Волк 141-го возвращается

Соуп почти засыпал в своем теплом и уютном импровизированном одеяле, когда волк внезапно подпрыгнул, зарычав на потолок. Пораженный, Соуп последовал за ним слишком поздно. И стал ждать. И ждать. Долгое время. Соуп просто надеялся, что волк уловил что-то, чего не могли уловить его человеческие уши. Затем до него донесся приглушенный звук движущихся камней. Это был Прайс? Он нерешительно включил рацию.               — Это Браво 7-1, как слышно?               —...-оуп? ...- там...низу?               Он чуть не зарыдал, услышав в ухе – пусть и со статикой – голос своего капитана. Оставалось надеяться, что он станет четче, когда будут разгребать завалы. — Чего Вы там копаетесь? — Прин-нял ...-ы как? — Я в порядке, — он взглянул на волка, который перестал рычать и больше не выглядел таким напряженным. Почти... его глаза смотрели на него с любопытством, — Со мной волк. Дружелюбный. Ну, дружелюбный, как сказать. Сойдёт. Прайс замер. —Перевертыш? — Скорее всего. — Хорошо. Держись, мы почти на месте. — Принято, — он не сомневался, что его облегчение передалось по связи. Внимание волка снова обратилось к потолку, уши навострились. Спустя некоторое время завалы над ними сдвинулись достаточно, чтобы пропустить немного света. Еще чуть-чуть, и шляпа Прайса выглянула из дыры. Волк отодвинулся подальше, исчезнув из виду. Он все еще слышал, как сдвигаются куски бетона, и предположил, что это Газ. Хорошо знать, что с ним тоже все в порядке. — Сержант! Рад видеть тебя целым и невредимым. —Взаимно. Ты как-то долго. Коктейль на пляже не мог подождать? — проворчал он для формы, на что капитан закатил глаза. — Где наш друг? Соуп оглянулся. Волк все еще не двигался и выглядел почти неуверенно. - Он здесь. Прайс кивнул и вернулся к своему делу. Как только дыра стала достаточно большой, чтобы могли пролезтт два человека еще и с запасом, вниз опустили веревку, и Прайс сразу же за ней. Теперь Газ заглянул вниз с широкой улыбкой на лице.               — Соуп! — Газ! Ты ранен? — Царапины, приятель. Ушел вовремя, не попал под взрыв. А ты? — Пара синяков. Жить буду. Соуп прервал их разговор, внезапно осознав, что за его спиной воцарилась тишина. Странно, что Прайс ничего не сказал. Обернувшись, шотландец увидел, что тот, похоже, напряженно смотрит в глаза волку. Но то была не обычная игра в гляделки. Соуп никогда не видел, чтобы Прайс выглядел таким ошарашенным, так что он прикусил язык. Что здесь вообще происходит? Внезапно Прайс двинулся, присев перед волком без малейшего намека на страх. В его движениях чувствовался гнев, но тот не дрогнул. Не зарычал. Просто стоял спокойно, пока Прайс осторожно снимал намордник. Теперь намордник оказался в руках дракона. Прайс включил рацию. — Ник. Забери нас у здания-цели. Начинаем эвакуацию. — Принято. Напряженная тишина заполнила пространство, когда Прайс посмотрел на веревку, а потом на волка, который явно не смог бы забраться по ней в таком виде. — На спине? У нас есть запасная веревка, - неуверенно спросил капитан, скривив усы. Волк вышел вперед, его рычание больше походило на ворчание, когда он сел рядом с Прайсом и стал ждать. — Хорошо. Как только Прайс соорудил достаточно хорошую обвязку, чтобы привязать волка к своей спине, они начали подниматься обратно к свежему воздуху. Черт, Соуп не заметил, сколько пыли он вдохнул там внизу. И как много снега обрушилось с холма над зданием — взрыв, кажется, спровоцировал лавину. Это объясняло, сколько времени понадобилось Прайсу и Газу, чтобы добраться до них. Звук вертолетных лопастей, разрезающих воздух, раздался, как только капитан освободил волка, и животное начало отряхиваться. — Экспресс-доставка, - произнес Ник, когда вертолет приземлился, засыпая их рыхлым снегом. — Запрыгивайте, парни. Соуп запрыгнул вслед за Газом и оглянулся. Прайс стоял прямо за ним и смотрел на волка, который не двигался. — Гоуст? Идешь? Гоуст? Блять, неужели капитан знает его? Соуп не успел додумать, как волк запрыгнул в вертолет. Когти на секунду заскользили по металлическому полу, прежде чем он обрел равновесие и улегся у ног Прайса. Капитан оставался необычно молчаливым на протяжении всей поездки обратно, а Соуп так и не решился потревожить «медведя». Ну, или дракона. На самом деле, он был страшнее медведя. На этот раз Соуп был рад не меньше Газа, когда они приземлились. Темный эльф никогда не упускал возможности пожаловаться на то, что их раса не была предназначена для таких высот. Соуп хихикал каждый раз. Но, очевидно, Газ тоже уловил странное напряжение, царившее вокруг, шотландец обнаружил, что пропустил разглагольствования, которое не скрывало опасений мужчины – заметьте, он не боялся летать. Когда лапы волка коснулись асфальта, он заколебался. Прайс вздохнул. — Вы двое. Брифинг завтра, ровно в девять. Свободны, - приказал он, прежде чем повернуться к волку, и в его голосе было гораздо меньше злобы, — За мной. Соуп и Газ остались смотреть друг на друга, недоуменные, пока волк следовал за Прайсом в здание. — Ты что-нибудь знаешь? — спросил он своего друга. Если кто и мог знать, так это Газ. Темный эльф был знаком с Прайсом еще до того, как была создана 141-ая. — Понятия не имею, приятель.               Что ж... Надеюсь, они узнают это завтра.                                                 

* * *

                                                               Мысли Гоуста путались, пока он следовал за Прайсом. Гнев мужчины не предвещал ничего хорошего, но, черт возьми, перевертышу так хотелось бы остаться у его ног подольше, чем просто во время перелета. Наверняка, это теперь было невозможным, если судить по стремительному шагу капитана. Гоуст никогда бы не признался в этом вслух, но он скучал по этому ублюдку. В первые дни своего заточения он подолгу размышлял, спасут ли его. Когда недели превратились в месяцы и годы, какая-то часть его души затихла и спряталась в самой глубине его сердца. Он взял себе прозвище, которое заслужил и с гордостью носил среди своих товарищей, и превратил его в "призрак ярости и крови". Он думал о том, насколько тогда Прайс разочаруется в нем, если узнает. А он неизбежно узнает, потому что от Джона Прайса нихуя не скроешь. Этого не было в полевом руководстве. Гоуст отвлекся от своих мыслей, когда они проходили мимо кабинета капитана. Перевертыш едва не остановился - сказалась мышечная память после долгих лет выговоров в этой самой комнате. Он был уверен, что за все эти годы ни черта не изменилось. Но когда Прайс с уверенностью зашагал по коридору, а Гоусту пришлось почти бежать следом, догоняя после своей небольшой заминки, он начал задумываться, куда же они направляются. Насколько же сильно Прайс собирался на него орать, что даже в стенах своего кабинета для этого места не нашлось? Он с трудом подавил желание поджать хвост и, уже подавленный, пошел за ним. Да, он облажался. Причем по-крупному — это он точно знал. Но, похоже, он серьезно недооценил ярость капитана. Гоуст все больше недоумевал, пока они добирались до какого-то укромного уголка казармы. В конце концов, Прайс остановился у двери с табличкой «Капитан Прайс» под номером комнаты. Нумеровка так и не была исправлена, даже спустя все эти годы. Сначала она была неправильно пронумерована как 62, а потом двойку просто небрежно стерли и сверху написали семерку. Сделано было, мягко говоря, хреново. По какой-то причине Прайс так и не поменял ее. Они переступили порог, и от запаха у него чуть не подкосились ноги. Бумага и чернила - результат долгих часов, проведенных за письменным столом, за работой вместо того, чтобы отдыхать. Мебель из мягкого дерева была такой старой, что он не раз помогал Прайсу собирать ее заново. Дым и сера, сам дракон. Знакомый. Утешительный. Это ощущалось почти как семья. Он вздрогнул, когда Прайс тяжело опустился на кровать, каркас которой запротестовал под его весом. Гоуст наблюдал, как он снял шляпу, устало провел рукой по волосам, а затем вздохнул, закрыв лицо руками. Все его тело обмякло, и сердце Гоуста сжалось. Подумать только, что это он был причиной поражения капитана. Его капитана. Сердце Гоуста упало. Скорее всего, теперь он больше никогда не будет под его командованием. Он продолжал стоять в углу, в то время как неловкое молчание заполнило пространство. Наконец, Прайс поднял на него взгляд. Глаза, более усталыми, чем Гоуст когда-либо их видел. Словно пробили дыру прямо между его ребер, и открытая рана непрерывно сочилась. Капитан заговорил, его голос звучал более хрипло, чем Гоуст помнил. — Перевоплотиться можешь? Он больше не чувствовал давления ошейника, и дорога домой была достаточно долгой, чтобы эффект полностью исчез. Гоуст кивнул и уже собирался это сделать, когда капитан внезапно вскочил с кровати. —Подожди, подожди! Подожди… Гоуст замер. Не смея шевельнуться, он краем глаза наблюдал, как Прайс открыл свой шкаф, бормоча что-то неразборчивое себе под нос. Через мгновение он схватил спортивные штаны и толстовку, бросив их в его сторону. - Дверь в ванную прямо за тобой. Открыто, — пробормотал он. Точно. Гоуст осторожно поднял вещи зубами и ускользнул, толкая приоткрытую дверь носом. Наконец оказавшись в относительной безопасности пустой комнаты, он позволил себе немного передохнуть. Здесь пахло средствами, которые капитан постоянно использовал для бороды и усов, и Гоуст раздреженно фыркнул. Старик всегда отказывался признавать , что использует их. И последнее слово было за ним. Гоуст впервые за много лет превратился обратно, и, вопреки распространяемой людьми дезинформации о перевертышах, превращение не было болезненным. Это просто произошло. В один момент волк, а в следующий - человек. Шифтеры не были оборотнями. Не было ни криков, ни рваной одежды, последнее было связано с формой, которую на них надевали. Однако на этот раз не обошлось без проблем. Его волк, привыкший к свободе, теперь же вынужденный бороться за свое место, бесновался. Сопротивлялся, отказываясь принимать безопасность более слабого вида даже в присутствии Прайса. Гоусту пришлось заставить его подчиниться, корчась в процессе смены вместо того, чтобы перевоплощение прошло гладко. Когда он расправил теперь уже человеческие плечи, это ощущение слегка выбило его из колеи. Он глубоко вздохнул, принимая непривычное для себя положение центра тяжести. Оставалось надеяться, что для того, чтобы прийти в норму, не понадобится слишком много времени. Впервые посмотрев в зеркало, он вздрогнул, осознав, что это первый раз, когда он увидел свои новые многочисленные шрамы в таком виде. В самом начале пребывания в плену с него сняли всю одежду, и он был вынужден постоянно превращаться. Им нужен был зверь, не человек. И Гоуст дал им именно это. Теперь бесчисленные драки, в которые его втягивали, множество изобретательных наказаний за отказ подчиняться и его собственная безумная борьба отразились на нем в полной мере. Он окинул взглядом свое обнаженное тело, задержав дыхание, когда наткнулся на участки изуродованной кожи. Они стали заметнее в такой форме, более не скрытые под шерстью. Даже если его мех в некоторых местах отрастал белым, это не было так шокирующе. Но вот это? Он не мог сдержать себя. И хуже всего были те, что он нанес себе сам. Долгое время, когда на него надевали намордник, он пытался сбежать, терся носом обо все доступные поверхности, грыз слишком твердый металл и раздирал губы, но безуспешно. Гоуст никогда не считал себя уродом, совсем наоборот. Он был уверен в себе, и тот, кому он не нравился, мог идти нахрен. Это была не его проблема. Сейчас же? Каждая царапина и изъян казались насмешкой над тем, кем он был раньше. Его взгляд упал на зуб, торчащий из особенно большой щели в левой части рта. Он не думал, что это будет так хуево выглядеть в человеческом теле. Он осторожно провел по нему языком. Это было странное ощущение. Очень странное. Он наклонил голову набок. Это определенно пришлось бы не всем по вкусу, это уж точно. И все же, как бы Гоуст ни предпочитал, чтобы его лицо оставалось нетронутым, он не мог заставить себя по-настоящему возненавидеть шрамы. Это все еще был он, только с несколькими дополнительными баллами по шкале "суровый парень". Возможно, ему просто нужно было надеть маску, чтобы скрыть все это. Да, это сработало бы. Наконец он отвернулся от зеркала, чтобы оценить, насколько плохо он впишется в одежду Прайса. Дракон не был маленьким, но человеческая форма Гоуста все равно была выше и массивнее. Легкая улыбка тронула его губы, когда он натянул спортивные штаны. Он слегка удивленно моргнул. Идеально сели. В недоумении он надел худи. Снова идеальная посадка. Осторожно он понюхал ткань. Неужели Прайс отдал ему чужую одежду? Но все, что он смог разобрать - это запах самого дракона и слабую горечь старой, затхлой одежды. Отпустив ткань с ворчанием, он направился к двери. И так заставил Прайса ждать достаточно долго. Прайс все еще сидел на кровати там, где он его оставил. Гоуст предпочел встать перед мужчиной, прислонившись спиной к стене. Когда капитан не стал возражать против отсутствия ожидаемых формальностей и уважения, Гоуст почувствовал, как его желудок сжался еще сильнее. Молчание затянулось, тяжелое и давящее прямо на грудь. Что-то должно было произойти. — Прост... — Прости... Гоуст немедленно замолк, когда они с капитаном заговорили одновременно. Тот тоже остановился. Прайс посмотрел на него с такой глубокой тоской, что Гоусту пришлось бороться с собой, чтобы не упасть на колени под тяжестью этого взгляда. Это, блять, было так чертовски неправильно по многим причинам - видеть Джона Прайса в таком состоянии. И быть тому причиной. — Почему... - голос капитана дрогнул, - Почему ты извиняешься? - прошептал он. Гоуст напрягся, гнев закипал под кожей. Ему что ли придется по буквам объяснять? — Потому что я облажался? Я потерял бдительность? Пропустил засаду? Дал себя схватить? Поставил под угрозу выполнение задания? - он сплюнул, яд с языка стекал в горло, вызывая спазмы в желудке. И все же лейтенант не мог остановиться, - Ты доверился мне, а я все испортил! Его крик эхом отдавался в ушах, усиливая каждый звук. Слишком быстро вздымалась его грудь. Капитан задержал дыхание. Кровать жалобно скрипнула, когда мужчина вздрогнул. — Это... - глубокий вдох, - Это то, о чем ты думаешь? Разве это не было очевидно? Тем не менее, он знал, что Прайс не из тех, кто задает бессмысленные вопросы. — Да, - выдавил он из себя, - Так что я могу понять, если ты не хочешь, чтобы рядом с тобой была такая обуза... — Саймон! - взревел дракон, его глаза горели сдерживаемой яростью. Гоуст дрогнул, опустив плечи. Взгляд капитана немного смягчился, но его тон оставался непреклонным. — Ты один из лучших, если не лучший солдат, которого я знаю. Я не поверю никому, кто скажет мне, что ты не прочесывал местность, не вел разведку, не старался выполнить задание, не дрался, как дьявол, и так далее, когда тебя поймали. Никому, лейтенант. Даже тебе, - огонь, горевший в его словах, угас к концу последнего предложения, - Если уж на то пошло, извиняться должен именно я. Гоуст нахмурился. Он не понимал, в чем вина капитана. Джон и не был тем, кто будет обвинять сам себя. — Я поздно понял, насколько плохими были полученные нами разведданные. Мы не знали, что в этом районе есть Охотники... — Но неверная информация всплывает сплошь и рядом. В должностные обязанности входит адапта... — Заткнись нахрен и дай мне сказать, лейтенант. Гоуст был удивлен, что не сломал зубы, так сильно стиснув челюсть. — Это моя вина. Когда ты пропал, нам потребовалось слишком много времени, чтобы собрать команду. Если и остались какие-то зацепки о том, что произошло, мы их упустили. Я позволил тебе попасть в плен. Мы не смогли тебя найти. Мы искали так долго, как только могли, прежде чем нас перебросили в другое место и пришлось все свернуть, - Прайс опустил взгляд на линолеумом и его голос затих, - После этого... и еще пары бесплодных вылазок я не стал продолжать поиски. Верил, что мы уже перебрали все возможные маршруты. Заполнил документы MIA*, а пару лет спустя и на KIA*. Он скорчил гримасу под усами, по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом. — Это самое... похороны и все остальное были организованы в соответствии с твоими пожеланиями, — вздохнул он, — У тебя есть участок в Креденхилле. Гоуст стоял, переваривая услышанное, пока Прайс молча поджимал губы, терзая и бороду. По какой- то причине он был больше расстроен тем, что капитан портил свою с трудом добытую растительность на лице, чем всем остальным, что на него только что свалили. Он просто не мог по-настоящему разозлиться на своего капитана за это. В чем причина? Что ж... — Это... наверное, прозвучит излишне, но я никогда не был силен в словах, так что можешь хоть подать на меня в суд, - начал он спокойным голосом, - Я отказываюсь верить, что вы, единственный капитан, которого я когда-либо по-настоящему уважал, не сделали все, что в ваших силах, чтобы найти своего своенравного подчиненного. Мы все еще служим в армии. Долг зовет в другое место, и мы ничего не можем с этим поделать, даже вы. Прайс резко поднял голову, широко раскрыв глаза. — Так чтоо... Я бы сказал, что мы квиты? — запинаясь, закончил Гоуст. Резкий недоверчивый смех Капитана заполнил все дыры между ребрами перевертыша. —Ты сумасшедший, Саймон Райли. Гоуст оскалил клыки, лукаво ухмыляясь и показывая слишком много зубов. —Ты только сейчас это понял, капитан? Когда напряжение спало, некоторое время они наслаждались непринужденной атмосферой, просто радуясь своей новообретенной компанией, прежде чем Прайс хлопнул себя по ногам и встал. —Хорошо, - мужчина снова стал очень деловым. Гоуст всегда ценил это в нем, — Ты все еще хочешь присоединиться к команде? —Если возьмешь меня. — Это само собой разумеется. Что ж... бумажная волокита будет настоящей головной болью, но когда это было не так? - фыркнул он, бросая ему пару ботинок, – Пойдем, я отведу тебя в твою комнату. Гоуст кивнул, надевая слегка маловатые ботинки - они определенно принадлежали Прайсу - и последовал его примеру, готовясь к любому повороту, который капитан мог бы ему устроить в такой короткий срок. Когда Прайс остановился перед очень знакомой дверью в очень знакомой части казармы, Гоуст удивленно посмотрел на него. — Что?... Прайс открыл дверь и, не глядя ему в глаза, протянул ключ. Потом прочистил горло. — Я ни к чему там не прикасался. Не мог, кроме как время от времени протирать пыль. Гоуст оглядел комнату. Если не считать тонкого слоя пыли, который выглядел точно также, как тогда, когда он его оставил, уходя на задание... было пусто. У него никогда не было много вещей. Комната была готова к переезду другого солдата, если бы не коллекция ножей, спрятанных в нескольких углах, и остальные его вещи в шкафу. -Как ты это провернул?— спросил Гоуст, не веря своим глазам. Почему? Капитан пробормотал что-то невнятное, когда Гоуст шагнул в свою комнату. Его логово. Здесь уже не пахло им, слишком много времени прошло, но привычность этой комнаты осталась. Его волк сразу же успокоился, оставшись удовлетворенным. В безопасности. Он обернулся, посмотрев на Прайса, который неуверенно стоял в дверном проеме. — Спасибо, Джон. Вздох Прайса показался громким в этой маленькой комнате. Он кивнул. — Увидимся завтра. 11 утра, в моем кабинете, — приказал он, прежде чем уйти. И если глаза мужчины подозрительно блестели, а подбородок слегка подрагивал, Гоуст не стал это комментировать, наблюдая, как он закрывает дверь. Он вернулся.