
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
На алтаре горели оранжевая, черная, белая и золотая свечи — каждая на одной из сторон света. Лидия осмотрела алтарь, проверяя, все ли на месте: турмалин, обсидиан и янтарь, кусочек тыквы, зубок чеснока, кукурузный початок, маленький кабачок, желуди и орехи. Маленький череп — статуэтка из специализированного магазина. Фотографии Эллисон и Эйдана — ушедших. Время безвременья Лидия встречала одна, и визита Стайлза совершенно не ожидала — а он взял и пришел. И они наконец поговорили.
Примечания
написано в рамках челленджа Жуткие ОтМетки.
мой тг-канал — https://t.me/thousands_worlds
***
31 октября 2024, 10:25
С тех пор, как Лидия осознала свою сущность банши и все свои силы, Хэллоуин перестал быть для нее обычным праздником, временем веселых вечеринок, когда все наряжаются в костюмы, а дети ходят от дома к дому, произнося неизменную фразу «сладость или гадость?». Наоборот, теперь Лидии казалось, что это кощунство — так относиться к этому дню, считать веселым период, который на самом деле вовсе не веселый. Но и не грустный. Для их предков зима была сложным периодом, страшным периодом, когда гадали не только на любовь, но гораздо чаще на то, кто из семьи эту зиму переживет. Самайн был временем безвременья, временем, когда миры живых и мертвых соединялись, временем Дикой Охоты…
Последнее до сих пор вызывала у Лидии холодок по спине. Та Дикая Охота, ее первая, запомнилась на всю жизнь: они со Стайлзом прятались в машине, и она думала, что все обойдется, но он вдруг быстро-быстро заговорил — быстро, но четко, она разбирала каждое слово.
«Я любил тебя с первого класса»
«Ты была первой, с кем я танцевал»
«Ты спасла мне жизнь»
«Я люблю тебя. Помни, что я люблю тебя»
И дверь распахнулась, и его вытащили наружу руки призраков.
Лидия помнила. Сначала не знала, что именно помнит: кто, черт возьми, такой Стайлз? Потом… постепенно… медленно…
Они целовались тогда так отчаянно, будто это было последним их шансом на поцелуй.
А потом Лидия мастерски уходила от всех попыток поговорить. Увиливала, как могла, и когда они закончили школу, быстро уехала в колледж, не сказав никому, в какой.
Иначе Стайлз повторил бы ей, что любит ее. Возможно, он сказал бы не только это. И что Лидия бы ответила?
В ее планы никогда не входила любовь. Семья — тем более. Стайлз же был как раз из тех парней, которые хотят жениться на любимой девушке, которые хотят, может, даже детей. Он бы обеспечил эту семью, он бы сделал все, чтобы она (или они, если бы ребенок все-таки появился) были счастливы, он был бы лучшим на свете мужем, но…
Но Лидия была бы отвратительной женой.
Она хотела работать. Она хотела учиться — учиться можно (и нужно) всю жизнь. Она хотела взлетать выше и выше, она хотела на вершину мира и имела все шансы этой вершины достичь: гениальная, красивая, владеющая обостренной интуицией, Лидия Мартин становилась чуть ли не супергероиней. Все карты на руках. Любая работа. Любой мужчина. Все, чего только она бы ни пожелала.
Разве Стайлз стал бы терпеть это ее превосходство? Может, и стал бы. Может, согласился бы оставаться на вторых ролях. Но тогда зачем Лидии нужен был такой муж — на вторых ролях?
Лучше было уйти, пока все не зашло слишком далеко.
***
Время безвременья Лидия встречала одна. Она сняла квартиру, где обитала вместе с Прадой, и собачка, будто чувствуя атмосферу праздника и настроение хозяйки, вела себя тихо: не лаяла, не бегала туда-сюда, чинно лежала на своей подушечке. На алтаре горели оранжевая, черная, белая и золотая свечи — каждая на одной из сторон света. Лидия осмотрела алтарь, проверяя, все ли на месте: турмалин, обсидиан и янтарь, кусочек тыквы, зубок чеснока, кукурузный початок, маленький кабачок, желуди и орехи. Маленький череп — статуэтка из специализированного магазина. Фотографии Эллисон и Эйдана — ушедших. Стол Лидия накрыла на троих, учитывая тех, кто умер. Было так легко представить, что они оба здесь, что Элли смеется, удивляясь тому, что Лидия сама приготовила столько еды, что Эйдан посылает в ее сторону жаркие жадные взгляды, откровенно раздевающие. Он не просто хотел ее, что Лидия поняла уже после его смерти — о мертвых она знала больше, чем о живых. Он любил ее, он жалел, что не мог стать хорошим человеком… а Элли считала Лидию лучшей подругой. Она бы обязательно сказала что-то о Стайлзе: Эллисон постоянно намекала Лидии на Стайлза, обращала на него ее внимание… чувствовала что-то? Она же была новенькой, она не знала, что Стайлз сохнет по ней. Значит, видела? Отлично, даже во время немого ужина с духами ей в голову лезет Стайлз. Лидия постаралась освободить сознание, очистить, думать о другом. У нее получалось: она действительно переключилась, и немой ужин прошел, как надо. Но, когда Лидия убирала со стола, в дверь постучали. Наверное, подумала она, это Дэйзи: однокурсница прилипла к ней, как репейник, и не могла оставить в покое даже сейчас. Особенно сейчас: по мнению всех в колледже, Лидия пропускала лучшую вечеринку года. Одну из лучших вечеринок. Они заклеймили бы ее занудой, если бы не ее сногсшибательная красота. Прада наконец подала голос, пронзительно тявкнув. Лидия шикнула на собачку, нехотя направляясь к двери. Открыла… Это была не Дэйзи. За прошедший год Стайлз изменился совсем немного: все такие же встрепанные волосы (отросшие шли ему больше), все такой же небрежный стиль в одежде и все та же улыбка, которая появлялась на его лице только при взгляде на Лидию. — Привет, — растерянно произнесла банши, лихорадочно раздумывая, что теперь делать. Мысли путались. Хотелось либо захлопнуть дверь у него перед носом, либо броситься на шею. — Привет, — к счастью, Стайлз был тем же Стайлзом, который мог безостановочно болтать. — Прежде чем ты скажешь что-то типа, мол, ты безумно занята… я понимаю, что ты занята, ты учишься, может, у тебя есть подработка, а сейчас еще и Самайн и ты можешь делать какие-то свои важные штуки, но я все равно тебя отвлеку, потому что… просто потому что; я пытался отпустить тебя, Лидия, я правда пытался, я не искал тебя, я не следил за тобой… может, только иногда… мельком… но я пытался дать тебе жить своей жизнью, и думал, что ты мне ответила тем, что уехала, что это значило однозначное «нет», что… — Стайлз! — чтобы прервать поток речи, Лидия уложила ладонь на его губы. — Холодно, заходи в дом. Он шагнул вперед, переступая порог. Лидия закрыла дверь, чувствуя, что руки слегка подрагивают. — Здесь красиво, — протянул Стайлз, рассматривая алтарь. — Ну так вот, на чем я остановился? Ты уехала, и мы не поговорили, и я думал, это и есть твой ответ, а потом понял, что мне нужно, жизненно необходимо услышать твой ответ вслух. То есть, чтобы ты сама это сказала. Просто пошли меня к черту, и я уйду, и больше не буду тебя беспокоить. Иначе я сойду с ума. Это как чертова болезнь, — он встряхнул головой. — Ты все время будто рядом, а тебя нет, это похоже на одержимость ногицунэ, но это другое. И, может, если я услышу, что тебе все равно, что я тебе не нужен — меня отпустит. Скажи это, Лидия. Лидия смотрела на него: это был ее Стайлз, она так привыкла, что он — ее Стайлз, даже когда он встречался с Малией, ревновала только немного, и знала, что пусть он спит с другой, думает все равно о ней (и сама Лидия сменила слишком много парней, чтобы возмущаться всерьез). Но… Но… — Лидия, — Стайлз сделал шаг к ней. Поднял руку, коснувшись ладонью щеки. — Скажи это. Да, она должна это сказать, и тогда ему может стать легче, а она, возможно, освободится от сотни тысяч мыслей о нем. Должна. Они разойдутся, она закончит колледж и полетит на свою вершину мира… и забудет. Обязательно забудет. У нее будут другие мужчины: холеные миллионеры в пиджаках ценой с дом, которые думают, что владеют ею, тогда как на самом деле она будет истинной хозяйкой положения… и кто из них будет смотреть так же, как Стайлз? Так смотрят на иконы. И кто будет таким же родным? И кто будет видеть в ней — ее? — Лидия… Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его. Стайлз издал непонятный звук — полусмех-полустон — и ответил на поцелуй, перенимая инициативу. От него пахло, как всегда — горьким одеколоном, немного бензином и хвоей. Он был теплым, и это тепло окутывало Лидию с ног до головы. — Стой-стой-стой, — отстранился Стайлз, когда ее руки легли на ремень его джинсов. — Я понимаю, что я идиот, я потом об этом тысячу раз пожалею, ты себе не представляешь, как сильно я тебя хочу, но ты не ответила. — Господи, Стайлз! — Лидия закатила глаза. — Ты правда можешь сейчас думать об этом? — Я думал об этом гребаные четыреста пятьдесят девять дней! Она удивленно моргнула и тихо засмеялась. — Что? — Ничего, просто… ты такой Стайлз, — Лидия потянула вверх его свитер, пробегаясь пальцами по прессу. Стайлз накрыл ее руки своими. — Лидия, пожалуйста, ответь мне. — Разве то, что я делаю, не ответ? — Я же просил вслух. — Ты знаешь, что ты зануда? — Не лучше тебя. Лидия снова засмеялась. — Поразительно. Ладно, хочешь ответа — будет тебе ответ. Давай поговорим. Я сделаю чай.***
Пока она готовила яблочный чай с корицей, Стайлз нетерпеливо ерзал на стуле, и Лидия кожей чувствовала, насколько ему хочется узнать, что она скажет, как можно скорее. Потому она и взяла перерыв, стараясь делать чай как можно дольше и в процессе думать, что именно сказать. — Держи, — поставив перед ним чашку, дымящуюся ароматным паром, Лидия села напротив, держа в руках свою. — Итак… давай поговорим, да? Дело не в тебе… Стайлз напрягся. — Или нет, — она покачала головой. — Дело в тебе. И наконец объяснила, в чем, собственно, была проблема. Как могла — доходчиво. Стайлз слушал, ловя не то что каждое слово, а каждый звук. — То есть, — спросил он, когда Лидия закончила, — ты просто боишься, что отношения со мной не позволят тебе продвигаться в карьере? — Если что, я не думаю, что ты обязательно захочешь на мне жениться, — уточнила Лидия. — Это одна из версий. Как и насчет ребенка. Наверное, с моей стороны было излишне самонадеянно выложить все вот так… — Это же ты, — улыбнулся Стайлз. — Когда ты не была самонадеянной? Но ты права. Я бы обязательно предложил тебе пожениться. Что насчет ребенка… это не обязательно. То есть, если ты захочешь — конечно, обязательно. А если нет — ну, нет так нет. И твоя работа… думаешь, я останусь на вторых ролях? Ха! Может, я тебя переиграю? Не нужно меня недооценивать. Вдруг перед тобой сидит будущий президент США? Лидия в который раз за этот вечер рассмеялась, но только сейчас — по-настоящему. — Но, если не все эти проблемы, — осторожно спросил Стайлз, — у меня есть шансы? Хоть самые маленькие? — Наверное, — Лидия закусила губу. — Есть. На самом деле я люблю тебя, и… Что «и» сказать ей не удалось — будто целый ураган тепла налетел, обнимая крепко, как только можно. Стайлз осыпал ее лицо поцелуями: щеки, нос, потом их губы встретились, и все вдруг стало неважным. И все опасения Лидии, которые казались ей прочнее каменных стен, осыпались, как карточный домик на ветру.