Трёхглавый змей: Хранители

      — Может, попробовать с ними поговорить?       — Поговорить? — Эхом отозвался Себастьян. — Они убить тебя собирались!       Троица снова собралась в крипте, чтобы обсудить новую информацию. Оминис всё ещё вчитывался в страницу про Хранителей с помощью волшебной палочки, задумчиво покачивая ногой. Себастьян стоял, оперевшись спиной на стол. Мара нервно наматывала круги по помещению.       — Технически, ты первый на них напал. — Сказала она, с опаской глядя на Себастьяна. — Они же предлагали мне уйти с ними.        — Ты в своём уме? — Возмущённо воскликнул он. — Забыла, что сказал труп? "Её нужно ликвидировать, она опасна". Они не планировали тебя увести и поговорить, они планировали тебя убить, просто без лишнего шума.        — Себастьян прав. — Оминис наконец отложил книгу. — Тут не может быть никакого недоразумения: они пришли конкретно за тобой, и они пришли тебя убить. И эта книга не слишком сильно нам помогает. Только даёт понять, что бежать нам некуда, если у них до сих пор агенты по всему миру.        Мара нервно сглотнула. Она чувствовала тиски в груди, сжимающие её сердце.       — Может… может, вам стоит держаться подальше от всего этого? — сдавленно сказала она, стараясь не смотреть на них. — Это моя проблема, и я не хочу втягивать вас в опасность. Возможно, если я уйду, они прекратят преследовать вас всех…       Себастьян, услышав её слова, сжал челюсти.       — Опять за своё, да? — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Это кошмар какой-то, ну сколько можно? Ты снова пытаешься убедить нас уйти, и это уже просто раздражает!       Оминис тяжело вздохнул.       — Мара, мы уже всё это обсуждали, — утомлённо сказал он. — Как думаешь, если ты уйдёшь одна, что мы будем делать? Мы всё равно будем искать тебя, бороться за тебя. Неужели ты не видишь, что это так же опасно для нас, как и идти вместе с тобой?       Мара всё ещё не поднимала взгляд.       — Я не смогу этого перенести… — тихо произнесла она. — Если что-то случится... если я не смогу вас защитить…       — Ты не должна нас защищать, — перебил её Себастьян, уже более мягким тоном. — Мы защищаем друг друга. Ты нам нужна, Мара, так же, как мы нужны тебе. И я правда устал об этом говорить.       — И мы никогда не решим проблему с Хранителями, если и дальше будем тратить время на выяснения отношений вместо того, чтобы заняться делом. — Раздражённо добавил Оминис, постукивая пальцем по обложке книги.       — И что ты предлагаешь? — Мрачно спросила Мара. — Сражаться с ними?       — Для начала, продолжить собирать информацию и выяснить как можно больше. И может…       — Что? — Нетерпеливо поторопил Себастьян.       — Может, нам стоит попросить помощи? — Неуверенно закончил Оминис.       — У кого? — Мара упала в кресло. — У профессоров на всё один ответ: нужно обратиться в Министерство. Но прошлый опыт с Министерством подсказывает, что в лучшем случае они ничем не помогут, а в худшем…         — … окажется, что Хранителями управляет Министерство. — Угрюмо закончил за неё Себастьян. — Или наоборот.       — Нужно подумать. — Оминис вздохнул. — Должен же быть хоть кто-то.

* * *

      Нового урока по теории магии все ждали с нетерпением. После прошлых впечатляющих демонстраций каждый ожидал чего-то нового и непредсказуемого. И на этот раз все обнаружили перед собой на столах по длинному лоскуту чёрной ткани. Все, кроме Оминиса.        Профессор Вульф влетел в кабинет, казалось, почти не касаясь земли. Его голубые глаза горели, а на лице сияла счастливая улыбка.        — Доброе утро, класс! — Энергично начал он. — В прошлый раз я пообещал подготовить что-нибудь, что сможет впечатлить мистера Мракса, и я своё обещание собираюсь сдержать!        Мара и Себастьян с улыбками посмотрели на Оминиса. Он выглядел недовольным таким повышенным вниманием к своей персоне.       — Поэтому, — продолжал профессор. — Прошу вас всех завязать себе глаза повязками, которые я для вас подготовил, чтобы все были в равных условиях на этот раз.        Троица захихикала, вспоминая, как они почти целый день провели с завязанными глазами в поместье Мраксов летом. Они с готовностью выполнили поручение преподавателя, погрузив себя во тьму.       — Сегодня я расскажу вам об одном из самых удивительных существ в мире. — Мара слышала его голос совсем рядом и почувствовала, как он прислонился к их парте. — И имя этому существу — протей. Это земноводные, иногда их ещё называют белыми саламандрами. Живут они в подземных реках. Из-за отсутствия света их зрение атрофировалось, поэтому все протеи — абсолютно слепые. — Оминис слышал изменение в голосе из-за того, что профессор обращался теперь именно к нему. — Но это совершенно не мешает им прекрасно ориентироваться в подземных течениях, потому что у них развилось шестое чувство — электросенсорика.       Судя по звуку, профессор Вульф принялся расхаживать между рядами.       — Каждый живой организм обладает слабым электрическим полем, и протеи это поле чувствуют. Они могут чувствовать, как бьётся чьё-то сердце, и как импульсы проходят по нервным цепочкам. И это гораздо более информативно, чем зрение.        Все ученики, как один, замерли в предвкушении. Вряд ли это была просто интересная лекция.       — И сегодня, — продолжал он, умело жонглируя своим голосом, словно конферансье. — Манипулируя с электрическими полями, я дам вам почувствовать мир так, как его чувствует протей.       Вульф прошептал заклинание.       Сначала Мара ощутила лишь лёгкое покалывание, но в следующую секунду она оказалась словно в густом киселе пространства. Раньше оно казалось чётким и ограниченным — стены, потолок, книги, парты. Но теперь оно стало бескрайним, бесконечным. И она необъяснимым образом чувствовала всё даже далеко за пределами класса: столы, стулья, перья, чернильницы, рыцарские латы в коридоре, гобелены и закатившийся за шкаф плюй-камень.       Оминис и Себастьян, сидящие по бокам от неё, вдруг стали источником тепла и мягких вибраций. Эта энергия была теплая, живая, словно колыхающееся пламя свечи. Она всем своим телом чувствовала каждый их вдох, каждое биение сердца и пульсацию крови в их венах.       Себастьян тихо охнул, и его шёпот прошёл через неё, касаясь не только ушей, но и кожи, костей, и даже, казалось, внутренностей.       Не так отчётливо, но Мара чувствовала всех. Когда кто-то из учеников пошевелился на своём стуле, она ощутила это, словно поток воздуха внезапно изменил своё направление. Это движение не просто привлекло её внимание — она почти видела его, как будто кто-то провёл невидимую линию между тем местом, где человек находился раньше, и тем, где он оказался теперь. Каждый шаг, каждый жест создавал лёгкие волны в окружающем пространстве, оставляя за собой тонкий след, который постепенно затухал.       Мара могла бы поклясться, что в этот момент она стала частью этого мира на более глубоком уровне, чем когда-либо прежде, и что этот мир теперь не просто окружает её, но и живёт в ней, дышит вместе с ней, и является с ней одним целым. Поэтому она почувствовала тоску и разочарование, когда это ощущение стало постепенно уходить, растворяясь, словно утренняя дымка, и оставляя после себя ставшее пресным обычное восприятие.        — К сожалению, — голос профессора Вульфа резал обострившийся слух. — Нервная система человека не рассчитана на такие нагрузки, и если бы вы пользовались таким способом восприятия мира постоянно, вы бы умерли примерно через тридцать два часа.         Ученики разочарованно вздохнули. Они снимали повязки с глаз и морщились, словно просыпаясь от очень приятного сна, который бесцеремонно нарушили. Профессор сделал круг по кабинету и снова остановился возле стола троицы.       — Надеюсь, на этот раз мне удалось вас впечатлить, мистер Мракс.

* * *

      Семикурсники покидали класс в абсолютной, совершенно неестественной для подростков тишине. Все были до глубины души ошеломлены новым, внезапно открывшимся, и так же внезапно отнятым у них шестым чувством.       — Мистер Мракс! — Позвал профессор Вульф из-за своего стола. — Останьтесь ненадолго.       Мара и Себастьян недоумённо обернулись и замерли, но преподаватель жестом отправил их вон, и они покорно остались ждать на скамейке напротив двери.       Прошло не меньше часа прежде, чем Оминис вышел из кабинета. Ребята успели даже задремать, облокотившись друг о друга, но тут же проснулись.       — Ну, что? — Нетерпеливо спросил Себастьян.       — Он научил меня этой… штуке. — Оминис выглядел потрясённым и потерянным.       — Но разве он не сказал, что это опасно? — Мара нахмурилась.       — Да, но… Он сказал, что моё восприятие более приспособлено. Но всё равно нельзя злоупотреблять и делать так часто и надолго.       — А это похоже на то, как ты ориентируешься с помощью палочки? — В голосе Мары звучало почти детское любопытство.       — Нет. Даже близко не похоже.