэсси воспротивиться и не захочет умирать. Эта мысль приводила Лилит в ярость. Она, конечно, старалась быть понимающей. Самой ей было бы сложно добровольно отдать себя в жертву чего-то. Но когда Кэсси поднимала архангела из вечных мук, когда решилась вернуть Люцифера, то должна была понимать, что архангелы не отступают. Не терпят раздумий. Она должна быть готова с полуслова подчиниться приказу. Лилит лежала на диване, смотрела на звёзды. Периодически пиная пяткой подлокотник дивана от злобных мыслей, а затем снова приводя в порядок дыхание, она замирала, её взгляд застывал на горящих шариках. Они завораживали. Буравила их взглядом неподвижно почти два часа, после протёрла глаза и отправила мысли о Кэсси куда по дальше, решив рассказать об этом при первой встрече. Лучше побыстрее, дабы она не сорвалась в последний момент. Она ведь знает дьяволицу, как никто другой. Была рядом, когда её младший братишка совращал невинную душу. Противоречивое отношение к Кэсси не могло устроить чёткую иерархию между ними. Вроде как Лилит позволяет вальяжное обращение с ней. Зачастую архангел сама не против шуток над собой. Лишь тонкая грань отделяет её гнев и веселье. Поэтому у них натянутые отношения. Кэсси боится её, но периодически вспоминается время, когда они существовали на ровне. Когда Кэсси учила и погружала Лилит в мир порока и греха. Проходила вместе с ней её первые шаги подальше от Бога. Подальше от рамок, приказов отца, чистоты. Как сейчас Кэсси учит её человеческим нововведениям. До банального: как пользоваться душем, раковиной и туалетом. Но с иерархией нужно что-то делать. Так продолжаться не может. Она не хочет. Вообще решения принимать не хочет. Ни по поводу Люцифера, ни по поводу Кэсси, ни по поводу человечества и Земли. Архангела вытащили столь резко, столь неожиданно. И не дали время освоиться. Она всё ещё сторонится большинства современных технологий. Пыл пропал. Радость от освобождения закончилась. И она понятия не имеет что делать. Если победит Михаил, то убьёт её прежде, чем она успеет отправиться в путешествие по галактике. Если победит Люцифер, человечество истребит вирус, а тех, что остались добьёт он сам. Ни в одном из вариантов нет подходящего для неё мироустройства. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, положила ладони на глаза. Бессмысленно тратить время она не хотела, съедая себя погаными мыслями. Как не хотела делать всё остальное. Кроме сна. Сколько она не спала? Четыре месяца? Больше. После возвращения Лилит не проспала ни минутки. Архангел не доверяет демонам, Кэсси. Не может спать. Чем больше она не спит, тем хуже ей становится. Такими темпами она либо выключится в самый не подходящий момент, либо сотворит что-то непоправимое во время безумства или агонии. Из-за чего и приходится грызть себя надоедливыми мыслями, которые в редкие моменты пылкого интереса забывались сами собой. Натянув одеяло до плеч, архангел повернулась лицом к спинке дивана и закрыла глаза. Лениво зевнула и погрузилась в дремоту. Перед глазами возник образ Кастиэля. Родного, но такого далёкого. Она уже спокойно рассуждала о его потери памяти, настойчиво игнорируя боль, что царапала где-то внутри. Забыл их связь, чувства. Другим ангелам отец наверняка подтёр память для общей картины. Осталось узнать, сможет ли он вообще вспомнить, или придётся вбивать ему в голову новые воспоминания. А может быть... Оно и к лучшему. Он не помнит той боли, что испытал, когда она отвернулась от Небес. Чувствовал архангела предательницей. Хотя он был прав. Не на все сто процентов, конечно, но прав. Что ж. Нужно думать о будущем и что-то делать со всем этим бардаком. Просто она будет заниматься этим по мере поступления проблем. Вот при встрече с Касом и по импровизирует. Лилит не знает, сколько прошло времени. Кажется, всего минута, как она всеми частичками тела почувствовала тёмную энергию. Сразу поняв, что это Кэсси. Ведь любой другой демон ни за что в жизни (если, их существование можно так назвать), не рискнул бы зайти, не постучавшись. Архангел лениво повернулась передом к дьяволице и уткнулась лицом в подушку, стараясь разлепить глаза. Кэсси услышала невнятное бормотание, но по наитию определила слово „привет”. Она тут же ответила, но следом пошло более длинное бормотание, которое даже с великими стараниями дьяволицы не дано разобрать, поэтому она переспросила. Приподнявшись на ослабевших руках и отлепив лицо от подушки, Лилит откинулась на спинку дивана. Тяжёлое одеяло сползло с её плеч, обнажив голые ключицы. Две чёрные бретельки свободной майки украшали её слегка загоревшую кожу, а от остаточного жаркого тепла покраснели щёки. Слабо затянутая резинка осталась на подушке. Волосы чёрными загогулинами лежали на бардовой спинке. Со вздохом Лилит открыла глаза и впилась ими в тело Кэсси, которая вернулась с очередной взломанной печати. Архангел давно не ходит на них. Ей скучно. Лишь говорит нужное заклинание и проводит время так, как ей хочется. Ну или как может. Дьяволица подняла бровь и ждала, когда та повторит. Разговор при встрече, так разговор при встрече. Лилит хриплым голосом от сна начала: — Есть разговор. — Какой? — дьяволица скрестила руки на груди и присела на стол, позади неё. — По поводу последней печати. — И что с ней? — Последней печатью станешь ты, — тут же ответила Лилит, дабы не успеть передумать. Вторая напряглась. — В каком смысле? — Твоя жизнь — последняя печать. Сэм убьёт тебя, и Люцифер выйдет. Думаешь, Руби просто так окучивает этих двух мартышек? Дьяволица промолчала, думая о побеге, пока глаза Лилит упорно закрывались от недосыпа. Веки становились всё тяжелее, зрение помутилось. Помещение и Кэсси начали двоиться и расплываться то по вертикали, то по горизонтали. Пока Лилит упорно открывала глаза вновь и вновь. От кружащихся предметов затошнило, из-за чего её рука прижалась ко рту. Венки на лбу вздулись, а лицо покраснело. Она чувствовала, что вот-вот хот-доги, что не переварились, выйдут наружу. Так как силы от недосыпа истощились, архангел не могла что-то поделать с этим кошмаром. Голова затрещала, и она замычала, сдвинув брови к переносице. Кэсси резко пошла на встречу к ней. Из-за чего новый рвотный позыв Лилит сдержала с большим трудом. Силуэт той двоился. Лилит не могла рассмотреть её лицо. Лишь тёмное приближающиеся пятно. Или отдаляющиеся? В продолговатых руках которого виднелся серебряный блеск её клинка. Клинка архангела. Эта тварь выкрала его. Первой её мыслью было проклясть и обматерить дьяволицу. Второй — убить её. Лилит дёрнулась в сторону Кэсси, но обнаружила, что не может сдвинуться. Какого хрена? Что за чары, способные обездвижить её? Смех Кэсси раздавался в черепушке, будто бил её голову, как палки барабан. Да. Именно так она себя и чувствовала. Хохот ударял по голове, растягивая мозг. А затем громкий хлопок. Мозг взрывался. Лилит застонала. Вместе с тем в такт смеху повторялось слово „ненавижу”. Оно словно из-под толщи воды пробивалось через смех, дабы быть услышанным. Боль продолжалась из раза в раз, пока Кэсси подходила к ней. Лилит подняла на ту взгляд, лишь яростную улыбку могла различить она. Всё остальное кажется смазанным. Поднеся нож к груди архангела, дьяволица хихикнула. Лилит зажмурила глаза. Не так она представляла свою кончину. В каком-то смысле это даже облегчение. Острый конец ножа надавил, но последующей боли не последовало. Она открыла глаза, почувствов тряску. Пелена сошла с глаз архангела. Она обнаружила, что Кэсси, стоит перед ней и трясёт её за плечи. Пока Лилит сжимает собственный клинок до побелевших костяшек. Быстро оглядевшись, она поняла, что дело в галлюцинациях. Она рвано дышала, а челюсть сжалась до боли. Медленно разжала кулак и посмотрела на руку, когда разминала пальцы, что двигались с болью и скрипом. Лилит прошипела сквозь зубы: — Уйди. — С тобой всё нормально? — Уйди. Кэсси стояла на месте и вглядывалась во владычицу. Точно зная о её нездоровье, она не хотела уходить. Конечно, она видела в этом шанс. Но когда Лилит подняла на ту глаза, дьяволица заметила искру безумия, и побоявшись оставаться, быстро ушла прочь. Пока Лилит выпученными глазами смотрела в спину удаляющейся дьяволицы. В голове архангела крутилась одна мысль: „Она предаст меня”.

***

— Здравствуй, Чак. Лилит поклонилась сидящему перед ней на диване с бутылкой пива писаке. Тот вздрогнул. — Кто ты? — Лилит. Ты меня знаешь по своей писанине. — О Боже... — Не совсем. Чак запаниковал, вскочил с тёмного дивана, проливая пиво на свои клетчатые боксеры. Его белая майка уже испачкана в какой-то еде. Какой именно, Лилит не желала знать. Она вздохнула и закатила глаза, во время того Чак суетился: извинялся за пролитое пиво, за мусор дома, подскочил и мотал телом то в одну, то в другую сторону. Не знал, что сделать, чтобы угодить ей. Дожидаясь, когда закончит Чак, Лилит покорно стояла и смотрела на него. В итоге он просто замер и посмотрел ей в глаза. — Я-я не видел, что ты придёшь. — Я — Небесное существо. Могу поправлять события в нужном мне направлении, — она подмигнула ему. — Оу, я надеюсь ты уже знаешь, что ты пророк? — Д-да, Кастиэль уже был здесь. Жевалки заходили у Лилит при упоминании ангела, а Чак встрепенулся и продолжил: — Ах, да. У вас же это... — Он подошёл к рабочему столу, споткнувшись перед этим, взял лист и прочитал. — Темноволосая девушка завернулась в плед и зачарованно вглядывалась в окно. Уже как неделю страдала она из-за хандры, что настигла её после встречи с Кастиэлем. Она всё думала о нём, вспоминала, каким он был. Каким стал. Но былого не вернёшь, Лилит пришлось мириться с этим, — Чак поднял глаза и поджал губы, Лилит долго смотрела на него, а затем вздохнув, прикрыла глаза. — Настигла что? Так дай сюда, — Лилит подошла и вырвала лист из рук Чака, пробежавшись по нему глазами. — Меня не настигала хандра. И я не только о нём думала. И-и, я не впечатлена твоим текстом, — последнее предложение она добавила чисто из вредности. — Как много ты видел? — Как ты освободилась и как следила за Кастиэлем. Жуткое дело, должен сказать. И... Когда ты попробовала его кровь. — Чак немного поёжился, показывая тем самым о неприятных ощущениях. — Не твоё дело. И не подсматривай, — Лилит неловко потопталась на месте, следом сказала. — Переодевайся. Полетим. — Куда? — Без вопросов. — Я так никуда не... — Ты либо полетишь в этом, — подняв брови, Лилит опустила взгляд на клетчатые трусы, грязную майку и полосатый халат, а затем вернула взгляд на его глаза. — Либо одеваешься и полетели. Понял? — Понял. Писатель после короткого кивка Лилит быстрым шагом направился на второй этаж дома. Когда его худая тушка почти скрылась из виду, архангел бросила вдогонку: — Не будь слишком официальным, мы не на конференцию к Богу. Оставшись одна, Лилит не сделала ни шага, стояла посреди комнаты на белом ковре. Не будет же она слишком досаждать пророку? Остатки уважения у неё ещё присутствуют. Всё-таки их выбрал отец. Сам Бог. Значит, в каждом из них что-то да есть. Архангел вздохнула и, наконец, покрутила головой, рассматривая неизвестные предметы. Книжечки с картинками, книги и бумажки валились из каждого угла. Полки заполнены всем этим, поэтому некоторые из вещей спустились на стол и пол. На столе намного больше листов, чем на остальных поверхностях, две стопки исписанных бумаг и журналов с картинками стоят вдоль белого принтера. На полу валялись скомканные листы и окурки, а на столе пустая банка от энергетика и коробка из-под пиццы. Лилит слишком побоялась тут же брать один кусок. Мало ли испорчен. Кто знает этих писателей. Она взяла попавшую под руку книгу с картинками и открыла первую страницу. Через несколько минут Чак спускался по лестнице, замедлился, а то и вовсе остановился, когда увидел, что Лилит не обращает на него внимание. Он разглядывал бледное лицо её. Синяки под глазами, небрежно завязанные в хвост волосы. Едва заметное шатание в стороны, глубокое дыхание через нос. Скомканная, местами грязная одежда. Что, что, а Лилит чтила опрятность. Особенно это заметно, когда она с брезгливостью смотрит на него. Такое её состояние могло значить лишь одно. Ей настолько плохо, что она на предпоследней ступени до безумия. На самом деле Чак видел её во сне несколько дней назад. Тот самый разговор Кэсси и Лилит. Он знал, что с ней. И до дрожи в теле боялся архангела. Его отвлёк от накатившей паники её стальной голос: — Что это? — М... Комиксы. — Ясно, — она положила его туда же, где он лежал, и подняла голову на пророка, который уже был в джинсах, красной футболке и зелёной вязаной кофте. — Иди сюда. — Слушай... То что случилось в том отеле... — Лилит подняла бровь, а он чуть менее внятно закончил. — В общем, тебе лучше найти время поспать. Для общего блага. — Иди сюда, — сквозь зубы прошипела она. — Ты уже на грани. И выглядишь плохо. — Ты тоже не красавчик. Подойди.

***

— Если кто-нибудь будет угрожать, любой кто угодно. Архангел явится и уничтожит угрозу. Архангелы непоколебимы и не знают пощады. Это самое грозное Небесное оружие, — закончил Кастиэль. — Лесть — это грех, Кастиэль, — сказала Лилит, обращая на себя внимание. Она, обняв одной рукой Чака за плечо, повисла на нём, пока тот опустил плечи и поджал губы. — Привет, ребята, — сказал Ширли. Они появились рядом с Дином и Кастиэлем, возле того самого отеля, в котором Кэсси вздумала изменить планы. Те замолкли и во все глаза пялились на неё. Дин хоть и видел её только на газете, но всё же признал. А Кастиэль, тело которого в миг наполнилось неизведанным теплом, приоткрыл рот, но, не найдя слов так, и остался стоять. Жар также прильнул к его лицу, из-за чего щёки порозовели. Едва видимо в ночное время для обычного человека, но для острого зрения Лилит это не осталось необнаруженным. Архангел, хоть и заметила его радость, непризнанную им самим, не обратила на того большого внимания. Она банально не знала, что ему сказать. Как объяснить? Лишь театрально вздохнула и сказала: — Ну вот опять. На меня только смотрят. — Зачем ты здесь? — первый спросил ангел, оставляя сухие губы приоткрытыми. Блеск голубых глаз, пронзительно смотревших на архангела, заставлял кончики пальцев Лилит подрагивать. Она в ответ на реакцию сжала их в кулаки. — По-моему Дину нужна помощь. — Помощь? — Помощь? — Помощь? Одновременно задали вопрос. — Как уже сказал Кас, у Чака ручной архангел. Дин не хочет, чтобы Кэсси провела страстную ночь с Сэмом. И я не хочу. И раз наши цели временно совпадают, почему бы нам не поработать вместе? — Вместе? Ты хочешь вернуть Люцифера! — грубо заявил Дин, на что Лилит закатила глаза. — Да брось. Это детали. Да и... Только для вас он страшный жестокий дьявол. Для меня он лишь мой глупый младший брат. К тому же я выполнила свою часть — привела Чака. Наш послушный ангел точно бы этого не сделал. А я тут как тут. Как видишь, иметь могущественных врагов не всегда плохо. — Стой, что ты собираешься со мной делать? — встрял Чак. — Завести тебя в одну комнату с демоном и проверить, выйдет её брат или нет. К тому же, зачем тебе оставналивать Кэсси? Разве это не какой-то ваш план? — вскинув руками прорычал Дин. — Во первых, я точно знаю, что мой брат явится. Думаю, Рафаил. Уж я то знаю, я тоже выполняла подобную работу. Во вторых, не притворяйся невинной овечкой, ты сам об этом думал. И, наконец, в третьих. Нет. Это не наш общий план. — Тогда что? — сказал Кастиэль, решив, что слишком долго Лилит не смотрела на него, находясь при этом в достаточной близости. По его ощущениям, прошла вечность. А на самом деле пара секунд. — Не наш общий план. Она поступила нечестно. За что я хочу её наказать. Это всё, что вам нужно знать. — Удивительно. Ты знаешь что такое честность, — сказал Дин. — Поверь, я не зло. Я была любимицей Бога. А это навязывает определённые установки, которые я не в силах побороть. — А демоны? Чья вина, что они существуют? — Люси. Я здесь не причём. Я бы не создала такое отребье. — То есть ты... — Эй, ребят. Она здесь, — сказал Чак. Пока Дин и Лилит развлекались перепалкой, а Кастиэль вкушал в себя образ архангела, стоящего неподалеку. Такого желанного. Такого... Только Ширли следил за обстановкой. После его слов они повернули головы по направлению его взгляда и, увидев дьяволицу, Лилит посмотрела на Дина. — Ну что? Так и будем трепать языком? Под настойчивым и соблазнительным взглядом Лилит Дин хмуро оглядывался на Чака и отель. Его дыхание сбилось. — Если пророк в одном помещении с демоном... — решил уточнить он. — Тогда самый страшный гнев Небес обрушится на этого демона, — ответил Кастиэль. Он, конечно, знал, что подстрекает Дина на сделку с Сатаной, но он хотел. Ангел страстно желал, чтобы всё было именно так, как хотела она. Его предмет вожделения. Влажная мечта, что затаилась в самых тёмных уголках его ангельской сущности. Сказав это, Кастиэль закрыл глаза на чувство вины перед старшим Винчестером, на законы Небес, оправдывая себя тем, что это временно. Об этом никто не узнает. Его чувства пройдут. — Только... Только сейчас. И мы не обязаны тебе. — Отлично, считайте, что это вы делаете мне одолжение, — Лилит хлопнула в ладоши и потянула Чака за локоть к отелю. — Поторопитесь. Они быстро зашагали. Первыми шли Лилит и Чак, а следом за ними Дин с Касом. Дин хмурился и ругал себя за слабость. А потом шёпотом спросил у ангела: — Разве ты не должен сообщить о ней Небесам? — Не знаю. Я не был в такой ситуации, — ложь. Лилит улыбнулась, понимая, что Кастиэль намеренно скрывает её от братьев. А затем громко сказала: — Можете не шептаться, у меня острый слух. Дин больше не заговорил. Страшился её. Он отшутится и не подаст виду. Но, смотря на её расслабленную спину, на силуэт, скрывающий за собой неизмеримую силу, мужчину покрывал животный страх. Никогда в жизни он не встречал монстра, который сильнее кого бы то ни было на планете. А непринуждённость той только напрягала. Казалось, что архангел подставит в любой момент. Или убьёт. Они дошли быстро. Но когда Лилит вознесла руку над ручкой, Кастиэль положил свою ладонь сверху, останавливая её. Она нахмурилась и посмотрела на его большую руку на своей. Всё тело напряглось в ответ. Он впервые прикоснулся к ней сам. Но не так. Не в той обстановке. Не в то время. Она уставилась на дверь, не посмотрев на него. Хотя он ждал. Очень ждал. — Ты же понимаешь, что встретишься с Рафаилом? — Раф — моя цель. Сглотнул и поджал губы. Он не знал, что задумала Лилит. Да и не особенно хотел. Это вопрос нужен для предлога. Ангел замер, наслаждаясь маленьким физическим контактом. Ещё мгновение и Кастиэль прикрыл бы глаза от удовольствия, но Дин громко кашлянул, вообще не понимая, почему они до сих пор соприкасаются. Винчестер — единственный из четверых, кто действительно не понимал, что происходит. Чак видел, Кас знал, Лилит догадывалась, а Дин хмурился и не мог дождаться, когда они прервут Кэсси. Ладонь Кастиэля медленно и неохотно скатилась с её руки, оставляя на коже последней тёплый след. Лилит распахнула дверь и резко толкнула в комнату Ширли, не ожидавшего подставы. — Я пророк. Чак. Замахал тот руками, показывая, что он не причинит никому вреда, а Кэсси недовольно слезла с кровати. — У, что за шутки. — Это не шутки. Кэсси, — сказала Лилит серьёзным тоном, выделяя её имя особой ноткой свирепости. Та застыла и шокировано посмотрела на повелительницу. — Я объясню. — Объяснишь. Позже. Если успеешь убежать. — Что? Вопросительно подняла бровь, а затем почувствовала тряску, белое свечение постепенно наполняло комнату, освещаемую лишь луной. — Сейчас прийдёт Рафаил, а тебя некому защищать, — спокойно сказала архангел. Дьяволица посмотрела на пророка, и решив не испытывать судьбу, вышла из стоматологини чёрным дымом через рот, а затем в окно. Девушка упала на пол. Тряска и свет пошли на спад, вскоре комната полностью успокоилась. Лилит махнула Сэму в знак приветствия, на что тот лишь неуверенно кивнул, подошёл к девушке и проверил её пульс. Она повернулась к Чаку с милой улыбкой. — Первый заяц готов, приступим ко второму. Без обид, Ширли, — он нахмурился, но в следующую секунду упал на колени и замычал, почувствовав боль во всём теле. — Эй, — крикнул Дин и начал уже было подходить, как архангел пригвоздила и старшего и младшего Винчестеров к стенам. — Вы же не думали, что я понадеюсь на эту ссыкливую сучку? Мне нужно встретиться с братом. Пока пророк корчился на полу, Кастиэль широко распахнутыми глазами наблюдал за ней и не собирался ничего предпринимать. Ему до безумия нравилось, как ведёт себя Лилит. Грубо, нагло, своенравно. Его дыхание стало рваным. Он опустил глаза, когда почувствовал странный жар и тянущее чувство внизу. Ангел не понял, что это значит. Понял лишь то, что это не удобно. Комната вновь постепенно наполнялась белым светом и тряслась. Лампочки замигали и лопнули вместе со стёклами окон. Прошло несколько минут, когда чернокожий мужчина в костюме появился у окна. Лилит ухмыльнулась и развернулась к людям. — Прости, Чак, — она приложила два пальца к его лбу, заставляя забыть о боли. — Детишкам нужно отдохнуть, пока взрослые разговаривают на взрослые темы, — архангел щёлкнула пальцами и Винчестеры, Чак, Кастиэль и девушка отправились в одно место. К Бобби. Наконец, она повернулась к брату. — Рафаил. — Лилит. — Соскучился по мне? Знаю, что да. — Зачем ты мучила пророка? — Знаю-знаю, брат. Без подарка за долгое время моего отсутствия. Это не вежливо, — полностью игнорируя слова брата, сказала она. — Понимаю, почему ты обижен. Но поверь, я бы бросилась тебе в объятия, пустила слезу тоски в твой начищенный до блеска костюм, подарила бы весь мир моему любимому младшему брату, но... Боюсь, ты вонзишь мне нож в спину. — Я бы многое вонзил в твою спину. — Ты как всегда милосерден, брат мой. Но не забывай кто именно учил тебя этому. — Я не твой любимый младший брат. — До сих пор дуешься, что я тебе мало времени уделяла? У тебя был Михаил. — Зачем ты заставила меня появиться? Ты могла просто позвать. — Да, но боюсь вместе со своей задницей ты бы притащил целую армию. — Не зря боялась. Что тебе нужно? — Я хотела поинтересоваться о Боге. — Боге? — Надеюсь он с вами, и отец просто сильно на меня обижен и не отвечает только мне. Ведь если вы позволили ему уйти... — Даже если так, ты нам не угроза. — Ты не прав. Без отца вам и Небесам конец. Так значит его и у вас нет. Он отвечает Михаилу? — Это уже давно не твоё дело. — Знаешь почему я любила Гавриила больше, чем тебя? Он умеет врать, он корыстен и похож на меня. Кстати, ты знаешь где он? — Нет, он ушёл не задолго после тебя. Такая же паршивая овца в семье, как ты и Люцифер. — Полегче с выражениями. — Разве этому учил тебя отец? Уйти от Небес и странствовать как человек? Со всеми грехами? Ты жалкая, и не достойна называться архангелом. — Он сам наградил меня чувствами. И сам знал, что произойдёт, если он это сделает. — Он надеялся на тебя. Ты была надеждой. — Я была Лилит. И всегда ей оставалась. — Ты разочаровала его. — Закрой пасть. Иначе я испачкаю твой пиджак, сопливый ублюдок. Губы Рафаила превратились в оскал. Тот видел её состояние. Кажется, её скоро вновь настигнут галлюцинации. И это до того смешно. Высшее существо. И страдает от чего-то столь человеческого. Омерзением наполнилось его лицо. Лилит выглядела ужасно. И она величает себя архангелом? Вторая после Бога. Создателя. Да она еле на ногах стоит. И она это чувствовала. Галлюцинации. И презрение Рафаила. Это выводило из себя. Заскрежетав зубами, Лилит поборола лёгкое головокружение и использовала последние силы. Глаза засветились голубым светом. Пышные крылья, которые видел только Рафаил, распахнулись и поднялись вверх, сметая за собой тумбочки и безделушки, ломая кровать и стены. Чёткие продавленные отметины остались на стенах, а кровать раскололась на две части с сильным грохотом. Грозная и большая тень от них заслонила всё, что находилось позади архангела. Галлюцинации подступали. И если её ярость продолжит плескаться в её крови, то Лилит не знает, когда остановится. Сейчас ей плевать. Убьёт она брата. Не убьёт. Какая разница, если она не подвластна самой себе. Рафаил, кажется, понял, что она не шутит и, прекрасно зная о расстановке сил между ними, испарился. Лилит, расслабив крылья, схватилась за голову и тихо прохрипела: — Сопля. Сквозь пульсирующую головную боль она вспомнила о Чаке. Его надо вернуть домой.

***

Приземление было, мягко говоря, жёстким. Удар пришёлся по голове, в которой, итак, уже разгорелась мигрень. Она лежала на спине посередине комнаты, царапая кожу головы ногтями. Когда боль немного отступила, она сумела перевернуться на колени. В самой комнате не так давно разгорелся скандал между братьями из-за согласия Дина. Потом обвинения самого Дина Сэму о его согласии убить Аластора из-за просьбы Лилит. Ну и слово за слово. Начались вопли. Крики их прекратились, только когда громкий стук появился сзади них. Кастиэль, стоявший в дверном проёме, приятно удивлённый её приходу, тут же нахмурился, увидев что-то неладное. Ангел подошёл ближе. Лилит открыла глаза, увидела чёрные туфли. Медленно подняла взгляд. Чёрные брюки, подолы бежевого плаща, сам плащ и лицо, которому принадлежала одежда. Она усмехнулась и сквозь стиснутые зубы сказала: — Мы поменялись ролями? — спросила она, намекая на прошлую уединённую встречу. — К сожалению, ты вылечить меня не сможешь. — Увидев, как Кастиэль расплывается в стороны, она сильно царапнула кожу головы на виске, откуда сразу же полилась кровь. Лилит, почувствовав тёплую струйку, скатывающуюся по лбу, тихо выругалась. Но галлюцинации на время пропали. Ангел не ответил, задумчиво склонив голову набок и нахмурив брови. Лилит же с усердием села на корточки и осмотрела комнату. Чака нет. Видимо, Кас его уже забросил обратно. Ладно. Надо сматывать. — Ну мне пора, — она взлетела, но обнаружила, что всё ещё в той комнате. — Твою мать, — разочарованно сказала Лилит. Она вздохнула, посмотрела в глаза Кастиэлю. Поняв, что не сможет подняться на ноги и уйти, Лилит решила лечь обратно на спину. Ну а что? Сил больше нет. Поспит здесь в надежде на то, что галлюцинации не нагрянут, а эти тараканы (в лице Дина и Сэма) не будут мешать. Кэсси всё равно не нагрянет в ближайшее время. Она опустилась на локти, выпрямила ноги и положила голову. Кастиэль опустился перед ней на колени, подхватил её под мышки. Архангел нахмурилась и посмотрела на бесстрастное лицо ангела. А в следующую секунду он рывком поднял её, прижал к себе, из-за чего от рвотного позыва и страха падения, она обхватила его шею одной рукой, этой же ладонью зажала рот. А второй ногтями впилась ему в бок, немым жестом спрашивая: „Какого чёрта?”. Его руки обвили её тело выше талии, больше сжимая, как плюшевую игрушку, чем как женщину. Кастиэль невинно посмотрел на Винчестеров и Бобби, а затем никак не оправдавшись, испарился вместе с Лилит.

***

Приземлились они сразу на кровать, ангел мягко упал на спину, а Лилит на него. Она даже не осмотрелась, поняв, что не сможет поднять и головы. Её с большей силой клонило в сон, как только она оказалась в тёплых объятиях Кастиэля. Решив задать вопросы после, архангел устроилась поудобнее: зарылась носом в основание его шеи, чем смутила ангела. Но он ничего не придумал, кроме как оттянуть голову, дабы у неё было больше доступа к коже. Вытянула ногу, чтобы та обхватывала его торс, смахивая тренч и пиджак и прижимая упругую ногу через единственную тонкую ткань рубашки, ведь широкие брюки Лилит задрались. Следом она завела свои руки за спину, из-за чего прижалась лицом ещё сильнее, и подтолкнула ладони Кастиэля спуститься к талии. Те послушно съехали вниз, оставляя приятное тепло на одежде. И это мягкое движение ей понравилось. Уже было собиралась заставить его гладить её по спине, но ангел, будто читая мысли, сам начал плавно водить ладонью по Лилит. Та тихо мычала от удовольствия. Спать хорошо, а спать с Кастиэлем ещё лучше. Уютно, тепло и так по-родному. Он сделает всё, чтобы она не попросила. Звуки дыхания архангела стали тише и замедлились, когда она полностью погрузилась в сладостное забвение. Её силы начали восстанавливаться с огромной скоростью. Ранки на голове и виске тут же зажили. А растраченные силы возвращались, из-за которых время от времени тряслось всё здание. Во сне Лилит часто ворочалась, непроизвольно била ангела, тёрлась о его щетинистую щёку лбом, царапала, клала руки на лицо, даже кусала. Ангел часто вздрагивал, чувствуя четыре острых клыка на его шее. Но в медленной фазе сна её тело полностью расслаблялось и приятно давило на Кастиэля. Трение кожи о кожу частей тела. Мягкие выпуклости её груди, упирающиеся в его. Тонкие руки, расположившиеся по обе стороны от его головы. Нога, обхватившая его, при любом движении напрягалась и прижималась, явно не хотела лишаться такого удобства. Да и сам он не желал уходить. Дыхание щекотало шею, а неразборчивое бормотание, из-за которого Лилит порой прижималась губами или открытым влажным ртом к шее, вызывало триады мурашек по коже. От них он ёжился и скулил, а уголки его сухих губ не заметно поднялись вверх. Рука увереннее гладила её. Иной раз Кастиэль запускал пальцы в мягкие волосы и играл с их спиралями. Всё это приводило Кастиэля в эмоциональный восторг. Хотел он, чтобы это продлилось вечность. Не муки с Богом и Небесами. А молчаливый Рай. Только еле уловимые слова Лилит:„Прямо как раньше”. Заставили ангела напрячься.