neighbor

Berlin, Germany Стресс накрывал с головой. Последняя неделя выдалась невероятно тяжелой и Биллу казалось, что настолько серьезных неурядиц не было за все существование группы. Хотелось разве что перестать думать о произошедшем и просто закопаться головой в песок, лишь бы не пропускать через себя ежедневный негатив, нескончаемым потоком следующий изо дня в день. Брюнет удрученно выдохнул, падая на скамью, расположенную у полицейского управления Берлина. Покачал головой. Ни одной позитивной мысли, никакой надежды на то, что все утрясется и все причастные непременно будут наказаны. Он уже ни во что не верил, измотанный бесконечными вопросами и разбирательствами. - Знаешь, Би, я так устал… – Том устраивается рядом, протягивая брату сигарету – но все же не позволяю себе киснуть пятый день подряд. Может быть, стоит посмотреть на ситуацию под другим углом? Билл переводит недоуменный взгляд на близнеца и смотрит несколько секунд, не моргая. Ему послышалось или Том в самом деле произнес эти слова? Возможно, у младшего Каулитца от измотанности и напряженных нервов действительно поплыл рассудок, но подобных слов он мог ожидать от кого угодно – только не от самого близкого человека. - Том, ты в себе? Брейдастый смотрит на брата и выдыхает, подкуривая сигарету. Том также не находил себе места, но старался держать себя в руках, обдумывая случившееся холодным разумом. Был ли смысл устраивать истерики, когда случилось то, что случилось? «Группа Tokio Hotel отменяет свое завершающее шоу европейского турне по причине угона автомобиля с концертным оборудованием и инструментами.» «Удручающее “шоу не будет”. Tokio Hotel анонсируют отмену выступления из-за кражи фургона с концертной аппаратурой.» Том поежился, стоило ему подумать о десятках заголовков, коими пестрили первые полосы всех изданий и интернет-порталов, имеющих непосредственное отношение к музыкальному миру. За последние несколько дней группа ответила на десятки вопросов, одинаково надоедливых, но это стоило того, чтобы дать делу хоть какой-нибудь ход, однако, никто не обещал ничего конкретного и вероятность того, что одна из их машин уже находилась за пределами Германии, была слишком высока. Шайсе, какого черта вам понадобились наши концертные приблуды? - В себе, Билл – Том выпустил горький дым из легких – Нужно принять факт, что это произошло. Конечно, стоит надеяться на лучшее и бла бла, но мы уже никак не можем повлиять на этот случай. Да, придется восстановить утраченное своими силами, в очередной раз доказать самим себе, что невзгоды делают только сильнее… - У меня этот отмененный концерт из головы не идет – Билл затушил сигарету о мусорный контейнер – Неужели ты не испытываешь стыд по отношению к нашим поклонникам? Нормально себя чувствуешь, Том? Словно ничего и не произошло… Старший Каулитц поднимается с места и окидывает младшего саркастичным взглядом. Поверить невозможно, насколько Билл зациклен на выступлениях, насколько он открыт перед публикой и насколько теперь чувствует себя не в своей тарелке. Том переживал, понимал, что завершать гастрольный тур на минорной ноте неправильно и даже непозволительно, но ведь причина более, чем уважительная. Что они могли сделать? Выйти перед многотысячной толпой ни с чем и просто виновато улыбнуться? Тут такое дело, друзья, мы никак не могли лишить вас очередной возможности потаращиться на нас. - Билл, ты получил немереное количество сожаления от фанатов, все переживают вместе с нами и концерт будет отыгран, нужно лишь немного времени… Какого хрена тебя так тревожат столь незначительные вещи? - Том, ты идиот. Я уже говорил тебе об этом, но всегда готов повторить – Брюнет огрызнулся, не в силах себя сдерживать. Он измотан и подавлен, Том прекрасно это понимал, собственно, понимал и то, что брат был гораздо импульсивнее его самого, придирался едва ли не к каждой мелочи и волновался даже о том, что не касалось его напрямую. Усталость давила на разум. Непростые несколько недель, в завершении которых они получили в подарок неприятность, с коей теперь следовало разобраться. Том понимал, что все наладится и вернется в нормальное состояние, но сейчас ему хотелось поскорее прилететь в Лос-Анджелес и банально отоспаться. Парень чувствовал, что еле держится на ногах, вымотанный туром, в котором времени на сон катастрофически не хватало, а ежедневные репетиции, интервью, сами концерты и фан-встречи отнимали немало сил. Сосредоточенность на делах снижалась и сон был необходим. Необходим, как воздух. - Да, я идиот, признаю. Вертел я нашу работу на одном месте, Билл. Плевать хотел на то, что украли несколько моих невменяемо дорогих и любимых гитар – пауза затянулась, Том по привычке запустил руки в карманы – Все это ужасно, но тебе даже там… – старший Каулитц кивком головы указал на здание, из которого они вышли – сказали, что никто не застрахован от подобных случаев. Я устал и хочу домой. Если ты предпочтешь остаться в Берлине и жить в долбаном подвешенном состоянии, я это решение не поддержу. Для меня утрата нашей техники не столь тревожна, нежели факт, что однажды смогли пробраться в наш дом. На нашу частную территорию, Би. Ты ведь помнишь, почему мы уехали, стараясь найти несуществующий пятый угол? Чертовски неприятно осознавать, как кто-то посторонний с поехавшей крышей копался в ящиках с нашим нижним бельем. Билл тяжело выдохнул, попросив у близнеца очередную сигарету. Том был прав, оспорить его слова невозможно, все сказанное поперек прозвучало бы крайне нелепо и глупо. Он помнил, как лишился дома в буквальном смысле и пришлось бежать из родной страны, чтобы сохранить хотя бы малую часть приватной жизни. Невыносимое время, в котором они с Томом выглядели как премиальные зверушки в клетке, на которых можно было смотреть и даже прикасаться к ним, потому что сами однажды выбрали этот путь. Просто не знали, через что придется пройти. Дорога до вершины оказалась мучительной, а многие об этом даже не подозревали. Но сказать об этом брату сейчас, озвучить свои мысли он не мог. Том бы ухмыльнулся, вновь преисполненный своей правотой. Иногда Билла утомляло, что брат умел смотреть в самую суть, цепляться за факты, которых он сам не замечал, если не погружался во что-то конкретное с головой. Все же они были максимально разными, несмотря на то, что дороже и ближе друг друга у них никого не было. - Я полечу домой, Том, ведь я тоже устал – последняя затяжка и подавленный взгляд на свою копию – Нам всем нужно отдохнуть, вероятно, чтобы вернуться к работе с правильно расставленными мыслями в голове. Том посмотрел на брата с неким отчаянием. Ему бы хотелось видеть привычные искры в идентичных глазах, но теперь они не сияли. Младший Каулитц не зарядился тем азартом и энергией, царившими на заключительных концертах. Да, эти выступления завершали гастрольные забеги, но дарили незабываемые эмоции как поклонникам, так и им самим. Старший из близнецов чувствовал некую недосказанность, также мешающую ровно дышать. Понимал, что обожаемый гибсон по злому року оказался в чужих руках и одно только воображение подкидывало парню нелицеприятные картины, как любимый инструмент мучается и страдает от разлуки со своим хозяином. Дрожь, промчавшаяся по телу, не осталась незамеченной Биллом, который тут же нахмурился. - Ты в порядке? - В полном, просто сегодня прохладно и я чувствую, как расходуются мои последние силы, Билл. Знаешь, вечером нужно встретиться с Густавом и Георгом, рассказать, что надежды на возврат нашего имущества мало, а после купить билеты на самолет. И все же Билл понимал, что покинет родные земли с тяжелым сердцем. Конечно, неприятности были, есть и непременно еще поджидают их впереди, но это вязкое чувство незавершенности момента мешало его ментальному равновесию. С сожалением сообщаем вам, что заключительный концерт этого тура не состоится по уже оглашенным причинам. Мы понимаем и чувствуем вашу печаль и благодарны за обеспокоенность, выраженную нам всем. Надеемся и верим, что воры будут вычислены и наказаны, а также обещаем вернуться, как только уладим некоторые формальности и технические вопросы. Эти слова так и стучали в голове, Биллу хотелось бы отделаться от этого ощущения как можно скорее, но пока он засыпал и просыпался исключительно с этой болью и надеждой на возмездие. Наверное, Том действительно прав: нужно срочно вернуться домой и постараться отгородиться от навязчивых мыслей, снующих по угнетенному плотным гастрольным графиком рассудку. *** Los Angeles, California Настырный солнечный свет проникал в спальню сквозь зашторенные окна, стараясь прервать и без того чуткий сон парня. Том с недовольным стоном измученного жизнью человека развернулся спиной к большому окну и уткнулся носом в мягкость подушек. Выдохнул, стараясь незаметно вернуться в мир грез, из которого его так нагло вытащили солнечные лучи. Каулитцу впервые в жизни хотелось, чтобы их с Биллом возвращение домой выпало на пасмурную погоду и он мог бы днями и ночами не покидать пределов дома, отсыпаясь. Но Лос-Анджелес не предоставил такой возможности. Близилось лето и солнце заливало улицы города своим ярким теплом с первым пением птиц, которые сейчас раздражали ничуть не меньше. Стараясь не думать о плохом, Том представлял все, что доставляло ему удовольствие. Выступления, режущие по слуху выкрики фанаток, готовых без устали признаваться ему в любви, и прочие радости. Парень упивался своим талантом и умением очаровать абсолютно любую девушку. Обладал неким магнетизмом, лишающим рассудка, и умело этим пользовался. Ну а кто бы не использовал такую возможность? Разве что глупый. И парень засыпал, чувствовал, как оставляет этот мир и переносится туда, где непременно хорошо и спокойно. Где восполнится запас сил, чтобы вновь сверкать белоснежной улыбкой со сцены и скользить пальцами по струнам, доводя девушек в толпе до совершенного сумасшествия. - Ты такой сладкий… – Приятный голос мурчал на ухо, а он слышал эти слова сотни раз и уже не считал их выдающимися. Могла бы придумать что-нибудь новое, а хотя все они были похожи друг на друга, внешностью и мышлением, будто выпускались на одном производстве. - Это давно перестало считаться комплиментом, да и ты ошибаешься, крошка. Посмотрись в зеркало, чтобы увидеть настоящую сладость. Это всегда работало. Он всегда получал то, что желал. Привык к тому, что проигрыши обходили его стороной. Знал себе цену, а достойных выбирать не умел. Или не хотел, списывая все на постоянную занятость и неимение свободного времени. Брат часто воспитывал Тома, стараясь вложить в его голову хотя бы немного трезвых мыслей, но старшего все устраивало и любой разговор заканчивался столь же стремительно, как и затевался. Был ли смысл в этой любви, о которой сочинялись их песни, не оставляющие сотни тысяч человек равнодушными? Том не хотел зарываться в этих риторических вопросах и просто жил, как считал нужным. Пока его ничего не тревожило, он не нуждался в душевных беседах, считая их пустой тратой времени. Сон был нарушен громкими звуками со стороны раскрытого окна. Приоткрыв глаза, Каулитц вздохнул и натянул одеяло выше, по-прежнему пытаясь игнорировать все внешнее воздействие на его сонное сознание. Какого черта вы все просто не можете заткнуться? Ему хотелось бы оказаться в фильме и иметь возможность останавливать время. Обеспечить себе полную тишину и проспать двое суток, может даже и больше, но звуки с улицы раздавались все отчетливее и были слишком знакомы слуху Тома. Брюнет зевнул и присел на просторной постели, развернувшись в сторону окна. Нет, ему явно не приснилось и звуки, льющиеся в его комнату, являли собой не что иное, как звучание электрогитары. Тряхнув головой, парень прислушался, стараясь разобрать, откуда именно доносятся родные сердцу звуки. Возможно, будь он в бодром расположении духа и в замечательном настроении, его реакция на происходящее не повлекла бы за собой необдуманных поступков. Выйдя на крыльцо дома, Каулитц хмуро осмотрелся и заметил то, что помешало его спокойному сну. Кто помешал. На веранде соседнего дома расположилась девушка и, прикусив губу, сосредоточенно перебирала гитарные струны. То, что в данный момент приходилось слушать Тому, раздражало и вводило в состоянии абсолютной агрессии. Ему чертовски хотелось спать и в мыслях не вертелось ничего благоприятного, лишь саднящее желание поскорее заткнуть эту особу и вновь закрыться в своей комнате. Никаких фирменных улыбочек – только непробиваемая самоуверенность, с которой и направился прямиком к дому соседей, отношения с которыми складывались вполне удачно, ибо частые отъезды близнецов в Германию оборачивались продолжительными задержками в Европе. - Фальшивишь, крошка – холодный тон Каулитца заставил девушку поднять голову и столкнуться с парнем взглядами. Оценивающе смотрит на непрошенного гостя, явно недовольного и желающего переступить грань, сдерживающую от любого рода конфликтов. Что именно тебе не нравится, сладкий? Хмурый, но все равно приторный. Черты лица острые, а взгляд темно-карий, слишком похожий на ее собственный. Скользит по нему своей проницательностью, пока брюнет с любопытной прической молчит, ожидая вступления с ее стороны. Ладно, раз ты так хочешь. - А тебе откуда знать? Скажи еще, в музыке разбираешься – И косая улыбка, которая явно была использована, как оружие. Иначе стала бы девушка улыбаться тому, кто так нагло вторгся на ее территорию и нарушил поток вдохновения, который едва успела поймать за ускользающий хвост. Не ладились последнее время отношения с музой. Том едва не задохнулся от ее надменности и улыбки, осевшей на губах. Желая спасти толком не проснувшиеся глаза от упрямого солнечного света, с легким прищуром осмотрел хрупкий девичий силуэт, облаченный в белый кроп-топ и черные короткие джинсовые шорты. Брюнетка, чьи длинные волосы густой копной спадали на спину, явно завелась от одного только замечания со стороны парня. Не знаешь меня, как интересно. Откуда ты здесь взялась, чертова нарушительница покоя? Девушка вновь вернулась к игре, пока Каулитц изучал ее внешний вид. Ей не хотелось тратить время на пустой разговор, начавшийся далеко не с комплимента, а ведь Мэйси знала себе цену и была уверена в своем профессионализме. Гитара с детских лет завоевала симпатию этой бойкой девчонки, мечтающей даже не о славе, а просто о том, чтобы стать заметной в своем небольшом городке, но не все пошло по сценарию, написанному ее ярчайшим воображением. - Неужели тебе не хочется вырваться из Бейтсвилла, Мэйси? Таким ярким людям, как ты, нужно жить в мегаполисах. - Бейтсвилл достаточно крупный город, я многих здесь знаю и не хочу уезжать из родного края, мама. Путешествовать – да, но всегда возвращаться домой. Не было смысла стремиться к покорению высот там, где заведомо никому не нужен. Можно подумать, Нью-Йорк или Чикаго ждут меня с распростертыми объятиями. Можно подумать, туда не приезжают тысячи таких же, как я, чтобы после разносить в дайнерах тарелки за семнадцать баксов в час. Актриса за одну лишь неделю? Музыкант, покоривший высоты за месяц? Это звучало смешно и совершенно неправдоподобно. Мысли спугнуло резкое касание чужой руки к грифу гитары. Мэйси недовольно осмотрела парня, который потерял все остатки воспитанности и такта, желая отобрать у нее инструмент. - Какого черта тебе нужно?? – вскинулась брюнетка – Пусти! - Мне нужно, чтобы ты перестала мучить прекрасный музыкальный инструмент и убралась в дом сейчас же, ясно? – тон брюнета выводил ее из себя, она бы хотела во всем разобраться, но он не оставил ей шансов – Здесь, между прочим, люди отдыхают, а ты нарушаешь их покой. Ни один мускул на лице Тома не дрогнул под испепеляющим взглядом этой нахальной брюнетки. Ему было плевать, кто она и откуда появилась здесь – он просто хотел почувствовать ту тишину, обычно царившую в этом районе и на этой улице, ведь это было их с Биллом главным желанием. Возвращаться домой после длительных гастролей и иметь возможность отдыхать вдали от вечно неспящих городов – разве это было не прекрасно? - Круто наверное отдыхать, когда стрелка на часах близится к трем после полудня – тон гитаристки взбесил еще больше и Тому хотелось не только отобрать у нее гитару, но и хорошенько вмазать ей же по приторной физиономии, явно на это напрашивающейся. Ну это смотря кем работать, девочка. - Чем же ты ночами занимаешься? – не без прохладного сарказма продолжает она, по-прежнему пытаясь отвоевать свою собственность – А ты в курсе, что долгий сон негативно влияет на организм? А ты в курсе, мать твою, что я хочу нормально отоспаться впервые за гребаные два месяца бесконечной гонки по европейским городам? Смотрит так, что по ее спине готова рассыпаться дрожь от столь близкого присутствия мужской силы, незнакомой и сейчас совершенно отталкивающей. Мэйси была не из робких, но этот молодой человек пробуждал в ней озноб вперемешку со страхом с добавлением щедрой порции агрессии. Том понимал, что одно его резкое движение и она вместе со своей треклятой гитарой свалится прямо на него. Мысленно ухмыльнувшись, он счел это вполне неплохим развитием событий, да только сонливость упорно побеждала и все фантазии Каулитца стремительно уплывали на второй план. - Чем я занимаюсь, тебя волновать не должно – злобно рявкнул Каулитц, чувствуя, как силы покидают тельце брюнетки – Мелкое недоразумение путается в аккордах, какая жалость. Ты омерзительно звучишь со стороны. Мэйси едва не потонула в ледяном карем взгляде, направленном точно в ее глаза. Битва, в которой не было победивших и проигравших, но на деле она чувствовала, как бороться становилось все тяжелее. Он будто током пронзал все ее тело, даже веранду, на которой они находились. Это наэлектризованное пространство парализовывало, лишало возможности здраво мыслить. - Пусти, ублюдок! И проваливай из моего дома! Голос Мэйси приобрел крайне громкий и недовольный окрас. Бешенство, с которым она все тщательнее старалась вернуть себе собственную гитару, охватило все ее естество. - А что тут происходит? – Послышался голос со стороны, призвавший синхронно повернуть две черноволосых головы на звук. Том уловил во взгляде брата резко возникшее удивление и выдохнул, не убирая руку с гитарного грифа. Уступить ей? Да вот еще, это она должна заткнуться раз и навсегда – Знакомишься с новыми соседями? Билл, проснувшийся от громких возгласов под окнами, не понимал, что за поединок устроил его близнец с девушкой, которую он видел впервые за пару лет жизни здесь. Сонный разум не функционировал в полную меру, а глаза наблюдали лишь пару недовольных людей, ухватившихся за одну гитару, как за последнее спасение. Вероятно, уже ставшее яблоком раздора. Младший Каулитц на секунду прикрыл глаза, размышляя, как вернуть Тома домой без последствий. Если его брат хотел чего-то добиться, он непременно следовал за своими порывами и его не волновало, что могло произойти далее. Потешить свой бодрствующий эгоцентризм – увлечение, всегда доставляющее колоссальное удовольствие. Очередная мышка угодила в когтистые лапы свирепого кота? Билл не мог поверить в увиденное. Уж к кому, а к девочкам Том всегда относился снисходительно и даже тепло, желая получить от них такую же мурчащую ласку. Он никогда не нуждался в понимании и некой романтичной возвышенности, о которой грезил сам Билл. Том любил развлекаться, при этом меняя десятки масок на все случаи жизни. Если бы не их увлечение музыкой, его близнец наверняка бы собрал все кинопремии. - Я наберу 911, придурок. Думаешь, не сделаю этого? Переступила черту. Брюнет резко дернул руку и Мэйси, явно этого не ожидающая, выпустила из своей хватки музыкальный инструмент. Охнув, она прижалась к светлой стене дома, куда тут же угодила крепкая ладонь Каулитца, совсем рядом с ее лицом. Мэйси слегка увернулась, лишь бы не смотреть в эти глаза, обладающие демоническим притяжением. Такие же карие, но почему столь пугающие и чарующие одновременно? Затягивающие, поглощающие. Чарующие? - Скажешь что-нибудь теперь? – прошипел Том, уставший и раздраженный этой полуденной перепалкой – Не то место и время для музыкальных импровизаций, детка – она молчит и по-прежнему смотрит в сторону, на пушистый куст белоснежной гортензии, растущей по обеим сторонам от ступеней, ведущих в дом. Ей нравились эти цветы. - Том, идем… Голос Билла неожиданно вплетается в мысли, старший уже и забыл, что близнец стал невольным свидетелем этой сцены, сосущей силы из его существа, которое вряд ли выспится, оставаясь таким же раздраженным и озлобленным. В подобном состоянии Том себя терпеть не мог. Смотрит на брюнетку пронзительно, надеясь покрыть ее нутро самыми холодными и прочными льдами. Она раздражала его даже сейчас, наконец сраженная его напором, который сдерживал до последнего. Скользит взглядом по темным бровям и густым ресницам, по чуть вздернутому ровному носу и невольно опускается к губам, они больше не кривятся в улыбке, а чуть приоткрыты и неслышно втягивают воздух, необходимый для очередного мини-сражения. Которого не будет. - Не стоит выводить меня из равновесия, понимаешь? – Шепот, слишком горячий, опаляет ее щеку и девушка слегка дергается, более не желая чувствовать его рядом, злого и тщеславного. Липкий страх вновь смешался с отвращением, призывая оттолкнуть бесцеремонного брюнета. Мэйси упиралась сжатыми кулаками в крепкие плечи, облаченные в плотную темно-коричневую ткань свободной спортивной кофты. - Проваливай – злобно испускает она и, пользуясь моментом, забирает из рук Тома любимый инструмент – Тебя забыла спросить, в какие часы мне играть, кретин. Перед Томом будто ярко-красное полотно мелькнуло. Она вновь провоцировала вцепиться в нее и доказать, кто здесь главный, а кому надо скрыться с его глаз, а лучше вообще незамедлительно покинуть полюбившийся старшему Каулитцу город. - Хочешь узнать меня получше, маленькая… – Он не договорил, прижимая ее к той же несчастной стене своим телом, но почувствовал касание на плече. Обернулся и увидел Билла, взгляд которого также мог выражать не самые приветливые эмоции – Би, не вмешивайся, я с… - Порисовался? – Голос Билла скребет по слуху. Не тот, который привыкли слышать тысячи поклонниц, а резкий и уверенный. Том ухмыльнулся брату, отступая на несколько шагов от взбесившей его девчонки. Мэйси осмотрела их обоих, ее лицо исказилось в дьявольской гримасе и больше не выглядело очаровательно – Идем в дом, что за шоу ты здесь устроил? Билл подтолкнул брата вперед, а сам, на секунду обернувшись и поджав губы, последовал за ним. Чувство стыда окутало парня. Бьющая фонтаном самоуверенность Тома, граничащая с его откровенным хамством, ввергала младшего Каулитца в морозящее состояние. Брюнет окинул брата двусмысленным взглядом, задаваясь десятками вопросов. Однако, чем дольше Билл наблюдал за своим близнецом, тем сильнее было его желание улыбнуться. Том редко раздражался, чаще пребывая в прекрасном расположении духа, конечно, от Билла столь серьезная перемена в настроении близкого человека ускользнуть не могла. - Ну чего ты так рассвирепел? – Брюнет устроился за столом, придвигая к себе бокал с уже остывшим кофе. Недовольное нытье Тома слегка затянулось и любимый напиток больше не вызывал того сладостного предвкушения, которым был наполнен младший Каулитц – Все это мелочи, Том. Старший поднял взгляд, криво усмехнувшись и качнув головой. Гастроли выдались непростыми, пришлось столкнуться с массой серьезных обстоятельств и решить кучу разнообразных проблем. Еще и кража оборудования. Все это, уже минувшее в прошлое, прослеживалось на физиономии Тома, который, вернувшись с улицы, даже кофту не удосужился снять и так и сидел, натянув на голову капюшон. Уставший, сонный, недовольный. Слишком редкая картина, Билл и вспомнить не мог, когда именно видел близнеца в подобном состоянии. - Мелочи… Знаешь, есть элементарные нормы поведения в социуме – Том осмотрел лежавшие рядом сигареты и сморщился – Люди разные и если кому-то по утрам не спится, то есть и те, кто вернулись из гребаного двухмесячного тура и хотят отдохнуть. Черт!.. - Если ты вдруг разучился смотреть на часы, то время давно перевалило за полдень. Кого волнует твое желание проспать двое суток? – Билл все же улыбнулся, но на Тома, сидящего напротив, это никак не подействовало – У тебя никогда не было неприязни к Роджерсам... - Пока в их доме не появилось это недоразумение, Би! – прошипел старший Каулитц, натягивая объемный капюшон едва ли не до кончика носа – Я хочу спать, понимаешь? Не есть, не пить, не слушать визги сумасшедших фанатов, не трахаться с кем-либо – я хочу спать! – Том по слогам отчеканил последнюю фразу, и Билл окончательно перестал сомневаться в измотанности своего близнеца. Конечно, они устали. Билл и сам не хотел покидать пределы дома, желая восстановиться после продолжительного гастрольного забега. Брюнет чувствовал, какой тяжелой была его голова, наполненная разнообразными мыслями, а поведение брата способствовало лишь большему ментальному беспорядку. Он толком не успел рассмотреть новоиспеченную соседку, с которой сцепился Том, швыряясь в девушку исключительным набором оскорбительных фразочек. Биллу казалось, что он вот-вот грохнется в обморок от стыда, но видимо утреннее происшествие только позабавило особу, так смело нарушившую личный покой его близнеца. Улыбнувшись своим мыслям, Билл понял, что она не так проста, какой могла показаться Тому. Брат всегда ощущал себя выше и талантливее всех остальных, тешил собственное самолюбие и все окружающие его люди давно смирились с этой чертой характера, зная, что на самом деле Том был добрым и компанейским парнем. Он просто устал. Отдохнет, и я обязательно заставлю его извиниться. *** Последние несколько дней Мэйси не выпускала из рук гитару, раз за разом проигрывая то, что приходило в голову и складывалось в великолепные по ее мнению мелодии. Брюнетка даже успела созвониться с Алисией и рассказать ей о том, как благотворно Лос-Анджелес влияет на ее вдохновение. Подруга с удовольствием наблюдала за игрой девушки по видеосвязи. Мэйси все еще пыталась привыкнуть к Калифорнии, несмотря на то, что провела здесь уже пару недель. Ей снился родной город, где не было всего этого лживого величия и лоска, ровно как не было и десятков палаточных лагерей, в которых скрывались неопрятные бездомные, представляющие собой некоторые угрозы. И даже в одном из самых спокойных районов, где она и гостила у своего дяди и его жены, нашелся персональный пожиратель ее нервной системы. Парень, обладающий вселенских масштабов самолюбием. Нахал. Нарцисс чертов. Но глаза высокомерного соседа не давали ей покоя. Мэйси то и дело возвращалась в моменты, где он пристально смотрел на нее, слегка перепуганную, а его горячее дыхание касалось ее кожи. Прогнать эти воспоминания не получалось, отчего брюнетка чувствовала раздрай и не могла полностью посвятить себя музыке. Алисия вновь рассталась с каким-то парнем после нескольких встреч. Мэйси криво усмехнулась, представив на месте подруги себя. Ей вполне замечательно жилось без отношений, которые завершила четыре года назад, называя его первой и единственной любовью. Какая нелепость, буквально детская глупость. Больше она не желала тратить на это время. Мириться с тараканами в чужой голове – последнее, чем она хотела заниматься, повзрослев и начав уважать в первую очередь себя и свое личное пространство. Фальшивишь, крошка. Эти слова задели Мэйси, глухим ударом отозвались где-то под ребрами. Единственным серьезным увлечением в ее жизни была музыка и гитара, она не могла плохо сыграть, к тому же мелодия была довольно известной. Покупка музыкального инструмента стала для нее чем-то невероятным, разлившим по нутру жар, она осознала, что будет круглыми сутками учиться и сотрет пальцы в кровь, лишь бы добиться того, что давно закрепилось в ее мечтах. Родители не воспринимали увлечение музыкой всерьез, Мэйси могла заручиться лишь скромной поддержкой друзей и знакомых. Ей хотелось собрать свою группу и просто выступать, не лелея пустых надежд на мировую гласность. Она привыкла совмещать учебу с заработком и проводить остатки свободного времени за написанием музыки и сказать ей о том, что со стороны ее игра звучала омерзительно, было похоже на удар острым кинжалом в хрупкое тело. Взор невольно падает на соседний дом и взгляд сужается. Все это время она не переставала играть, сидя на веранде, и определенно донимала этим соседа-зазнайку. Улыбка скользнула по ее губам, пока в голове вертелись шальные мысли, подстрекающие сотворить очередную пакость, а после наблюдать за его бешенством. Мэйси и сама не понимала, зачем ввязывалась в эту игру, о которой могла пожалеть в любой момент. Неделю назад Том дал понять, что не стоит затевать с ним войну, но девушка и не хотела воевать. Ей хотелось вновь столкнуться с утягивающей в бездну чернотой карего взгляда и жаром, исходившим от парня, высокого и хорошо сложенного. Только не надо думать о том, как он красив. Очередная смазливая морда, еще и грубиян. Капитальный хам. Том чувствовал себя тенью всю неделю, закидываясь таблетками и заливая их литрами черного кофе. Пустые надежды, якобы должные помочь, потешались над его страдающим естеством. Несносная гитаристка все еще доставляла дискомфорт своей ежедневной игрой, издеваясь над сознанием старшего Каулитца. Сонливость понемногу отпускала, а вот головные боли стали едва ли не ежедневными. Том понимал, что свободное время не резиновое – скоро вновь придется вернуться в Германию к рабочим вопросам и приторным дежурным улыбочкам. Ему нравилось, он был любимчиком девочек, ни в чем не проигрывая младшему брату, но сейчас, когда тупая боль пульсировала в висках, Том затушил очередную сигарету и вышел из дома, потому что Куппер все утро вертелся у ног, позабыв о еде и вымаливая у хозяина прогулку. Тома мотало туда-обратно, стоило мысленно вернуться к разговору с Биллом. Часто глотая нравоучения близнеца, парень забывал про конфликты, будто их и вовсе не существовало. Сцепиться не по-детски они могли только по рабочим вопросам, все остальное слишком быстро сходило на нет. Его просьба извиниться перед соседкой шокировала Тома. Извиниться за что? За то, что назойливая брюнетка, каждое утро терзающая гитарные струны, мешала его кратковременному отдыху? Может, еще доставку цветов ей заказать? Том вообще не знал, что это такое и последний раз презентовал букет лишь на день рождения мамы и то только потому, что Билл обмолвился, что каждой женщине приятно подобное внимание. Знаю я, какого внимания все они действительно желали. Однако, одно чувство, мерзкое и настырное, заставляло прислушиваться к гитарному звучанию по соседству и приходить к выводу, что все было не так плохо. Девушка в действительности владела инструментом и Тому стоило это признать. Чувство собственной важности настойчиво шевелилось в нем, вытесняя то, первое, и этот внутренний конфликт сводил с ума. Рука невольно потянулась в карман худи, нащупав пачку сигарет, но от курения отвлек лай Куппера, уже вертевшегося возле той самой досаждающей парню особы. Том, скривившись, мысленно огрызнулся на доброжелательность собственного пса. Намекаешь на то же, что и Билл? Сговорились против меня? Умники чертовы. Девушка гладила пса, не скрывая улыбки. Мэйси не могла пройти мимо животных, будь то собака, кот или ракун, попавшийся на пути вечером в парке, рыскающий в поисках съестного. Детский восторг проснулся в ней, стоило Купперу увалиться у ее ног, подставляясь под ласку. Она позволила себе не скрывать эмоций и тихо рассмеялась, почесывая гладкошерстную пятнистую собаку везде, где та позволяла. - Какого?.. – Восторг спугнул знакомый голос, отчего Мэйси дрогнула и подняла взгляд. Том стоял возле своей машины, осматривая творчество Мэйси, оставленное несколькими часами ранее. Внутри брюнетки схлестнулись две силы, будто ангел и демон, и безусловно рогатый одержал громогласную победу, призвав немного пошалить, чтобы чуть позже насладиться дерзостью этого влекущего к себе парня. Парня, который тебя терпеть не мог. Собственно, и ты с удовольствием бы его придушила. - Считаешь, это умно? – равнодушно бросил Каулитц, все еще любуясь фразой, написанной на его автомобиле – Тебе же не пять лет, посерьезнее ничего не могла придумать? Фраза «сегодня я была не слишком громкой, малыш?» была аккуратно выведена ярко-красной помадой на капоте белой машины. Большие буквы бросались в глаза и Том натянул коварную улыбку, вспоминая о губке и автомобильной пене, лежавших в багажнике. Ну сейчас ты у меня разденешься и хорошенько поработаешь. Будешь наказана за свой же глупый поступок. Мэйси с довольным видом сложила руки на груди, посматривая в сторону Тома. Она не жалела о своем шкодливом поступке, в котором не было ничего обидного: фраза, не содержавшая оскорблений, исчезнет после первой же мойки. А вот осадочек у него останется, дорогуша, и ты обязательно получишь по заслугам если не прямо сейчас, то немного позже, когда месть достаточно остынет. - Скажи спасибо, что это была помада, а не гвоздь, приятель – девушка сверкнула ядовитым прищуром в сторону машины. Том бросил на нее очередной взгляд и идея протереть девчонкой автомобиль растворилась в его мыслях. Она выглядела хорошо, но ведь могла и лучше, он прекрасно это понимал. Новая идея пришла неожиданно, но отпускать ее он уже не торопился, загоревшись. Том всегда шел на поводу у своих желаний и редко когда сожалел о содеянном. Не пожалеет и в этот раз. - Двусмысленная фраза, малышка… – Каулитц, преисполненный своим положением, смотрит точно на девушку, и она теряется под этим взглядом, откровенным и слишком мучительным – и, кстати, нет – ты была очень громкой и надоедливой все это время. Ты вообще в курсе, что для оттачивания навыков и прочих музыкальных занятий есть специальные места? Студии, например, слышала? Мэйси смотрела на него распахнутыми глазами, а голос парня проникал в каждую клеточку тела. Хотела бы улыбнуться на его фразу, да не смогла. Она не понимала, что происходит, чувствовала лишь влажную прохладу чуть ниже колена – Куппер носом касался ее кожи. Девушка ожидала очередную волну неприязни в свою сторону, а получила лишь кривоватую улыбочку, саркастичную и довольную. О чем думал парень, ей и в голову не приходило, Мэйси слегка огорчилась, что после ее стараний последовала такая спокойная, даже равнодушная реакция. Ожидания не оправдались, вихря эмоций не произошло и разочарование закралось куда-то в отдаленный уголок сердца. Парень перестал метать стрелы агрессии на веранду дома ее дяди, и брюнетка обреченно выдохнула, понимая, что пришло время сворачивать все игры с этим зазнайкой. - Может, желаешь увидеть одно из таких мест? – Том, чувствуя ее растерянность и легкую заторможенность, решился произнести эти слова. Ему совершенно не хотелось говорить брюнетке «прости» и тем самым потакать просьбам близнеца. Парень прекрасно разбирался в тонкостях женской психологии и был готов поклясться, что эта девчонка из дома по соседству уже угодила на его крючок, осталось лишь проследить за тем, чтобы не сорвалась. Проще простого, Каулитц, проще простого. - Тебе, как музыканту, просто не может быть неинтересно подобное предложение – карий взгляд скользит по гитаристке, а девушка, будто зачарованная, не замечает, как Том подходит совсем близко, буквально дышит ей в шею. И снова эта близость, парализующая и дьявольски обжигающая. Он злится? Возможно, мое рисование на его отнюдь не самой дешевой машине все же вызвало приступ агрессии? Все внутри Мэйси трепетало то ли от страха, то ли от какого-то неясного ей возбуждения, пока смотрела в его глаза, о которых ни на минуту не забыла за всю прошедшую неделю. А Тому нравилось наблюдать ее замешательство, он буквально торжествовал, чувствуя вымышленную корону на своей голове. Билл был многократно прав, говоря, что самоуверенности его брата позавидуют многие. Не каждому под силу одним лишь взглядом принудить бойкую девочку усмирить свой пыл. Одним лишь взглядом я заставлял их шагать в мою постель. - Телефон… Мэйси отходит на пару шагов назад, вопросительно осматривая Каулитца, подобный взгляд лишь забавляет Тома и он без колебаний достает из кармана айфон и слегка трясет гаджетом. - Всего лишь хочу поделиться с тобой одной ссылкой – Открытая улыбка парня обезоруживает, опускает на колени всяческое сопротивление со стороны Мэйси. Слышится короткий сигнал, требующий подтверждения, и спустя секунду информация уже передана на устройство брюнетки – Готово. Загляни, не пожалеешь – девушка поднимает взгляд на Тома и ловит его подмигивание – Кстати, переоденься. Вдруг я захочу пригласить тебя поужинать? Том возвращается к машине, советуя девушке не медлить. Его время слишком дорого стоило, об этом знала каждая, желающая угодить в его постель, но для этой девчонки он, казалось, был готов сделать исключение. *** Мэйси то и дело воспроизводила видео, открывшееся по ссылке. Оно заканчивалось и начиналось заново, раз за разом. Слишком талантливо, чтобы посмотреть единожды и забыть, будто и не было. Девушка следила за каждым движением, не желала упускать из поля зрения ничего, хотела впитать в себя каждый аккорд. Неужели это он? Увидев Тома впервые, она бы вряд ли подумала, что он имел хоть какое-то отношение к музыке. Скорее, к спорту. Высокий и довольно крепкий парень, наверняка увлекающийся баскетболом, а то и вовсе занимающийся этим видом спорта профессионально. Все рухнуло за один миг, стоило только окунуться в мир его музыки, в мир группы, которую основал с братом-близнецом и своими друзьями. Мэйси до боли закусила губу, понимая, что вот она – ее мечта. Мечта, гремевшая на добрую половину мира, подарившая славу и известность другим людям. Они наверняка ее заслуживали. Девушка дрогнула, услышав автомобильный гудок, и подскочила с кровати. Прихлопнутая впечатлениями, Мэйси села в машину Каулитца, все еще размышляя о том, что риск действительно являлся благородным делом. Если бы она не зацикливалась на родном городе, если бы могла переступить через свои сомнения, стала бы знаменитой? Мысли не давали покоя, а руки все сильнее сжимали айфон. Ей хотелось вновь посмотреть это видео, а также найти и другие, прослушать больше их песен, отыскать какую-нибудь информацию о нем – парне, который заставил ее задрожать от страха, а теперь естество брюнетки охватывала иная дрожь. Дрожь восхищения. - Очаровательно выглядишь – Ей не хотелось смотреть на Тома. Вернее, она просто не могла себе позволить открыто таращиться на парня, являющегося мировой знаменитостью – Не молчи, Мэйси. Он снова удивил ее, просто назвав по имени. Это прозвучало как-то иначе, приятнее. Человечнее. Каулитц узнал ее имя случайно, услышав разговор родственников девушки. Вспоминая слова Билла, Том лишь тихо усмехался себе под нос, изредка бросая взгляды в сторону брюнетки, которой определенно подходило легкое белое платье. В нем она выглядела не столь нахально и дерзко, хотя Том обожал таких девушек, дергающих за нервные сплетения. Эта вполне наигралась на его нервах. - Том, ты никогда не реагировал на девушку спокойно, если она была небезразлична тебе. Огрызаясь на нашу соседку, ты сдаешь себя с потрохами… – приторные улыбочки Билла так и напрашивались быть стертыми кулаком, но Том не был идиотом, поэтому просто игнорировал все реплики со стороны близнеца – по крайней мере, мне. - Ты такой догадливый, с ума сойти можно! – Парень знал, что своим сарказмом обязательно доведет Билла до нервного срыва. Стараясь оградиться от этого, Том просто наблюдал за девчонкой, день за днем вслушиваясь в звуки гитары. Она безупречно повторяла соло Джимми Пейджа – одного из величайших гитаристов в истории, и это звучание больше не доставляло никаких неудобств. У Мэйси перехватило дыхание, стоило ей переступить порог звукозаписывающей студии, окунуться в атмосферу, о которой грезила ночами, но боялась признаться в собственных желаниях в первую очередь самой себе. В помещении все было пропитано музыкальным духом и девушка оглядывалась, цепляясь взглядом за каждую деталь, которую видела: ковры под ногами, микшерный пульт, клавишные, несколько невероятно красивых гитар, отливающих своим лоском, барабанная установка и даже черное фортепиано. Она в очередной раз убедилась в собственной несостоятельности, словив себя на мысли, что умеет справляться только с гитарой, а Том успел рассказать так много, поделился историями, как хотел стать мультиинструменталистом, буквально горел этим желанием. Истории брюнета трогали за живое, проникали глубоко в душу. Мэйси уселась на полу на одном из ковров и не отводя взгляда от парня слушала, впитывала каждое слово. Неприязнь к Тому испарялась, таяла на глазах. Ей было хорошо и спокойно с человеком, желающим пристукнуть ее на месте в первые же минуты знакомства, которое изначально неправильно завертелось. Поделиться своей историей было не стыдно, Мэйси не умела лгать. Слова полились из нее невероятно легко: она рассказала о том, что приехала погостить к близким из Арканзаса, рассказала, что Бейтсвилл – отличный городок и непременно заслуживает визита, поведала о том, как купила первую гитару и неустанно играла, отдавая все заработанные кое-как средства на репетиторство. А с группой так и не вышло. Не хватило смелости, дерзости, да и желание, наверное, не было столь обжигающим. Гораздо больше ей сейчас хотелось устроиться на небольшом кремовом диване рядом с этим парнем и потонуть в его игре, наблюдать, как длинные пальцы ласкают струны, а гитара мурчит, довольная его касаниями. Ты точно этого хочешь? - Дерзости тебе не хватило? – хохотнул Том, устремив на брюнетку лукавый взгляд, плещущий сарказмом – Ну да, досаждать соседу дерзости хватило, а собрать свой бэнд нет, Мэй, серьезно? - Откуда ты узнал мое имя? Или таким, как ты, все подвластно? – Она прикусывает нижнюю губу, всматриваясь в карие глубины, доводящие до сумасшедшего искушения. Боже, о чем ты думаешь? - Таким – это каким? Тому показалось забавным, как ловко она перевела тему, поинтересовавшись, почему в США о них, как о музыкальном коллективе, практически никто не знал. Каулитц пояснил это тем, что для Америки нужно записывать другой материал, много времени и денег посвящать масштабным рекламным кампаниям, а в Европе все это работало немного иначе. - Большинство наших поклонников разбросано по всей Европе, и мы с Биллом любим туда возвращаться, проводить время, играть концерты, на которые стремительно раскупаются билеты. Мы любим наш дом, Мэйси, любим нашу страну, а здесь отдыхаем от того, что люди привыкли называть обратной стороной популярности. Когда-нибудь я еще расскажу тебе об этом. Время в студии бежало с неумолимой скоростью. Они вместе сыграли соло из композиции Led Zeppelin «stairway to heaven» и это звучало настолько невероятно, что у Мэйси задрожали колени. Она и представить себе не могла, что однажды окажется в одной из студий Лос-Анджелеса с чертовски привлекательным парнем-музыкантом и будет играть обожаемую не только ей – всем миром – композицию. Она понимала, что такой момент, возможно, больше не повторится и наслаждалась каждой секундой, проживала ее, чувствовала кожей и была счастлива. Я просто была счастлива. Том же чувствовал что-то незнакомое, странное, стоило ей засмеяться над очередной его шуткой. Его взгляд улыбался, пока скользил по тонким пальцам Мэйси, перебирающим гитарные струны. Признаваясь самому себе, что девчонка заслуживала чего-то большего, чем простые посиделки в студии в его компании, Том думал, что сходил с ума. Ощущал тепло, которого не чувствовал ни с кем, какими бы красивыми ни были все его девушки. Она была настоящей, живой, не требующей внимания, не знающей его жизни и успеха – она была человечной и действительно до невозможного настоящей. И Том убеждался в этом в сотый раз за вечер, который они решили завершить в небольшом уютном ресторане морепродуктов, заказав себе пасту с мидиями в сливочном соусе. Мейси довольно осматривалась, пропитываясь атмосферой заведения и теплым калифорнийским вечером. Помнила про Бейтсвилл, но бесповоротно влюблялась в Лос-Анджелес, стоило лишь очароваться человеком, моментом, парой аккордов. Слишком наивно, но не менее прекрасно. Улыбки Тома одновременно смущали и искушали, он и тогда показался ей магнетически притягательным, объятый агрессией и желанием доказать, кто есть кто. Битва, в которой не выиграли, но и не проиграли. Знаешь, Мэйси, ты не особо старалась бороться, признайся. Ты хотела быть побежденной, лишь бы плавиться от горящего неприязнью взгляда. Она чувствовала это впервые, впервые проживала спектр сумасшедших эмоций и у него было имя. Простейшее, его легко запомнить, но легко ли забыть? - Мэй, можно задать тебе вопрос? – Том улыбается, принуждая девушку ответить такой же улыбкой. - Задай. - Представь, что ты мороженое… – Брюнетка в удивлении приподняла брови. Они сидели в машине в начале улицы и не могли перестать обсуждать всякую чушь, смеясь и немного опасаясь потревожить чей-нибудь чуткий сон – Ты бы хотела, чтобы тебя лизали или кусали? Мэйси едва подавила смех, но ответ вырвался из нее слишком стремительно. Она представила мороженое в своих руках, любимый шоколадный рожок с кусочками маршмэллоу и поняла, что дать другого ответа просто не могла. Девушка буквально ощутила во рту этот сладкий вкус и ей бы не пришло в голову расправиться с лакомством на скорую руку. Она предпочитала наслаждаться десертами, получать удовольствие. - Лизали. Ну-у-у…а что ты имеешь в виду? Это ведь не метафора? – она слышит смех Каулитца и вновь теряется в его глазах, даже в этом сумраке они блестят и сводят с ума, не позволяют логически мыслить – Что, Том? Я думаю… Ты же обычно лижешь его, а потом… Иногда можно и укусить… - Мы попробуем все – Выдыхает брюнет и притягивает к себе девушку, накрывая ее губы поцелуем, слегка прикусывая их. Мэйси охнула, но в ту же секунду обвила шею парня ладонями, желая почувствовать его как можно ближе. Она определенно не ожидала чего-то подобного, старалась отгонять все возбуждение и дрожь, накрывающие с головой, стоило только почувствовать Тома рядом – Никому не будет хуже. Соприкосновения губ были слишком искушающими, и рассудок Тома умчался куда-то в параллельные галактики, на другие планеты, потому что думать о правильности или ошибке этого поступка не хотелось. Ладони гитаристки скользнули по его шее и плечам, задевая тугие косицы, и поцелуй вышел на новый уровень. Рука Каулитца устремилась вниз и на секунду замерла на девичьем бедре, дожидаясь зеленого света. Ты ведь не будешь тормозить, малышка из Арканзаса, я прочел тебя с первого взгляда. Окей, со второго, сдаюсь. Но сдавалась из них двоих именно Мэйси. Очарованная его напором, губами, пирсинг в которых умело охлаждал ее губы, а заодно и разум, его руками и пальцами. Чувствуя обжигающую смесь этого уносившего запредельно далеко коктейля, из девушки вырвался довольный полустон, тут же растворившийся в очередном поцелуе, уже диком и необузданном. - Никому не будет хуже – слышит Том ее полушепот и привлекает еще ближе, кивая и понимая, что ненависть и неприязнь открывали любые двери, чувствуя, что за ними пряталась страсть. *****