Черно-белые хроники цветной войны

      Нормально поговорить они могли только в Выручай-комнате, каждый придумав свою отговорку для того, чтобы временно исчезнуть, но с самого начала, еще в письмах, Луна предложила, чтобы они встречались не втроем, а вдвоем. Так действительно было удобнее. Надзор велся за всеми тремя, и если они вдруг одновременно куда-то бы делись, это непременно вызвало бы подозрения. Составлять постоянный график встреч тоже было нельзя. Оставалось одно: выдавать все за свидания. Кэрроу не блистали умом, а Снейпу было плевать, чем занимаются школьники. Как бы там ни было, а выхода получше не нашлось, и Невилл должен был получать записки то от Луны, то от Джинни, то посылать эти записки сам.       Первая пришла от Джинни — в конце того самого дня, когда Невилла впервые пытали. Остальные уроки прошли более спокойно, в расписании не было Кэрроу; некоторые занятия выпали вновь сдвоенными со Слизерином, и Невилл старался не смотреть в сторону Дафны Гринграсс.       Раньше он думал о Дафне только одно: она красивая. Она была красивой еще на первом курсе, когда многие девушки, которые сейчас блистали, не представляли из себя ничего примечательного (как и парни). Дафна же напоминала фарфоровую куклу — такая же аккуратная, такая же элегантная и такая же хрупкая на вид. Взрослея, она становилась еще красивее — и холоднее.       На уроках ее не выделяли, но Невилл знал, что у нее всегда Превосходно по Зельеварению и по Гербологии. В Гербологии, в которой ему не было равных, Дафна, пожалуй, была на том же уровне: ее растения никогда не увядали, цветы неизменно цвели, и она, в отличие от многих аристократок, не боялась запачкать нежные руки в земле — но только руки. После работы в парниках у нее никогда не оставалось грязных следов ни на мантии, ни на лице, и как ей это удавалось — оставалось лишь удивляться.       Она носила значок Инквизиторского отряда, но никогда не была замечена в снятии баллов с кого-либо. С кем она дружит, Невилл тоже не знал. Зато знал, что у нее есть младшая сестра.       Было совсем не сложно сложить два и два. Гринграссы не проявили лояльности к Волдеморту. Дафна, старшая дочь, была наследницей рода. Рода, зарекомендовавшего себя более чем благородным: если Уизли, а теперь и Лонгботтомов, считали предателями крови, то Гринграссы таковыми не были. От них, скорее всего, ждали поддержки режима Пожирателей Смерти, и теперь у людей Волдеморта в руках были сразу две главные драгоценности семейства — их дочери.       Невилл убедился в этом, когда Круцио Дафны не вызвало у него никакой боли. Совсем. Даже намека на боль. И потом, в Больничном Крыле… барвинок был неплохой идеей. Попробовать стоило.       Задумавшись, Невилл пропустил момент, когда в Выручай-Комнату тенью прошмыгнула Джинни.       — Тебя пытали? — с порога спросила она. Невилл потер шею — объясняться было почему-то неловко. Будто он подрался, и теперь его за это отчитывают.       — Ну…       — Вся школа говорит, что тебя пытали слизеринцы! — Джинни сжала кулаки. — Эти проклятые слизни!       — Амикус их заставил.       — Ты еще будешь их защищать?! — ахнула Джинни. — Ты серьезно? Или Круциатусы вышибли тебе все мозги?       — Наверное, лучше, чтобы они пытали меня, чем первокурсников-полукровок! — вспыхнул Невилл. Джинни, зажав рот ладонью, упала в вовремя появившееся сзади кресло.       — Не может быть…       — Может, — мрачно усмехнулся Невилл. — Сейчас все может быть. Зато я получил кое-какую информацию.       — Информацию? — Ты же знаешь, что чтобы Круциатус причинил настоящую боль, нужно на самом деле желать эту боль причинить?       Джинни кивнула. Невилл закусил щеку: выдавать кого-то, пусть даже врагов, ему претило, но им нужны были союзники. Пусть эфемерные и неопределенные. Они были на войне, неважно, что полем боя стала школа и что масштабные боевые действия еще не начались — они могли начаться в любой момент.       — Так вот, — решился Невилл, опускаясь в кресло напротив Джинни. — Далеко не все Круциатусы были по-настоящему болезненными.       — Да что ты! — недоверчиво фыркнула она. — А вдруг это просто трусость?       — Вряд ли, — Невилл покачал головой. — Я знаю, Гарри всегда повторяет, что Малфой — трус… но я не думаю, что он трус. Сейчас, по крайней мере, нет. И не только он. На самом деле, мы даже не знаем, что они думают.       — Как что? — взвилась Джинни. — Они дети Пожирателей Смерти…       — Но они не Пожиратели Смерти, — перебил ее Невилл. — Не все. Нет, я не пытаюсь их защищать, но разве нам не будет полезна их поддержка?       — Поддержка? — Джинни посмотрела на него, как на сумасшедшего. — Слизеринцев?       — Представь себе, — кивнул он. — К тому же, далеко не у всех родители среди Пожирателей Смерти.       — Мы не знаем точно.       — Не знаем. Но можем догадываться. Моя бабушка наводила кое-какие справки… она почтенная старая леди, и, как она говорит, благодаря этому ей позволяется многое… так вот, я понятия не имею, как, но она добыла информацию, что, возможно, Пожирателями не являются Паркинсоны, Забини, Булстроуды и Гринграссы. Забини запустил в меня сильным Круциатусом. Панси тоже ударила от души, а вот Миллисент — вполсилы. И Дафна… она не ударила вообще.       — То есть? — изумилась Джинни. — Отказалась?       — Нет, не отказалась, но желания в ее заклинании не было ни на йоту.       — Но она тебя им ударила.       — У нее не было выхода.       — Если бы на ее месте была я, ничто не заставило бы меня применить пытки к однокурснику… ладно, может, только если бы это был Крэбб, Гойл или Малфой… но ты же никак не обижал Гринграсс, ничем, и она все равно…       — Ты не на ее месте.       — Допустим, — сдалась Джинни. — И что мы можем с нее иметь? Чем она нам поможет, если каким-то чудом согласится помочь?       — Не знаю, — Невилл пожал плечами.       — Превосходно, — она закатила глаза. — Никакого плана.       Невилл промолчал. Какого Джинни ждала плана, он не знал, но почему-то ждала. И другие члены Армии Дамблдора ждали. И все — почему-то от него, Невилла, будто в отсутствии Гарри лидером стал он.

***

      На следующий день первым уроком снова шли Кэрроу — только теперь Маггловедение с Алекто. И точно так же вместе с Гриффиндором. Послушав совет Дафны, Невилл заранее обтер все тело настойкой барвинка, предчувствуя, что ничего хорошего от обоих близнецов ждать не приходится.       — Итак, магглы, — Алекто презрительно фыркнула. — Кто-то из вас считает их людьми? Если вас смущает тот факт, что они ходят на двух ногах, владеют речью и обладают разумом — забудьте это. Выбросьте из головы! Люди, ха! Нет, они не люди. Они — приматы, развитые, прямоходящие, но все равно — всего лишь приматы…       Невилл тайком взглянул на Дафну Гринграсс. Ее красивое лицо скрывала маска обычного холодного спокойствия, но глаза… глаза выражали все. Знала ли она об этом? Впрочем, Алекто и Амикус, очевидно, не умели читать по глазам, и состояние Дафны списывали на нервы.       Вот только сейчас — к чему ей нервничать? Алекто может и не заметить, но заметят ее же однокурсники… или уже заметили… почему Невилл за нее волновался?       — Искренне сожалею тем, в чьих жилах есть хоть капля этой паршивой грязной крови, — продолжала Алекто. — Но вы все еще можете доказать, что способны стать настоящими волшебниками, а не следствием слабости своих предков…       — Сколько этой крови в вас? — выпалил Невилл.       — Что? — Алекто, не ожидавшая, что ее перебьют, уставилась на него.       — Я говорю: сколько паршивой грязной крови в вас и в вашем братце?       Симус фыркнул. Алекто вскипела.       — Как ты смеешь, щенок! Круцио!       Как он и ожидал. Тело охватила боль, но… в отличие от прошлого раза, вдвое меньшая. Эту боль можно было терпеть, и все же Невилл закричал, сползая со стула на пол. Алекто пнула его, и это было уже больнее из-за ее острых каблуков. Наклонившись, она сжала пальцами его щеки, вынуждая приподняться, и прошипела прямо в лицо:       — Еще раз, еще один только раз оскорбишь меня или моего брата, и будешь висеть на цепях. Уяснил?       Не дожидаясь ответа, Алекто оттолкнула Невилла и как ни в чем не бывало продолжила урок. Он поднялся с пола, сев обратно за стол.       Теперь испуганный вид Дафны соответствовал ситуации.

***

      Тренировки по квиддичу никуда не делись, хотя проходили реже — всем было не до этого, и квиддичное поле пустовало. Зачем Невилл сюда пришел, он не знал — проветриться? Удрать из стен школы, которые стали похожи на стены тюрьмы? Удрать от полных надежды взглядов однокурсников?       Он имел право прогуляться в одиночестве до отбоя, и шагал вперед, сунув руки в карманы. Пытался думать о чем-то хорошем, хотя бы о чем-то, если вокруг будет сплошной мрак — это может свести с ума. Безумие пугало Невилла не меньше, чем смерть; пустые глаза родителей, их невнятный лепет, то, как мама протягивала ему конфетные обертки… одна мысль о том, что он тоже может стать таким, вводила в ужас.       Краем глаза он заметил солнечный блик на трибунах. Солнечно-изумрудный.       Дафна.       А она тут что делает? Без подруг, без сестры — на пустой трибуне ее фигурка выглядела очень одиноко. Возможно, Невилл подошел к ней именно поэтому.       Она даже голову не повернула в его сторону — что-то увлеченно писала. Невилл думал, она пишет письмо домой или делает домашнее задание, но, остановившись рядом, понял, что Дафна не пишет — Дафна рисовала. На обычном тетрадном листе. Лица-лица-лица, узнаваемые, словно на колдографиях. Астория. Панси. Миллисент. Драко. Амикус и Алекто. И, почему-то… он, Невилл.       Дафна бы так и не заметила его, если бы не его тень, упавшая на ее тетрадь. Только тогда она подняла голову, глядя снизу вверх — и быстро накрыла рисунки «Тысячей магических трав и грибов».       — Привет, — неловко сказал Невилл.       — Привет, — отозвалась Дафна. Совершенно невозмутимо, будто не было ни войны, ни Кэрроу, ни его лица на ее рисунке.       Невилл опустился рядом. Дафна не отодвинулась, хотя ему на миг показалось, что она хочет это сделать.       — Пишешь эссе по Гербологии? — спросил он.       — Угу, — Даф открыла учебник и перелистнула на нужную страницу. — Это интересная тема. Польза и вред Atrópa belladónna.       — Belladonna, — произнес Невилл. — Мне всегда нравилась эта игра слов. Красивая женщина и смертельный яд.       — Женская красота может быть смертельным ядом, — сказала Дафна. — Но речь не о женщинах.       — Конечно. Речь о яде.       — Не только. Белладонна может быть средством защиты от зла, — Дафна очень внимательно посмотрела на Невилла. Будто заглянула под кожу и даже под ребра, в самую душу.       — Думаю, ты обязательно получишь Превосходно, — он попытался улыбнуться. Даф не попыталась улыбнуться в ответ.       — Почему ты устроил это на Маггловедении? — спросила она.       — Что?       — Ты прекрасно знаешь, о чем я. Я заметила: ты посмотрел на меня… и только потом… — Дафна сжала карандаш так, что побелели костяшки. — И я подумала… Но я могу ошибаться.       Она первая заговорила об этом, пусть и крайне обтекаемо, недоговорками, так, что ее слова можно было расценить и как упрек за грубость в сторону Алекто, но Дафна очевидно имела в виду не грубость. Как заметила — Невилл не знал, но она заговорила первая, и он счел это хорошим знаком — проявлением… доверия?       — Ты не ошибаешься, — сказал он.       Дафна снова взглянула на него огромными глазами.       — Зачем?       Невилл взъерошил себе волосы пятерней.       — Если честно, не знаю. А зачем ты подсказала мне про барвинок?       Наконец Даф улыбнулась — очень слабо, но все-таки.       — Если честно, — повторила она его слова, — не знаю. А помогло?       — Помогло.       — Ты кричал так, будто нет.       — Помогло, — повторил Невилл. — Но я же не мог не кричать, правда? И тогда… и раньше. Неважно, что не больно.       Дафна вздрогнула.       — Я…       — Это сложное заклинание. Не думаю, что им так легко овладеть за один раз.       — Я… — ее взгляд заметался по трибунам. — Я пойду. Уже темнеет.       — Тебя проводить?       — Не надо! — почти воскликнула Даф, и добавила мягче, — Я сама дойду. Спасибо.       И почти убежала. Невилл сидел на трибуне, глядя ей вслед, и его губы растягивались в нелепой, неуместной и совершенно идиотской улыбке.