На прицеле

      В камине горел огонь, принося хоть какое-то тепло в большую каменную комнату, которую банда как могла заставила мебелью и застелила коврами. Поместье было холодным, и надвигалась осень. Вскоре необходимо было задуматься об отоплении более глобально, если они думали оставаться здесь зимовать. Впрочем, в случае чего, Кэп мог бы дать отмашку рассеяться по городу и найти съемные квартиры. В последнее время у банды не было проблем с деньгами. А пока в зале была пирушка. Изначально она должна была быть обычным совместным ужином, но Карл принес несколько бутылок виски "для согрева", Садист во время обустройства в подвале нашел бочку коньяка, так что к середине ужина все уже достаточно захмелели и разгорячились. По столу стали гулять карты и игральные кости, а беседы становились все более откровенными и громкими. Кэп такого, конечно, не одобрял, но все равно поддался соблазну попробовать коньяк пятидесятилетней выдержки, так что очень быстро его включили в общий круговорот. Ближе к ночи многие покинули ряды, не выдержав напора этанола, и завалились спать. Осталась "шайка", как называл ее Кэп. Те, с кого все вообще началось. Сам Оператор, Карл, Шиппер и Коллеги. Скрывать друг от друга им было нечего, пройдено вместе было слишком много, чтобы осталась хоть крошечная капля недопонимания между ними. Шипп и Карл перекидывались репликами. Шиппер пытался сплетничать, а Карл находил всем сплетням логическое обоснование. Коллеги строили какую-то конструкцию из стаканов, карт и одного игрального кубика. Кэп наблюдал за этим, предвкушая, что в любой момент конструкция развалится. Так и произошло. Послышался звон разбитого стекла, который привлек внимание остальных.       — Простите, — хором сказали Коллеги, поспешно подобрав все осколки и наведя после себя порядок.       — Я вот все прокручиваю и прокр-р-ручиваю в голове и никак понять не могу, — Шипп переключил свое внимание на Коллег. Язык у него заплетался, но даже в состоянии опьянения он был способен соображать, что Кэпа, да и всех остальных, очень удивляло, — вы ведь не бр-р-р-ратья, не родственники, не близнецы... В-вы никто друг другу. Как же вообще вы смогли пересечься? Вы говорили, что жили в разных городах, а потом... Просто встретились! Не ве-е-ерю. Колитесь.       Коллеги переглянулись.       — Но все именно так и было, герр Шиппер!       — Мы встретились на научной конференции в институте химии и биологии!       — А вот про конференцию я не слышал, - заметил Кэп, водя пальцем по пустому стакану. Коньяк кончился быстро, а он не успел достаточно напиться, чтобы стало легко и спокойно. Досадно.       Коллеги снова переглянулись. Один кивнул другому. Опять они скрытничают и делают вид, что любая информация у них тайная и супер секретная. Это немного раздражало, но из Коллег этого было не искоренить.       — В общем, дело было так...       Молодой учёный стянул на лоб лабораторные очки. Его голова сверкала лысиной от множества химических экспериментов, удачных и неудачных. Брови сохранились только благодаря очкам.       — Меня? На научную конференцию? Герр Джои, да что я им там расскажу? Я человек практики, а не слов, пусть лучше проф Картнер вещает с кафедры, он прекрасно с этим справляется.       — Боюсь, учёный совет уже утвердил тебя, Якоб. Они хотят видеть результат твоих трудов.       Джои заговорщически склонился к Якобу:       — Мне кажется, они делают это специально, чтобы подставить тебя. Говорят, в твоих отчётах черт ногу сломит. Они не смогли ничего понять.       — А я виноват, что они умеют читать только юридические бумажки, в которых бюрократы, как заботливые мамаши, должны разжевать им каждое слово? Я - практик, а не бюрократ, ты это знаешь, эти шишки из совета это знают, но почему-то им все неймется.       Якоб раздраженно фыркнул, но тут же улыбнулся, будто у него в голове зажглась лампочка.       — Впрочем... впрочем... интересная идея. Знаешь, даже великолепная идея!       Джои недоверчиво на него покосился, когда он кинулся к грифельной доске и стал что-то лихорадочно записывать. Систематичности в этих каракулях не было никакой. Какие-то слова обводились в кружок и соединялись с другими, между ними вписывалось что-то еще. Слишком длинные слова или фразы сползали вниз по диагонали и закручивались вокруг себя. Понять хоть что-то было невозможно.       Якоб отошел от доски, удовлетворенно оглядев результат своих трудов.       — Передай ученому совету: я сочту за честь посетить эту конференцию. И у меня уже есть тема для доклада.       Молодой ученый стянул на лоб лабораторные очки и снял изгвазданные в вонючей жиже перчатки. Его голова сверкала лысиной потому что так было гораздо безопасней и удобней для себя и для окружающих. Ни одно живое создание не сможет запрыгнуть тебе на голову и впиться когтями в волосы, да и умываться было гораздо проще.       — Меня? На научную конференцию? Герр Альберт, да что я им там расскажу? Я человек практики, а не слов, пусть лучше завкафедры Стэнли что-нибудь им расскажет про биоразнообразие! Он мастерски умеет это делать, в отличие от меня!       — Боюсь, директор уже утвердил тебя, Лоренц. Он хочет видеть результаты твоих трудов.       Альберт, стараясь скрыть отвращение, глянул на рабочий стол ученого, на котором под светом настольной лампы лежала распотрошенная лягушка, с которой помимо, собственно, распоротого брюха, явно было что-то не так. В этой части материка не водилось фиолетовых лягушек.       — А я виноват, что для нашего директора "результатами" можно назвать только килограмма два бумаги с витиеватыми выражениями, в которых для объяснения одного термина нужно использовать пять страниц текста и ни в коем случае не оставить ни одного неразжеванного слова? Иначе наш грудничок может срыгнуть и расплакаться. Я уже говорил не раз — бюрократам не место в директорских креслах.       Лоренц раздраженно фыркнул, но тут же улыбнулся, будто у него в голове зажглась лампочка.       — Впрочем... впрочем... интересная идея. Знаешь, даже великолепная идея!       Альберт отпрянул, когда ученый спешно прошагал к грифельной доске и стал что-то сосредоточенно записывать. Слова выстраивались в аккуратные столбики, соединяясь линиями с другими столбиками. Лоренц нарисовал пару графиков и таблиц, что-то бормоча под нос. Впрочем, понять что-то из сложных латинских слов Альберт не смог.       — Передай нашему многоуважаемому директору: я сочту за честь посетить эту конференцию. И у меня уже есть тема для доклада.       Помещение для конференции выбрали огромное, не поскупились. Здание зоологического музея радушно раскрыло ворота для всех "высших умов" страны, давая возможность обменяться бесценным опытом ради общего блага и прогресса общества. Экспонаты, какие смогли, убрали подальше от любопытных ученых, любящих совать свои пальцы и носы во все, что можно и нельзя, но что-то все же осталось. Например, подвешенный под потолком гигантский скелет кита. Смотреть на него было гораздо интересней, чем слушать безвкусные вычурные речи куратора. Ученый чувствовал себя потерянным. Много людей, много шума, много социального взаимодействия и фальшивых улыбок, в которых не было ни пользы, ни удовольствия. Очень хотелось обратно в лабораторию, где ты хозяин надо всем, что тебя окружает, и никто не лезет к тебе с нелепыми расспросами, кроме, разве что, лаборантов и студентов, но они воспринимались как неизбежное зло.       — Слушай, сюда приехал один ученый из соседнего городка, вам обязательно стоит познакомиться.       "О боже..."       — А это действительно так обязательно?       Но ученого уже поволокли куда-то сквозь разношерстную толпу, не предоставляя никакого выбора. Впереди замаячила фигура в белом халате, которую так же тащил на буксире ее лаборант или помощник, пойди разбери, но чем ближе становилась фигура, тем заинтересованнее смотрел ученый. Когда их подвели вплотную друг к другу, оба неотрывно смотрели друг другу в глаза.       — Познакомьтесь, Якоб Шнайдер, кандидат химических наук. Прибыл к нам с докладом о монокристаллах...       — Познакомьтесь, Лоренц Хофман, кандидат биологических наук. Прибыл к нам с докладом об актиновых цитоскелетах...       Время замедлилось. Слова Джои и Альберта, помощников, без которых ученые бы не выжили в активной социальной среде, растянулись и зазвучали медленно и низко, будто кто-то поставил кассету на замедленное воспроизведение. Мир размазался в неясные блики, а потом и вовсе схлопнулся, потеряв всякое значение.       — Здравствуйте, коллега.       — Приветствую, коллега.       Они с исступлением продолжали таращиться друг на друга, и обоим казалось, будто смотрят они в свое собственное отражение. Слова были не нужны. Словами было не передать тот поток информации, который сейчас огромными объемами передавался между ними.       — Значит, химия...       — Значит, биология...       Два взгляда стали еще более исступленными, на двух лицах заиграла одинаковая легкая улыбка.       — Монокристаллы?       — Цитоскелеты?       Помощники смотрели на это действо и не понимали, что происходит, неловко переглядываясь между собой. Казалось, рядом с ними в один миг зародилась новая вселенная, планеты которой вращались по орбитам с бешеными скоростями. Между этими двумя происходило что-то, неуловимое для человеческого глаза.       — Кхм... в первый раз сюда приехали? — Попытался заполнить неловкую паузу Альберт.       — Да, стоило больших трудов выбраться сюда. Вы не представляете, как бывает тяжело работать под началом эксцентричного гения, — опасливо поглядывая на двух ученых, сказал Джои, — надеюсь, мы не нарушили пространство и время тем, что познакомили их.       — Хах. Поверьте, я имею некоторое представление о том, каково работать с гением. И мне кажется, что даже если мы и нарушили что-то, то обратно этого уже не вернуть.       Первый помощник горестно вздохнул.       — Джои Джонсон, лаборант.       — Альберт Фритт, доцент.       Они пожали друг другу руки и снова неуверенно взглянули на своих подопечных.       — Здесь вроде подают шампанское.       — Наверное, понадобится что-то покрепче.       — С этим мы что-нибудь придумаем, — Джои хлопнул по сумке, висевшей у него через плечо, в которой что-то приятно булькнуло, — всегда ношу с собой, чтобы не волноваться.       Тем временем два ученых одновременно хлопнули друг друга по спине, рассмеялись из-за этого и синхронно оглядели зал. Позади сцены для докладов стояла всякая рабочая утварь, в том числе и маркерные доски для тех, кому было необходимо объяснять все наглядно и на примере. Не обращая более никакого внимания на окружающую действительность, ученые отправились прямиком к ним, вооружились маркерами и стали активно дискутировать о чем-то, улыбаясь от уха до уха, размахивая руками и яро вырисовывая на белой поверхности красные и синие формулы и графики.       — Ну и, в общем, на той конференции мы выступили вместе.       — Хотя до нашего выхода оставался всего час-полтора.       — Но мы за это время успели разработать рабочую схему создания бессмертных клеток на основе кристаллических соединений, так что мы буквально произвели фурор.       — Правда у нас не было так горячо любимых руководством документов, так что потом пришлось все оформлять и дорабатывать.       — Но делали мы это уже совместно.       — Ну а потом все как-то завертелось, мы решили создать собственную лабораторию.       — А тут раненый Кэп с рубинами и порошком в карманах.       — Ну а дальше вы и так знаете.       Коллеги синхронно улыбнулись и выпили по глотку чаю, который успели заварить во время рассказа.       — Мда. Можно сказать, идеальное совпадение, — хмыкнул Кэп.