Трёхглавый змей: Хранители

      — Прежде чем мы начнём, — начал профессор Вульф, — я попрошу тебя рассказать о том, что ты уже выяснила о своей силе.       — Хм… — Мара задумалась, мысленно структурируя информацию. — Я поняла, что Древняя магия подчиняется не словам и движениям, а напрямую моей воле. Но чтобы что-то сделать, мне нужно по-настоящему этого хотеть. Хотя со временем у меня стало получаться управлять своей волей тоже, но это всё ещё сложно для меня.       Она немного замялась, стоит ли говорить, но в конце концов решилась:       — В прошлом году мне удалось снять проклятие с Анны, сестры Себастьяна. До меня никому не удавалось ей помочь.       Вульф одобрительно кивнул.       — Это впечатляющий результат, ты молодец, — сказал он. — Но я не удивлён. Волшебники, обладающие Древней магией, способны на гораздо большее. Им под силу снимать любые проклятия и обходить любые преграды и запреты.       — Вы о том, что мне удалось трансгрессировать за пределы Хогвартса и вернуться, несмотря на защитные заклинания?       — В том числе.       — А вы тоже так можете? — Глаза Мары загорелись.       — Могу, — улыбнулся он.       — А Непреложный Обет тоже можно обойти? — спросила она почти шёпотом.       — Вы успели дать кому-то Непреложный Обет, мисс Блэк? — лукаво уточнил профессор, но настаивать на ответе не стал. — Поскольку за нарушение Обета грозит смерть, я бы на твоём месте не рискнул это проверять. Но вернёмся к теме нашего занятия.       Он посерьёзнел и скрестил руки на груди.       — Я потратил почти пятнадцать лет на изучение Древней магии, но так и не нашёл никакой информации, кроме той, которая и так всем известна. Поэтому все знания, которые у меня есть, получены с опытом, зачастую с горьким, — он на секунду погрузился в воспоминания, и его лицо помрачнело. — Ты, наверное, уже успела заметить, что эта магия откликается на эмоции. Она словно "живая". Она — это часть нас, но в то же время она может действовать независимо от нашего сознания, если наши эмоции выйдут из-под контроля.       — Я однажды чуть не сожгла своих друзей… — Мару передёрнуло, когда в её памяти всплыл тот подвал с пауками.       Профессор склонил голову на бок, и она рассказала всё.       Вульф молчал, его взгляд был сосредоточен на ней, как будто он внимательно взвешивал её слова. Наконец, он заговорил, его голос был мягким, но в нём звучала стальная нотка.       — Мара, — начал он, не отводя от неё взгляда, — то, что ты описала, — это не просто неконтролируемая магия. Это живая, дикая сила, которая вырывается наружу, когда ты теряешь над собой контроль. Я знаю, насколько это пугает. Но я также знаю, что ты можешь научиться держать эту силу в узде. Контроль приходит через понимание, а понимание — через повторение. Чтобы ты могла уверенно управлять своими силами в любой ситуации, нам нужно воссоздать ту самую обстановку, когда ты потеряла контроль.       — Воссоздать? Вы хотите… — Мара почувствовала, как её тело содрогается при мыслях о том подземелье, где она была заперта с огромным выводком пауков.       — Я понимаю, что это может быть неприятно, — продолжил Вульф, видя её реакцию, — но этот метод — самый эффективный. Арахнофобия — первобытный, иррациональный страх. Она возникает в самой твоей сущности в обход разума. Если ты научишься контролировать этот страх, ты сможешь контролировать любой другой.       Мара нервно облизала губы. Но она знала, что он прав. Если она не научится справляться с этим страхом, он может навредить не только ей, но и тем, кто окажется рядом.       — Ты сможешь, Мара. Мы будем действовать постепенно. Сначала появится один паук, затем несколько. И твоя задача — сжечь их, но контролировать огонь, не позволить ему выйти из-под твоей власти.       — Хорошо, — наконец сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, хотя её горло как будто сжимали чьи-то холодные пальцы.       Вульф кивнул, его лицо оставалось спокойным и серьёзным. Он поднял палочку, сделал несколько движений, и обстановка вокруг них начала меняться. Стены кабинета исчезли, уступая место мрачному подвалу с низким сводчатым потолком. Воздух наполнился тяжёлым, удушающим запахом сырости и гнили. Свет тускнел, и тени удлинились, делая помещение ещё более зловещим.       Мара сжала зубы, когда из темноты появился первый паук. Это был не обычный паук, а огромный, с лапами толщиной с её руку и глазами, блестящими в тусклом свете. Акромантул. Он медленно приближался к ней, выходя из тени. Мара почувствовала, как её грудную клетку снова наполняет липкий, противный ужас.              — Спокойно, — тихо сказал Вульф, его голос звучал как будто издалека. — Это всего лишь иллюзия. Ты сильнее этого страха. Огонь — твой союзник, но ты должна научиться управлять им.       Мара глубоко вздохнула, не спуская немигающего взгляда с чудовища, и сосредоточилась. Вокруг неё широким кольцом вспыхнул огонь, осветив помещение. Она дёрнулась, но устояла, когда паук бросился на неё и моментально исчез, едва коснувшись пламени. Огненное кольцо дрогнуло, но осталось ровным.       — Отлично, — раздался голос профессора. — Теперь попробуем ещё раз. Только на этот раз их будет больше.       На этот раз сразу три акромантула выступили из тени. Мара сжала челюсти так сильно, что заболели зубы. Пауки медленно окружали её, словно ища прорехи в её обороне. Огонь загорелся ярче, но всё оставался под её контролем. Первый акромантул вскинул передние лапы вверх, готовясь к атаке, и сгорел, столкнувшись с огненной стеной. То же случилось и с двумя другими. Адреналин кипел в венах — у неё получалось.       — Ты справляешься! — Подбадривал Вульф. — Молодец! Ещё!       Но когда Вульф взмахнул палочкой в третий раз, вызвав сразу несколько десятков огромных пауков, что-то в ней дрогнуло. Пламя разрослось, мгновенно охватив несколько акромантулов разом. Но оно не остановилось на этом — языки огня начали заполнять комнату, стремясь вверх к потолку и разливаясь по стенам. В панике Мара попыталась сдержать его, но её магия, казалось, жила своей жизнью и больше не подчинялась ей. Её руки затряслись от усилия, с которым она сжимала палочку, но ничего не помогало — огонь разгорался, и она чувствовала, как он вырывается из её власти.       — Мара! — Вульф мгновенно понял, что что-то пошло не так. Его голос был полон тревоги, но он оставался твёрдым. — Мара, сосредоточься! Ты можешь это остановить!       Но страх и паника уже овладели ею, и она теряла контроль с каждой секундой. Пламя ревело, потолок комнаты уже начал плавиться от высокой температуры, стены покрылись трещинами.       Сила Древней магии, уже знакомая Маре, наполнила комнату. Вульф протянул руку вперёд, и голубовато-синее свечение магии сгустилось вокруг огня, обволакивая его словно коконом. Пламя, которое ещё мгновение назад разгоралось с неукротимой силой, начало стихать. Его ярость угасала под натиском магии профессора. Вульф сосредоточился, вкладывая всю свою волю в контроль над пожаром; на его лбу выступили капельки пота. Постепенно огонь начал тускнеть, языки пламени становились всё меньше, а затем исчезли совсем, оставив после себя лишь дым и чувство жара в воздухе.       Иллюзия исчезла, в кабинете повисла звенящая тишина. Мара стояла посреди комнаты, стараясь отдышаться. Её руки всё ещё дрожали, а внутри всё сгорало от стыда за свою унизительную панику.       Вульф медленно опустил палочку. Его лицо оставалось сосредоточенным, но в глазах читалась смесь облегчения и тревоги.       — Мара, — тихо сказал он, подходя ближе, — это была слишком большая нагрузка. Я не должен был заставлять тебя пройти через это так рано.       — Я такая слабая… — с трудом проговорила она, глядя в пол. Её голос дрожал от презрения к себе самой.       — Нет, что ты! — Вульф взял её за плечи и заглянул в лицо. — Ты очень сильная, ты гораздо сильнее, чем был я в твои годы. Именно поэтому тебе нужен контроль. Это нормально, что не всё получается сразу. Но у тебя обязательно получится, ты очень способная.       — Правда? — Мара наконец осмелилась поднять на него глаза.       — Правда, — он тепло улыбнулся, и его голубые глаза засияли. — Но на сегодня, пожалуй, хватит. Ступай, тебе нужно отдохнуть. Мы продолжим в четверг.

* * *

      Мара шла по коридорам Хогвартса так быстро, что ноги горели огнём. Её мысли лихорадочно метались, возвращаясь к той жуткой сцене, которую она только что пережила. Она старалась держать себя в руках, но напряжение всё нарастало. Она не могла понять, что именно ощущала — смесь страха, стыда и злости на саму себя. Почему она была такой жалкой?       Спустившись в подземелья, она уже бежала, и добравшись до гостиной, не видела ничего и никого вокруг — только Себастьяна, сидевшего в кресле, закинув ногу на ногу и задумчиво читавшего книгу. Наплевав на то, что кто-то может подумать что-то не то, Мара втиснулась рядом с ним, свернулась клубочком и уткнулась лицом ему в плечо. Себастьян моментально напрягся, чувствуя её состояние. Он не привык видеть Мару такой — такой... уязвимой. Это было настолько не похоже на неё, что его мгновенно охватило беспокойство. Он отложил книгу и обнял её.       — Что случилось? — тихо спросил он.       Мара ответила не сразу, запоздало понимая, что Себастьян и без того не испытывает симпатии к Вульфу. Но сказать "Ничего" значило бы соврать. Тщательно подбирая слова и обходя острые углы, она пересказала то, что произошло. Но несмотря на её усилия, чем больше она говорила, тем сильнее разгорался гнев внутри Себастьяна. Вульф не имел права заставлять Мару снова переживать этот ужас. Ей и так приходилось несладко, и сейчас какой-то самоуверенный профессор решил, что имеет право играть с её эмоциями, с её страхами!       — Проклятье, Мара, он не должен был этого делать! — прорычал Себастьян. Он хотел было встать, пойти и найти Вульфа, заставить его ответить за это, но Мара удержала его, крепко обхватив за руку.       — Себастьян, — её голос всё ещё дрожал, — я должна научиться это контролировать. И гораздо лучше делать это под присмотром того, кто поможет мне не сжечь всё вокруг. Ему же удалось усмирить огонь, не вырубив меня.       Себастьян снова откинулся в кресле. Его злость утихла, но не исчезла. Он знал, что она права, знал, что рано или поздно ей придётся научиться справляться со своими эмоциями. Но всё равно ему казалось несправедливым, что она вынуждена раз за разом переживать это. Всё это.       — Мне так жаль, что все эти трудности выпали на твою долю, — прошептал он, снова обнимая её и прижимая к себе. — Ты этого не заслужила, но только тебе под силу с этим справиться. Никто бы не справился лучше.       — Обжимаешься с невестой лучшего друга, Себастьян? — раздался ехидный голос, в котором Мара узнала Имельду.       — Не лезь не в своё дело, — огрызнулся Себастьян и добавил сквозь зубы: — Пожалуйста.       Имельда хмыкнула, и её удаляющиеся шаги стихли. Мара тихо вздохнула и устроилась удобнее. Себастьян, чувствуя, что она немного расслабилась, правой рукой снова потянулся за книгой.       — Мне всё равно, кто что скажет, — сказал он, пристраивая чтиво на колено.       — Я знаю.