Немного о том свете

У кого-то новый год начинается первого января, у кого-то наступает в сентябре, апреле или марте, а у Евгения Базарова где-то между концом октября и началом ноября, когда к нему начинают приходить письма. В загробном мире, на самом деле, почти нечем заняться, кроме самокопания, пересмотра своих прижизненных взглядов, вспоминания событий из жизни и общения с другими душами. Для Базарова, который привык к постоянной работе и деятельности, к вечному существованию вне времени было сложно адаптироваться. Это место, похоже, могло меняться в зависимости от воли попадающего сюда: оно принимало форму, которую подсознательно желал человек. Загробный мир для Евгения выглядел как имение его родителей. Обстановка, которую он увидел, открыв глаза, словно была отражением его мятежной и неупокоенной души: над землёй неизменно висело тёмно-серое небо, а опустевший дом выглядел неуютно. Когда Евгений только попал сюда, он был поражён, многое не укладывалось в голове. Он подолгу бродил около нескольких изб, погружённый в размышления, совсем не замечая времени, или сидел за письменным столом в одной из маленьких комнаток, которую его отец называл кабинетом. Базарову пришлось признать, что вечная жизнь и душа существуют, и он подтвердил то, к чему пришёл перед смертью: его нигилистические воззрения на жизнь оказались несостоятельными. После того, как Базаров это понял и примирился со своей участью, обстановка вокруг него изменилась: небо прояснилось, сквозь небольшую берёзовую рощу стали проглядывать поля, родительский дом воспрянул от молчаливой задумчивости. Евгений и при жизни не был любителем пустой болтовни, поэтому редко вступал в разговоры с другими душами. Если он того не хотел, они подолгу не появлялись на протоптанных дорожках около покосившихся изб. Он встречался с Аркадием и Одинцовой, когда они умерли, но, если честно, не хотел бы видеть их постоянно. Время здесь или шло по иным законам, чем в реальном мире, или не шло вовсе. Единственным местом, на которое не действовало это правило, был почтовый ящик. При жизни Базаров не имел столько знакомых, чтобы они часто писали ему, поэтому письма он в основном получал от родителей во время учёбы. Сам Евгений не любил попусту марать бумагу, считая это, как и многое другое, ненужным романтизмом, и потому удостаивал Василия Ивановича и Арину Власьевну лишь парой сухих строк в год. Так что Евгений немало удивился, когда ему стали приходить письма в просто каких-то невозможных количествах. Их было так много, что свежие конверты высыпались из заржавевшего почтового ящика, словно снег. Писали школьники из десятых классов со всей России. Они называли его персонажем из какого-то романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», высказывали мнение насчёт его поступков, нигилистического мировоззрения, отношений с Одинцовой и даже по поводу его слов при смерти! Сначала Базаров думал, что это какой-то розыгрыш, но потом привык и даже полюбил эти письма. Многие из них были друг на друга похожи, но Базаров всё равно читал их все. Некоторые школьники не понимали его убеждений, критиковали нигилизм, отрицание искусства и чувств, некоторые уважали его силу характера, прямолинейность и ум. Он выбирал письма, которые ему больше всего нравились, и складывал их в шкафчик в своём кабинете. Через этот странный формат Евгений поддерживал связь с реальностью, письма были фактически единственным источником информации в загробном мире. Сейчас на земле уже стоял двадцать первый век, и Базаров только поражался, как сильно за срок меньше двух веков изменилась жизнь. Базарову, безусловно, всегда было интересно узнать, что происходит сейчас с Россией, по какому пути развития она пошла? Письма, пусть и в основном не были особо информативны, вызывали улыбку у Евгения. Он уж точно не предполагал при жизни, что о нём будут помнить спустя многие годы так много человек, но ему было, безусловно, приятно.