Призрак прошлого

— Маринетт, может быть, пойдёшь спать? Уже четыре часа утра… — обеспокоенно спрашивает квами. — Я правда в порядке, Тикки. Тем более, это избавляет меня от кошмаров, — девушка отвечает отстранённым голосом, полностью сосредоточившись на работе.       Последние её вечера после работы всегда заканчивались этим. Это было везением, если блондинка умудрялась поспать хотя бы три или четыре часа за ночь. И, конечно же, это не проходит мимо маленькой божьей коровки, которая сомневается в пользе такого режима для здоровья своей подопечной. Но, к сожалению, Маринетт упёртый человек, ещё и творческий, поэтому оторвать её от эскизов было практически невозможно. Тем более сейчас, когда к ней пришло вдохновение: она очень замотивирована работой, которую ей поручил Агрест-младший. Тяжело вздыхая и откусывая кусочек от печенья с шоколадной крошкой, Тикки остаётся лишь наблюдать, сидя на столе. — Красивое платье, Маринетт! — квами с интересом разглядывает один из набросков девушки: строгое платье-пиджак, но необычного ассиметричного кроя: одна из сторон длиннее, заканчивается изящной объёмной рюшей, а в области талии имеются корсетные вставки, придающие ещё большей женственности. Строго, но с изюминкой. — Да, мне тоже нравится. Думаешь, Адриан оценит? — нервно покусывая губу, отвечает девушка. Всё-таки её начальник, скажем так, достаточно критичный человек. Именно поэтому хотелось впечатлить его, показать, что она может намного больше, чем он думает.       В какой-то момент глаза блондинки начинают слипаться, а моргает она всё чаще. Цифра на часах переваливает за пять, поэтому вполне неудивительно, что в следующий миг голова девушки оказывается на столе, а единственный звук карандаша заменяется тихим сопением. Тикки лишь встревоженно качает мордочкой и поглаживает подопечную по волосам.       Ещё более неудивителен тот факт, что блондинка, как обычно, просыпается куда позже нужного времени и опаздывает на работу. Под пинания квами она всё же отрывается от столешницы, с недовольством стряхивая лист, прилипший к щеке и оставивший на ней злополучный след. Сверху к этому теперь ещё придётся тратить лишние минуты на то, чтобы замазать чересчур яркие синяки под глазами.       Рабочая неделя складывается, на удивление, неплохо. Адриана будто подменили: он стал относиться к Маринетт даже слишком хорошо. Учтиво, вежливо… Может быть, она и вправду попала в параллельную вселенную? Он заводит с ней беседы на занимательные темы, интересуется её мнением… А сегодня вообще позвал на обед! Девушка даже и не знает, как на это реагировать. Конечно же, она согласилась, не сказать, что у неё был выбор. Хотя, даже если бы и был, то оставался бы идентичным. Тем более, это хороший повод для того, чтобы показать свои наработки. И ей так сильно хочется узнать нового Адриана, единственного близкого ей человека из тех, что сейчас рядом. Именно поэтому она так закрывает глаза на подозрительную смену личности блондина. Это вселяет в неё веру, что она ошиблась на его счёт. Он — не его отец. Он — всё тот же прежний Адриан, которого она встретила в школе и который отдал ей свой зонтик в тот дождливый день. Отлучившись в уборную, девушка переводит взгляд на часы на своём запястье. Обед начнётся в считанные минуты, поэтому пора выдвигаться в одно из ближайших кафе, где Адриан назначил встречу. От переживаний Маринетт немного вспотела, и ей отчаянно хотелось умыться, но, к сожалению, тонна макияжа на её лице не позволяла это сделать. Что ж, придётся довольствоваться матирующими салфетками, которые она недавно приобрела на этот случай. Проведя расчёской по волосам и, в последний раз оглянувшись на своё отражение, Маринетт мысленно желает себе удачи. Сейчас она ей нужна как никогда.       Открывая дверь заведения, лёгкой походкой девушка заходит в заведение, где её уже ждёт блондин. Он поднимается со своего места, учтиво помогая снять пальто. Коллеги присаживаются на уютные кресла, а Маринетт даже не запнулась на слове «благодарю». Этот день и вправду обещает быть успешным.       Заказав себе по блюду и по чашечке кофе, между ними завязывается разговор. Типичный и светский, ни к чему не обязывающий, о погоде и последних изменениях в городе. Казалось бы, всё хорошо, но как можно было подумать, что Адриан организовал данный обед лишь ради бесед о температуре на улице? Конечно же, нет. Пора выведывать информацию. — Знаете, мне очень интересно, как вы с такой лёгкостью попали в нашу компанию. Всё-таки, у нас весьма строгий отбор, — непринуждённо задаёт вопрос блондин, делая глоток американо. — Месье Агрест увидел моё портфолио и решил, что стоит дать мне шанс. И я ему очень благодарна за это, — Маринетт старалась вложить как можно больше теплоты в последнее предложение и искренне надеялась, что у неё это получилось. На самом же деле ей хотелось начать плеваться во все стороны. «Благодарна»? Забавно. Как же она ненавидела лицемерить. К сожалению, ей приходилось делать это ежедневно, и её буквально выворачивает от этого осознания. — Раз уж мой отец принял столь неожиданное для него решение, думаю, вы и правда стоите того, — лёгкая улыбка мелькает на его губах, переворачивая всё внутри девушки. В этот момент она забывает обо всех своих бедах: о Бражнике, всех его злодеяниях, и о других проблемах тоже… Он всегда оказывал на неё такое влияние. Как же мало ей оказывается нужно для счастья. — Если говорить об эскизах… У меня появились наработки по вашему заданию. Может быть, взглянёте? — Маринетт вытаскивает массивную папку из сумки и протягивает её мужчине.       Он листает её уже около пяти минут, иногда хмуря брови, а единственный звук, что она слышит — шелест страниц. И каждая секунда кажется девушке настоящим адом на земле. Давно она уже так не нервничала. Хотя, может быть, она преувеличивала. Всё-таки, она этим занимается абсолютно каждый день… Такая вот у неё теперь жизнь. Она еле сдерживается от короткого смешка. В какой-то момент блондин, удовлетворительно кивнув своим мыслям, разворачивает один из эскизов к ней. Наконец-то можно выдохнуть. Казалось бы, это длилось целую вечность. — В целом, наряды вполне неплохие. Некоторые требуют доработки, позднее обсудим. Но это, — показывает Адриан пальцем на то самое платье-пиджак, — как по мне, идеально для нашего мероприятия. Необычно, стильно, но не броско. Я, конечно, не дизайнер, но как генеральный менеджер и бывшая модель оценил.       Глаза девушки, если бы могли, уже бы выпали из орбит. Они буквально сияют. Он… Похвалил её! На самом деле! Может быть, это просто сон? Она спит? Или это реально происходит прямо сейчас? К сожалению, она не может влепить себе пощёчину при новоиспечённом начальнике. — С-спасибо, месье Агрест. И, конечно, я учту все ваши правки… — выдавливает блондинка. Ей уже хотелось прыгать от счастья, хотелось обнять абсолютно каждого человека в этом кафе. Официанта, того мужчину за соседним столиком, уборщицу! Это буквально самый лучший день с того момента, как она вышла из комы! — Знаете что, Вивьен? Может быть, перейдём на «ты»? Так будет куда проще разговаривать о работе и других делах, — спрашивает Адриан, заглядывая ей в глаза и игриво склонив голову на бок.       Она берёт все свои слова, точнее мысли, обратно. Это не просто самый лучший день, это восхитительный, потрясающий, сногсшибательный день. После всех упрёков и отнюдь не лестных замечаний, они пришли к этому! Он улыбается ей, по достоинству оценивает её работу… Может быть, они и правда смогут снова стать друзьями?       Весь остаток рабочего дня она проводит за эскизами, а энергия бьёт из неё ключом. Ей так хочется снова увидеть эту улыбку. А ещё… У неё появилась новая цель. Ей хочется услышать его искренний смех.

***

— Как же я счастлив, что мы так много видимся в последнее время! Я прям на седьмом небе, — с усмешкой произносит Феликс, вальяжно заходя в квартиру девушки пятничным вечером. И снова он это делает так, будто заявляется к себе домой. Засранец. — Это чувство не взаимно, — слёту отвечает девушка. — И, да, нет никаких «мы». — Дорогуша, сколько ещё ты будешь отрицать нашу особую связь? — в очередной раз хватаясь за левую сторону груди, с трагичной наигранностью произносит Фатом. — Моё сердце разбито. — Давай уже переходить к делу, ладно? — с раздражением произносит Маринетт, желая побыстрее покончить с этим. Её нервной системе, которая, к слову, и так в последнее время даёт сбои, не хватает терпения на отнюдь не смешные шуточки Феликса.       Приняв наконец-таки серьёзный вид, мужчина подходит к столу. Он кладёт кожаный чёрный портфель на стол, который, вероятно, стоит целое состояние, и достаёт оттуда ноутбук с необходимой аппаратурой. Девушка старается не обращать внимание на количество проводов и вещей, названия которых она даже не знает. — Смотри, я буду сидеть здесь и смотреть обстановку по камерам. У тебя будет микронаушник, так что я смогу проконтролировать ситуацию и подсказать в случае необходимости, — она кивает, а Фатом протягивает ей заветный девайс.       Отойдя в дамскую комнату и предварительно прочистив уши, Маринетт осматривает наушник. Совсем не похож на те, что она обычно видела. Он круглой формы и совсем небольшого размера, а выполнен из какого-то специального сплава серебряного цвета. Она ещё никогда таким не пользовалась, даже мыслей таких не возникало. Хотя она слышала, что такое достаточно популярно на экзаменах. И как она не додумалась? Учитывая её, на тот момент весьма загруженный, график, это было бы весьма кстати. Совмещать битвы со злодеями и учёбу никогда не было просто. Что уж тут говорить, она и до комы спала совсем немного. Ну, хоть за последние десять лет смогла оторваться как следует. Блондинка нервно усмехается и качает головой, отбрасывая лишние мысли. Как бы она ни оттягивала момент, это придётся сделать, хоть и немного страшно класть посторонний предмет себе в ушной канал. Она вообще потом его вытащит? «Ну, была не была» — думает девушка. Аккуратно взяв маленький предмет и наклонив голову в сторону, как показано в инструкции, она благополучно отправляет его к барабанной перепонке. Ухо неприятно закладывает, но, как сказал Феликс, так и должно быть. Вернувшись к парню, девушка ждёт дальнейших указаний. — Теперь проведём проверку связи, — парень подключается к устройству и надевает микрофон, а девушка уходит в другую комнату. — Приём, проверка связи, как слышно? — пародируя агентов под прикрытием, говорит Феликс. Звук отдаётся в её голове достаточно чётко и, к счастью, не слишком громко. По крайней мере, она не оглохла. — Всё работает, Фатом. — Замечательно. Возвращайся.       Вернувшись в гостиную, Маринетт садится на диван. Дальше всё самое сложное. Реализация плана. Покусывая губу, ей лишь остаётся гадать, что задумал её новоиспечённый напарник. — Ну, и… Как это всё будет происходить? — интересуется блондинка, стараясь игнорировать страх, подступающий к груди. Она уже совсем отвыкла от такой жизни, всё-таки, к относительному спокойствию быстро привыкаешь, если её жизнь вообще можно таковой назвать. Однако, как бы ей ни хотелось, пришла пора возвращаться к геройству. — Что ж, ты, конечно, можешь пафосно надеть чёрный плащ и попытаться бежать за огромной фурой, двигающейся со скоростью около семидесяти километров в час. Я бы на это с радостью посмотрел, — ехидно произносит Феликс, заставляя Маринетт недовольно фыркнуть. — А из простых вариантов: трансформируешься в Ледибаг и наблюдаешь с крыши. И в случае чего даёшь дёру.       Вот теперь её и вправду охватывает паника. Нет, она не может этого сделать. Чисто физически. В голове сразу мелькают воспоминания того дня, когда она в последний раз была в костюме… И эти воспоминания далеко не радужные. В помещении становится невыносимо жарко… Или это ей кажется? — Ты проиграла, Ледибаг, — пиная обессиленную девушку ногой, заявляет мужчина. —На что же ты надеялась, когда приходила ко мне одна? Наивная, глупая девчонка.       Ещё один удар, прямо в живот. Дышать становится всё тяжелее, а раны по всему телу продолжают кровоточить. Она должна… Должна встать. Сделать что-нибудь, чёрт возьми. Но глаза так и норовят сомкнуться, а боль начинает становиться всё невыносимее. И вот… Она понимает, что это он. Конец. Финал истории. Она умрёт, а Париж не будет спасён. Она не сможет больше обнять своих маму и папу… Слёзы текут по её щекам, затуманивая взгляд. А затем… На последнем ударе наступает темнота. — Я… Я пока не готова к этому, правда… — девушка тяжело вздыхает, с трудом умудряясь не заплакать, но злосчастная влага так и подступает. Она с мольбой смотрит в глаза Фатому, и кажется, что сейчас он может увидеть в её взгляде всё. Боль. Страдание. Отчаяние. — Я могу тихо подъехать на мотоцикле и проследить за происходящим, — выдавливает из себя девушка единственную альтернативу, надеясь, что парень сможет её понять, несмотря на то, как они друг друга ненавидят.       Маринетт опускает взгляд на колени, сжимая и разжимая пальцы в кулаках в попытках отвлечься. Чувствует, как предательские слезы душат горло и размывают взгляд. Ей нужно взять в себя в руки. Она не может расклеиться сейчас, особенно перед Фатомом. Внутренний голос шепчет: «Ну же, Маринетт, ты спасала Париж не один раз: разбивала врагов, принимала трудные решения, находила способы прийти к согласию в своей голове в моральной дилемме. Ты ведь сильная. Ты со многим справлялась. Но лишь одна фраза затмевает всё: «А в прошлый раз не справилась». Её подсознание жестоко прокатывает девушку на незабываемых эмоциональных горках личного ада в собственном разуме. Как она может победить Габриэля, если даже не в состоянии справиться сама с собой? Что, если её главный враг — она сама?       Мысли хаотично мечутся в клетке под названием череп. Чувство жалости к себе вызывает волну стыда и отвращения. Какая же она слабая. Всегда слабая, никогда не достаточно сильная. Ей становится душно, а теле наоборот ходит озноб. Неконтролируемые эмоции смешиваются в тошноту. Кажется, ужин сегодня не останется в её желудке. Она пожалела, что вообще сегодня поела. От внутренней войны её отвлекает затянувшаяся тишина. Ну вот опять. Сколько она отсутствовала? Ей пора прекращать так делать. Феликс, наверное, уже пожалел о том, что связался с эмоционально незрелой истеричкой, не способной даже выполнить такую простую задачу, как трансформация, в коей она была сотню раз до этого. Сглатывая тугой ком в горле, блондинка поднимает взгляд, боясь увидеть осуждение и пренебрежение. В зелёных глазах она наблюдает туманную задумчивость, смешанную с холодным анализом. Будто её буквально препарируют. И, кажется, что-то вроде… Растерянности? — Хорошо, — на выдохе отвечает парень, что позволяет Маринетт немного успокоиться.— Но, пожалуйста, если почувствуешь опасность, уезжай сразу, ладно? Не надо играть в героя, — конечно, Фатом это говорит не из заботы о блондинке, и она это понимает. Она ему нужна, и она ключевой элемент плана. Если что-то случится с ней, то стратегия порушится подобно карточному домику. А этого он не мог допустить.       Ещё когда Маринетт только устроилась работать у Габриэля, он передал ей зарплатную карточку. Девушка в тот момент подумала, что там минимальное количество денег на первоначальные расходы. Какого же было её удивление, когда, открыв приложение банка, она увидела неподобающую и круглую сумму. Впрочем, для четы Агрестов она явно была несущественной с их-то доходом. А для её семьи… На неё можно было жить не один месяц, если не год. В первое время, честно говоря, было даже противно прикасаться к этим деньгам. Ей не хотелось их тратить, не хотелось пользоваться его подачками. Но когда она поняла, что на что-то надо жить, а до зарплаты было далеко — принципы пришлось отбросить. Снова. Как же это её выводит, раздражает, даже не так, она в бешенстве. А ещё… Ей мерзко. Противно от самой себя. Такими темпами и она переменится до неузнаваемости. Как вообще во всей этой веренице событий не потерять себя? Остаться тем же человеком. Или это невозможно? Она успокаивала себя теми мыслями, что Габриэль и так отнял десять лет её жизни, а все личные сбережения остались дома… Был ли у неё выбор в этой ситуации? Говорят, что выбор есть всегда. Однако, эта фраза не казалась ей истиной. В данный период её жизни альтернативных вариантов зачастую не было. Такой опции просто не предлагалось. Она чувствовала себя как в том стихотворении, где птицу заперли в клетке, подрезав и связав крылья. У неё отняли свободу.       Постепенно она всё же немного смирилась и решила, что «деньги не пахнут». Именно это она приняла в свой уже ставший немногочисленным список убеждений. А затем девушка вспомнила, что её предыдущий розовый мотоцикл остался дома, а ей жизненно необходимо собственное средство передвижения. В любом случае, блондинке некуда девать такую сумму, которая покоилась на той карточке. И ей однозначно не хотелось ездить в офис с личным водителем. Как-то это слишком… Официально, что ли? И это, несомненно, давило на неё: дополнительная слежка была совсем ни к чему. Тем более, на мотоцикле всегда можно удрать отсюда куда подальше, если потребуется. Вряд ли она, конечно, сможет уехать далеко… Габриэль найдёт её везде. От одной этой мысли всё тело покрывается мурашками, а в горле пересыхает. Кажется, будто прямо сейчас он держит её за гортань. Стараясь правильно дышать, девушка отсрочивает наступление очередной панической атаки.       Облачившись в удобную и неприметную одежду чёрного цвета, Маринетт надевает защитный шлем и выходит из квартиры, на прощание кивая Феликсу. Хочется верить, что всё пройдёт хорошо.

***

      Ночной Париж прекрасен. Это просто факт, который трудно отрицать. Насколько бы город ни был пропитан коррупцией и моральным разложением, внешняя оболочка в свете многочисленных огней всегда манила обманчивым спокойствием и красотой. Даже ночью улицы никогда не бывают пустыми: туристический поток стабилен из года в год и, по наблюдениям Маринетт, сильно вырос по сравнению с десятью годами ранее, ведь она не помнила, чтобы на улицах было столько людей. Слегка мокрый асфальт криво отражал очертания домов и фонарей, сменяющихся размазанной картинкой. К её удаче, только недавно закончившийся дождь снизил людность на улицах, а значит, снизил вероятность потенциальных и столь нежелательных свидетелей.       Блондинка едет со скоростью сто пятьдесят километров в час. На самом деле, она никогда раньше не гоняла так быстро, но почему-то поездка в подобном темпе в первый раз отдавалась лёгкостью в душе без единой капли страха. Наконец-то она смогла испытать своё приобретение в деле. Она выбрала простую, недорогую модель чёрного цвета, которая вполне устроила девушку. Конечно, её предыдущий мотоцикл розового цвета был куда роднее, но приходится двигаться дальше. Нет смысла цепляться за прошлое, верно? Её пепельные волосы хаотично развеваются на ветру, а тело ощущается удивительно лёгким, как пёрышко. Вся тревога, что разъедала её последние недели, злость, обида, отчаяние: каждая эмоция вместо клетки теперь даровала топливо. Чем сильнее она злилась, тем больше увеличивалось значение на спидометре. И её отпускало. Весь накопленный негатив растворялся в разжегшемся адреналине, бегущем по венам как доза лучших успокоительных, смешанных с Абергином. Такое необычное чувство. Это… Свобода? Она так давно её не чувствовала, что не могла понять, что это правда она. Решив не разбираться в своих эмоциях, Маринетт наслаждалась каждой секундой этого момента. Езда немного напоминала ей прыжки по крышам в костюме Ледибаг, согревая сердце приятным чувством ностальгии. Почему-то именно те воспоминания совсем не пробуждают в ней страх. Может быть, потому что тогда с ней был её напарник? Жаль, что Кота Нуара сейчас нет рядом. Он бы обязательно отвесил какую-то свою коронную шутку, заставив её вновь закатить глаза. Она… Всегда делала вид, что каламбуры ей не нравятся. И она даже не успела рассказать ему о том, что всё совсем наоборот.       К слову, о напарниках: Феликс уведомляет в наушник, что нужная фура уже близко. Оглянувшись по сторонам, она замечает её вдалеке: неприметная, серого цвета, и, конечно же, совсем не вызывает подозрений со стороны. Маринетт не прибавляет скорости, стараясь держаться на расстоянии. Её не должны заметить. Проезжая знакомые улицы города, девушку одолевает чувство тоски. За десять лет многое изменилось. Вот здесь, например, уже нет её любимого швейного магазина, теперь тут располагается элитный, дорогой ресторан. А с другой стороны… Стоит новая статуя знаменитым героям Парижа. Громадная, выполненная из мрамора. Её, наверное, видно даже с высоты птичьего полёта. С губ слетает горькая усмешка. Какой же из неё герой, если она так и не победила злодея? Жители этого не знают… Они приносят к памятнику цветы, думая, что кошмар закончился. А Бражник лишь оставил их в покое, когда заполучил то, что нужно. Точнее того, кого нужно. Её. Но кто знает, что он планирует сейчас? Маринетт уверена, что он не просто так оставил её в живых. И она обязана узнать, что он задумал, желательно раньше, чем он приведёт желаемое в исполнение. Она не даст ему победить, чёрт возьми. Не в этот раз.       Спустя пятнадцать или двадцать минут окружение становится немноголюдным, а количество машин на дороге стремительно уменьшается. Грузовик подъезжает к неприметному складу в отдалённой части улицы. Припарковавшись на переулке, девушка спокойно покидает свой транспорт. Нужно сохранять бдительность и хладнокровие. И лишь надеяться, что это не ловушка. Успокаивает тот факт, что на ней серьги, и в крайнем случае она сможет трансформироваться в Ледибаг, попытаться дать отпор обидчикам или сбежать. Точнее, она надеялась, что чувство самосохранения возьмет верх над внутренними страхами.       Притаившись за стеной соседнего здания, остаётся лишь ждать. Впрочем, ожидание оказалось недолгим. Несколько крупных мужчин выходят из машины, девушка бегло осматривает их. Крупные — даже слабо сказано. Каждый из них ростом не менее ста восьмидесяти сантиметров, а мышц у них хоть отбавляй. Для того, чтобы повалить Маринетт наземь, потребуется совсем малое количество их силы. Скорее всего, это может сделать один из них лишь своим мизинцем. Это нервирует, вселяет страх, повторно разжигая адреналин в её крови. Даже с костюмом не факт, что она справится с ними тремя, всё-таки, она растеряла прошлую физическую форму. Наверное, надо заняться своим питанием и тренировками… Или проживёт она не сказать, что долго, в таком-то мире. В мире, где жизнь — игра на выживание. Где победят лишь сильнейшие. Маринетт в ожидании раскрывает рот, видя, как они открывают заднюю дверь фуры. Она пытается разглядеть, что же там внутри, но не получается, освещение здесь минимальное: парочка тускло светящих фонарей, в которых уже давно пора сменить лампочки. А затем, грубым движением они вытаскивают оттуда… Девушку. Чёрт. Блондинка думала, что там будут наркотики или оружие, например. Но она абсолютно точно не ожидала, что это будет человек, хоть Феликс и предупреждал её о такой возможности.       Видимо, эта одна из моделей компании. Её рот заклеен скотчем, поэтому единственное, что можно услышать, лишь тихое мычание. Руки и ноги туго связаны верёвкой. Не сказать, что она сильно сопротивляется, по ней видно, что она уже осознала свою участь. И участь эта не слишком-то радужная. — Боже мой… — прикладывая руку ко рту, тихо шепчет блондинка. — Что? Что происходит? — доносится голос Феликса из микронаушника. — У них… У них девушка… Они что… Собираются убить её?! — паника накрывает с головой. Она понимала, что такое может быть, но совсем не ожидала увидеть вживую. Казалось, что это всё лишь страшный сон. Ей так хотелось верить, что то, что говорил Фатом — неправда. К сожалению, жизнь — та ещё сука. — Вот дерьмо, — бормочет себе под нос парень. — Маринетт, ты слышишь меня? Следуем плану. Подслушай разговор, подберись поближе, может быть, там будет нужная нам информация. И не теряй бдительности, и не смей, слышишь меня? Не смей лезть на рожон, — он столь спокойным голосом повторяет инструкцию, что блондинке хочется прибить его на месте. Как он может быть столь хладнокровным? Это, чёрт возьми, невинный человек! К сожалению Маринетт и к счастью Феликса, он далеко от неё, и она не сможет выместить на нём свою злость. — Но эта модель… Ей нужно помочь! — повышая тон, насколько это возможно, чтобы не раскрыть своё присутствие, произносит девушка. Ей безумно хочется переубедить Фатома, хоть в глубине души она и понимает, что он прав. — Мы не можем ничего сделать сейчас, понимаешь? Это раскроет нас. Плюсом к этому мы не узнаем никакой полезной информации, если ты пойдешь их лупить!       Совесть и чувство справедливости просто кричат в голове «помоги ей». Но она не может: слишком многое стоит на кону. В мыслях роится бесчисленное множество вопросов. Что же будет с этой девушкой? Куда и к кому её отвезут? Есть ли у неё те люди, которые будут переживать и искать её? Родители, дети? Одинокая слеза скатывается по щеке. Чтобы спасти себя и близких людей, других потенциальных пострадавших, нужно принести в жертву кого-то другого… Правильно ли это? И можно ли было обойтись без потерь? Она сжимает кулаки, а ногти с болью впиваются в ладонь, что немного отрезвляет её. Она отомстит за неё, обязательно, как и за всех остальных жертв Агреста. Она не позволит ему унести все свои скелеты в шкафу в могилу! Нужно лишь сделать всё грамотно… «Вдох, выдох. Возьми себя в руки» — говорит себе девушка.       Стараясь собраться с мыслями, Маринетт пытается придумать, как подобраться ближе к месту событий, не выдавая себя злоумышленникам. Тут её взгляд падает на вентиляционную решётку на стене здания, и решение приходит само собой. Когда мужчины скрываются в помещении, тихими шагами она направляется к месту назначения. Благо на строении есть выступы, поэтому блондинка аккуратно забирается выше и удачно снимает решётку. Даже не приходится прикидывать, пролезет ли она в этот проход. Ответ очевиден. Ну, хоть какой-то плюс в её исхудалом теле. Оказавшись в замкнутом пространстве, она еле сдерживается от того, чтобы не закашлять. Тут очевидно много пыли, даже слишком. Оглядываясь по сторонам, появляется вывод, что путь один — вперёд. Маринетт как можно более бесшумно продвигается по вентиляционной трубе, и через пару мгновений до её ушей доносятся голоса тех самых людей, а также ещё нескольких. Заметив решётку, выходящую в нужное ей место и имеющую хороший обзор, она останавливается. — Девка у вас? — закурив сигарету, произносит темноволосый мужчина в чёрном костюме.       К сожалению, она не может рассмотреть лиц ни одного из бандитов, а имён они не называют. Очень продуманно с их стороны. Как же ей хотелось прямо сейчас плюнуть им всем в их гнусные физиономии. — Да, всё так, как и просили, — бросая её, как ненужный мусор, на пол, они разворачиваются к собеседнику. Девушка жалобно скулит, сгибаясь пополам от боли, что заставляет сердце Маринетт сжаться ещё сильнее. — Девственница? — получив кивок от исполнителей заказа, брюнет присаживается на корточки и смотрит в лицо «товару». — Симпатичная, да. Милочка, — обращается он к ней, заставляя её поднять взгляд, — если будешь вести себя хорошо, то хозяин будет к тебе благосклонен и не убьёт тебя. В ответ раздаётся лишь тихий всхлип, а он поднимается и с силой пинает её ногой. Маринетт приходит в ярость от этого зрелища. Что это за скотское отношение? Ей казалось, что в двадцать первом веке такого беспредела уже нет в мире. Как же она ошибалась. Её розовые очки буквально разбиваются на мелкие осколки в пух и прах. Ладони безбожно потеют, а кровяное давление, по ощущениям, заметно повысилось. Один из сообщников брюнета подходит ближе, кладя ладонь на его плечо. — Осторожнее с ней, босс будет недоволен синяками на теле его новой игрушки, — «игрушки»? По их мнению, человеческая жизнь — просто детская забава? Блондинка с силой сжимает кулаки, ногти в очередной раз впиваются в ладони до крови. — Ну, что ж поделать, — с ухмылкой отвечает мужчина. — Меня всегда раздражал этот бабский скулёж, как у побитой собачки. Тем более, она знала слишком много. Если хочет жить — не будет рыпаться. Мы делаем ей одолжение. Дарим новую жизнь, да, сладенькая? — он пинает девушку ещё раз, а она судорожно кивает несколько раз, чтобы не провоцировать мужчину.       Знала… Слишком много? Что они имеют ввиду? Что молодая девушка могла такого выяснить, раз это привело к такому исходу…       Один из амбалов выносит чемодан, полностью набитый деньгами. Глаза девушки знатно округляются. — Надеемся, что здесь всё до последнего евро, — исполнитель кивает своим, и портфель уносят в зону вне видимости блондинки. — Насчёт безопасности можете не волноваться, мы уже всё уладили с месье Ренкомпри. Её никто не будет искать. Ренкомпри?! В смысле, тот самый? Роджер? Мысли снова становятся хаотичными. Когда она его видела в последний раз, он был обычным полицейским… Да и выглядел как праведный и справедливый человек. Что здесь, чёрт возьми, происходит? И что значит «никто не будет искать»?       Мужчины прощаются, пожав друг другу руки, а их помощники загружают тело девушки в другой грузовик. Она ещё громче скулит, стараясь дёргать руками и ногами, насколько это возможно, будучи связанной. Её волосы растрепались, а лицо всё красное от долгих рыданий. Феликс лишь молчит в микрофон. А героине безумно хочется что-то сделать, пока это ещё возможно. Ей кажется, что она уже готова выбежать из укрытия, предложить себя на замену, лишь бы этой незнакомке не пришлось страдать. Маринетт всё равно уже мертва для этого мира, для своих родителей и друзей, так какая же разница? В виски приливает кровь, а кисти рук безбожно дрожат от осознания её бесполезности в этой ситуации. Тело не может пошевелиться ни на миллиметр. Она лишь… Молча наблюдает за тем, как преступники уходят, и обе фуры уезжают со склада. Слёзы неконтролируемо текут по щекам, затуманивая взгляд. — Маринетт, ты здесь? Тебе пора убираться оттуда! Слышишь? — кричит в наушник Фатом.       Слова Феликса с трудом доходят до девушки. Она правда не знает, как заставить себя встать. Её буквально окутывает чувство вины, смешанное с мерзким привкусом беспомощности. Но ведь она могла бы помочь. Проходит много времени, прежде чем она понимает, что замёрзла, и ещё ни разу не слышала голоса Феликса. Она просто не слышала или это он молчал? — Феликс? — её голос звучит неуверенно и мягко. Сначала ответа не последовало, от чего девушка начала волновался и стала прокручивать в голове все возможные и невозможные варианты под нашёптывания тревоги. — Я думал, ты там упала в обморок или уснула. Так и не решил, стоит ли вызывать спасательную группу или психотерапевта, — спокойный мужской голос веет привычной долей насмешки. От чего-то знакомого становится легче, создаётся впечатление, что всё хорошо и привычно. Хотя ей показалось, что в этот раз он звучал более наигранно, чем обычно. Маринетт решила, что парень старается не вмешиваться, давая блондинке время на то, чтобы побыть одной. Она пытается лишь правильно дышать, чтобы паника и страх не утянули её в небытие снова. Сейчас совсем неподходящее время для этого. Она просидела там ещё около сорока минут, не издав ни единого звука.       Вернувшись в квартиру, Маринетт не ощущает ничего, кроме охватывающей её пустоты. С каждым днём она ненавидит себя всё больше и больше. Разве после такого она может называть себя «героиней»? Она лишь жалкое её подобие, не более. — Неужели я ничего не могла сделать? — хриплым голосом с порога спрашивает блондинка. — Иногда приходится чем-то жертвовать ради благой цели, — снимая наушник, успокаивающим голосом отвечает мужчина. — Ну, представь, даже если бы ты всех тех мужиков прибила на месте, что маловероятно, учитывая твою нынешнюю физическую подготовку, то это бы сделали другие их сообщники. Количество жертв не уменьшилось бы с нашим вмешательством. И её жизнь тоже не изменилась бы.       Он прав. Она сейчас совсем не в форме, и уже давно не тренировалась. Наивно думать, что ныне столь хрупкая девушка смогла бы справиться с кучей крупных амбалов, ещё и с оружием. Акуматизированные злодеи и бандиты — не одно и то же. — Разве мы не могли записать всё на видео и предъявить как улику? — К сожалению, всё не так просто. Этого слишком мало. Любой ролик можно оспорить в суде, доказав, что это сгенерировала нейросеть или что это умелый монтаж. Со связями Габриэля сделать это — легче лёгкого. Ещё вариант — он просто даст денег нужным личностям, как ты знаешь, недостатка он в них не испытывает. — Нейро-что? — с недоумением спрашивает девушка. — Ах да, точно. Ты же десять лет валялась в отключке, — усмехается Феликс. — Ну, это искусственный интеллект. Обрёл популярность в две тысячи двадцать втором. А сейчас он может сделать что угодно и в идеальном виде, будь то видео, фотография или даже научная диссертация. Погугли как-нибудь на досуге, просветись. — Я так много пропустила… — задумчиво отвечает девушка, снова погружаясь в мысли. Что ж, по крайней мере, она не вернулась в мир в стиле киберпанка с летающими машинами, а ведь именно такой двадцать первый век пророчили нам великие писатели-фантасты. — К слову, а что вообще происходило, ну, в том месте, где ты была всё это время? Можешь не отвечать, если не хочешь, — тихим голосом спрашивает Феликс.       Стоит ли ей отвечать? Такого рода рассказ, мягко говоря, не для слабонервных. И это было чем-то… Сугубо личным. Сокровенным. Тем, что ранило и тем, что сломило её. Ей бы хотелось поделиться этим с Альей или, может быть, с мамой, когда она будет готова. Но с ним? Они же всегда ненавидели друг друга. С чего вдруг он вообще интересуется этим? Вряд ли в этом есть какой-то подвох. Эта информация не представляет никакой ценности для их расследования… С другой стороны… Может, ей станет хоть чуточку легче, если она выговорится кому-нибудь? Даже если это будет он. Так хотелось хоть на самую малость сбросить столь тяжёлый груз с её души. — Нет, всё нормально. На самом деле, там не было ничего, — хриплым голосом начинает она. — Пустота и тьма, которая поглощает тебя изнутри. Подкидывающая те видения, которых ты больше всего боишься, говорящая то, что страшнее всего услышать. Не знаю, как я не сошла с ума… В какой-то момент я просто перестала думать, мыслить. Как будто бы перестала существовать. Я думала, что мертва, — на удивление спокойно рассказывает девушка, создавая впечатление, что речь идет о сюжете недавно прочитанной книжки на досуге, а не о личном кошмаре. Она и вправду могла не отвечать. Но всё же хотелось поговорить об этом с кем-то, кроме Тикки… Даже если слушателем будет Феликс. Он не будет переживать за неё, не будет лить по ней слёзы, как её близкие. Просто выслушает и забудет. Это легче, чем вызывать настоящее беспокойство у близких. Жалость. Она этого не перенесет. Ей хватает жалости к себе с головой. — Было бы славно, если бы эта тьма немного подпортила твою хорошенькую, правильную головку. Представь, легендарное возвращение: Ледибаг — новый злодей Парижа! — блондин отвечает весело, с сочащейся иронией, но без улыбки. — Сходи-ка ты в душ. Понимаю, грубо такое говорить даме, но ты словно побывала в девятнадцатом округе, испробовав все радости жизни в лучших местных традициях, и закончила день освежающим купанием в реке под аккомпанемент всего букета ароматов. — Очень… Красочное описание. — Рад помочь, милая Бланше. Когда вернёшься, обсудим детали прошедшей миссии, — с довольной улыбкой парень откидывается на спинку кухонного стула, потягиваясь. Тем не менее, Маринетт была благодарна за перевод темы и любезно предоставленную возможность немного побыть наедине и привести мысли в порядок. Хотя... Такое понятие, как порядок, явно не скоро появится в её жизни.

***

      Неоновый свет резал глаза созданной в полутьме контрастностью. Настоящий взрыв алого, создающий впечатление нахождения под аварийной сигнализацией в здании, что вот-вот рухнет. В принципе, в каком-то смысле так оно и было. Дорогие на вид бархатные диваны были лишь дешёвой имитацией, приятной только глазу, но не по функционалу. Именно поэтому рыжеволосая предпочитала стоять, нервно постукивая ногой. Хотя основной причиной нежелания прикасаться к мебели был скорее страх подхватить нечто неприятное. Въедливый запах опиума, который пытались скрыть за ладаном, в сочетании с бурей десятков ароматов духов и парфюмов, только больше добавлял ощущения грязи, медленным ядом проникающей под кожу. Невольная посетительница решила, что по возвращении домой обязательно вымоется в кипятке. — Так что там с записями? У меня нет целого дня. — Не нервничай, Флики. Ты должна быть благодарна, что я вообще отдаю тебе подобное. Чисто технически, этих записей не существует, — хозяйка публичного дома расплылась в кривой ухмылке. Получилось неправдоподобно. Впрочем, она и не старалась. — Как и не будет существовать вашего заведения, если в полиции прознают, что при изъятии они получили фальшивые видеозаписи с камер, — рыжеволосая поморщила нос от резкого запаха благовоний. Даже придя сюда на пять минут, невозможно не провонять с ног до головы столь характерным для дешёвых борделей шлейфом.       Улыбка хозяйки скисла, сменившись гримасой раздражения и неприязни. — Услуга за услугу, девочка. Больше я тебе ничего не должна. Только рискни снова появиться на моём пороге. — Поверьте, ваше отсутствие желания лицезреть мою персону в этом уникальном месте полностью взаимно. Благодарю за сотрудничество.       Тёплый ночной воздух приятно обдувал покрасневшее от духоты лицо, даруя возможность наконец дышать полной грудью. Женщина спрятала жёсткий диск среди другого оборудования в сумке. На первый взгляд он ничем не отличался от других дисков: лишь тонкая белая полоска на ярлычке позволяла обладательнице отличить драгоценное приобретение от прочего хлама. — Осталось недолго…